Анастасия, ты прекрасна!

— Погоди, давай мы начнём с основ. Вот ты наверняка встречала такие картинки с надписями, в интернете, мол, почему всё так, а не иначе. Ведь можно же всем жить дружно и строить великолепное будущее.

— Именно таких не помню что-то.

— Я обобщил, но суть верная — некий человек с чувством вопрошает, отчего в мире есть несправедливость. А ответ очевиден — люди не совершенны. Корень зла в этом и, как я считаю, совершенство — это вовсе не идеал. Быть совершенным, значит чувствовать золотую середину, делать всё в меру.

Я с удивлением глянул на девушку — молчит, не перебивает. Неужели заинтересовалась?

— Хрен редьки не слаще, как говорят. То, что я тебе говорю о несовершенстве людей вообще, вовсе не облегчает душевную боль. Так, увы, не редко бывает, что свершённое преступление ломает жертву, безвозвратно меняет её и какое бы объяснение случившемуся люди не нашли, а уже ничего не изменишь. Можно лишь предотвратить новые преступления и вот тут важно понимать истоки верно.

— По-вашему, похоть не имеет пола? Разве она не свойственна больше мужчинам?

Это прозвучал уже другим тоном и я воодушевлённо взялся отвечать:

— Так вышло, Настя, что сегодня я говорю с тобой от лица всех мужчин. Это довольно волнительно, ибо накладывает большую ответственность. В виду этого я не хочу спешить. Начну с соглашения с твоими словами. Действительно, мы более склонны к пошлости. Это весьма обобщённое утверждение. Ты в силу возраста пока не можешь понять и ощутить, как меняется восприятие мира с возрастом, в том числе у женщин. Не редко бывает, что ярые защитники нравственности по прошествии лет значительно лояльней относятся к вещам её попирающим. Но это лишь к слову, чтобы убрать некоторую резкость в твоих утверждениях. По сути же всё верно.

— М-м… да, я именно об этом.

Я тепло улыбнулся, любуясь её профилем на фоне леса — тут уже стали попадаться лиственные деревья. Поменялись и запахи: больше стало прелых нот, немного цветочного аромата и лёгкий грибной фон.

— Хочу попросить позвления говорить на тему интимных отношений? Раз уже мы затронули тему, то будет сложно без некоторых подробностей.

— Если это будет не пошло, — дёрнула она головой.

— Меня распирает желание показать тебе мир этих страстей с другого ракурса. Безусловно, ты хорошо знаешь одну из сторон медали. Могу даже предположить, что сталкивалась с какими-то проявлениями. И мне действительно очень жаль, если это так. Сейчас попробую объяснить почему.

Я взял ноту молчания, а девушка, ощутив её тяжесть, произносит:

— И почему?

— Все люди разные. Все девушки разные. Кто-то от природы далёк от любовных дел, а кому-то дарован могучий темперамент и шикарное тело. Представь себе борьбу длинною в жизнь, когда человек будет давить в себе себя. Испокон веков общество оказывало беспрецендентное давление на человека в отдельности. Социум от веку формировал будущего человека, во всяком случае старался, а когда не получалось — сжигал, как ведьму или смелого учёного. Сейчас с этим легче, но как я и говорю — представь себе эту вечную борьбу: родился быть пилотом, а жизнь провёл в шахте.

— Вы сложно говорите. Можно конкретней?

Я в очередной раз сделал вдох и выдох. Огляделся. Лес живёт своей жизнью, которую и слышно, и букетом запахов она расцветает в носу. Суета, которая успокаивает.

— Возможно, что в тебе тоже скрыто могучее желание, Настя. Просто оно глубоко и ты про него не знаешь.

— Исключено! — фыркнула она, вздёрнув нос.

— И всё же, — покачал я головой. — Представь на минуту, что так оно и есть. И вот, по воле случая, ты ощутишь эти новые для себя ощущения. Рассказать какие?

— Попробуйте.

— Когда условный мужчина приходит в эротическое возбуждение, то его сознание словно пьянеет. Может быть слышала уже про так называемое изменённое состояние сознания? Или про состояние аффекта? — она кивнула. — Вот примерно это и происходит. Сила такого «опьянения» варьируется от человека к человеку и зависит, отчасти, от генетики, а в остальном от силы его интеллекта и дисциплины. Как понимаешь, если с этими качествами проблемы, то возбуждение берёт управление на себя. Это не оправдывает преступников. Просто упрощает понимание причин. Когда ты знаешь, как сложилась та или иная ситуация, психика избегает или избавляется от стресса.

— Не совсем понимаю, — поведала девушка, задумавшись. — Я пробовала только вино и то немного. Мама очень строго следит за этим.

— Ты не ощущала алкогольного опьянения? — решил уточнить я.

— Немного было, но меня затошнило скорее. Даже думала, что придётся… — смутилась она. — В общем, всё назад выйдет.

— От желания близости не тошнит, — рассмеялся я.

— Это хорошо, — проговорила она и мне удалось заметить, как губы тронула улыбка.

— Если подытожить, то я предлагаю тебе поразмыслить над собственной природой. Вдруг окажется так, что под гнётом предубеждений, твой темперамент просто спит, а не отсутствует. Разве правильно будет пчёлке, провести всю жизнь в борьбе против мёда?

Она хихикнула.

— Мёда?

— О, тут много сладких эпитетов можно подобрать, — поддержал я.

— Я люблю пчёлок. Такие милые.

Вспомнилась мечта иметь пасеку, о чём и сообщил.

— Как классно! — уставилась она на меня своими чудными глазами. Так бы и любовался. — Хотела бы побывать…

Мы начали обсуждать эту темы. Чуть погодя она себя исчерпала и возникла неловкая тишина.

К удивлению, оборвала её Настя:

— А расскажите ещё о… мёде, — смущённо закончила она.

— Это немного противозаконно, — улыбнулся я ей.

— Нет, — с чувством помотала она головой, — как всё устроено я знаю. В том числе у мальчиков, — скривилась она и брезгливо дёрнулась. — Они всегда так об этом рассказывали… грязно. А вот вы словно вообще о другом.

Я кивнул и задумался. При таком её восприятии, Настя скорее станет лесбиянкой, чем поменяет отношение к наготе мужчин.

— Знаешь, всё может быть очень по-разному. Будет не совсем правильно обвинять твоих сверстников в том, что не умеют раскрыть девушку, обеспечить комфорт близости. Чаще всего их заботит всё что угодно, но только не удовольствие э-э… подруги. Просто ещё мало опыта. В том числе жизненного. И в свете этого, часты случаи, когда девушки становятся парой. Ищут себя, исследуют дорогу удовольствия от близости.

— Знаю, — смутилась она и отвела взгляд, хотя до этого ловила каждое слово. — Я подписана на несколько пабликов для феминисток.

— Ты свободна в выборе, Настя. Я не твой родитель, не учитель, и даже не сосед по лестничной клетке. Просто мне не всё равно. Очень бы не хотелось, чтобы твой путь пролёг именно в этом направлении. Ненависть и страх не даёт хороших всходов.

— Я не знаю, — пожала она плечами и на миг посмотрела мне в глаза. — Ещё не знаю, как быть. Особенно после этого разговора.

— Давай мы попробуем найти в тебе страсть. Если ты ощутишь это самое опьянение, да при том по отношению к парню, то точно сможешь выбрать.

Я уже возбуждён, что скрывать. Лёгкое бледно-розовое платье только подчёркивает красоту и черты, что мне нравятся. Нежность, хрупкость телосложения, длину ног и в целом внешних данных: Настя высокая, с маленькой грудью, блондинка. Я пошёл ва-банк.

— А-а… как мы это сделаем? — с лёгким волнением спросила она.

— У меня есть план. Я бы даже сказал, что целая стратегия. Скажи, ты уже доверяешь мне?

Она некоторое время не решалась ответить. Смотрела, глубоко дыша и трепеща крылышками ноздрей. Потом кивнула.

— Это главное, — проговорил я, ощущая, как тело начинает потряхивать. Вот это уже плохо! Так я только напугаю свою Жар-птицу. Снова пришли на помощь годы тренировок в медитации. — Нас могут увидеть, если будем экспериментировать на дорожке. Давай немного углубимся в лес?

Она продолжает буравить меня взглядом. Жилка на тонкой шее бьётся сильнее прежнего, быстро и надрывно, словно лошадь в галопе. Настя мелко покивала и немного повела головой.

— Тогда прошу, веди сама. Выбери подходящее место.

И она пошла. Сначала робко, постоянно оглядываясь. Я ободряюще кивал ей, но вот уже шаги стали уверенней, и белокурая девушка начала углубляться в лес. Несколько раз мы останавливались и Настя, мило хмуря брови, высматривала дорожку. В итоге ушли достаточно далеко.

— Тут нормально, — заявила она, оборачиваясь.

Фрагмент 2

Место можно с натяжкой назвать поляной — под большим дубом трава растёт хуже, а другие деревья не прижились. Огромная крона создаёт тень и добавляет контрастности. Особенно глазам моей спутницы.

— Можешь немного отойти к дереву?

Она сделала несколько шагов и повернула голову:

— Так?

— Ещё шаг… А теперь повернись.

Тут я опустился перед ней на колени. Она уставилась полубезумным взглядом.

— Не боишься меня?

— Немного страшно.

— Сними поясок и свяжи им мои руки за спиной.

— З-зачем? — буквально задрожала она. Но не от страха.

— Чтобы ты могла доверять мне больше.

— Л-ладно… сейчас…

Завязала она не крепко. Я могу легко выпутаться, но делать этого не стану. Вот уже снова передо мной стоит Настя. Трусиков я пока не вижу, но если сделаю шаг, всё так же на коленях, то будет видно.

— Настя, я хочу подарить тебе тебя же. Хочу сейчас открыть твою страсть. Буду нежен и чуток. Ты сможешь в любой момент остановить меня. Можно я начну?

— Что ты хочешь сделать?

— Только хорошее.

— А это точно хорошо?

Я посмотрел в её крайне возбуждённое лицо.

— Это не очень хорошо, но очень приятно. И мне сильно хочется подарить тебе эти чувства.

Ей потребовалось время на принятие решение.

— Я согласна.

Словно звон тетивы раздался. Для меня мир перестал существовать. Тело мелко трясёт и я ничего не могу с собой сделать. Долгое воздержание даёт о себе знать. Но и у Насти уже есть смелость испытать новые ощущения, более того, я всё угадал верно — она темпераментна!

Её нижнее бельё оказалось голубым в белую полоску. Совершенно простое и от того прекрасное. Не пялясь слишком явно, я склонился к коленкам сжатых ног и стал осыпать лёгкими поцелуями. Закрыл глаза, чтобы глубже погрузится тонкий мир ощущений. Кожа мягкая, с лёгким ароматом крема. Сначала сжалась, сделавшись гусиной, но быстро оттаяла и пуще прежнего понежнела. Я взял чуть повыше.

— Настя, обопрись спиной о ствол, пожалуйста, — поднял я глаза к её лицу. — И расставь ножки.

Пальцы её рук сжались и разжались, девушка закусила губу. Я же смиренно жду.

Сдача каждого рубежа — отрада! Вот белокурая дива отошла на полшага, немного сползла по стволу и широко расставила ноги. Всё время с смотрел только в глаза. Даже на микрон не дёрнул взглядом в сторону белья.

Выдержав паузу, опустил веки и снова склонился к ногам. Поцелуи стали смелее, без прежней лёгкости. Слегка причмокивая, я больше захожу на внутреннюю сторону бёдер. Уже можно открыть глаза, но я как раз уловил тонкий хвостик нового аромата. Кажется, это запах кондиционера для белья. Причём идущий не от платья.

Глаза самые жадные из органов чувств. Стоит их открыть, как всё сознание захватят яркие образы. Робкому обонянию и тактильным ноткам с губ просто не останется места. Поэтому я продолжаю сочные поцелуи, забираясь всё выше. На голову легла ткань юбки.

Это миг стал кульминацией первого акта — губы уткнулись в ткань, а нос, наконец, уловил лёгкий аромат юного бутона. Я открыл глаза.

Под бело-голубыми полосками спрятан аккуратный холмик. Я поцеловал его вершинку, взял выше — рассыпал поцелуев там. Тело Насти вздрогнуло, потом ещё. Спустя пару поцелуев появилась постоянная дрожь.

Осторожные ласки продолжились, но, когда их роль подошла к концу, я вынырнул из-под юбки платья и снова посмотрел в глаза своей Жар-птице.

— Хочешь, чтобы я остановился?

Пристально глядя на меня, она медленно покачала головой.

— Прекрасная моя, тогда сними, пожалуйста, трусики.

Она кивнула, резко выпрямляясь, и спешно стянула лоскуток ткани. Не дожидаясь просьбы, Настя снова прислонилась к стволу. Ей потребовалось время, чтобы разжать ноги. Я же помог ей поцелуями.

Теперь уже нужно смотреть. Я забыл моргать, впитывая каждый миг. В тени под юбкой было видно только гладкий треугольничек и нежный кустик белых волос снизу. Вот ноги разошлись, словно лепестки чашелистика, что выпускают юный розовый бутон к свету. И я даже не могу точно сказать, розовый ли, ибо прекрасный вид этого цветка нельзя сравнить со столь знакомой розой.

Это редкий горный цветок, что спрятан от людских глаз, первозданен и нежен. Увидеть такой, значит стать любимцем Фортуны.

Я приблизился к соцветию лепестков. Те что больше, почти не скрывают нежнейшей сердцевинки. Из-под белёсого пуха спускается складочка, словно из розового кондитерского крема. Венчает её робкая земляничка, а ниже едва не дрожат два милейших лепестка. Не в силах больше терпеть, я скорее прильнул к дивно-пахнущему бутону.

Краем сознания отметил лёгкий вздох Насти. Первые ласки самые чудные. Тончайшая смесь аромата и вкуса. Я взялся за неспешное познание сокровенного уголка.

Вскоре Настя опустила руку мне на голову и я усилил напор. Едва слышимые стоны стали аккомпанементом действу. Моё желание, не найдя традиционного выхода, сосредоточилось на ласках. Теперь довести девушку до вершины стало моей сверхзадачей.

Это случилось так, как должно было. Юное тело свело в истоме. Я постарался вовремя замереть, хорошо понимая важность момента, когда ты застываешь на пике удовольствия. Настя ещё несколько раз вздрогнула бёдрами, толкаясь земляничкой в мой язык и затихла.

Я медленно отстранился. Лопнула тонкая ниточка слюны. Взгляд нашёл её глаза. Тут, вдруг, Настя замахнулась и отвесила мне крепкую пощёчину. В голове зазвенело.

— Прости, — вымолвил я.

Румянец растёкся по её щекам. Глаза метают молнии.