Помоги проекту - поделись книгой:
Валерий Шилин
Оружейных дел мастер: Калашников, Драгунов, Никонов, Ярыгин
МихТим
Шёл сентябрь 1994 года. Российский госэкспортёр оружия и вооружений готовился к переговорам с новым европейским заказчиком — нейтральной страной, не входившей в блок НАТО.
Перед началом переговоров Виктор Тримаскин — начальник отдела военно-технического сотрудничества «Внешоборонпоставки» — встретился с приглашёнными в Ижевск представителями оборонных предприятий Нижнего Тагила, Перми, Ульяновска и Вятских Полян.
— Иностранную делегацию, — сообщил Тримаскин, — возглавляет бригадный генерал Рудольф Планке. Он влиятелен как в войсках, так и в Генштабе австрийской армии. Ему ассистирует Карл Вробель. По нашей информации, Вробель — представитель разведки. Он отвечает за финансово-экономический блок на переговорах. Сегодня у нас дискуссии и презентации, завтра — демонстрационные стрельбы с участием отдела спецназа «Кречет». Командир — майор Владимир Феоктистов. Гостям, — тут Тримаскин сделал паузу, — мы приготовили сюрприз: в мероприятиях примет участие Михаил Тимофеевич Калашников.
— Здорово! — отреагировал кто-то из присутствующих. — Это будет наш козырь!..
Когда переговоры набрали ход и прошла презентация техники, гостей и представителей российского ВПК рассадили в зале по местам в строгом соответствии с планом. Началась рутинная работа. Потом участникам предложили перекусить.
Вдруг дверь зала отворилась, и вошёл Михаил Тимофеевич Калашников — МихТим, как его в своё время обозначили в секретной переписке. А так это был доктор технических наук, генерал-майор1, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат множества премий, человек-легенда, но главное — самый знаменитый в мире конструктор-оружейник. На нём ладно сидела военная форма, грудь украшал достойный восхищения орденский иконостас.
Все побросали вилки и ножи, кто-то ринулся его приветствовать.
— Вот дьявол! — сокрушался Вробель. — Знать бы, что встретимся с самим Калашниковым, взял бы фотоаппарат!
МихТим, будто предвидя ситуацию, вручил генералу Планке свой небольшой фотопортрет с автографом. Планке аккуратно завернул фото в салфетку и бережно положил во внутренний карман пиджака.
Калашникова усадили в центр стола. Надо знать тонкий юмор этого человека.
По-свойски и по-доброму окинув взором присутствующих, он обратился к протокольщикам:
— Молодцы! Вижу, гостей голодом не мурите!
Планке и Вробель отозвались в один голос:
— Мы даже не ожидали такого приёма, хотя русское гостеприимство знаем хорошо. Есть опыт.
Поняв, что имеют в виду гости, зал грохнул дружным залпом хохота.
МихТим правил балом. Шутка за шуткой, байка за байкой, даже стихи свои прочёл. Переводчики с трудом успевали переводить.
Михаил Тимофеевич уехал около десяти вечера.
В свои номера поднялись Планке и Вробель.
Российские специалисты ещё посидели за столом, что-то обсуждая, — завтра не менее ответственная работа.
Утром в назначенное время кавалькада машин с иностранными гостями направилась к полигону. Ещё издали они могли слышать выстрелы — спецназовцы вели пристрелку оружия. На столах были выложены патроны и образцы оружия: новые автоматы со сменными модулями, снайперские винтовки, оптика, пистолет Ярыгина 6П35. Возле столов находился начальник пункта боепитания, с красной повязкой.
К Тримаскину подошёл командир отряда:
— Здравия желаю! У меня всё готово.
— Отлично, Володя, — Тримаскин потёр руки. — Пойдём ещё раз всё проверим.
А вот и иностранцы. Тут же прошёл звонок от помощника Калашникова: «Михаил Тимофеевич будет у вас через полчаса».
Но машина главного конструктора пришла раньше. Калашников всех поприветствовал и передал слово Феоктистову для представления образцов оружия.
— Михаил Тимофеевич, мы для вас отдельную трассу подготовили, — уточнил Феоктистов. — Вот — ваш новый автомат с патронами калибра 5,56.
— Хорошо. Я сегодня в боевом настроении. Можно и стрельнуть, — энергично сказал Калашников.
Бойцы ждали команды начинать.
Гостям выдали наушники. Сам же Калашников от наушников отказался, а взамен использовал две пустые пистолетные гильзы, вставив их в ушные раковины донцем внутрь. Планке заметил это и спросил у Вробеля:
— Так делают русские профи?
Тот только усмехнулся.
Началась показательная операция «Захват».
Впереди группы — боец с тяжёлым щитом в левой руке. Правой он стрелял из АПС — автоматического пистолета Стечкина. Ребята вели огонь в движении, укрываясь за щитом, поражая одну мишень за другой. Делали они это виртуозно. В глазах Планке и Вробеля — восхищение и восторг.
Потом пострелять дали гостям. Планке и особенно Вробель испробовали всё и остались очень довольны.
На огневой рубеж вышел Калашников. Несмотря на почтенный возраст, стрелял он легко и от плеча, и от бедра — пули крошили фанерные мишени. Был полный штиль, густой дым повис сизым облаком над линией огня. Для настоящего солдата нет слаще запаха пороха!
Калашников похвалил отряд за мастерское владение оружием, поинтересовался у гостей, нет ли замечаний, пожеланий.
Планке ответил, что бойцы показали всё и даже больше:
— Великолепная школа! Прекрасное оружие!
Калашников предложил гостям отведать солдатского чая и свежей выпечки. Феоктистова так и подмывало спросить, а как у них там, в Европе, солдаты — такие же ребята?
Неожиданно Планке достал из портфеля зелёную фляжку:
— Это домашняя сливовица. Сам делал. Хочу поднять тост за ваших солдат, за ваш гостеприимный народ, за вас, господин Калашников!
Тост был, как говорится, зачтён.
Ответное слово взял МихТим:
— Виктор Александрович, ты это не вноси в протокол, — озорно подмигивая, сказал он Тримаскину. — Уважаемые гости, хочу сказать слова, которых вы вряд ли ожидаете от конструктора-оружейника. Хватит нам, господа, смотреть друг на друга через перископы и оптические прицелы. Я бы с удовольствием занялся не конструированием боевых образцов, а каких-то полезных в хозяйстве вещей — вон их сколько самодельных у меня на даче. Как известно, свой автомат я разработал в ответ на угрозы противника, чтобы у нашего солдата было простое и надёжное оружие. Сожалею, но враг не унимается, грозит новыми войнами. Хочу заверить вас и ваших коллег, если ваш выбор будет сделан в пользу нашей боевой техники, вы поступите верно — она проста в эксплуатации и эффективна. Главное же в том, чтобы все мы понимали, что и на нашей стороне окопов, и на вашей стоят живые люди, у которых есть свой дом, своя семья. Хочу надеяться, что мы с вами на пути к осознанию этого…
Несмотря на нейтральный статус Австрии, она оказалась под ожесточённым внешним давлением. Американцы и их сателлиты опасались, что сделка с Россией в области оружия может послужить заразительным примером для других европейцев. Но тогда с лёгкой руки Калашникова сделка с австрийцами состоялась. И продолжилась кропотливая работа по преодолению старых комплексов недоверия, по формированию нового международного мышления. А это, как выясняется, гораздо труднее, чем стрелять по мишеням.
Евгений Драгунов — оружейных дел мастер
Имя конструктора Евгения Фёдоровича Драгунова — талантливого инженера, создателя армейской снайперских винтовок СВД, СВДС и большой гаммы спортивно-целевых винтовок, включая знаменитый «БИ-7-2» — «Биатлон» — для зимних соревнований стрелков-лыжников, — хорошо известно не только людям военным, но и в кругу разработчиков высокоточных стрелковых систем.
Известно, Драгунов ещё подростком увлекался охотой, имел своё ружьё — «Маннлихер» модели 1895 года, переделанный под двадцать восьмой калибр. Это было увлечение, типичное для многих ребят и взрослых мужчин в Удмуртии того времени. Охота — это и увлечение, и промысел.
Существует высказывание: «Убивает не ружьё, а человек». Как ни крути, а слово «оружие» чаще следовало бы понимать как «орудие», как «инструмент». К сожалению, есть люди, которые до визга доходят, выступая на демонстрациях, протестуя и против затрат на оборону, и даже против самих конструкторов-оружейников. В первом они обвиняют государственную власть, а вторых охаивают чуть ли не за патологическую кровожадность и психические отклонения. Не хочу прибегать к чересчур резким высказываниям в адрес авторов подобных выступлений. Ясно одно — с такими у нас разные пути.
Об оружии люди иногда вспоминают только тогда, когда враг уже стоит на пороге. А это уже непростительно поздно! Только мудрый понимает — о тех, кто создаёт оружие для защиты нашего общего дома, надо помнить и в лихие времена, и ещё пуще — во времена мнимых мирных затиший. Нельзя допускать, чтобы враг в этом вопросе шёл первым, а мы потом гнались бы за ним. Тот, кто проигрывает на старте, рискует быть обречённым и на основной дистанции.
Признаюсь, мне здорово повезло в том, что волею судеб я близко познакомился с семьёй Драгунова: супругой Лидией Николаевной, дочерью Еленой, сыновьями Михаилом и Алексеем.
Академичный Михаил — кандидат технических наук, оружейник. Много пишет, преподаёт, печатается и в России, и за её пределами.
Алексей, младший из сыновей, много лет отдал «Ижмашу» (ныне «“Калашников” Концерн»). В профессиональном тандеме с Виктором Калашниковым, сыном Михаила Тимофеевича, они создали несколько интересных образцов. Специалисты считают, что лучшим из них является пистолет-пулемёт «Бизон» с подствольным шнековым магазином повышенной ёмкости на 62 патрона. Алексей — виртуозный стрелок. Я лично не раз был свидетелем, как на штатной для этого класса оружия дистанции, из положения «Стоя без опоры» он мог дать одну сверхдлинную очередь на всю ёмкость магазина. При этом так уложить попадания в мишень, что вся группа укрывалась солдатской шапкой. Такое под силу не каждому — даже очень опытному — стрелку.
Драгуновы — оружейная династия. Преданность профессии передавалась от отца к сыну на протяжении нескольких поколений. Внуки Евгения Фёдоровича тоже оружейники.
На наших оборонных заводах куётся и закаляется не только сталь, но и человеческие судьбы.
Успешно окончив Ижевский индустриальный техникум, молодой специалист по обработке металлов резанием пошел на оружейный завод. Приняли его в ложейный цех. Дело у трудолюбивого и сноровистого Евгения пошло в гору. Были у него цепкий ум и умение видеть в оружии то, что не каждому человеку дано.
Летом 1939 года его призвали в Армию. Отправился солдат Евгений Драгунов служить на Дальний Восток в 237 Артиллерийский корпус, отделение артиллерийской разведки.
Два месяца спустя его командировали в Школу младшего командного состава. Пройдя двухгодичный курс подготовки, Драгунов получает звание младшего командира взвода, но вместо того чтобы попасть в войска, его зачисляют в Школу оружейного мастерства.
У Драгуновых бытует семейная история о службе Евгения Фёдоровича на Дальнем Востоке.
«Однажды в часть прибыл инспектор из округа. Зная о незаурядных способностях молодого бойца, накануне проверки командир части вызвал к себе Драгунова и выдал ему винтовку Мосина, чтобы тот потренировался и смог показать соответствующий результат. Однако в тот же день Драгунов докладывает командиру, что винтовка не может обеспечить приличного качества боя — штык был плохо прикреплён и “тарахтел” при каждом выстреле, вызывая ненужные вибрации.
То ли не придав значения замечаниям бойца, то ли впопыхах, командир отпарировал, дескать, винтовка в полном порядке и не морочь тут людям голову.
Евгений не стал вступать в спор — с командиром не здорово поспоришь — пошёл в мастерскую и сам устранил непорядок.
В назначенный день инспектор прибыл на стрельбище. Стали бить на зачёт.
Драгунов отстрелял положенную партию патронов. Инспектор, видимо, хорошо разбиравшийся в оружии, взглянул на мишень и сделал замечание:
— Группа компактная, без отрывов. Но почему она легла со смещением от центра?
Присутствующий при этом командир хотел было списать это на огрехи стрелка, но старший по воинскому званию инспектор остановил его:
—
Пусть боец ответит.
Тот доложил коротко и чётко:
— Товарищ инспектор, смещение произошло оттого, что неверно выставлены прицельные приспособления.
Смелый ответ вызвал удивление.
— Ну что ж, придётся тебе привести оружие в норму и стрельбу повторить. Справишься? — подзадоривая, спросил проверяющий.
— Справлюсь, товарищ инспектор.
— Хорошо, даю тебе пятнадцать минут. Но учти, если не сможешь — чистить тебе сегодня конюшню. За дерзость.
Драгунов получил дополнительные патроны на пристрелку и десять штук — в зачёт.
Когда он подошёл снова и доложил о том, что оружие приведено к нормальному бою и он готов к контрольной стрельбе, инспектор отменил перестрел:
— Нечего зря жечь патроны. Я вижу, ты и впрямь своё дело знаешь. А скажи, Драгунов, что означает слово “трёхлинейка”?
— Товарищ инспектор, “линия” — это десятая часть дюйма, равная 2,54 миллиметрам. Три линии, соответственно, равны 7,62 миллиметрам. Это калибр винтовки, диаметр канала ствола.
— Хорошо, боец. К тебе вопросов больше нет».
После этого случая в части о Драгунове заговорили как о настоящем стрелке. Теперь в его обязанности входили задачи не только ремонта оружия, но и проведение занятий с молодыми бойцами.
Началась война. Евгения произвели в должность старшего оружейного мастера, но на фронт не отправили. Такие специалисты нужны были не на передовой.
В мастерских он имел доступ не только к советским, но и трофейным зарубежным образцам: немецким, итальянским, японским, американским — этого добра и враги, и союзники много оставили на полях сражений Великой Отечественной войны. Здесь Драгунов подробно изучал особенности конструкций, сравнивал их, пробовал делать свои модификации. Много сил и времени он отдал ремонту и проверке боевых качеств советских образцов, прошедших через его умелые руки.
После войны Драгунов возвращается на родной завод. На этот раз его принимают в Отдел главного конструктора — заводу нужны были и опыт, и знания молодого оружейника.
Это было началом главного этапа в жизни Евгения Драгунова.
В 1963 году Драгунов со своей командой выиграл главный конкурс, разработав армейскую снайперскую винтовку СВД под классический российский патрон 7,62 х 54R, ставшую на долгие годы основным оружием военных снайперов не только в Советской Армии и дружественных армиях Варшавского договора, но и в других зарубежных странах. Необыкновенно надёжная, простая в обслуживании и эксплуатации, СВД и её более современные варианты до сих пор стоят на службе в Российских Вооруженных силах. Кроме СВД Драгунову принадлежит разработка пистолетов-пулемётов, один из которых «КЕДР» (Конструкция Евгения Драгунова), был поставлен на производство и введён в Табель российского МВД. Как человек прекрасно владевший искусством спортивной стрельбы, Евгений Фёдорович и ряд его талантливых последователей стояли у истоков разработки многочисленных спортивно-целевых винтовок.
О профессиональной карьере Драгунова сегодня написано довольно много.
Хочу добавить всего несколько строк о том, каким видел Драгунов молодое поколение, делился сокровенными мыслями о месте и роли современной молодёжи. В этих напутственных словах — суть самого Евгения Драгунова, человека большого сердца и твёрдых принципов:
Поделиться книгой: