Сыскари

Генерал внимательно его выслушал и заметил недовольно:

– Не понял я, Стас, а ребята-охранники тут при чем? Они-то на этот алмаз могли только облизываться. А вот владельцы почему-то все живы и здоровы… Так что твоя сказочка глупая и вредная, я считаю!..

– Да никакая не сказочка! – обиделся Крячко. – На охранников это тоже распространяется. Они камень берегли – значит, находились к нему в опасной близости. А из владельцев тоже не все живы и здоровы.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросил Орлов.

– Там ответственный распорядитель пострадал, – ответил за Крячко Гуров. – Сошник Владислав Тимофеевич. Коммерческий директор. Плечо ему прострелили. Чудом выжил – шок, большая кровопотеря, кость повреждена… Директор выставки в больницу слег в предынфарктном состоянии. Потом начальник охраны, бывший офицер – того сразу насмерть. Ну, этот из другой оперы, конечно. Паны дерутся, у холопов чубы трещат.

– Вот именно, – значительно сказал генерал и нетерпеливо махнул рукой. – Ладно, хватит про лирику! Давайте конкретно – что мы сегодня имеем по этому делу?

– Имеем вроде бы много, – ответил Гуров, – да вот толку пока маловато. Одно можно сказать определенно – тот, кто затеял это преступление, был хорошо знаком с выставкой. Тут никаких сомнений. Провернули все за пятнадцать минут, буквально впритык. Они ведь едва успели ноги унести, как появились настоящие спасатели. На грани работали, с поразительным, надо сказать, хладнокровием.

– Следы? – живо спросил Орлов.

– Множество, – махнул рукой Крячко. – Гильзы от патронов 9?19, электрорезак, которым витрину вскрывали, форменная одежда, автоматы «узи», фургончик черного цвета – они его в десяти кварталах бросили…

– В угоне, конечно? – почти убежденно произнес Орлов и тут же кивнул головой, чтобы Крячко продолжал.

– Еще хлеще – в доме по соседству, который на слом предназначен, ребята аппаратуру для прослушки обнаружили, – объявил Крячко. – Импортную. Они ход дела контролировали, прослушивая телефонные переговоры в «Северном сиянии». Когда надобность в том отпала – все бросили и пересели в фургончик…

– Отпечатки пальцев, свидетели? – нетерпеливо спросил Орлов.

– Ни того, ни другого, – отрезал Гуров. – Аккуратно действовали. В соседний дом свободно из другого квартала можно попасть. В выставочном центре даже не подозревали, что вокруг них такие дела творятся.

– Как же все-таки они так прошляпили?! – вдруг стукнул по столу кулаком Орлов. – Сигнализация, охрана…

– Пока всех подробностей выяснить не удалось, – сказал Гуров. – Двое в больнице, а иностранец, после того как у него в ту ночь взяли показания, упорно уклоняется от встреч – в гостинице его застать невозможно, говорят, осел в своем посольстве. Но, по рассказам охранников, которые остались в живых, получается примерно следующее. В четыре утра кто-то позвонил и сообщил про бомбу. Немедленно вызвали руководство – тех, кто отвечал за выставку. Они недолго совещались, решили не рисковать и вызвали спасателей. Едва отключили сигнализацию, появились «спасатели». Все уже зациклились на бомбе, и охрана, увидев знакомую форму, без разговоров отперла двери. Как там точно все было, теперь не скажешь – живых свидетелей не осталось. Двое налетчиков, убив охранников, расположились в вестибюле, контролируя выход, а четверо сразу же направились в зал, где был выставлен самый ценный экспонат, а по дороге подстрелили начальника охраны и коммерческого директора. Охрана как-то пыталась сопротивляться, но то ли растерянность, то ли скромное против «узи» вооружение… Одним словом, бандиты прошли по трупам, взяли, что нужно, и благополучно скрылись. Начальство было полностью деморализовано и, кажется, так и не вышло из кабинета до ухода бандитов.

– Веселая картинка! – крякнул генерал.

– Веселее некуда, – мрачно кивнул Гуров. – Но, я думаю, могло быть еще хуже. В принципе я даже доволен, что спасатели и МВД опоздали. Боюсь, столкнись они там с этими отморозками, бойня была бы не приведи господь!

– Может, оно и так, – задумчиво проговорил Орлов. – Только теперь-то этих мерзавцев и след простыл.

– Найдем! – бодро подал голос Крячко. – Куда они денутся? У них на руках камень, который приносит несчастье.

– А ты, брат, у нас суеверный! – удивленно покачал головой Орлов. – Ты, может, и в черную кошку веришь? В дурной глаз? Камень, видите ли! А если они его уже сбыли? Не любоваться же они им собирались?

– Думаю, камень еще у них, – сказал Гуров. – Не так-то просто сбыть такую штуку. Нужен серьезный покупатель. Подозреваю, что заказ из-за рубежа. На это косвенно указывает и наличие у бандитов современного вооружения и оборудования. Они из-за кордона помощь получали! Причем все первоклассное – аппаратура для прослушки, например, – пальчики оближешь! А они ее, по сути дела, раз использовали и бросили… Уверен, дело это международное. А раз так – кто-то должен камень за кордон вывезти, а это совсем непросто. Особенно сейчас, когда в аэропортах контроль усилили. Они сейчас пережидать будут, пока уляжется немного.

– Твоими устами да мед бы пить, – скептически заметил генерал. – И что же ты наметил?

– Прежде всего буду искать того, кто не имел от выставки ничего, но знал о ней все, – сказал Гуров. – Может быть, кто-то из охраны, из клерков… Должен быть такой человек! Ведь не по наитию они действовали!

– А если это кто-то не из мелких польстился? – спросил генерал. – Если это афера какая-нибудь? Со страховкой или иной компенсацией? Об этом ты не думал?

– Вряд ли, – поморщился Гуров. – Чисто теоретически такая версия возможна, но уж очень сложно получается. Алмаз принадлежит австралийской фирме с хорошей репутацией, с огромным капиталом. Не думаю, что им там даже в голову могло прийти связаться с российскими урками. Тем более что последствия в таком случае совершенно непредсказуемы. Нет, так рисковать уникальным алмазом никто не стал бы!

– Допустим, – сказал Орлов. – Так что ты конкретно наметил? Я это дело министру обещал лично курировать. Мне каждую деталь знать надо.

– Да ничего особенного, – пожал плечами Гуров. – Директора выставочного центра навещу – говорят, ему получше. Сошник пока отпадает, он в реанимации. Ну и в охранное агентство наведаюсь – может, у них в кадрах что-нибудь откопаю. Ну и в перспективе – Стоковски. Не век же он будет по посольствам прятаться. Вот так для начала…

– Ладно, годится! – наклонил седую голову генерал. – Только про улики не забывайте. Вся эта амуниция и машина – эта ниточка тоже куда-то ведет.

– По оружию и шмоткам результатов экспертизы ждем, – солидно объяснил Крячко. – А насчет фургона уже выяснили – он принадлежит некоему Вольнову Константину Петровичу, временно безработному, проживающему на Варшавском шоссе. Якобы в свое время он похоронное бюро затеял открыть, но кишка оказалась тонка. Вытеснили его с рынка, так сказать… А фургончик остался. Именно его и угнали бандиты. Только тут есть одна тонкость. Это мы предполагаем, что угнали, потому что заявления от хозяина не поступало. Связаться с ним пока не удалось – дома его, похоже, нет, на звонки не отвечает. Где он, никто не знает.

– Проверьте морги, – посоветовал генерал. – Не исключено, что у этого Вольнова не только машину отобрали, но и жизнь заодно.

– Сделаем, – лаконично ответил Гуров. – Сами об этом уже думали.

Однако по моргам отправился один Крячко. Гуров не поддержал идею действовать на пару.

– Потеря времени, – сказал он. – А его у нас сейчас маловато. И потом, некрасиво как-то толпой по больницам слоняться. Если найдешь что-нибудь – созвонимся.

Он поехал в кардиологический центр, где с подозрением на инфаркт лежал директор «Северного сияния». Подозрения, к счастью, не оправдались, и Туманов уже мог общаться.

Лежал он в отдельной палате, с телевизором и телефоном, но, похоже, эти приятные мелочи нисколько не добавляли ему настроения. Туманов находился в глубокой депрессии и постоянно терзался мыслями о своем ближайшем будущем, которое представлялось ему безысходным.

– Что Стоковски?! – с горечью сказал он Гурову в начале беседы. – Алмаз у них, конечно, застрахован на огромную сумму. И этот Стоковски может сейчас безмятежно свистеть в два пальца. У него у самого на черный день счет в каком-нибудь «Континенталь-банке» имеется приличный. А что у нас? Сотрут в порошок, обдерут как липку – тот же Стоковски и обдерет, кстати. На фоне этого инфаркт еще как подарок покажется.

– Ну, не стоит так мрачно смотреть на вещи, – попытался успокоить его Гуров. – Вот увидите, найдем мы ваш алмаз. Только уж помогите нам, пожалуйста. Вот, например, у вас самого, Венедикт Сергеевич, мысли какие-нибудь насчет похищения имеются, подозрения какие-нибудь? Ведь это же ясно – тут непременно замешан кто-то из вашего окружения, кто-то хорошо знавший устройство выставки. Вы вот упомянули насчет страховки – не это ли могло быть мотивом преступления?

Гуров спросил об этом больше для очистки совести, поскольку Туманов первым коснулся щекотливого вопроса, но, как выяснилось, директор центра даже не думал о подобной версии.

– Ну что вы! – сказал он, вздыхая. – У этого Стоковски безупречная репутация. Это же Австралия! Каторжники там давно перевелись. Попадись он сейчас на подобной афере… Да что там! Всего один намек – и тут же все двери для него навсегда закрыты. Там с этим строго. Тылы у него надежные – не то что у нас.

– Ну, наш бронепоезд тоже стоит на запасном пути, – возразил Гуров. – Однако, если иностранцы отпадают, значит, кто-то из наших постарался, верно? Кто бы это мог быть, не догадываетесь? Может быть, кто-то из вашего коллектива вел себя последнее время подозрительно? Может, уволился кто-то, заболел или еще что-нибудь?

– Я вот заболел, – сокрушенно сказал Туманов и быстро добавил: – Но я тут ни при чем, клянусь!

Гуров невольно улыбнулся – с такой горячностью были произнесены эти слова.

– Признаю, действовали мы в ту ночь не лучшим образом, – продолжал Туманов. – Наделали ошибок. Но вы примите во внимание, во-первых, естественное волнение. Подумайте – наутро должно состояться открытие, ценностей на миллионы, а тут бомба! У кого хочешь голова кругом пойдет. Я как только представил себе все это – взрыв, гарь, пожар, – мне сразу дурно сделалось. Сошник, между прочим, отговаривал. Советовал не обращать внимания на звонок. Как в воду смотрел. Но почему-то такой провокации никто не предполагал. Вот вам, кстати, и ответ на ваш вопрос насчет подозрений. Не было никаких подозрений, потому так и вышло. Мы все на теракте зациклились. Шутка ли, сколько уже взрывов в Москве было!

– Это верно, – кивнул Гуров. – Значит, среди сотрудников центра никого выделить не можете. Ну, а налетчиков видели? Никто вам знакомым не показался?

– Видел мельком, – признался Туманов. – Слава богу, издали. Если честно, как только все началось, мы с австралийцем у меня в кабинете заперлись. Я ведь не Сильвестр Сталлоне, как видите… Да и господин Стоковски тоже в бой не рвался. Он даже больше моего в штаны наложил. Короче, голову совсем потеряли. Нам бы милицию вызвать, ОМОН, а мы все с нашим Деевым пытались связаться по сотовому. А Деев-то, бедолага… – Туманов махнул рукой и замолчал.

– Да, не повезло, – сказал Гуров. – Хотя объективно он в этом сам виноват. Практически охрана была не готова. А вот скажите, кто отдал приказ отключить сигнализацию и отпереть двери?

– Да я и отдал, – покаянно сказал Туманов. – Кто же еще? На основании общего решения. Хотелось поскорее разделаться со всем этим. Теперь, конечно, все шишки на меня посыплются…

– Ну, будем надеяться, что не все, – успокоил его Гуров и поднялся. – Значит, в своих сотрудниках вы уверены и они все сейчас на месте?

– У меня сегодня мой заместитель был, – сумрачно ответил Туманов. – В центре все спокойно, насколько это возможно. Работа идет. Открытие отложено, как вы слышали, но выставку сворачивать мы пока не намерены. Ждем, когда Стоковски даст о себе знать. Он сейчас усиленные переговоры со своими партнерами ведет. Как они там за океаном решат, так и будет. А наши сотрудники все на месте. Можете в любой момент с ними побеседовать.

– Я так и сделаю, – пообещал Гуров. – Только немного попозже. А вы выздоравливайте и, главное, не вешайте нос. Еще не вечер.

Из кардиологического центра он сразу поехал в офис охранного агентства «Триггер». У Гурова было предчувствие, что концы следует искать в первую очередь именно там. Крячко еще не давал о себе знать. Любопытно, удастся ли ему что-нибудь обнаружить? Проверять морги – не самое увлекательное занятие, но следует признать, генерал совершенно прав – очень много шансов за то, что владелец черной машины с надписью «Камелия» на боку находится как раз в морге. Если, конечно, он не участвовал в нападении лично и не находится сейчас в бегах.

В офисе «Триггера» Гурова встретили настороженно, но вежливо. Руководил охранным агентством громадный, чрезмерно располневший и безмерно озабоченный человек по фамилии Вагин. На его туловище не сходился никакой пиджак, а рукава едва не лопались на чудовищных бицепсах. Виски у него были седые.

– Вот, были и мы когда-то рысаками, – будто извиняясь, сказал он подтянутому, строго держащему форму Гурову. – Я ведь раньше командиром батальона был, чемпионом округа по вольной борьбе. А как на сидячую работу перешел, так меня и разнесло. И ведь откуда что берется, не пойму! Работа – одни нервы, а поди ж ты!.. Вы вот говорите, по поводу «Северного сияния» пришли? Чертовски неприятная история! И не первая, к сожалению. Примерно раз в год что-то случается. Ну, естественно, приходится на тяжелые вопросы отвечать и компенсации выплачивать… Я имею в виду погибших. В этот раз, конечно, особенно скверно вышло. Причем я-то думал, что с Деевым такого никогда не может случиться. А вышло совсем даже наоборот… Что-то менять уже пора – в смысле подготовки, оснащения, да и правовой базы, наверное, тоже… Как хотите, а наши ребята психологически не готовы к таким инцидентам. Это же настоящий бой! Диверсионная атака!

– Вам виднее, – заметил Гуров. – Но меня сейчас больше интересует не то, что ваши хлопцы оказались не готовы, а то, что нападавшие были как раз подготовлены очень хорошо. Посему два вопроса – как полагаете, налетчики имели военную подготовку? Основываясь на фактах вам известных.

Вагин пожал необъятными плечами.

– В какой-то степени, конечно, должны были, – сказал он, – но, учитывая нынешние реалии, я бы поостерегся это предполагать. Сейчас масса возможностей получить подготовку, сходную с боевой. Хотя, судя по рассказам ребят, нервишки у этих бандитов стальные. Не исключено, что быть под огнем для них дело привычное. Неприятно признавать, но нос нам утерли хорошо… Однако вы говорили, у вас два вопроса?

– Второй совсем простой, – сказал Гуров. – У Деева, насколько я понимаю, была своя группа, которой он руководил, верно? В этот раз группа обеспечивала безопасность «Северного сияния». Какова была ее общая численность и не было ли в ней, случайно, человека, который принимал участие в охране выставки, но после налета каким-то образом исчез? Ну, не знаю, не вышел на работу, взял больничный… Вообще-то мне необходимо побеседовать со всеми, но если есть такой человек, то с ним, сами понимаете, в первую очередь…

Вагин, насупившись, посмотрел Гурову в глаза.

– Вот, значит, куда клоните, – хмуро сказал он. – Ну что ж, вполне логично. Тем более что и в самом деле есть такой человек. Валера Голубцов из группы Деева. Он второй день на работу не выходит. Мать звонила – болен. Я вам дам его адрес.

Глава 3

Полковнику Крячко совсем не улыбалось совершать экскурсию по всем столичным моргам, поэтому вначале он просто попытал удачу, ограничившись звонками по телефону. Однако, как того и следовало ожидать, покойника под именем Вольнова Константина Петровича в моргах не числилось. Значит, нужно было искать неопознанный родственниками труп, но Крячко сам никогда Вольнова в глаза не видел. Этот недостаток требовалось изжить в первую очередь.

В распоряжении Крячко имелись только бумаги Вольнова из ГАИ, где не было даже фотографии. Поэтому хочешь не хочешь, а пришлось ехать к Вольнову на Варшавское шоссе – искать концы. В глубине души Крячко надеялся, что ему повезет и Вольнов неожиданно окажется жив – покойники его мало вдохновляли.

Квартира Вольнова находилась в старом пятиэтажном доме в глубине квартала. Узкий двор без признаков растительности был засыпан снегом. Под окнами первого этажа стыл салатного цвета «Москвич» с заиндевевшими стеклами. По причине мороза двор был пуст, и перекинуться парой слов было не с кем. Пришлось сразу направляться в подъезд.

Попытка дозвониться в квартиру закончилась ничем. Если Вольнов и был жив, то к общению явно не стремился. Скорее всего, в квартире его и не было.

Крячко постучался в двери напротив. После долгих расспросов, объяснений и звяканья многочисленными цепочками дверь ему все-таки открыли. Однако пожилую усталую женщину, что стояла на пороге, не убедило простодушное лицо гостя, и окончательно она успокоилась, только как следует рассмотрев удостоверение оперуполномоченного.

– Сейчас много народу по квартирам шастает, – объяснила она свою бдительность. – И цыгане, и гадалки, и подписи собирают, и вояжеры всякие… Только и жди, что кошелек из прихожей уведут.

– Кошелек нужно не в прихожей хранить, гражданочка! – заботливо сказал Крячко. – Получше места есть.

– А что там в кошельке? – с удивительной непоследовательностью сказала женщина. – Слезы одни. И своруют – не жалко. А вы не воров, случайно, ищете?

– Да как сказать… – замялся Крячко. – Пока вот только насчет вашего соседа справки навести хочу. Вы Вольнова из квартиры напротив знаете?

Женщина на секунду задумалась.

– Да как не знать, – неохотно призналась она. – Знаю, конечно. А в чем дело?

– Машину у него угнали, – объяснил Крячко. – Выясняем обстоятельства. Только никак его дома застать не можем. Может, вы в курсе, где он?

– Ну вот еще! – независимо сказала женщина. – Буду я еще за соседями следить! У меня и своих дел полно. А Вольнова я, почитай, неделю уже не видела. И про машину от вас первого слышу. Правда, катафалк этот его я тоже давно не вижу. Он его обычно прямо под окнами бросал, а тут что-то перестал. Может, потому что мороз?

– Очень может быть, – согласился Крячко. – Хотя, когда машину угоняют, ее при всем желании под окном не поставишь. Жалко, что вы ничего про соседа не знаете. Я так надеялся…

– От меня вам толку мало, это верно, – сказала женщина. – А вы вот на пятый этаж поднимитесь. Там у нас один непутевый живет – Лопатин Ванька. Только его все Черносливом зовут. Чернослив и Чернослив – он по-другому уж и не отзывается. Автомехаником когда-то был, золотые руки имел. Все пропил! Вот он с Вольновым какие-то дела имел. То в машине у него ковырялся, то грузчиком… Он может знать, где сейчас Вольнов.

– Ага! Спасибочки! – обрадовался Крячко. – Тогда я сразу наверх. А он у себя, как вы думаете?

– А где ж ему быть? – удивилась женщина. – Не работает нигде. На что живет – не знаю. Все время на дворе отирается.

Чернослив действительно оказался дома. Гостя впустил сразу, не выясняя ни намерений, ни личности. Провел на грязную кухню и только тут, будто проснувшись, с надеждой поинтересовался:

– Может, того?.. Я мигом сгоняю! У тебя как с монетой?

– С монетой у меня, друг, неважно, – признался Крячко, с любопытством рассматривая захламленное помещение. – Сам понимаешь, в МВД много не платят – на энтузиазме работаем.

Чернослив открыл рот. На его морщинистом нездоровом лице появилось выражение растерянности и подобострастия.

– Ты… Ты постой! Ты из милиции, что ли? – жалобно спросил он. – Так это… Ты не обращай внимания! Шучу я. Я вообще, можно сказать, в завязке.

– Давно? – полюбопытствовал Крячко.

– Со вчерашнего утра, – солидно ответил Чернослив и, помявшись, спросил осторожно: – А вы, гражданин начальник, по какому, извиняюсь, вопросу? Может, я и ни при чем вовсе? Как в газете пишут, судебные ошибки – самые страшные, потому что подрывают веру человека в справедливость.

– Начитанный ты, – вздохнул Крячко. – А тут не то что газету – на часы посмотреть некогда. Эту самую справедливость восстанавливаем не покладая рук. Вот, например, есть информация, что у твоего соседа со второго этажа машину угнали. Допустим, машина-то нашлась, но ведь этого мало! Преступники должны понести наказание, верно?

– Должны, – механически подтвердил Чернослив.

– В том и суть, – важно продолжал Крячко. – А как их найти, когда от потерпевшего даже заявления не поступало? И сам он куда-то исчез.

– Вы про Константина Петровича, что ли? – с сомнением произнес Чернослив. – Да вроде не угоняли у него машину-то… Не жаловался он. Я его недавно совсем видел. Все в порядке у него было. И машину он куда-то на капитальный поставил. Говорил, обещали ему из нее конфетку сделать.

– Вот как? – насторожился Крячко. – И куда же это он ее поставил, на какую кондитерскую фабрику?

– Не на фабрику, конечно, а в мастерскую, – не реагируя на юмор, ответил Чернослив. – Я вот тоже спрашивал у него, кому он машину отдал, а он на это только улыбается, мол, места надо знать… А я так думаю – если у него ее угнали, значит, не те он места искал. Кинули его просто. Хотя, с другой стороны, не жаловался он, – тут Чернослив, запутавшись, надолго задумался и совсем неуверенно закончил: – Опять же, если вы говорите… И машины не видать, правда. И самого Константина Петровича тоже… Где же он?

– Так это я у тебя спрашиваю – где он может быть, – сказал Крячко. – Дверь никто не открывает, на звонки не отвечает. Чем вообще этот Вольнов занимается?

– Да так, по бизнесу, – уклончиво сказал Чернослив. – Одно время похоронку организовал. Только не пошло дело. Фруктами торговал. Потом это… В фирме экспедитором работал – с начальником полаялся. А последнее время вроде как частным извозом занялся. Грузы какие-то возил по области и за пределы тоже… Ну а тут вроде не сезон, и машина барахлить стала…

– С кем он дело-то имел? – уточнил Крячко. – Знаешь кого-нибудь? Где этих людей найти можно?

Чернослив неодобрительно пожевал потрескавшимися губами, покрутил головой.

– Да правду сказать, не с теми он связался, гражданин начальник! – сказал он и тут же, словно испугавшись, добавил: – То есть это на мой вкус, конечно. Я бы по своему характеру лучше бы последнему русскому латрыге поверил, чем этим… – он презрительно махнул рукой.

– Ага, значит, Вольнов с нерусскими компанию водил, – догадался Крячко. – А с кем конкретно? С американцами, а может, с индусами?

– Ну, с индусами! – криво улыбнулся Чернослив. – Скажете тоже. С армянами! Тут через два квартала ихнее кафе есть. Там они все и собирались. Константин Петрович, припоминаю, все какого-то Нодара упоминал… Нодар ему работу давал.

– Нодар – вроде не армянское имя, – усомнился Крячко.

– А бог их знает! – беззаботно махнул рукой Чернослив. – Одно слово, горцы. Как их различишь?

– Значит, говоришь, два квартала? – задумчиво проговорил Крячко и, полезши в карман, вытащил потрепанный бумажник. – Придется заглянуть. А ты, Ваня, вот что – если вдруг услышишь что про Вольнова или увидишь – звякни, будь другом, по этому телефончику и спроси полковника Крячко!.. Буду очень тебе признателен. А чтобы ты не думал, что это просто слова, вот тебе некоторым образом аванс. Только чересчур не напрягайся, ладно? Все хорошо в меру!