Пришельцы из холодильника

1

– Запугивают! – презрительно фыркнул Морж. – Ха! Великая цивилизация туманников! Я весь дрожу от ужаса! Эй, Лелик, ты еще не вытер из памяти наши шахматные партии? На седьмой доске вертикальный конь бьет на а5: шах!

– Надо было с самого начала держаться подальше от этого астероида! – обеспокоенно сказала Репка.

Коробок мрачно постучал кулаком одной руки по ладони другой. Окажись в этот момент у него на ладони камень, уверен, что он сплющил бы его в порошок.

– Давайте подумаем, чего туманники пытаются добиться своими угрозами? Небось хотят, чтобы мы забились со страху в какой-нибудь дальний отсек и забаррикадировались, а их признали бы хозяевами «Кашалота»! Не бывать этому! – пробасил он.

– Вот именно! Если бы они могли что-то с нами сделать, то уже бы сделали. А все эти нелепые угрозы – лишь свидетельство их слабости, – заявил Морж.

И, чтобы не дрожать от страха, мы решили продолжать нашу обычную жизнь, утроив при этом осторожность. Больше всего нас беспокоило то, что мы не знали, где прячутся туманники и когда они нанесут свой первый удар. Неизвестность всегда хуже любой пытки.

– Плохо, что мы не можем их видеть! Они могут подкрасться незаметно, а мы и не узнаем, – сказала мама Яичница.

– Кажется, где-то я видел инфракрасные очки, – задумчиво сказал Коробок. – Думаю, если мы их наденем, то сумеем различать хотя бы контуры этих существ.

– Давай я за ними сбегаю! – вызвался Пельмень.

– Погоди! – осадила его Репка. – Я пойду с тобой. Только вначале нам с Коробком нужно подзарядиться. С заряженным аккумулятором чувствуешь себя гораздо увереннее.

Держа наготове бластер, Репка шагнула в подзарядочную. Вслушиваясь в малейший шорох, она осмотрела все углы и, убедившись, что все в порядке, подала нам знак, что можно заходить.

Репка с Коробком разместились на своих обычных местах и сразу вставили в зарядные гнезда провода. Морж с Яичницей направились к небольшому холодильнику, стоявшему тут же, в подзарядочной, и стали доставать из него синтезированные продукты. Это была идея Моржа – разбросать по всему кораблю много маленьких холодильничков. Одновременно они выполняли роль и синтезаторов, причем каждый синтезировал что-то свое: этот, например, вареные яйца, ветчину и овощи, а тот, что стоял в столовой, – молоко и крупы.

– Эй, идите тоже перекусите! Хотите клубники? – крикнула Яичница и потянулась к тому отделению в холодильнике, где была клубника.

Спеша полакомиться, мы с Пельменем наперегонки кинулись к маме, но столкнулись в дверях, и оба грохнулись на пол. Оказалось, что Дискетка, незаметно подкравшись к нам на четвереньках, опутала наши ноги электрическим шнуром. Не желая остаться в долгу, я схватил Дискетку за ногу и притянул к нам, так что втроем мы образовали кучу-малу.

Через какое-то время мы уже хотели подняться, как вдруг в отсеке что-то ослепительно сверкнуло, и от трансформаторов посыпались искры. Внезапно Репка с Коробком задергались, точно балаганные куклы, и вдруг застыли. Морж, первым из нас сообразив, в чем дело, метнулся к рубильнику и, повиснув на нем, отключил в отсеке напряжение.

Трансформаторы перестали искрить, но оба наших робота остались неподвижны. Репка сидела в зарядном кресле, а ее руки, ноги и шея послушно сгибались, словно она была проволочной куклой.

То же самое приключилось и с Коробком. Он сидел, замерев, и смотрел прямо перед собой, точно манекен. Морж сорвал крышку с распределительного щита и, взглянув на показания приборов, чертыхнулся.

– Смотрите! Зарядное напряжение увеличено в сто раз! Не дерни я вовремя рубильник, они бы расплавились! – крикнул он.

Теперь все стало ясно. Туманники нашли самое уязвимое место наших роботов – подзарядку и, увеличив напряжение, разом вывели обоих роботов из строя.

Внезапно у Яичницы вырвался тревожный возглас: из ящичка в холодильнике, где была клубника, вдруг ударила струя газа, мгновенно окутав всю верхнюю часть каюты плотным туманом. Морж рванулся к Яичнице на помощь и успел еще обнять ее за плечи, но потом оба они вдруг сползли на пол и застыли в самых неестественных позах.

Я закричал и хотел, вскочив, броситься к ним, но Пельмень вцепился в меня мертвой хваткой.

– Ты что, не понимаешь? – зашипел он. – Туманники использовали парализующий газ! Поднимешься на ноги – с тобой будет то же, что и с ними! Вначале они вывели из строя роботов, а теперь парализовали родителей. Наверняка на корабле есть еще ловушки.

– А нас почему не парализовало? – спросил я.

– Потому что облако газа наверху, газ же легче воздуха! Видишь туман? Что это, по-твоему, – дождевые облака? Нам повезло, что мы были на полу!

– Что же нам делать? – спросил я.

– Обожди, я принесу противогазы, а ты не давай Дискетке встать!

Пельмень по-пластунски пополз в угол, где в особом контейнере хранилось аварийное снаряжение. Надев противогаз, Пельмень включил на полную мощность вентиляторные вытяжки, они загудели, и минутой позже весь газ ушел из отсека. Все это время я что было силы держал вырывающуюся Дискетку, которая не хотела надевать противогаз и ужасно визжала. Я отпустил ее лишь тогда, когда мы надежно зафиксировали детскую маску на ее голове.

Мы кинулись к родителям. Они были неподвижны и смотрели прямо перед собой невидящими глазами: однако мы, к своему облегчению, убедились, что Яичница с Моржом дышат. Я поежился, поняв, что, не затей мы с Пельменем в дверях потасовку и не вертись Дискетка у нас под ногами, теперь точно так же лежали бы на полу.

– Почему мама и папа не шевелятся? Они что, плитволяются? – весело спросила Дискетка.

То, что родители неподвижны, она принимала за смешную игру. Я прижал Дискетку к себе. Чем позже она поймет, что все всерьез, тем лучше для нас всех.

– Смотри, Пельмень, их глаза открыты! И зрачки реагируют на свет! Значит, они живы! – шепнул я.

Брат повернулся и окинул меня оценивающим взглядом.

– Разумеется, живы! У них полная двигательно-речевая парализация. В таком состоянии они не ощущают ни времени, ни пространства, не могут мыслить – но физиологически с ними все в порядке. Мы же это проходили только вчера. Ты что, не делал домашнее задание? – спросил он.

– Не-а, – признался я.

– А мне казалось, ты клал на ночь диск в гипноподушку.

– Это был игровой диск. Я всегда так делаю, – признался я.

– Ну ты и пройдоха! А я-то думал, ты ботанеешь, – невесело хмыкнул Пельмень.

– А когда пройдет эта... как ее там?

– Парализация, – подсказал брат. – Все будет зависеть от того, какой газ использовали туманники. Если самый сильный, то тогда часов через сто. Именно столько времени нужно организму, чтобы полностью избавиться от продуктов его распада.

– Сто часов – это четверо суток! Они же умрут с голоду! – встревожился я.

– В этом состоянии голод им не страшен. Правда, когда они очнутся, им дико будет хотеться есть, но это уже другой вопрос. А сейчас помоги-ка мне: давай их уложим получше, чтобы мышцы не затекли, – сказал Пельмень.

Лишь убедившись, что родители устроены с максимально возможным удобством, мы встали.

– Туманники все еще где-то рядом, – сказал я. – Теперь нам одним придется с ними сражаться.

– Ни фига себе! – присвистнул Пельмень. – А я вроде как об этом не подумал. Ну ничего, нам Лелик поможет. Эй, Лелик, ты нас слышишь?

Хотя микрофон внутренней связи был совсем рядом, компьютер не отозвался, а из его динамика доносились лишь потрескивания. Я подскочил к кнопке аварийного вызова и несколько раз ударил по ней, но без всякого результата.

– Лелик не отвечает! Раньше он всегда отвечал, даже когда был очень занят! – крикнул я.

– Не пытайся, Митрофан. Все ясно. Туманники и до него добрались, – вздохнул Пельмень. – Выходит, мы остались втроем: ты, я и Дискетка.

Внезапно почувствовав прилив мужества, я вытянул правую руку ладонью кверху, как видел когда-то в фильме про мушкетеров.

– Да здравствует наша великолепная тройка! Один за всех и все за... – начал я.

Но мушкетерское приветствие не состоялось по вине Дискетки.

– А-а-а! Я к маме хочу! – завопила она и затопала ногами. До малышки только что дошло, что произошло что-то ужасное.

Я хотел уже опустить ладонь, но тут кто-то сильно хлопнул меня по ней, и я ощутил дружеское крепкое пожатие.

– Ничего, и вдвоем управимся! Держись, Митрофан! – услышал я голос Пельменя.

И впервые за двенадцать прожитых мною лет я обрадовался, что у меня есть брат.

2

Возможно, быстро выведя из строя всю взрослую часть экипажа «Кашалота» и всех роботов, туманники возгордились, решив, что справиться с нами, детьми, будет парой пустяков. Но они ошиблись. Мы не собирались сдаваться или, как издевательски заявил Пельмень, «задирать лапки вверх».

Мы были не такой уж легкой добычей. Мы великолепно знали «Кашалот», вплоть до самых дальних его уголков, и умели отлично прятаться в самых неожиданных и укромных местах. Стратегические игры, «охота на мамонтов» и симуляторы космических боев дали нам достаточно ловкости и умения, чтобы испортить туманникам все удовольствие от легкой победы.

– Значит, так, – сказал Пельмень. – Пока эти прозрачные остолопы не знают, что мы уцелели, надо раздобыть инфракрасные очки. Ты оставайся с Дискеткой, а я проскочу в мастерскую и мигом вернусь.

– Я не хочу тебя бросать! Я с тобой! – вызвался я.

– Ты осел, Митрофан! Что толку, если мы попадемся вдвоем, да еще с Дискеткой в придачу? А если попадусь я один, ты меня выручишь! – заявил Пельмень и, прежде чем я его отговорил, выскочил из отсека.

Я же остался вдвоем с хныкавшей Дискеткой. Делать нечего, пришлось ее успокаивать. Я присел рядом с сестрой на корточки и предложил:

– Давай играть!

– Н-не хочу! А во что? – с подозрительной дрожью в голосе спросила она.

– В прятки! – сказал я. – Ты спрячешься, куда я скажу, и будешь там сидеть, пока я за тобой не приду.

– Неинтелесно искать, если ты знаешь, где я спляталась! – заявила Дискетка.

– Это особая игра. Мы с тобой в одной команде, а прятаться ты будешь от двух инопланетян. Запомни, они могут превратиться в нас с Пельменем или даже в маму, но ты не должна к ним выходить. Поняла?

Дискетка закивала. Новая игра со сложными правилами начинала ей нравиться.

– А как я узнаю, где они и где вы? – спросила сестра.

– Да, действительно, как... – задумался я. – У нас будет особый пароль. Я буду говорить: «В осеннем саду поспели табуретки», – а ты будешь отвечать: «В прошлом году шкафов собрали больше». Запомнила?

– В плошлом году шкафов соблали больше... – повторила Дискетка и уныло добавила: – А что эти инопланетяне сделают, если найдут меня?

– Отберут у тебя все игрушки... и заколдуют так, что ты не сможешь шевелиться, – сказал я, не желая пугать ее.

– Заколдуют, как папу с мамой?

– Ну да, именно так. А теперь залезай сюда и сиди. Помнишь, мы играли здесь в прошлом году и тебя никто не нашел?

Я подсадил Дискетку и, сняв крышку, помог ей забраться внутрь большого видеовизора, стоявшего в углу. Видеовизор уже давно не работал, а в прошлом году мы с Дискеткой тайком от всех вытащили из него всю электронную начинку. Внутри образовалось место, как раз достаточное для того, чтобы там мог комфортно расположиться ребенок. Главное же удобство этого укрытия состояло в том, что снаружи затемненный экран видеовизора был непрозрачным, изнутри же через него все было отлично видно, и можно было, оставаясь в укрытии, незаметно наблюдать за тем, что происходит в отсеке.

– Запомнила? В осеннем саду поспели табуретки! Без этого не вылезай! – шепнул я в динамик.

Изнутри донеслось еле слышное хихиканье.

– В плошлом году шкафов соблали больше! – ответил тонкий голосок Дискетки.

Внезапно из коридора донесся какой-то звук, и я напрягся, соображая, куда можно спрятаться. Но прятаться было уже поздно: створки люка разъехались. Я собрался рвануть на прорыв, но это был вернувшийся Пельмень. В руках он держал пару инфракрасных очков.

– Держи! – сказал Пельмень, бросая мне очки. – А знаешь, я только что едва не нарвался.

– Ты их видел?

– Да вроде. Я был в мастерской и собирался уже бежать к тебе, а тут смотрю, люк начинает отъезжать...

– Ты испугался?

– Нет, я был в восторге... – язвительно фыркнул Пельмень. – Хорошо, там рядом стоял контейнер, я нырнул за него и притаился. Тут люк совсем открылся, и они появились.

– Ты их самих видел? – замерев, спросил я.

– Не то чтобы видел, но, с другой стороны, вроде как и видел. Сам понимаешь, из-за контейнера страшно выглядывать. Знаешь, там напротив входа зеленая стена? Так вот на фоне этой стены обрисовались какие-то тени. Они некоторое время постояли в проеме люка, как будто проверяли, нет ли кого в отсеке, а потом ушли в сторону навигаторской.

– Как ушли? У них есть ноги?

– Не знаю. Я не успел рассмотреть. Говорю же, что видно было совсем плохо, а инфракрасные очки я тогда еще не достал.

Пока Пельмень рассказывал, я надел очки. К инфракрасным очкам нужно было еще привыкнуть. Силуэты предметов сразу размылись и стали нечеткими, и я видел теперь все в красном цвете со множеством дополнительных свечений.

– А ты сделай, как я! – предложил Пельмень. – На одном глазу стекло подними, а на другом – оставь. А то в этих инфракрасных очках всегда на что-то натыкаешься.

Я сделал, как советовал Пельмень, и действительно, стало намного лучше.

– Какой у нас теперь план? – спросил я у брата.

– Не знаю, – сказал тот. – Надо будет осторожно понаблюдать за ними и постараться выяснить их слабые места. Боятся же они, например, холода. Жаль, мы не можем устроить на «Кашалоте» минусовую температуру, чтобы они снова замерзли.

Пельмень хотел выскользнуть из отсека, но, сделав ему знак подождать, я подошел к шкафчику с программными дисками и стал в нем рыться. Этот шкафчик был особым: в нем хранились все знания, навыки и свершения человечества за все века его истории. В нем можно было найти все, начиная от советов, как сделать каменный топор или вырастить капусту, и до подробных чертежей космических кораблей.

– Чего ты там копаешься? – нетерпеливо спросил меня Пельмень.

– Ищу семантический анализатор, – сказал я.

– Теперь и ты заумничал, как Лелик? – хмыкнул брат. – И зачем нам этот «катализатор»?