Эрик 2

Полина Люро

Эрик 2

Серебристый шарик на ладони пульсировал в такт биению моего сердца, заставляя руки дрожать от волнения. На что я надеялась? Что случится чудо, и Эрик волшебным образом окажется рядом? Нет, конечно, не дурочка же. Во всяком случае ― не совсем… Но как же мне хотелось верить, что этот внезапно оживший кусочек зеркала говорит, что он жив…

Чудо продолжалось недолго, через минуту шарик остыл, перестав вздрагивать. И напрасно я снова и снова отчаянно пыталась его согреть ― ничего не помогало. Молча убрала «серебряное сердце» в коробочку, которую на этот раз не стала прятать, переложив в сумку. Просто так хотелось, чтобы он был всегда рядом и больше не покидал меня.

Подошла к круглому зеркалу в прихожей, с грустью рассматривая своё отражение в нём.

— Неважно выглядишь, Варя ― синяки под глазами, кожа бледная, волосы спутались, словно месяц их не причёсывала. Так нельзя, если бы Эрик увидел тебя такой, точно не стал бы посылать воздушный поцелуй, а просто ― послал бы…― я, как могла, пыталась себя взбодрить, ― хватит мечтать о несбыточном, жизнь продолжается, забудь о нём, а то так недолго и с катушек слететь.

На словах, конечно, всё было легко, но почему тогда вместо университета я поехала на городское кладбище и остановилась у давно не крашеной оградки. С фото на скромном памятнике на меня смотрела бабушка, как показалось, строго и немного удивлённо. Ну вот, что говорила, началось…

Поправила на могиле цветы и, присев на корточки, нежно погладила фото:

— Бабуля, что делать? Кажется, я схожу с ума, такое мерещится… Как же мне тебя не хватает, ведь ты одна знаешь ответы ― что это было за зеркало, почему на нём мои инициалы, и зачем судьба подстроила встречу с Эриком? Молчишь? Ну, конечно. Прости, что побеспокоила. Я скоро навещу тебя снова, правда-правда…

Закрыла калитку и, оглянувшись на прощание, испуганно прижалась спиной к растущему рядом клёну ― бабушка на фото смотрела иронично и грустно. Не на шутку испугавшись, я развернулась на аллею и быстро пошла к выходу. Прохладный ветерок, догнав, шепнул на ухо:

— Он рядом с тобой, не пропусти своё счастье, Варя!

Закрыв уши руками, побежала вперёд под удивлёнными взглядами немногочисленных прохожих. Даже не помнила, как вернулась домой и, не раздеваясь, плюхнулась на диван.

— Это невыносимо, возьми же себя в руки, дурёха! ― ругалась я, ― неужели больше нечем заняться, кроме как страдать по собственной фантазии? Сессия не за горами. Скоро наступит зима, выпадет снег, всё вокруг изменится, станет таким белоснежным, и мне пора начать с чистого листа. Решено ― как только закружатся первые снежинки, забуду о нём, просто буду жить дальше, как все…

И, кивнув, соглашаясь с собственным решением, крепко прижала к себе сумочку, машинально нащупав в ней коробку с шариком. Она была на месте, и это меня успокоило.

Дни летели за днями. Я ждала зимы, чтобы навсегда распрощаться с собственными иллюзиями, но пока снег не выпал, каждое утро, да и вечер тоже, доставала серебристый шарик, чтобы снова ненадолго ощутить биение его сердца.

А в природе происходило что-то странное. Наступил декабрь, похожий больше на затянувшуюся позднюю осень: дожди, голые почерневшие от влаги деревья, лишь под утро слегка подмерзающая грязь под ногами, и полное отсутствие радостного настроения перед приближающимся Новым годом.

— Снега ― нет, значит, мне пока ещё рано расставаться с тобой, Эрик, ― говорила я по утрам серебристому шару в ладони, и на душе почему-то становилось легче. Я бежала в университет и вздрагивала при виде каждого темноволосого мужчины на своём пути, пристально вглядываясь в его лицо.

Сознаюсь, это было странным даже для меня. Подруга, заметив такое необычное поведение, то и дело одёргивала, шипя прямо в ухо:

— Варя, очнись! Нельзя же так откровенно заглядываться на парней. Ещё подумают, что у тебя проблемы с головой.

Я только хмыкала в ответ, думая про себя:

— А они у меня и так в наличии, да ещё какие… И зачем только бабушка сказала ― «он рядом», вот теперь всё время об этом и думаю.

А снега всё не было, я не расставалась с шариком, до Нового года оставалось ровно две недели. И тогда это случилось…

Вечером по дороге домой у меня подвернулась нога ― та самая, с которой всё началось. Остановилась, пережидая боль, и посмотрела на ярко освещённое окно небольшого кафе, мимо которого проходила каждый день. Там, за столиком, совсем недалеко от меня сидел человек с чашкой кофе в руке, так похожий на него, что я застыла, не в силах пошевелиться.

Слегка волнистые тёмные волосы, правильные черты лица, неяркий румянец на щеках, удивлённо вздёрнутые брови и прекрасная, знакомая улыбка уголками губ. Только глаз не увидела, потому что он просматривал сообщения на мобильном, иногда поднося к губам чашку, чтобы сделать глоток. Синий «норвежский» свитер был ему очень к лицу. Молодой человек явно кого-то ждал ― понятно, что не меня…

— Ну, пожалуйста, оторвись от телефона и посмотри в окно, чтобы я в очередной раз могла убедиться в своей ошибке. Ты же ― не Эрик? ― кажется, в волнении сказала это вслух, потому что кто-то нарочито сильно задел меня плечом, насмешливо крикнув прямо в ухо:

— Конечно нет, идиотка!

Но я не обратила внимания на грубияна ― не до этого было. К столику подошла девушка, и сердце пропустило удар, а потом ещё один… Я знала её.

Вернее, не совсем так ― мы не встречались, но я видела её портреты в руках Эрика. Та, что, взбесила меня, став его женой и родив детей. А потом так рано покинула, и на его висках появилась седина. Она стояла лицом ко мне. Я не могла ошибиться, ни за что ― соперницу ни с кем не перепутаешь. Пусть сейчас на этой красивой блондинке было современное пальто, а не уродливое, похожее на средневековое платье, и густые распущенные волосы закрывали плечи, а не были убраны в замысловатую причёску. Это была она…

Человек встал ей навстречу, протягивая руки, и обнял за талию. Он развернулся, и я закрыла руками рот, чтобы не прокричать его имя на всю улицу. Эрик… Разве люди могут быть настолько похожи? Только близнецы. Но не из разных миров, если эти миры, конечно, существуют. Или это те самые актёры, что совсем недавно потрясающе сыграли свои роли в отвратительном спектакле перед дурочкой Варей?

Что-то холодное упало мне на щёку, растаяв в горячей слезе. Я подняла голову ― шёл первый снег, значит, пришло время забывать… В отчаянии рука полезла в сумку и наткнулась на коробочку. Как же хотелось немедленно выкинуть её под колёса проезжающих машин, чтобы увидеть, как они раздавят это лживое сердце. Но там, в коробке, что-то отчаянно стучало и билось так сильно, что оглушало своим грохотом:

— Это я ― Эрик, настоящий Эрик…

И я передумала. Бросив прощальный взгляд на обнимающуюся парочку, быстро направилась не домой, а в соседний магазин, чтобы через несколько минут выйти оттуда с завёрнутым в упаковочную бумагу зеркалом для ванной. Спешила, почти летела, не замечая нарастающего снегопада и собственных слёз.

Дома довольно быстро справилась с работой, и через каких-то полчаса в ванной висело новое зеркало, до боли напоминавшее бабушкино. Я не колебалась, повторяя как заведённая:

— Пора, наконец, покончить с этим безумием, ― быстро достала коробочку и, вынув из неё снова остывший шарик, с размаха ударила им по новому зеркалу:

— Прощай, Эрик ― с меня хватит…

И с ужасом смотрела, как шарик мгновенно растворился на зеркальной поверхности, пробежав по ней серебристой волной. И на этом всё кончилось. Зеркало не пострадало, бесстрастно отражая отчаявшуюся, зарёванную физиономию. Я уткнулась в него лбом, тихо всхлипывая:

— Прости меня, Эрик. Вернись назад, пожалуйста…

Но запоздалое раскаяние не помогало. Умывшись холодной водой, совершенно обессиленная, сгорбившись как старушка, вышла из ванной. Не помню, что делала этим вечером ― перед глазами стоял Эрик в кафе, обнимавший свою будущую жену ― в этом я была практически уверена.

— Бабуля, твоя невезучая внучка опоздала, прозевав своё счастье ― прошляпила, проворонила, дурёха набитая… ― бормотала себе под нос, заходя в ванную перед сном, и охнула, схватившись за горячую трубу, чтобы не упасть. По новому зеркалу бегали уже знакомые мне паутинки. Замерев и, кажется, даже забыв, что надо дышать, я ждала продолжения…

Зеркало помутнело, и в нём появилась обычная современная комната: большое окно, занавешенное светлыми шторами. Рядом ― стол с аккуратно разложенными стопками книг, настольная лампа и открытый ноутбук, за которым работал Эрик. И хоть я видела только спину в чёрной футболке и взлохмаченную голову ― на все сто была уверена, что это он.

Не помня себя от радости, тихо его окликнула. Потом громче, но он не услышал и не обернулся. Понятно, всё, как и раньше ― звука не было. Подойдя вплотную к зеркалу, осторожно положила на него пальцы. Серебристая волна пробежала по «экрану», вдруг перекинувшись на меня. Открыв от изумления рот, смотрела на свои руки, увитые нитками жемчуга, пышное платье с длинными кружевными рукавами и юбкой до пола, чувствуя, как уши оттягивают массивные серьги…

Ладони словно прилипли к зеркалу, а я беспомощно сверлила взглядом широкую спину современного Эрика, повторяя:

— Эрик, умоляю ― оглянись, пожалуйста. Со мной что-то не так, кажется, я совсем другая…

Не услышав моего призыва, он встал, закрыл крышку ноутбука и вышел из комнаты. А я так и осталась у зеркала, уставившись на небольшую картину, спрятанную раньше за ноутбуком. Старинная, в позолоченной деревянной рамочке ― но я её уже видела, ведь на ней была изображена хорошо мне известная Варвара собственной персоной ― в банном полотенце с собранными мокрыми волосами. Картина моего Эрика… Как она оказалась здесь?

В этот момент в комнату вернулся он, и, собрав со стола книги, посмотрел на меня. Его глаза испуганно расширились, прямо как в нашу первую встречу, когда Эрик был ещё мальчишкой. И я подумала:

— Держите меня семеро, сейчас под стол полезет…

Но он просто отошёл назад, уронив книги на пол.

Мои руки в кружевах внезапно «отпустило», и наваждение прошло: я снова была в длинной старенькой футболке с надписью:

— Берегите природу, мать вашу… ― почему-то ясно понимая, что Эрик видит меня именно в старинном платье.

Как же хотелось закричать:

— Да что не так с проклятым зеркалом? Что оно творит, зачем это искажение реальности? Неужели оно хочет ещё больше всё запутать, хотя и так дальше уже некуда…

Теперь для него я выглядела человеком из другого времени, а, может быть, и мира…

Эрик, или кто-то невероятно на него похожий, не спускал с меня глаз и, не зная, что делать, я помахала ему рукой, постаравшись улыбнуться. Но он мне не ответил. Его брови хмурились, словно этот кто-то лихорадочно пытался о чём-то вспомнить и, кажется, ему это удалось, потому что губы прошептали:

— Варя…

Это не сложно было понять даже без звука ― и я рванулся к зеркалу. А оно, по закону подлости, немедленно погасло, так и оставив меня стоять перед собственным отражением с поднятой в приветственном жесте рукой…

Недолго полюбовавшись на своё растерянное лицо, я развернулась и пошла спать. Но сон ко мне по понятной причине не шёл. В голове всё смешалось: новый Эрик и его невеста, я ― в старинном наряде, картина из того мира, внезапно оказавшаяся здесь, и радостные, полные узнавания глаза человека, который просто не мог быть тем, другим, похитившим моё сердце…

Я так и не поняла, что же это было, и уснула далеко за полночь, уткнувшись в подушку. А утром обнаружила серебристый шарик в коробочке, словно и не вынимала его оттуда. Все мои многочисленные попытки «вернуть» шарик в зеркало ― заканчивались отчаянием и слезами. Наконец, я смирилась, но каждый вечер в одно и то же время приходила к кафе и смотрела на встречающуюся парочку. Видно, это было их постоянное место.

Конечно, надо было решиться и пойти туда, чтобы поговорить с ним… Но я так и не смогла преодолеть себя, продолжая наблюдать из-за оконного стекла. Ну что бы несчастная Варя сказала этому Эрику? Ведь то, что происходило, было так невероятно, и я всё чаще думала о собственной «поехавшей крыше». Это многое бы объяснило… Но бросить глупую слежку не могла, ведь падающий вечером снег утром таял, а мне так хотелось снова увидеть Эрика…

Наступил канун Нового года. Я решила встречать праздник одна, да и настроения развлекаться ― совсем не было. Открыв под бой курантов бутылку шампанского, выпила бокал и, быстро одевшись, выбежала на улицу смотреть фейерверк. Недалеко от дома собралась веселящаяся компания, и я потихоньку примкнула к ней ― одиночество в праздник оказалось совершенно невыносимым.

Так и смотрела на радостных и не очень трезвых людей, дружными криками встречавших каждый залп салюта, улыбаясь вместе с ними, пока глаза не встретились с его взглядом. В двух шагах от меня стоял Эрик. Один, без своей вечной спутницы. Куртка на нём была расстёгнута, кудри трепал неслабый ветерок, а он смотрел на перепуганную дурочку счастливыми глазами и что-то говорил.

Но я его не слышала ― грохот салюта и крики людей заглушали всё. Растерянная, не отрывала взгляда от его губ, пытаясь разобрать обращённые ко мне слова. Внезапно заледеневшие ноги словно приросли к земле, и я не могла подойти к нему ближе. Но Эрик продолжал смотреть с надеждой, и надо было что-то ему ответить. Знать бы ещё ― что…

Дрожа, я послала ему воздушный поцелуй, как когда-то это сделал мой умирающий Эрик. Он кивнул, поймал его и, шутливо поцеловав, вернул мне. И тогда глупая Варвара вдруг поняла, что он пытался сказать в этом праздничном шуме:

— Я всё помню, Варя ― наконец-то, нашёл тебя…

Мы одновременно шагнули навстречу друг другу, и, оказавшись в его объятьях, я смеялась сквозь слёзы счастья, потому что знала ― чудеса на свете, пусть и редко, но случаются. И так ли уж важно, почему и как они происходят? Рядом с Эриком для меня это не имело никакого значения, и, несмотря на своё прозвище, искать разгадку этого чуда любопытная Варвара не собиралась…