Сыскари

– Понимаю, – кивнул полковник. – А брат, как назло, сам куда-то выехал, верно? Ты зашел перекусить в «Арарат», а тут на тебя, безоружного, и напали… Красивая история, но мне не нравится.

– Кому что нравится, – равнодушно сказал грузин, глядя в потолок.

– Мне нравится правда, – пояснил Гуров. – Пусть не вся, но до поры я удовлетворюсь и этим. Дам тебе шанс, хотя ты его и не заслуживаешь.

– Не понял. Какой шанс? – осторожно поинтересовался Саная. – Меня и так сегодня отпустят.

– Сегодня отпустят… – многозначительно повторил Гуров. – А дальше – не знаю. Сдается мне, что ты слишком глубоко здесь корни пустил, Нодар. Не успеешь оборвать, когда я за тебя вплотную возьмусь. Но тогда уж я тебе все припомню. А если уж придет на тебя запрос с твоей родины… – он развел руками.

Саная мрачно и выжидающе смотрел на него, но не произносил ни слова.

– И нужно-то мне от тебя всего ничего, – сказал Гуров. – Скажи мне, что ты знаешь о человеке по фамилии Вольнов, и я обещаю оставить тебя в покое.

– Э-э, откуда я знаю такую фамилию? – сожалеюще произнес грузин. – Я вообще в Москве никого не знаю!

– А ты напряги память, – посоветовал Гуров. – У Вольнова еще такой фургон черного цвета, с надписью «Камелия» на боку. Он тебе на нем грузы возил. А на днях на этом самом фургоне совершили налет на выставочный центр «Северное сияние». Шестеро убитых. Об остальном я уже не говорю. Теперь понимаешь, во что ты вляпался?

Нодар не ответил, но по его внезапно окаменевшему лицу Гуров понял, что новость произвела сильное впечатление. Теперь он лихорадочно соображал, что делать. В налете он не участвовал – это Гуров знал точно. Оставшиеся в живых охранники подтвердили, что Саная не было среди бандитов. Однако что-то он несомненно знал или по крайней мере догадывался. Весь вопрос заключался в том, найдет ли Саная выгодным поделиться этим знанием.

– Послушай, начальник, – сказал Нодар наконец. Тон его был вкрадчиво-равнодушным. – Я все следователю рассказал. Меня люди опознавали. Никто не узнал. Я мирный коммерсант. Ни с кем в Москве дела не имел. Про налет ничего не знаю. И про фургон тоже. Ты меня с кем-то спутал, честное слово!

Гуров задумчиво посмотрел на него.

– Врешь ты много, – сказал он. – А я не люблю, когда мне врут. Ты это себе на ус намотай, ладно? И все-таки я от своих слов не отказываюсь. Один шанс я тебе предоставлю. Если опомнишься вовремя, ты знаешь, куда тебе прийти. Только не тяни время! Всегда наступает такой момент, когда уже ничего нельзя поправить.

– Когда есть друзья, все можно поправить, начальник, – многозначительно сказал Нодар, но лицо его выражало озабоченность. Мысленно он уже был с друзьями и прикидывал, что нужно сделать, чтобы выпутаться из создавшейся ситуации.

Вернувшись в главк, Гуров уже не застал Крячко. После непродолжительных размышлений он вызвал к себе сотрудника своего отдела, капитана Бояринова и растолковал ему предстоящую задачу.

– Подбери себе ребят посмышленее, – сказал он. – Так, чтобы можно было обеспечить сменяемость и подстраховку, и возьми под плотное наблюдение этого Нодара Саная, как только его выпустят. Мне тут пришло в голову, что без него дело с алмазом вряд ли обошлось. Во всяком случае, про фургон Вольнова он что-то знает. А раз знает, ему вполне могут отвинтить голову – как Голубцову. Поэтому берегите его как зеницу ока. А заодно присмотрите, чем он в Москве занимается. Только имейте в виду, что работаем мы с ним без ведома руководства, рискуя лампасами. Я, конечно, вас в любом случае прикрою, но, если он слежку заметит, мигом к адвокату побежит и вообще затаится.

– У меня не затаится! – убежденно сказал Бояринов, веселый крючконосый человек с большими и грубыми, как у кузнеца, руками. – Можете не беспокоиться, товарищ полковник! Сделаем все как полагается… – и, ухмыляясь, он тут же добавил: – Между прочим, то такси, насчет которого вы распорядились, уже разыскали. Таксист у нас в кабинете сидит… Вы прямо сейчас с ним будете разговаривать? А то он замаялся уже, бедолага! Протеста пока не выказывает, но чувствуется, на пределе мужик.

Глава 6

Гуров заканчивал беседу с таксистом, когда вернулся Крячко. Стас был необычно хмур и молчалив. Он присел на стул и принялся сверлить недоверчивым взглядом таксиста – плотного лысоватого мужика лет сорока пяти, который мял в руках шапку и уже в сотый раз излагал Гурову свою историю, неизменно путаясь и перевирая детали. По-видимому, он вообще был не мастак разговаривать, а сейчас вдобавок еще и переволновался сверх меры. Ему казалось, что впереди его ждет если не заключение под стражу, то уж лишение лицензии непременно. Поэтому в своей исповеди он особенно упирал на свои положительные моральные качества – и налоги, мол, платит он вовремя и в полном объеме, и ездит без нарушений правил дорожного движения уже не менее десяти лет… Вот только подробностей своей встречи с Голубцовым он упорно не мог вспомнить. Вернее, вспоминал, но как-то частями, и последнюю часть Гурову удалось вытянуть из него уже только к приходу Крячко.

– Итак, вы говорите, что возвращались в Москву по Новорязанскому шоссе, – напомнил ему Гуров. – После выгодного заказа…

– Ага, – оживился таксист. – Было дело. Оплатил он мне в оба конца. В деревню к тестю ехал. Да ведь дело какое – порожняком все равно ни то ни се ехать… А на трассе бесполезно. Ну, я и свернул. Думаю, может, сейчас кого до центра и возьму.

– Где свернули? Во сколько это было?

– А вот где свернул, не скажу, – загрустил таксист. – Механически свернул, без задней мысли. Примерно, значит, не доезжая Кузьминской улицы… А было это… Было это часов примерно восемь утра. А может, девять. Восемь-девять – вот так примерно… Каждый день катаешься – так в голове все так перепутывается… – извиняющимся тоном добавил он.

– А мне говорили, у таксистов зрительная память – алмаз, – удивленно заметил Гуров. – Но хотя бы где вы взяли пассажира, вспомнили?

Таксист аккуратно положил шапку на колени и смущенно почесал затылок.

– Так примерно там и взял, – сказал он. – Выскочил чуть не под колеса. Я мимо ехал. Собирался уже обратно на проспект вырулить. Все равно пассажиров не было – чего же по закоулкам плутать?

– Хотелось бы поточнее, – сказал Гуров.

– А поточнее не скажу, – признался таксист. – Потому что испугался я тогда, если честно. Думал, разборки какие. Морда у этого была вся в крови, грудь нараспашку и глаза бешеные. Любой испугается.

– Однако вы его взяли, – напомнил Гуров.

– Взял, ага, – несколько удивленно согласился таксист. – А как не взять? Он прямо под колеса бросился. А потом назад сел – вези, говорит! Может, у него пушка в кармане?

– Видели пушку-то? – заинтересовался Гуров.

– Не видал, – сказал таксист. – Но чую, дело неладно. Вокруг никого, а он вроде убегает. Ну, думаю, выскочат сейчас человек десять… Спорить не стал, отвез, куда он просил.

– Однако в Нагатине, куда вы отвезли пассажира, вы вначале не были намерены сразу уезжать, – возразил Гуров. – Вы же дожидались его около дома.

– Правда, дожидался, – покладисто сказал таксист. – Так это… Соблазнил он меня. Признаться, заплатил он мне «зеленью», гражданин полковник. И еще обещал. Помимо счетчика. Виноват, бес попутал! – Он развел руками.

– Не о том сейчас речь, – строго сказал Гуров. – Нас пассажир интересует. Почему в Нагатино вы уехали, когда он собирался сесть в вашу машину?

Таксист болезненно наморщил лоб и наконец выдавил:

– Правду сказать, я и сам не знаю! Только понял я, что нечего мне там делать, гражданин полковник! Как опять увидел его, так и понял. Опять он бегом, глаза дикие, а за ним человек какой-то… Ну, я и дернул от греха подальше… Думаю, гори они синим огнем, эти доллары! Я свое всегда заработаю. А с этими… с бешеными… долго ли пулю в затылок заработать?

– Разумно, – согласился Гуров. – Осторожность прежде всего. Однако нам хотелось бы более ясной картины. У вас как-то туманно все получается. Где взяли пассажира – не помните, почему бросили – тоже как-то не слишком убедительно. Он в дороге говорил вам что-нибудь?

– Ни полсловечка! – с жаром ответил таксист. – Молчал как рыба. Адрес только сказал. И дышал тяжело. Натуральный бандит, как я понимаю. Здоровый, мордастый… Вы его как поймаете, меня на опознание вызывать будете? – заискивающе добавил он.

Гуров переглянулся с Крячко и решил не темнить.

– Его уже опознали, – сказал он таксисту. – Дело в том, что через две минуты после того, как вы уехали, ваш пассажир был убит.

В воздухе повисла продолжительная пауза. Таксист покачал головой.

– Вот, значит, как, – уважительно произнес он. – Вот какие дела. Выходит, бог меня хранил. Обязательно в церкви свечку поставлю. Такая наша водительская доля! В любой момент жди неприятностей.

– Ну, на этот раз неприятности вас миновали, – напомнил Гуров. – Однако не советую вам испытывать судьбу. Дело очень серьезное. Если номер вашей машины запомнили, вам может грозить опасность. В ваших интересах вспомнить точное место, где вы взяли своего пассажира.

Таксист испугался.

– Номер? Кто запомнил? Ах ты, боже мой! – заволновался он. – Я как чуял! Не было печали… Это что же мне теперь – на улицу не выходи, значит?

– Не все так скверно, – усмехнулся Гуров. – Просто вы должны нам немного помочь, и все образуется.

Таксист вытер шапкой внезапно вспотевшее лицо и растерянно посмотрел на оперативников.

– Разве что в тот район сгонять? – нерешительно предложил он. – Я на глаз-то определю место. Только вроде боязно?

– С нами вам нечего бояться, – заверил его Гуров. – Тогда давайте прямо сейчас и поедем!

Выяснилось, что таксист из каких-то соображений прибыл в главк на метро, поэтому искать место все трое отправились на гуровском «Пежо». Пока растерянный и напуганный проводник усаживался в машину, Гуров успел перекинуться с Крячко парой слов.

– Голый номер, – мрачно сообщил Крячко. – Нет в моргах ни одного похожего трупа. И фамилии такой не было. Зря только мотался. У меня теперь на неделю аппетит пропал, вот увидишь!

– У тебя аппетит? – не поверил Гуров. – Невозможно. Скорее небо упадет в Дунай. Однако тянуть дальше некуда. Получается, исчез человек. Нужно брать постановление на обыск квартиры Вольнова.

Крячко махнул рукой:

– Вон квартиру Голубцова обыскали, а что толку? Следователь вообще высказался в том смысле, что мы не там ищем и дело Голубцова нужно выделять в отдельное производство.

– Не так, – возразил Гуров. – Он сказал «возможно». Но это он сгоряча. Это одно и то же дело! Тут тебе и «Северное сияние», и такой же «узи», из которого положили Голубцова, и такой же беспредел. Круг очерчен, по-моему, достаточно жестко. Как сказал философ – не стоит множить сущностей… Однако пора ехать, пока наш Сусанин еще способен соображать.

Опасения Гурова были не совсем напрасны. По дороге таксист, кажется, окончательно потерял желание разговаривать и только мял в руках свою ни в чем не повинную шапку. Впрочем, когда они добрались до Кузьминок, он стал проявлять к окружающему некоторый интерес и вертеть по сторонам головой. Наконец после долгих сомнений и колебаний он начал припоминать детали маршрута и подсказывать Гурову, куда сворачивать. Они еще с полчаса кружили по окраинным улицам, а потом их проводник то ли действительно все вспомнил, то ли ему надоело валять дурака, и он сказал:

– Вроде здесь было… Вот здесь, точно. Фонарь вот, забор… – голос его, однако, звучал не слишком убедительно.

Гуров молча вышел из машины. Крячко последовал за ним. Они сошли на тротуар и осмотрелись. Невзрачный квартал, холодные каменные дома, заборы, засыпанный снегом пустырь, за которым серой полосой тянулись посадки, и огороженный стальной сеткой фундамент какой-то брошенной стройки – окружавший их пейзаж вызывал уныние и желание поскорее покинуть это скучное место.

– Откуда он выскочил? – спросил Гуров, не оборачиваясь.

Таксист, который последним выбрался из машины, пожал плечами, но, сообразив, что Гуров не может видеть этот жест, поспешно сказал:

– Ей-богу, не помню, товарищ полковник! Он мне под колеса как шальной бросился. Вроде с этой вот стороны… – он махнул рукой в сторону пустыря. – А, может, и нет. Врать не буду.

Гуров задумчиво посмотрел на заснеженные развалины. Сетка вокруг них была во многих местах прорвана, снег вокруг испещрен человеческими следами. Как ни странно, но, похоже, этот уголок пользовался популярностью. Наверное, там собираются местные подростки, решил Гуров – своего рода клуб по интересам. Сигареты, напитки, обмен не самым достойным опытом. На детей в наше время мало кто обращает внимание – до тех пор, пока они не совершают противоправных действий. А до этого, если на глаза не лезут, то уже благо.

Гуров повернулся в сторону Крячко:

– Что думаешь?

Тот пожал плечами:

– А что тут думать? По горячим следам надо было. А теперь-то что? Снег да ветер.

– Не скажи, – покачал головой Гуров. – Если ты здесь не живешь, за каким чертом ты сюда потащишься? На природу смотреть? Есть места и получше.

– Мы теперь в голову к Голубцову не залезем, – ворчливо сказал Крячко. – Чего его сюда понесло, один бог знает.

– Но попробовать-то можно, – заметил Гуров. – У меня два варианта: или здесь кто-то живет, или была назначена встреча. Я больше склоняюсь ко второму варианту, потому что, сдается мне, на этой встрече Голубцова с самого начала намеревались убить. Однако он подстраховался, и подготовка физическая у него явно была неплохая. Он отбился. Но раз здесь замышлялось убийство, значит, это место случайное. Вряд ли кто-то станет следить возле своего дома.

– Ну, допустим, ты прав, – капризно сказал Крячко. – Что нам теперь-то это дает? Убийцы в Нагатине почти в руках у нас были, и то их прошляпили. А здесь чего искать?

– Следы, – сказал Гуров. – Уверен, какие-то остались. Голубцова убивали серьезные люди, значит, схватка была нешуточная. Должны быть следы.

Крячко обвел рукой пейзаж за спиной.

– Где? – спросил он скептически. – В лесу? На стройке? А может, это вообще не здесь было?

– Здесь, – уверенно сказал Гуров. – Где-то здесь. Вряд ли ему дали бы далеко убежать. Вырваться – это одно, а вот скрыться… Ему просто повезло, что такси подвернулось.

– Так что, по целине ползать будем? – недовольно спросил Крячко. – Я уже в моргах намерзся – дальше некуда. И вообще. Ты, конечно, все правильно говоришь, но, по-моему, ни черта тут нет, Лева!

Гуров, не отвечая, зашагал к прорехе в стальной сетке. Немного помявшись, Крячко вприпрыжку побежал за ним.

– А мне что делать? – прокричал им вслед таксист.

– Подождите нас в машине! – махнул рукой Гуров. – Мы недолго.

Вместе с Крячко они нырнули в дыру в сетке и пошли по узкой тропинке, протоптанной в грязном снегу. По сторонам из серых сугробов торчали ржавые прутья, обломки бетонных плит, раскрошившиеся кирпичи. Гуров вдруг остановился и внимательно посмотрел себе под ноги.

– Что ты там увидел? – брюзгливо спросил Крячко. – Пуговку от штанов американского шпиона?

– Следы, – сказал Гуров. – Здесь полно детских следов.

– Да уж, взрослого сюда и калачом не заманишь! – констатировал Крячко.

– Ну, положим, Голубцова чем-то заманили, – возразил Гуров и вдруг резко выпрямился. – Ты слышал?

На лице Крячко отразилось недоумение.

– Что слышал? – спросил он.

– Как будто свистнул кто-то, – сказал Гуров.

– Ветер, наверное, – пожал плечами Крячко.

– Непохоже, чтобы ветер, – покачал головой Гуров. – Ну-ка, пойдем быстрее!

Он почти бегом устремился по тропинке и через минуту уже запрыгнул на гребень недостроенной кирпичной стены, торчавшей из-под снега. Перед ним открылась пустая бетонная площадка, находившаяся гораздо ниже уровня земли и оттого невидимая с дороги. Снег на площадке тоже был покрыт следами, а кое-где зияли черные дыры. Из одной дыры поднималась слабая, едва видимая струйка дыма.

– Там кто-то есть, – неожиданно заинтересовавшись, сказал Крячко и спрыгнул вниз.

– Не спеши, – окликнул его Гуров. – А то, чего доброго, ноги еще переломаем. Скорее всего, это местные мальчишки. Развлекаются. Может, они чего-нибудь видели?

Он тоже спустился вниз и вдруг увидел совсем другие следы. Они заворожили его не меньше, чем Робинзона, обнаружившего отпечаток человеческой ступни на пустынном берегу.

В углу площадки снег был истоптан обветренными, но еще достаточно четкими следами. Топтались здесь отнюдь не дети – рубчатые подошвы, впечатанные в наст, были примерно сорок пятого размера. На первый взгляд здесь присутствовали следы как минимум трех человек. Гуров пожалел, что не догадался заранее запастись отпечатками подошв покойного Голубцова – сейчас бы они пришлись как нельзя кстати.

– Смотри-ка, – вдруг удивленно сказал Крячко. – Кровь, похоже…

Наклонившись, он показал пальцем на россыпь бурых пятен, вмерзших в снег. Их было немного, но сомнений не оставалось – кому-то пустили здесь кровь. Но что это было – серьезное ранение или вульгарная драка с разбитым носом?

– Надо поискать гильзу, – предложил Крячко.

Гуров отрицательно покачал головой.

– Вряд ли мы ее сейчас найдем, – сказал он. – Тут все основательно отутюжили. Смотри, снег примят, будто тащили что-то тяжелое. И опять детские следы. Эти вроде посвежее… Нет, я думаю, гильзу искать бессмысленно. Если она и была, ребятишки нашли ее первыми.

– Ты придаешь какое-то мистическое значение этим неведомым ребятам, – проворчал Крячко. – Как сказал сатирик – какие ребята, кто их видел?