История с географией, или Жизнь и приключения географических названий

Река добрых примет. Португалия прикладывала много усилий для открытия морского пути в Индию. В 1497 году была снаряжена экспедиция Васко да Гамы. Обогнув западное побережье Африки, суда пошли вдоль ее побережья на северо-восток. 25 января 1498 года «разведчики Индии» бросили якорь в устье реки, известной ныне как Замбези («Великая река» — на языке банту). Произошел оживленный «немой торг». Туземцы предлагали чужеземцам превосходные ткани, шелка и другие товары явно азиатского происхождения. Это убедило Гаму в том, что он на верном пути в Индию. Риу-да-Бонш-Сигналеш («Река добрых примет») — нарекли ее португальцы.

Направляясь в Индию, Гама у берегов Мозамбика нанял двух лоцманов-арабов. Один из них особенно невзлюбил «неверных» и пытался ввести в заблуждение португальцев, выдав островки за материк. Когда обман раскрылся, разъяренный Гама привязал лоцмана к мачте и «высек с величайшей жестокостью». Так на картах XVI века появилось название Илья-ду-Асоутаду, то есть «Остров Высеченного».

На поиски пролива между южной оконечностью материка (Южной Америки) и Огненной Землей направил свои корабли Фернан Магеллан. Его судно «Консепсион», разыскивая проход в Южное море (Тихий океан), уткнулось в ненужный, бесполезный залив. Он так и был назван по-испански: Инутиль — «Бесполезный». Но вслед за этим — радостная весть. «Посланные вернулись через три дня с известием, что они видели мыс и открытое море. Капитан-генерал (Магеллан) прослезился от радости и назвал этот мыс Желанный».

Есть еще мыс, тезка этого. Находится он на самой северной оконечности архипелага Новая Земля. (Он издавна посещался русскими зверобоями и носил название мыс Доходы, так как был крайней точкой, куда доходили промышленные люди на своих карбасах.) Экспедиция голландского мореплавателя Виллема Баренца достигла этого арктического района в конце XVI века и дважды, борясь со льдами, прошла близ мыса, за которым, на востоке, должен был пролегать путь, ведущий «в царство Катайское и Синское». Мыс был назван Экк Бегиерде. Русская калька топонима — Мыс Желания. В таком русском наименовании он фигурирует и на нынешних картах, и в лоциях.

Острова Воров. В марте 1521 года, после многодневного плавания Магеллана в безлюдном Тихом океане, появились три обитаемых острова (Марианского архипелага).

Навстречу чужеземцам вышло в море множество лодок аборигенов под треугольными («латинскими», как называли их в Европе) парусами. Так «островами Латинских Парусов» и нарек их поначалу мореплаватель. Но вот у большого острова (как полагают, то был Гуам) туземцы оказались «особенно вороваты» и утащили лодку. Последовала расправа и переименование. «…Эти три острова были названы Ислас-де-лос-Ладронес — «Острова Воров».

Вы помните очертания Сахалина? Они напоминают рыбу. Голова — на севере, гребень-плавник — на востоке. На крайнем пере плавника — мыс Терпения. Он же — конечная точка вдающегося в Охотское море полуострова. В полукружье, образованном телом рыбы и ее плавниками, — залив Терпения. В этом заливе летом 1643 года пережидал туман и противные ветры голландский мореплаватель Мартин Геритсон де Фриз. (Он был первым западноевропейцем, посетившим Сахалин, да и то случайно, ибо имел задание разыскать сказочный остров золота и серебра, лежавший, по легенде, восточнее Японии.) Такое название — залив Терпения — дал ему Фриз. Другие топонимы наименованы позже по заливу. Географическая память о Фризе — в проливе его имени между Курильскими островами Уруп и Итуруп.

Бухтой Провидения назвал мореплаватель Томас Мур серпообразный залив на самой южной оконечности Чукотского полуострова. В 1848 году весь экипаж его судна был на грани смерти — измотанные, изнемогшие от борьбы с суровым климатом, голодающие люди уже смирились со своей судьбой, когда неожиданно пришло спасение: перед ними открылась тихая, удобная гавань. Здесь они бросили якорь, прожили зиму.

Это название бухты перешло на поселок и порт. На картах появился не совсем обычный топоним: Провидение.

Поистине спасительным прибежищем для русского корвета «Америка» оказался летом 1859 года залив, не обозначенный тогда ни на одной морской карте. В Японском море корвет попал в жесточайший шторм, и лишь нежданно открывшаяся просторная, защищенная от ветра бухта помогла экипажу избежать опасности. Бухта была названа Находка, а залив — Америка, по названию судна. На местной туристской схеме залив переименован также в Находку. Видимо, по незнанию решили, что топоним происхождения иностранного, а потому и неуместен. Но в то же время автобусный маршрут Находка — Владивосток проходит через неповторимый по красоте Американский перевал.

Конечно же, вы читали приключенческий роман «Дети капитана Гранта». Давайте вспоминать. В главе «Пролив Магеллана» Жюль Верн пишет, цитирую:

«Дункан» проходил мимо порта Голода.

Здесь в 1581 году поселился испанец Сармиенто во главе четырехсот эмигрантов. Он основал город Сан-Фелиппе. Часть поселенцев погибла от свирепых морозов, голод прикончил тех, кого пощадила зима, и корсар Кавендиш, посетивший в 1587 году колонию, застал последнего из четырехсот несчастных эмигрантов умирающим от голода на развалинах города».

Выдумка фантаста или быль — этот испанец, гибель поселенцев, корсар? Все, оказывается, достоверно, хотя и требует уточнения в датах и написании собственных имен. Имя этого испанца в нынешней историко-географической литературе — Педро Сармьенто де Гамбоа. Опытный мореплаватель, он провел тщательное исследование морских берегов Южного Чили, в 1580 году прошел с запада на восток Магелланов пролив и, изучив близлежащие земли, наметил место для возведения крепости и основания колонии. Испанские власти одобрили затею своего посланца, и он в 1584 году привез из Испании поселенцев: сотни солдат-колонистов. В середине пролива, на полуострове Брансуик, был основан город Сан-Фелипе (сейчас он пишется с одним «п»). Сам Сармьенто вернулся в Испанию.

Через три года — все как у Жюля Верна — английский мореплаватель, пират Томас Кавендиш, совершая кругосветное плавание и попутно грабя и захватывая испанские корабли, появился в Магеллановом проливе.

Основанный испанцами город лежал в развалинах, всюду трупы и ни одного живого человека. Именем Голодный порт нарек мертвый страшный город англичанин. О причинах трагедии мир узнал только во второй половине прошлого века — из составленного Сармьенто еще в 1589 году «Краткого отчета». Из него явствует, что привезенные колонистами семена не дали всходов и люди кое-как существовали за счет рыбной ловли. А затем город осадили патагонцы. Финал известен.

На исходе 1642 года и в начале следующего выдающийся голландский мореход Абел Янсзон Тасман открыл западный берег Новой Зеландии, состоящей из островов Южный и Северный. На северной оконечности острова Южный Тасман нашел удобную гавань, которую вы сейчас найдете под названием Голден-Бей, то есть Золотая бухта. А тогда Тасман нарек это место Бухта Убийц. Здесь местные жители — маорийцы — очень недружелюбно встретили пришельцев, хотя моряки не дали для этого, по утверждению Тасмана, ни малейшего повода. Попытка высадиться стоила жизни трем голландцам.

Листая страницы «Малого атласа мира», в справочных сведениях о Северной Америке наталкиваюсь на страшное название Долина Смерти. Это место — «наименьшая» высота над уровнем моря: минус 85 метров. Что же за трагедия там разыгралась? Какое событие породило сей зловещий топоним?

Неподалеку от Тихоокеанского побережья, в приграничном районе штатов Калифорния и Невада, раскинулась пустыня Мохаве. В ней и находится одна из глубочайших на суше впадин. Окруженная высокими горами, нещадно палимая солнцем, она почти безводна. Но что остановит золотоискателей на их зачастую призрачном пути к богатству? Нехватка водных источников? Пустяки, потом за все отопьемся! Летняя жара до 55 градусов? Вытерпим! Выдюжим! В тот недоброй памяти 1849 год, когда солнце поджаривало старателей особенно усердно и каждый из них готов был за глоток воды отдать все добытое, живительной влаги в пустыне не оказалось. Крупная партия искателей желтого металла погибла. «Люди гибнут за металл!» Так на географических картах появилась Долина Смерти. Вам легче будет ее обнаружить, если я скажу, что искать впадину следует километрах в трехстах к северо-востоку от Лос-Анджелеса.

Один из островов Багамской группы был окрещен Ла-Вьеха («Старуха»). Экспедиция испанского мореплавателя Хуана Понсе де Леона в середине 1513 года обнаружила на острове одного лишь человека — престарелую женщину.

Мотив названия, как видите, носит довольно случайный характер, и остается лишь гадать, какое имя получил бы остров, встреть европейцы старика или нескольких человек или не увидя ни одного и т. д.

А чего стоит воображение, фантазия, суеверие? И они частенько вмешиваются в судьбы названий.

С 1576 года английский морской офицер Мартин Фробишер предпринял ряд попыток найти Северо-Западный проход из Атлантического в Тихий океан.

Он оказался неудачником и великим путаником, своего рода английским Колумбом. Но об этом в другом месте. А здесь… Когда Фробишер высадился на берег Баффиновой Земли, он увидел безобразную старуху-эскимоску, в ее хижине груду костей, которые принял за человеческие. «Здесь живут людоеды или сами дьяволы», — решил он. То, что коренные жители были кроткими существами, нисколько не повлияло на убеждение бравого моряка. Остров был им окрещен в Остров Демонов.

В первом случае увидел старуху — получился остров Старуха. В другом случае увидел старуху — получился остров Демонов[2].

С той же целью — «открыть морской проход в Индию» — и лондонские купцы снарядили вскоре экспедицию. Возглавил ее Джон Девис. В 1585 году он подошел вплотную к южной оконечности Гренландии, но принял ее за новый остров. Несмотря на летнее время, у берегов громоздились льды, а безлюдная суша была покрыта плотным слоем снега. Непризнанная Девисом Гренландия получила от него название Десолейшен — «Страна Отчаяния».

Такое же значение — «отчаяние», «скорбь», если хотите — «мерзость запустения» — вложили испанцы в название Десоласьон. Оно дано последнему крупному острову, вставшему на пути из Магелланова пролива в Тихий океан, в другом, Южном полушарии, в другом, приполярном районе.

«Компания лондонских купцов» снарядила в 1612 году два корабля для продолжения поисков Северо-Западного прохода. Куда? Конечно, в Китай, Японию, в Индию. Вот где будет выгодная торговля, крупные барыши! Возглавить экспедицию было поручено Томасу Баттону. Он пошел на запад, прошел Гудзонов пролив, миновал с юга принятый им за архипелаг остров Саутгемптон (назван по древнему городу в Южной Англии, значение которого — «Южная обитель») и взял курс, как он полагал, на Китай.

Еще несколько дней пути, и вместо берегов Китая — впрочем, ему еще рано было показываться — Баттону открылась другая, неизведанная и негостеприимная земля. Он пытался было обогнуть ее с юга, но, когда берег повернул вместо запада на восток, мореплаватель расстроился вконец и дал той земле имя Обманутая Надежда. Откуда было ему знать, что это был западный берег Гудзонова залива.

После зимовки южнее, в открытом Баттоном устье реки Нельсон, англичане двинулись в обратном направлении и, пройдя на норд-норд-ост около тысячи километров, вошли в суживающийся, как полагал Баттон, залив. Опытный, но невезучий моряк обманулся дважды: принял открытый им остров Саутгемптон за материковую землю, а «залив», в сердцах наименованный им латинским Нэк ульта («Не дальше!»), оказался проливом.

Впрочем, в действительном положении дел разобралась другая английская экспедиция только через 14 лет. Руководил ею повидавший полярные виды Льюк Фокс.

Капитан определил, что «залив» Баттона — пролив, отделяющий от материка остров Саутгемптон.

Фокс дал острову совершенно очаровательное название: Сэр-Томас-Рос-Уэлком, то бишь «Сэр Томас Рос, Добро Пожаловать!»

Когда мне попадаются такие вот оригинальные, неожиданные топонимы, я чувствую себя именинником. Здорово придумано, произнесено, вписано в карты! Что касается этого последнего «перекрещенца» — имя его не удержалось за островом в Гудзоновом заливе. Сегодня он — Саутгемптон. Но пролив получил вполовину усеченную «придумку» Фокса — имя Уэлком — («Добро Пожаловать!»). Картографы, топонимисты не жалуют длинные названия. Попутно добавлю, что такой же смысл приветствия-приглашения содержат Велком — поселок в ЮАР, Уэлком-Уотер — колодец в Австралии.

Колодцы… В пустынях люди ищут воду. Нашли воду — ура! Это целое событие. В Каракумах уже давно бурят скважины. Небезопасное это дело. А что это так — сами за себя говорят названия колодцев: Адамбосан («Человека задавило»), Адамолен («Человек умер»), Ойкенсиз («Нечем дышать»).

«Вся морская терминология, так же как и язык моряков, великолепна, — писал К. Г. Паустовский, — почти о каждом слове можно писать поэмы, начиная от „Розы ветров“ и кончая „Гремящими сороковыми широтами“. Это не поэтическая вольность, уточняет далее писатель, а наименование этих широт в морских документах. Их называют и по-иному — „Ревущие сороковые“.

Есть и Конские широты — это название моряки присвоили штилевой области Атлантики в районе 30—35° северной широты. Во времена парусного флота здесь из-за продолжительного безветрия надолго застревали корабли. На судах, перевозивших лошадей, кончались корма, иссякали запасы воды. Обезумевших от жажды животных приходилось сбрасывать в океан. Название родилось, видимо, не без помощи суеверия, довольно распространенного среди матросов: им чудились по ночам призраки погибших лошадей.

Когда из жерла нового африканского вулкана взмыли в небо огонь и тучи пепла, он был прозван туземцами Вовокабити — в память о пигмее по имени Бити, которого некогда нашли мертвым у водного источника, на том самом месте, где родился вулкан. Вово означает «вода».

И последний рассказ — из скандальной хроники.

«…В городе Гротоне, штат Коннектикут, со стапелей верфи „Электрик бот компани“ сошла подводная лодка, оснащенная ядерным двигателем и ракетами с ядерными боеголовками». По просьбе техасского сенатора Джона Тауэра, председателя сенатской комиссии по делам вооруженных сил, министр военно-морских сил США Джон Леман дал лодке название «Корпус Кристи», что в переводе с божественной латыни на суетные языки означает «Тело Христово». Листовку с таким текстом вручили в Вашингтоне, в числе прочих, и известному советскому журналисту-международнику Мэлору Стуруа.

Циничность подобного названия для субмарины, назначение которой — нести смерть и разрушение, вызвало в США скандал. Истинные католики восприняли присвоение стальному кровожадному чудовищу имени Христа как акт святотатства и богохульства. Возмутились высшие чины католической церкви, возмутилась их паства. В Пентагон — военное ведомство США — посыпались гневные протесты. Под давлением верующих сенатор, изворачиваясь, заявил, что ядерная подводная лодка названа всего-навсего по городу Корпус Кристи.

Шумиха вокруг названия достигла небывалого размера. В конгресс была внесена резолюция, требующая придать названию подлодки светский характер. Военная верхушка США упорствовала. Спикер палаты представителей предупредил ближайшего помощника президента, что складывается весьма скандальная ситуация. Тот доложил президенту. А последний, согласившись, что нечего гусей дразнить, распорядился переименовать подводную лодку. Приказ был выполнен. «Корпус Кристи» была перекрещена в «Город Корпус Кристи».

Католики-«мирники» одержали победу. Символическую победу, потому что, перекрестив порося в карася, они суть дела не изменили. И все же это еще одно свидетельство мощного антивоенного движения в самой мощной и реакционной стране западного мира. Нас же интересует топонимическая сторона истории.

СИМ НАРЕКАЕТСЯ…

Обретение имени (свидетельства)

Гренландия. Целое тысячелетие отделяет нас от того августовского дня 982 года, когда, как повествуют норвежские саги, Эйрик Торвальдссон, прозванный Рыжим (Рауди) за цвет волос, первым из европейцев ступил на неизведанную землю снега и льда. Кто он, первооткрыватель самого крупного в мире острова? Норвежец, изгнанный соотечественниками за два убийства и поселившийся в Исландии. Со своим буйным нравом он и там не ужился. Снарядив корабль, он вместе с близкими ему людьми поплыл на запад в поисках нового пристанища. А в том, что таковая земля существовала, многие были убеждены, кое-кто уверял даже, что видел ее в ясные дни.

Почему бескрайнюю ледяную пустыню, где лишь изредка, на склонах, проглядывала летом растительность, наименовали Гренландией — «Зеленой страной»? Только ли поэтому?

Вот свидетельство исландского историка Фроди, которое и доныне считают вполне убедительным. Датировано оно XII веком:

«Страна, называемая Гренландией, была открыта и заселена из Исландии. Оттуда отправился в Гренландию Эйрик Рыжий… Там он занял земли, которые с тех пор именуются Эйрикс-фьорд. Он дал стране имя, назвав ее Гренландией; он сказал, что люди захотят туда отправиться, если у страны будет красивое название».

Расчет оправдался. Эйрик Рыжий вернулся через три года в Исландию и многих уговорил поселиться в открытой им стране.

Вскоре к берегам Гренландии отправились двадцать пять кораблей, но достигли ее только четырнадцать — остальные вернулись назад или погибли. С этого времени начинается заселение Гренландии.

Первооткрыватель и первый колонист не подозревал, что остров, ставший его владением, — самый большой остров на земном шаре.

Сан-Сальвадор. Это первая, пусть крохотная, островная земля «Другого Света», открытая экспедицией Колумба в поисках Индии. Позади осталась гавань Палое, из которой 3 августа 1492 года вышла навстречу неизвестности флотилия из трех кораблей под командованием генуэзца; штиль у Канарских островов и ремонт подтекающего корабля; переход через морские луга Саргассова моря; миражи, виднеющиеся на горизонте земли, оказывались грядой облаков; ропот моряков, требовавших перемены курса…

И вот несказанно радостная, счастливая предутренняя ночь 12 октября. Вахтенный идущего впереди корабля что есть мочи кричит: «Земля! Земля!» Поутру взорам всех и впрямь открывается суша. Днем корабли бросают якорь в мелководном заливе центральной части острова. Адмирал Христофор Колумб съезжает на берег. В присутствии королевского контролера, нотариуса и капитанов кораблей составляется акт о присоединении найденной земли к испанской короне. На берегу торжественно водружается кастильское знамя. Из глубины веков доходит до нас запись о том событии и «крестинах» острова. «И когда все, воздавая хвалу нашему господу богу, стали на колени, обнимая землю со слезами радости, видя явленную всевышним безграничную милость в том, что достигли ее, адмирал поднялся и дал этому острову имя Сан-Сальвадор («Святой Спаситель»).

Попутно. На следующий день Колумб запишет в дневнике: «Этот остров очень большой и очень ровный, и здесь много зеленых деревьев и воды, а посредине расположено очень большое озеро. Гор же никаких нет… все люди, которых я видел (коренные жители — араваки. — Э. В.), были еще молоды. Все они ходили нагие…» Этот «большой остров» — один из самых малых Багамских островов. (Он вытянут всего на какие-нибудь 12 миль, а в поперечнике вдвое меньше. Впрочем, после скромной палубы флагманского корабля «Санта-Мария» островок мог показаться гигантским.) Жители называли его Гуанахани — но как можно было удержаться от соблазна не дать ему божественное христианское имя!

* * *

«Магеллан назвал туземцев „патагонцами“, это верно, но огнеземельцы называют их „тиременеи“, чилийцы — „каукалу“, колонисты Кармена — „теуэльче“, а арауканцы — „уильче“. У Бугенвиля они известны под именем „чайхи“, а сами себя они зовут общим именем „ипокен“.

Жюлъ Верн. «Дети капитана Гранта». Слова Паганеля.

Патагония. 7 апреля 1520 года испанская флотилия из пяти кораблей бросает якорь у пустынных берегов Южной Америки. Так приказал адмирал — еще недавно бедный португальский дворянин Магальяйнш, а ныне командир экспедиции Фернан Магеллан, облеченный полномочиями испанским королем Карлом I. Да, разумнее переждать зимнюю непогодь у бухты Сан-Хулиан, чем продолжать путь в неизвестность.

В неизвестность? О, произнеси он это роковое слово два года назад, и юный монарх Испании потерял бы всякий интерес к дерзостному, заманчивому предложению португальца. Но тогда Магеллан покорил короля своей убежденностью в успешном осуществлении экспедиции. К Островам Пряностей, о несметных богатствах которых его величество уже наслышан, протягивают свои щупальца португальцы. И если король соперничающей Португалии еще не присоединил их к своей короне, то только потому, что его корабли пытаются достичь их, держа курс на восток. Он, Магеллан, достигнет благодатного края гораздо быстрее, плывя на запад. Правда, путь к ним преграждает огромный континент — Америка. Но он знает, что его не придется огибать.

— Между Атлантическим и Индийским океанами существует пролив, — заявляет Магеллан. — Я в этом уверен, я знаю его местонахождение. Дайте мне эскадру. Я укажу вам его и, плывя на запад, обогну весь земной шар.

Мореплаватель клянется положить сокровищницу мира — острова Пряностей (Молуккские острова, Индонезию) — к ногам могущественнейшего испанского монарха, который станет еще и богатейшим из властителей вселенной.

Весной 1518 года король скрепляет своей подписью договор с Фернаном Магелланом, который с той памятной минуты становится адмиралом. Пройдет еще полтора года, и флотилия выйдет из устья Гвадалквивира, чтобы отправиться в беспримерное плавание.

…Бухта Сан-Хулиан холодная, мрачная, пустынная. Ни следов человека, ни признаков жилья. Переждать бы здесь месяцы стужи, испросить попутных ветров — и прочь от этой богом проклятой пустыни.

Возможно, так и осталась бы эта безлюдная область Южной Америки ненареченной, не случись одной непредвиденной встречи. Однажды утром на прибрежном холме моряки различают фигуру исполина. Кто это — дух, чудовище, человек? Да, человек! Но что за рост, что за облик и каково одеяние!

Потрясенный зрелищем, историк первого кругосветного плавания итальянец Антонио Пигафетта так рассказывает об увиденном: «Этот человек отличался столь гигантским ростом, что мы едва достигали ему до пояса. Был он хорошо сложен, лицо у него было широкое, размалеванное красными полосами, глаза обведены желтыми кругами, а на щеках — два пятна в виде сердца. Короткие волосы выбелены, одежда состояла из искусно сшитых шкур какого-то животного».

Особенно поразили моряков ноги великана. Завернутые в шкуры, они до того напоминали огромные лапы животного, что Магеллан воскликнул: «Патаган!» — то есть «лапоногий» (пата — по-португальски и по-испански значит «лапа»).

С тех пор коренных жителей южной части Аргентины к югу от реки Колорадо и Рио-Негро стали называть патагонцами, а землю, на которой они живут, — «Страной Лапоногих», Патагонией.

Можно ли считать достоверным описание Пигафетты? Конечно, оно несколько преувеличено. Когда спустя 58 лет английский королевский пират Фрэнсис Дрейк совершил вторым, после Магеллана, кругосветное плавание, он также бросил якорь у берегов Патагонии. Спутник Дрейка, который, подобно Пигафетте, вел записи, сообщал, что патагонцы «отличаются от обыкновенных мужчин ростом, плотным сложением, силой и зычностью голоса. И тем не менее они вовсе не такие чудовища, как о них рассказывали (испанцы)».

И в какой уже раз все вроде бы ясно с топонимом, да не все. Что не все? А элемент топонима — ган (несомненный португализм), или — гон (типичный испанизм)? Кто его знает, что он обозначает или означает. Ответ не найден. А может быть, его уместнее искать в итальянских диалектах? Ведь всю эту историю с наименованием поведал нам итальянец, вовсе не безупречно владеющий языком. И потом, действительно ли имело место восклицание Магеллана? Не приписал ли это ему слишком эмоциональный Пигафетта? И где гарантия, что не сам историк плавания, увидев аборигена не в стерильных шкурах, охарактеризовал его словом «паттаконе», то бишь «грязнулей»? Но это лишь мое предположение.

Представляется, однако, что более правы исследователи, считающие слова «патагонец», «Патагония» переработкой индейского (язык кечуа) слова патакуна, которым те именовали всхолмленные равнины своей земли.

А что касается Магеллана — после трудных поисков он все-таки нашел пролив и назвал его Патагонским. Сейчас на картах это Магелланов пролив.

Шпицберген. Этот архипелаг в Северном Ледовитом океане был впервые, как утверждают исландские летописи, обнаружен норвежцами в 1194 году. Причем открыт, по мнению Ф. Нансена, «автоматически»: моряки, плывшие из Северной Исландии на север у кромки дрейфующих льдов, должны были неизбежно натолкнуться на острова. Архипелаг получил скандинавское название Свальборд («Холодный край»). К нему ходили в XV веке и русские поморы, прозвавшие его Грумантом (искаженное шведское — «Зеленая земля»).

В конце XVI века голландское купечество настойчиво и щедро снаряжает экспедиции для поисков Северо-Восточного прохода в Тихий океан. Виллем Баренц предпринял ряд попыток добиться успеха. В третьей и последней из своих экспедиций (1596—1597), плывя на север, голландский мореплаватель открыл остров, названный Медвежий — здесь моряки убили белого медведя. А вскоре, в еще более высоких широтах, перед моряками предстала скалистая земля. Особенность рельефа подсказала имя открытым островам. «Мы назвали эту страну Шпицберген за остроконечные («шпиц») горы («берген»)», — заносит в свой журнал летописец экспедиции.

Амбарчик. Ну не странное ли название порта в одноименной бухте Восточно-Сибирского моря, близ устья реки Колымы? Кто его так окрестил, когда, почему? Обратимся к прошлому. В 1740 году на этом месте зимовала Великая Северная экспедиция Дмитрия Яковлевича Лаптева. Тут же она соорудила небольшой сарай для хранения припасов.

В 1909 году полярный исследователь Георгий Яковлевич Седов, посетив те места, обнаружил неизвестно кем (а мы-то уже знаем!) поставленное строение и сказал: «А чем не амбарчик?» С тех пор и пошло: Амбарчик.

Попутно. Имя признанного русского исследователя Дмитрия Яковлевича Лаптева, заслуги которого перед Россией трудно переоценить, вместе с другим арктическим путешественником — двоюродным его братом Харитоном Прокофьевичем запечатлено навечно в названии Море Лаптевых.

Из дневника капитана Кука. Замечательный английский мореплаватель Джеймс Кук руководил тремя кругосветными экспедициями.

Его имя увековечено в географических открытиях, в названиях различных объектов Земли, данных соотечественниками в честь знаменитого земляка.

Военный моряк, Кук был человек наблюдательный, рассудительный и любознательный, увлеченный естествоиспытатель, превосходно разбирался в гидрографии и топографии, владел астрономическими знаниями, потом стал и завзятым этнографом.

Полистаем страницы его дневниковых записей первого путешествия (1768—1771) на судне «Индевор» («Попытка»). Записи я привожу выборочно — те, что раскрывают перед нами историю названия и мотивы, их вызвавшие.

«6 апреля 1769 г. …Заметили землю, оказавшуюся островом… В центре лежит большое озеро. Полоса суши и цепь рифов, окружающие озеро, образуют вал, по форме напоминающий лук; по этой причине я назвал его Боу-Айленд (боу — «лук», айленд — «остров»).

9 августа. Описание островов Ульетеа, Отаха и Балабола. Именно так называют острова туземцы, и я считаю, что не следует давать другие названия.

11 октября. …Снялись с якоря, вышли из залива, который я назвал бухтой Поверти («Бедноты»), ибо нам не удалось достать там ничего из того, в чем мы нуждались.

12 октября. Мыс я назвал Тейбол-Кейп («Столовый мыс») из-за его формы…

15 октября. …Одна из лодок подошла к борту, и туземцы предложили нам рыбу. Тиата, мальчик-индеец (таитянин), слуга Тупиа, был на борту, они стащили его в каноэ, пытаясь увезти с собой, и мы вынуждены были выстрелить по ним, тем самым дав мальчику возможность выпрыгнуть за борт… Я назвал этот мыс Киднапперс («Мыс Похитителей Детей»).

…Бухту, в которой мы провели последние два дня, я назвал Заливом Хоук (Хоукс), в честь сэра Эдварда Хоука, первого лорда Адмиралтейства…

19 апреля 1770 г. …Заметили землю. Самую южную ее точку я назвал Мысом Хикса, ибо лейтенант Хикс первым заметил его. (Это первая земля на Австралийском континенте.)

21 апреля. В 6 часов находились на траверзе довольно высокой горы, лежащей близ моря. Я назвал ее Маунт-Дромедари. («Гора Одногорбого Верблюда»).

13 мая. Мыс на sw, в 4 милях от нас, где горели костры и было много дыма, я назвал Смоки-Кейп («Дымный мыс»)…»

Остров Петра I. Антарктическая экспедиция Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева на шлюпах «Восток» и «Мирный» в январе 1821 года пробивалась к ледовому континенту. Но вот среди неоглядной пустыни воды и льда, в акватории нынешнего моря Беллинсгаузена, русские моряки усмотрели твердую землю. «…Из облаков блеснуло солнце, — вспоминал офицер с „Мирного“ П.М. Новосильский, — и лучи его осветили черные скалы высокого, занесенного снегом острова… Мы были от новооткрытого на далеком юге острова в расстоянии 15 миль… но разбитый лед, густой массой окруживший со всех сторон остров, не дозволял к нему приблизиться… Матросы, поставленные на обоих шлюпах по вантам, прокричали трижды „ура“… Открытый остров… назвали именем создателя русского флота… Петра I».

Залив Счастья. Русский морской офицер Геннадий Иванович Невельской (1813—1876) испытал в своей карьере падения и взлеты. Темпераментный, патриотически настроенный, он не единожды пренебрегал инструкциями из Санкт-Петербурга, за что чуть не был разжалован в матросы. Все же к концу жизненного пути был произведен в адмиралы. Он плавал к берегам Камчатки, затем, пройдя пролив, названный Татарский, установил островное положение Сахалина. Исследовал Амурский лиман и нашел вблизи него бухту, которую назвал заливом Счастья.

В беседе с генерал-губернатором Восточной Сибири Н.Н. Муравьевым исследователь Амура объяснил мотивы такого наименования: это единственная закрытая бухта на юго-восточном побережье Охотского моря у входа в лиман с севера. «Я назвал ее заливом Счастья, так как, не будь ее, судам негде было бы укрыться при плаванье у юго-восточных берегов Охотского моря. Гавань находится вблизи входа в лиман, и это придает ей особенную ценность, так как, если там будет российский порт, можно будет следить за движением иностранных судов, которые туда являются часто и даже топят жир на косах, отделяющих залив Счастья от моря…» «В заливе Счастья есть пресная вода: китобойные суда, появляясь в тех местах, будут приходить к нам за водой и для укрытия. При этих-то посещениях мы и будем давать им повод убедиться, что край занят русскими. Вот те обстоятельства, выяснив которые я назвал эту бухту, несмотря на некоторые ее неудобства, заливом Счастья».

Фамилию выдающегося исследователя Дальнего Востока Невельского носят город и гора на Сахалине, залив у его западного берега, пролив между Японским морем и Амурским лиманом и ряд других физико-географических объектов.

Ледник Федченко. Алексею Павловичу Федченко не исполнилось еще и сорока, когда он погиб на Монблане.

Русский естествоиспытатель успел многое сделать, собрать ценные материалы по флоре и фауне, физической географии и этнографии ряда районов Средней Азии. Имя Федченко запечатлено в названии одного из самых гигантских ледников на планете. Несмотря на великие свои размеры, памирский ледник долгое время не был известен ученым.

В 1878 году, спустя пять лет после гибели Федченко, его друг — ученый и путешественник В.Ф. Ошанин — открыл на Памире высочайший в стране хребет Петра I (высота пика Москва 6785 метров) и грандиозных размеров ледник. У Ошанина есть следующее обоснование выбора топонима. «Я посвятил его памяти Алексея Павловича Федченко, — писал Ошанин. — Я желал этим выразить, хоть в слабой степени, мое глубокое уважение к замечательным ученым трудам моего незабвенного товарища, которому мы обязаны разъяснением стольких темных вопросов в географии и естественной истории Средней Азии. Пусть „Федченковский ледник“ и в далеком будущем напоминает путешественникам имя одного из даровитейших и ценнейших исследователей Средней Азии».

«Сегодня крестины…» — так начинает свой рассказ академик А.Е. Ферсман в книге «Воспоминания о камне». Опуская строки, относящиеся к наименованиям минералов, приведу те, что имеют прямое касательство к изобретению топонимов.

«Легче и скорее справляемся мы с названиями долин, гор, речушек.

— Вот эту речушку, около самого дома, — говорит Николай, — надо назвать Сентисуай, по-русски — Таловка; она ведь никогда не замерзает, бежит даже зимой.