Это другое 3

— А где ж он сейчас?

— Там остался.

— А как же... разве он сможет без тебя?

— Несколько дней протянет, не сильно глупея, пока становится обычной птицей, а потом придется ему в спячку впадать, снова обратившись каменной статуэткой. Но я надеюсь вернуться ранее, чтоб не искать его потом. Да и, в крайнем случае, призвать его могу в этот мир, но лучше тупо портал ему открыть, так как тут он переродится опять тупым птенцом, потеряв всю память. Хотя по размерам, а главное, аппетиту — и не скажешь.

— Круто у тебя всё. Магия! — с восторгом сказала Силина, выслушав сына, пока с его помощью подгоняла и крепила на удобный поясной ремень кобуру, а также пару аналогично универсальных подсумков с уже набитыми магазинами внутри.

Силин, храня их много разных и в снаряженном состоянии, сильно не парился насчет ослабевания пружин. И вовсе не, потому что в непойми-каком-пространственном хранилище из кольца был стазис или нечто подобное. Нет, не было его там. Просто школьник скорее не знал о том, что по таким причинам могут возникать задержки при стрельбе, а маг-иномирянин в нём — и вовсе был далек от механики.

И да, опыты с помещением в Карман горячего он проводил. Там скорее невесомость и вакуум обнаружились, огражденные некой проницаемой лишь для руки и предметов в ней невидимой плёнкой, нежели действительно безвременье, так как фляга с кипятком остывала действительно очень медленно, но в то же время часики тикали. Механические — нет, а вот электроника — вполне.

— Обувка, вот только, у меня — не очень, — глянув на свои великоватые «шлёпки» одного известного бренда с дурацким дизайном, заключила вооруженная теперь маман.

— Тебе ж тут не боевые действия вести, а стараться не отдаляться от меня и стоять на месте, если что. Сменки, прости, с собой нет, — отвлекаясь от восполнения резерва, ответил молодой маг.

И нет, для этого дела ему не было нужды медитировать, например, хотя такое и впрямь дает прирост в пару десятков процентов, но всё же так себе идея: просидеть уйму времени неподвижно, являясь уязвимой целью, когда и так всё само случится через, примерно, двенадцать, по наблюдениям иномирянина Кима, мало отличимых от Земных часов, требующихся типичному магу, то есть без перекосов в развитии энергетики, вне зависимости от объема резерва для его полного восполнения из магофона вокруг.

А тут, как Силин уже почувствовал, с магофоном — порядок.

Так вот, однако в данный момент юноша, не желавший так долго оставаться на голодном пайке, рассчитывая лишь на крохи успевшей восстановиться маны, воспользовался иным методом, о котором узнал у, внезапно, математички Ольги Гаус! Точнее от обосновавшихся в ней остатков Лиу с Нго.

Когда Силин перед запланированным отъездом отдавал вассалу кинжал с частью её души, ну и заодно подзаправил девушку своей Круа, то посокрушался вслух, скорее чтоб понаблюдать за её реакцией, что, мол, ай-яй-яй, у такой замечательной боевой единицы нет магического резерва, а потому вне границ княжества, то есть без подпитки от древа-алтаря в саду Её Светлости, ей будут недоступны ни кольца, ни другие побрякушки, даже те, которые на Круа работают, так как и они все требуют ману. Пусть не особо ещё доверяющий одержимой училке её ученик пока и не собирался одаривать мутную красотку, сделав из неё эдакого терминатора, но ему всё же была интересна её реакция. Ну и не пожалел, получается, что не умолчал, так как Гаус просветила, что, оказывается, в обмен на собираемую с подданных княжества энергию Круа, весьма «жиденькую» и впоследствии аккумулируемую да обогощаемую, так сказать, на древе-алтаре до состояния нормальной, им всем, от него же, поступает мана для работы их золотых колец, и которая в конкретном случае не собирается из магофона, что было бы «дешевле», а по всё ещё «выгодному курсу» происходит её конвертация из полноценной, то есть уже обогащенной Круа. Что пусть и несколько расточительно, но зато не требует постороннего внимания. Всё, так сказать, автоматизированно. Но самое интересно из всей этой информации для общего развития то, что таким же владеют и владетели!

Короче говоря, Силин, через Видение всё как следует изучив из того, что ему показала тогда Гаус, когда учила «как надо», довольно быстро постиг премудрость конвертации энергий: Круа — мана. Ну а так как Силин у нас Кру ун Рик, то есть вырабатывает Круа, а не собирает её, как владетели или Гаус, которой жадина-сюзерен всё равно не дал бронелифчик с крыльями, то остаться с опустевшим резервом, даже после столь манозатратного перехода порталом, юноше теперь не особо грозит. Только и надо-то, что немного времени и некоторого спокойствия, вполне, как видно, допускающего размышления и беседы.

— А что хотели-то от тебя, Слав? Ну, эти вот... «силы света», — снова отвлекла от раздумий мать сына, но не отвлекшегося при этом от наполнения резерва для запитки их магозащит, ну и, чтоб на пару-тройку фаерболов хватило, если вдруг придется шваркнуть таким кудась для острастки.

— Хотели, чтоб я сделал то, что и так собирался, только подзадержался с отъездом из-за одного одноклассника. Из-за чего(вздохнув) и он теперь покойник, и не меньше десятка гражданских вместе с ним. Ну а тут уже выяснилось, что уроды и тебя ещё захватили, вот я и не смог спустить им это с рук. Да и оставлять тебя в их лапах было недопустимо, — поведал глазеющий по сторонам Силин. — Тебя как, кстати, похитили-то?

— Да... ты знаешь, я и не поняла. Дома, как обычно, заснула, а проснулась уже тут. В смысле, там. Слав, так я так и не поняла, где это мы сейча... Ой, мамочки, гляди: ушки! — не договорив, воскликнула позабывшая обо всём не свете Силина, когда в уже достаточном утреннем свете увидела, как неподалеку из самого большого и высокого бревенчатого дома с подобием башенки из устланной зеленым сочным дерном крыши вышли две... особи.

— Ага, и хвост, — вздохнув, констатировал не разделявший восторгов мамы Силин. А когда две копейщицы приблизились, то смог оценить их наряд и негромко дополнил своё мнение. — Маслов — изврат проклятый!

К незваным гостям, после перехода оказавшимся чуть ли не посреди выглядящего как экспозиция краеведческого музея поселка, с настороженным видом и опасливо сжимая своё оружие, выдвинулись две весьма подтянутые, довольно высокие и стройные, несколько лохматые брюнетки в явно местного производства набедренных повязках да с бандажом из полос ткани вокруг груди. Хотя чё там было мотать-то, когда нечего — неясно. В рука воительницы, а на фоне следом подтянувшихся прочих они выглядели именно таковыми, держали по двухметровому где-то копью. На этом обычность, если это тут уместно, и заканчивалась, так как, помимо упомянутого, на девицах была ещё и ременная сбруя словно из секс-шопа какого-то, о чем свидетельствовали: дурацкая конструкция, розовый цвет и множество явно дешманских блестяшек. Источником же сего перформенса, который с достоинством носили обе явно гордые вниманием от «доброго барина» его приближённые, как несложно догадаться, являлся Миша Маслов, явно выделявший эту парочку из прочих, ибо эти, как не посмотри, но симпотяжки, были относительно чисты и даже не воняли.

— Ох и запашок, — не выдержала Силина, косясь куда-то в район торчащего из прорези примитивнейшего вида туники хвоста одного из представителей не столь благородной публики, толпящейся теперь за отважившимися выйти вперед копейщицами. — У тебя, кроме пистолетов, мыла случайно нет?

— Не.

— Жаль.

— Маслов, свинота, — снова высказался Силин, по поводу непритязательности почившего одноклассника, который явно же мотался сюда на обед, но не смущался антуражем, а в прогрессорстве, как видно, ограничился лишь приближенными, на остальных определенно забив.

И да, в копилку необычности аборигенов, конечно же, стоит поместить и наличие у них звероушек с хвостами. Слава здравому смыслу: копыт, рогов и прочей дичи, как например, нескольких рядов... эм, бюста — ни у кого не замечено, хотя некоторая пестрота собравшегося контингента наличествует, а вон та, например, самая... не отощавшая, скажем так, дамочка с розовыми и чуть вислыми ушами, ну хоть без пяточка — просто не оставляла сомнений на счет того, чем конкретно вдохновлялся безумный разум, породивший это вот всё.

— У высоких и темноволосых, Слав, смотри, хвосты прям как волчьи, ну или собачьи. Серые, короче. Вон те мелкие, суетливые и чумазые такие, ну типа крепостные в общем — у них коротенькие, вроде как заячьи, хотя бурые какие-то. Как и уши, которые у всех этих разномастных шатенов мало чем отличаются от предыдущих темноволосых ушастиков, но покрупнее и не так воинственно торчат. Ого, а вон, гляди, шкаф какой! С молотом и в фартуке который. Низенький, правда. Хм, Слав, их если отмыть всех да нормально переодеть из этой их гадкой мешковины, то миленькие все такие будут, — тараторила мама, пока сын бодался взглядами с вышедшей вперед темно-пепельноволосой копейщицей. — Ой, а там, смотри, детки выглядывают. Ой, как же они несчастно-то выглядят. Глянь, их же там целый сарай набился! Да разные все такие. Рыжие, вон, есть, и... трудно понять какие ещё. Гря-я-язные, пипец.

— Ткри плух винк совняй мули? Бо Маслув и ни регаж! — чё-то там задвинула самая смелая, воинственно потрясая копьем.

А другие, тем временем, смотрели на неё, как на дурочку, но с опаской. Мол, белый господин, вон, пришел, бусы-зеркала по-любому принес, а ты хорохоришься тут, понимаешь. Ну и что, что не наш? Смотри, какой упитанный! Может и нам перепадёт... объедков.

— Слав, мне их страсть как жалко, — сказала та, кто наверняка не смотрела фотографий 19 века с запечатленным крестьянским бытом своей Родины, наверняка ещё и постановочные, где выпячивалось всё лучшее из того (ругательное слово), что имелось.

— Убна, кус внча мона! Дука, дука, — не унималась, явно накручивая себя, как видно, отслуживающая блестяшки, душистое мыло, что-нибудь сладкое из ярких пакетиков, ну и не выстроганное топором в убранстве, за что Маслов наверняка покупал лояльность и, понятное дело, ласку по ночам у этого вот продукта своей среды.

— Хрен с тобой, — вздохнув, махнул рукой Силин и полез в Карман, откуда вскоре извлек тут же занявший место на его левом ухе пирсинг.

— Чмуни, больдва кун низа! — сказала девица, после явленных чудес покрепче ухватившаяся за копье.

Вторая, правда, попятилась, когда как толпа зашумела, ну а Силин услышал: «Чужаки, уходите поскорее восвояси!».

— Вот же ж, — подосадовал юноша.

Да, понимающий теперь любые языки, но ответить-то он не в состоянии, а конфликт-то, как видно, назревает. Но навряд ли найдется в мире то, что заставило бы его пронзить язык пирсингом, который никакой уважающий себя мужчина в рот не возьмет, даже в обмен на способность ещё и говорить на любом языке. Это в комбинации с уже ставшей невидимой серьгой в ухе, а так-то там и защита от ядов, очень не помещавшая бы в кафе у школы в Воднинске, где Силина опоили для похищения. Дилемма.

— Ты что, Слав, понимаешь их? — что-то уловив в реакции сына, поинтересовалась Силина.

Которая, конечно, навряд ли бы так же ерепенилась, как он, но у неё-то нет резерва, да и княжство с его древо-алтарем для запитки через золотое кольцо всех прочих побрякушек — неведомо сейчас где. Запитать же эту штуку, вызывающую такую стойкую неприязнь скорее у Славика, нежели у небрезгливого Кима, как чуть ранее и магозащитный амулет на шее Софьи Самуиловны — слишком громоздко и ненадежно будет из-за вероятных конфликтов, а потому:

— Стоять бояться! — грозно вдруг выкрикнул Силин, когда, напитав мышцы Круа, сработал на опережение и, ускорившись, сблизился да снес явленным в правую руку Основным клинком... нет, вовсе не голову сероухой пепельноволоски, а всего лишь наконечник её копья, тем самым оставив безоружной ревнительницу Масловских завоеваний. Хотя нет, вон, кинжал на поясе ещё имеется у неё.

Однако вокруг уже завопили, запищали, кто-то зарычал, но все разбежались кто куда. Пока вторая, более черноволосая копейщица, бросив своё оружие и упав на колени, что-то там скулила, явно моля о пощаде. А бледная, как мел, первая замерла с обрубком копья и, не в силах сдвинуться с места, покорно ждала смерти, в ужасе округлив желтые глаза.

Ну да, Силин был впечатляюще быстр, а его смазавшаяся в светящийся голубым сегмент атака — невиданно всесокрушающа. Тут любой бы обделался.

— Слав, ну зачем ты так? — заставляя жалеть уже сына, что не усыпил её с помощью Круа, пока решительно наводит порядок, приводя к покорности завоеванные земли, окликнула откуда-то сзади сердобольная женщина, ясное дело, не видевшая: как это, когда взятый город отдают на разграбление передовому легиону ВОАС.

А Ким видел, и даже активно участвовал, хотя соседствующий с ним в одном теле Славик, не сказать что ставил это в заслугу «попутчику», а скорее даже наоборот.

— Мам, я тебя люблю, но позволь мне самому решать, какие методы повлекут меньше телодвижений впоследствии.

— Да я и не против, взрослый ты уже совсем, но дал бы ей тебя ткнуть копьем. Сам же сказал, что защита на нас. Они бы посмотрели, что «снизошедшее божество» неуязвимо, да и пали бы ниц, а не с воплями разбежались. Наверняка ещё и затаив теперь злобу из-за пережитого страха.

— Вот спасибо! А мне потом покусившуюся на мою жизнь придавать казни, что ли? Я головы рубить поднявшим руку на синьора не особо горю желанием, знаешь ли.

— А ты что, собрался тут оставаться, что ли? — удивленно, хотя некоторая надежда и жажда приключений, если не азарт, на миг проблеснули в её черных глазах, спросила Силина.

— А ты сможешь просто так бросить, вон, тех детей, например? Это ещё целые, просто грязные и голодные, а там глубже, видишь... Хотя нет, лучше не смотри, там калеки, блин. Что здесь вообще происходит? Откуда они тут такие? Вот же ж, скотство! — заодно досадуя на свою черствость, которую показал привыкшей знать его другим матери, скрежетал зубами несколько растерянный Силин.

Тем не менее, всё же решительно пошагав к той халупе, где обитали то ли беженцы, в пользу чего была их пестрота, то ли потерявшие кормильцев из местных сироты, так как и буроухих тут было в достатке. Но точно не невольники, так как в лес, как стало видно после рассвета, раскинувшийся вокруг лишь со стороны реки обрывистого холма с поселком — что-то никто не бежал, несмотря на то, что кроме, по-видимому, страха им ничто не мешало. Сам же посёлок этот — хоть и представлял довольно удручающее зрелище в виде чисто символически огороженных скорее тыном, нежели полноценной засекой, десятков трех приземистых бревенчатых изб без намека на наличие труб в живописных травяных, колоритных тростниковых или просто выстланных дранкой крышах, так вот, однако он, несмотря на всю свою убогость, всё же, как видно, отчего-то стал прибежищем для столь разномастной публики различной степени потрепанности, но поголовно исключительно отощавшей.

— Не ходи за мной, мам, — не своим голосом бросил себе за спину Силин, рассудив, что, в отличие от физического здоровья, ему не по силам исцелять психическое, а потому, взвесив все «за» и «против», отважился на такое указание, когда увидел всё поближе.

А спустя некоторое время из-за спины потерявшего ему счёт парня раздалось:

— Сла-ав? Слава? Слава, ты слышишь? Сынок! — вернул наконец в реальность ушедшего с головой в работу Силина голос его взволнованной матери. — Волки! Ты слышишь их, они приближаются!

Только сейчас, оторвавшись от лечения, юноша обратил внимание, как с ужасом жались друг к дружке и забивались в любые доступные углы со щелями сарая все окружающие, которым явно не нашлось приюта в собственных домах, куда уже разбежались местные, заслышав и вправду приближающийся вой. Вот только раны и увечья у всех тех, кто дожил до появления кого-то способного им помочь, и на которые Кру только что не скупясь тратил свою невероятную Круа, дабы отсрочить смерть от сепсиса и тому подобного, так вот, следы от зубов и когтей на ещё теплых или уже холодных телах были явно не волчьи. Ну или волки здесь... несколько иные.

Спешно закончив с бледнющей и уже явно бредящей какой-то очень светло-голубоволосой мелкой девицей с явно песцовым хвостом да почти белыми ушами, типичной для всех местных формы, и всё это под боготворящими теперь взглядами другой, рыжей и лисоподобной, похоже её подруги с чуть ранее заживлённой культей вместо некогда правой руки, Силин решительно встал и вышел наружу готовый принять бой.

И да, он никого не исцелял прожорливым кольцом с левого мизинца, экономя свой магический резерв, а лишь врачевал с помощью Круа, дабы «оттянуть» тяжелых подальше от «кромки», ну а потом когда-нибудь, если позволят обстоятельства, воспользоваться Исцелением, позволяющим не то что конечности и органы восстанавливать, но и после клинической смерти возвращать из-за той самой «кромки».

Не тратя более времени, Силин поспешил навстречу звукам, в итоге вскоре оказавшись на краю поселка, представлявшего из себя эдакую неидеальную окружность из разнообразных изб, кое-где огороженных, а где «и так сойдёт». Ну а заняв позицию перед обратным от реки пологим склоном холма, строго глянул на неотстающую Силину и рукой указал, где ей стать.

— Будь здесь, — всё же добавил вслух, а вспомним, что перед ним не какие-то там одноклассницы, а любимая мама, тепло добавил. — И не волнуйся, нас и бомбой не возьмёшь. Не то что волки какие-то там!

К слову, восстанавливать энергонить к амулету на шее не пришлось, так как непослушная мать, так и не удалившись далее чем на пять метров, не оставила своего сына-грубияна, пока тот в смраде, кое-где уже разлагающихся, преимущественно детских тел судорожно боролся за жизни хоть кого-то из них последние... трудно сказать сколько времени, в общем.

И вот, из леса, если судить по здешнему светилу, то с северо-запада — наконец показалась отчаянно мчащая к поселку парочка вовсе не волков, а, пусть и надрывно завывающих, но таких же, как и копейщицы, высоких поджарых сероухих юнцов с более короткими, чем у упомянутых, копьями с наконечниками из уже явно местного дрянного металла, а не, как теперь отчетливо видно, принесенного с Земли равнодушной сволочью Масловым.

«Хотя рано гнать на Мишу, вся вина которого пока лишь в том, что он тут по уши в говне "курортничал". Ведь потоки беженцев могли начаться уже после его гибели пять дней назад. В пользу чего и состояние ран, преимущественно совсем свежих. Хотя и застарелые увечья у некоторых имелись. Видать, от этой неведомой напасти они не первый раз в исход пускаются. Так что то, что Миша не выдал своей "сесурити" хотя бы охотничьи ружья — ещё не означает, что наплевал или зажилил. Просто могло не быть особой в том нужды, да и выстрела в спину мог побаиваться. Хотя, блин, если судить по худобе окружающих, с провиантом у них тут не очень, и сама, сука, совесть велела как-то подсобить в охоте, рыболовстве и сельском хозяйстве местным, которых наверняка бъедал. Урод!» — думал Силин, уже явив лук из кольца на левом среднем пальце и приготовив оба со стрелами, на правых среднем и большом. На последний, к слову, не снимая кольца с уже занятого Огнестеной безымянного пальца, оказалось возможно надеть самоподогнавшееся в итоге кольцо с альтернативными стрелами лучницы Лиу, которая, в свою очередь, носила его все же на упомянутом.

— Слав, эти «волчата» — наши разведчики, что ль? — всматриваясь, отвлекла от раздумий готового к бою сына мать. — Гляди, они опять босые и в этих своих подпоясанных мешках с прорезями для рук и головы, как и у большинства местных.

— Да одежда тут у всех такая может быть, отличаясь качеством ткани, драпировкой и всякими украшениями, — не спеша накладывать стрелу, ответил сын держащей руку на кобуре женщине. — Но ты, похоже, права. Это и вправду дозор, я так понимаю, выставленный на ночь поселковыми.

— Получается, серохвостые у них тут типа силовиков?

— Скорее охотники. Но да, они самые высокие и, как сказали бы на Земле, спортивные.

— Дай-ка мне лучше автоматик, Слав, — увидев то, что следом за «спортсменами» показалось из леса, к её чести сдержанно попросила, а не заистерила Софья Самуиловна.

Глава 3

— Какие же они страшные, Слав! — приняв «Калаш» с уже заботливо разложенным прикладом, иначе он в Карман не помещался, дала Силина старшая оценку внешнему виду показавшегося наконец противника.

— Эт да, — согласно покивал Силин младший, и вправду с каким-то неосознанным содроганием глядя на мчащих к ним из леса нескольких подобий, по мнению юноши, безобразной породы кошек сфинкс.

Только эти были явно дикими хищниками, ибо пропорциями скорее напоминали камышовых котов или рысей, то есть с длинными мощными лапами, но, понятное дело, не мило меховых, а отталкивающе кожистых, в эдаких складках, да ещё и с эффектом хамелеона судя по всему, ну а размерами и того крупнее. Короче говоря, невероятно шустрая, юркая, гибкая и при этом способная развить высокую скорость на прямом отрезке немаленькая когтисто-клыкастая пакость, да ещё и далеко не в единственном числе.

— Слав, ну же! Или они мальчишек... — договорить мать не успела, так как сын спустил тетиву.

Лук из кольца распрямил чуть светящиеся голубым дуги, что изрядно нервировало Силина, ибо уж очень демаскировало, и в тот же миг чуть ранее материализовавшаяся точно такого же вида стрела не то что умчала к цели, она с хлопком преодоления звукового барьера тут же в ней и оказалась, ещё и оставив после себя весьма кинематографичный след, подобный дрожащему в эдаком мареве лазерному лучу. Ну а ту кошкоподобную тварь, которой не посчастливилось стать объектом первоочередного внимания лучника, просто разорвало, когда она, уже настигнув чуть подотставшего из «волчат», вот-вот готова была прыгнуть ему на спину и впиться, даже с сотни метров отчетливо видно, насколько же крупными на фоне остальных размеров клыками. Однако ошметки цели, удивительно качественно пораженной, можно сказать, первый раз в руки взявшим лук лучником, вовсе не разлетелись, чтобы чудовищно «изукрасить» буйные травы того пространства, которое отделяло опушку дремучего леса от склона холма с поселком, где сейчас занял позицию его новый синьор. А все эти вот «брызги» — ещё в полете словно бы изъела, растворив и превратив в прах, некая серая жуть, в номенклатуре стрел из кольца так и называвшаяся, наряду с «Огнем» и «Молнией» оттуда же. Данный поражающий фактор, как уже понятно именуемый «Прахом», в отличие от подобно огнешару взрывающегося первого и испускающего цепную молнию второго, способен превратить в пыль, в пепел, труху, тлен, прах, в конце концов, всё то, куда попадет. И не важно: будет ли это податливая плоть, непокорная ли твердь укрепления, или же несокрушимая броня — всё в радиусе полуметра окажется пожрано незнающим жалости прахом, который вертеть хотел на известном месте «наивную заучку» Физику, если та, ясное дело, не под защитой того, что на планете Земля, как, впрочем, и любых других, жители коих ещё не выбрались со дна гравитационного колодца, именуется магией или как-то сходно по смыслу.

Сероухий, едва не став только что жертвой дышавшего уже ему в затылок чудища, поднажал, поражая своей физической формой, явно превосходящей человеческую. Пусть и Кру с его Круа — он всё ещё не соперник. Остальные же кошки, назовем этих тварей так, узрев постигшую их товарку судьбу, только лишь на миг притормозили, «волчатам» давая некоторую фору, а Силину — возможность отправить в скопление противника новую стрелу, не особо рискуя задеть её последствиями союзников.

— Вот это(сглотнув) брызнуло. Кошмар какой, Слав! Кошака ж, эм, прям раскидало. Песком, что ли, каким-то, и... Ой, мама!!! — вжав шею и прикрыв уши, ошарашенно воскликнула Софья Силина, мгновением ранее оглушенная громом, который, будучи результатом последнего выстрела сына, прервал мать, весьма впечатленную действием ещё первой, мало того, что высокоскоростной стрелы с чудовищной кинетикой, так ещё ж и с «прицепом» из пугающего своим воздействием праха, когда подоспела и вторая, гремящая да сверкающая, с забравшей сразу пяток монстров цепной молнией на острие.

Причем и эта вот вторая стрела, пусть с иной уже «боеголовкой», но аналогично гиперзвуковая, уж позволим себе чутка преувеличить, была опять исключительно точно всажена в цель. Причиной же такой эффективности лучника-неофита были вовсе никакие не природные его таланты или опыт прошлой жизни вселенца, как могло бы показаться. А дело тут в пирсинге на брови, всё больше приводящем своего привередливого носителя к мысли, что поскорее уже нужно обвешаться всякими немужскими трофейными украшениями, из совместимого разумеется, ибо упомянутая висюлька, как оказалось, в тандеме с луком выступает в роли эдакого прицельного комплекса, позволяя творить подобные вот чудеса. Это, конечно же, помимо просто улучшения зрения и косметических возможностей, примером которым могут служить те самые иллюзорные очки у пожелавшей остаться зеленоглазой, хотя ограничение тут лишь в фантазии, рыжеволоски Сомовой.

Подстегнутые грохотом сзади ушастые мальчишки, тем временем, побросали свои копья и, едва не роняя кое-что ещё, но при этом уверенно побивая все мыслимые рекорды и стирая пятки, дали такого стрекоча, что даже прочищавшая как раз уши Софья Самуиловна восхитилась отменной физической формой таких худеньких мальчиков, выражаясь её словами, несколько более громкими сейчас, чем обычно. Жуткие кошки же, от суперэффективных действий Силина разом потеряв половину своей стаи, ну или что оно там у инопланетных «кошачьих», прыснули во все стороны. Но, что характерно, не рванули назад в лес, как стоило бы неразумным животным, а, словно руководимые кем-то, принялись, постоянно вихляя и не задерживаясь на месте, обходить этого вот, со своим чудны́м луком столь ярко светящегося на склоне холма странного юношу в непривычной здесь одежде.

— Так, понятно, — недовольно выдал Силин, убрав лук назад в кольцо на левом среднем пальце.

А всё дело в том, что, пусть на формирование дуг с тетивой лука и простых стрел расходуется энергия Круа, но и мана, причем прилично так, уходит на создание боевой части этих вот стрел. Ну там, взрывная, электрическая или же истлевающая всё и вся — что происходит посредством кольца с правого среднего пальца. Также магическая энергия потребна и для программирования способа доставки упомянутых стрел: сверхскоростная, управляемая, нематериальная, в конце концов, то есть способная проникать сквозь преграды, поражая цель за ними. И вот, потому как и без того ещё не сказать что восстановившийся резерв юного мага был существенно осушен применением дивного лука с его чудо-стрелами, создавая немалый риск остаться без маны элементарно для магозащитных артефактов, Силин и был вынужден отказаться от столь впечатляющего инструмента доминирования на поле боя. Хотя в его случае, с его-то лишь рыцарского ранга резервом, то есть на десяток-полтора взрывных стрел — скорее уж являющегося идеальным оружием убийцы. Ну или — как не особо мощное, но высокоточное средство с весьма ограниченным боекомплектом.

— Дашь пострелять? — убрав лук, обратился сын к матери, позабывшей, что она стоит с автоматом в обнимку. Хотя уж лучше так, чем садит очередями «куда-то туда».

— А? А, на, конечно же, — чуть смутившись, тем не менее без возражений рассталась со своим оружием Силина.

Ну а Силин, приняв автоматическое оружие, тут же принялся одиночным огнем из максимально тактикульной позы демонстрировать всем примитивным дикарям вокруг, ну и их агрессивной местной фауне заодно: кто тут батя!

— Да чтоб вас! Стойте ж, блин, на месте!!! — пуляя уже очередями, когда одиночными выстрелами так и не поразил ни одного кошака, ярился молодой человек, который, когда заимел данный трофей с банды Фюрера, конечно же потренировался на природе «по баночкам», расстреляв тогда из разных эпичных поз почти весь цинк, скорее заколебавшись набивать магазины, чем посчитав, что уже, мол, достаточно натренировался. Однако, при всём при этом, не сказать что он стал прям крутым стрелком. — Да ну вас нахрен! На, держи. Я их лучше мечом. Ах да, вот тебе ещё магазинов, мам. Так, ты же помнишь: стоять на месте, чтоб до мягонького они у тебя не добрались? Ок! А я попытаюсь далеко от тебя не отходи...

Закончить инструктаж матери, принявшей из рук сына горячий автомат, юноша не успел, так как в этот миг ему на спину прыгнуло нечто, что было в разы покруче тех лысых кошек, которые всё это время не столько гнали сероухих пацанов, уже добежавших к слову, и не особо рвались за ними в поселок, чтоб устроить там кровавый адище, сколько мансили вокруг, заставляя нервничающего «снайпера» выпускать по себе магазин за магазином с сомнительной эффективностью. Ну а заодно и отвлекаться на верткие цели от того, что проясняет теперь отсутствие здесь заборов.

«Ну правда, нахрена, скажите на милость, они нужны, если эта саблезубая жуть — даже крепостную, блин, стену, пусть и не перемахнёт разом, но с этими своими когтищами(сглотнув) элементарно по ней взберется, даже наверняка и не вспотев. Вон, сильнючая какая!» — подобные мысли посетили Вячеслава, пока он улетал вниз по слону, сумев-таки со временем притормозить, а не кубарем пропутешествовать к самому подножию холма, пусть и не особо крутого, но вполне способного стать последним в жизни любого неосторожного экстремала.

А всё из-за особенности противокинетической составляющей магозащиты, заключающейся в том, что снаряд, массой в два примерно раза превышающий таковую у подзащитного объекта, не отражается от невидимой защитной сферы, расходуя на то ману из магофона вокруг, а вполне себе смещает «сильного, но, легкого». То есть траектория даже высокоскоростного танкового БОПСа, например, была бы легко отклонена при встрече с магозащитой юноши, на определение типа угрозы потратив его личной маны не более чем тривиальная пуля. Но вот относительно медленно летевшая на жертву «тигра» в пару так центнеров живого веса — не то что сдвинула со своего пути надежно прикрытого парнишку, аналогично потратив из его резерва не более чем снаряд в предыдущем примере, но и отправила далеко не богатыря в весьма зрелищный полёт с кувырками по упомянутому склону. И тут уже всё зависит от падений да прочих взаимодействий, так сказать, тела с не всегда ровной, гладкой или мягкой поверхностью, что вовсе не парируется защитой, ибо чисто технически происходит по воле подзащитного, ведь это он вроде как сближается с землей, а не она с его лицом. Спасибо, хоть Круа есть, благодаря которой ни шея, ни даже ноготь, уж простите за такой немужественный пример, не были сломаны у везучего Кру.

Эта же энергия, как несложно догадаться, и позволила, напитав да усилив мышцы сына, затормозить своё падение, чтобы тут же поспешить спасать мать, более не прикрытую защитой, так как далее чем в пяти теперь метрах от него находящуюся:

— Убью, тварь! АААААА!!! Сюда! Сюда иди! Порву тебя, бл... — истошно голосил Силин, всячески пытаясь привлечь внимание к себе, дабы чудовище не сделало недавно обретшего мать Кима снова сиротой, а только сейчас осознавшего какой же он был дурак Славика — впервые таковым.

От гнева и утраты контроля аж слепящей «светопалкой» из правого кольца не глядя снеся голову коварно подскочившей со спины мелкой кошки, и отмахнувшись от её товарки, спустя миг также примчавшей, но теперь не способной более на такие вот активные телодвижении, ибо без задней половины тела — оно как-то несподручно, так вот, проделав всё это, Силин на ускорении помчал вверх по склону, в чем ему помогали усиленные мышцы и пульсирующая в голове мысль: «Только бы успеть!»

А на верху, тем временем, его ждала насмешливо щурящаяся умными глазами почти копия мелких кошаков, вот только у этого шкура потолще, что выражалось в менее вислых уродливых складках голой и, чем ближе тем более явно, что чешуйчатой кожи, которая ещё и меняла окрас словно у хамелеона. Однако это была явно не рептилия, в пользу чего: не только явно кошачьи морда с общими формами тела, но ещё и определенно теплокровность с расположением конечностей под туловищем, а не сбоку, как нас всех учил когда-то учебник Биологии, пусть и хвост у этой вот тощей гепардоподобной, но явно покрупнее, твари был далеко не кошачьим, а словно у динозавра какого-нибудь. Гребень же по позвоночнику и всей длине этого самого хвоста — очень уж органично сочетался и вообще смотрелся с не просто опасно выглядящим шипом на конце, а внушающим какой-то прям животный страх и ужас.

Ну или же это сам монстр обладал некими ментальными способностями, позволявшими ему, если б не гнев и желание сына защитить упавшую и всю сжавшуюся сейчас на земле мать, любого обратить в бегство, заставив мчать без оглядки отсюда и до обеда.

— Шчхииииишшш!!! — вдруг раздалось откуда-то позади «котозавра» то ли грозное шипение, то ли воинственный визг.

Удивительно, но именно нечто среднее между этими, на первый взгляд несовместимыми звуками огласило округу, а в следующий миг та самая, если отмыть, то наверняка окажется рыжей, лисохвостая девица с культей из мешкоподобной туники с изрядными прорехами кинулась, зажимая в оставшейся своей левой руке копьё, прямо на спину чудищу. Увы, но лишь лениво отмахнувшемуся хвостом и нанизавшему на его жуткое шило безрассудную босоногую мелочь. Зачем-то вот решившую, бесспорно вызывая уважение своими волей да решимостью, что пересилили ауру ужаса монстра, но все же так бездарно разменять собственную жизнь на... конкретно для неё ведь неведомо что по сути. Да ещё и то, как видно, что не увенчалось успехом, а лишь дало повод самодовольно рыкнуть словно упивающейся этим обстоятельством умной твари, при этом, стоит указать, по-прежнему находящейся на расстоянии удара лапой от пришибленной внушением ужаса и всей сжавшейся калачиком Силиной старшей.

А следом, пока негодующий по поводу столь нелепой жертвы Силин младший все ещё мчал вверх по склону, как-никак, но получив только что выигранные для него лишние мгновения, на конце хвоста явно играющегося с ним монстра, прямо-таки образуя откровенно жутковатый шашлык, вдруг оказалась и повторившая судьбу рыжеухой её белоухо-голубоволосая чумазая подружка. Уже, получается, оклемавшаяся и, пусть видно что без особой охоты, но последовавшая-таки за столь отчаянной своей напарницей по этому безумию, дабы отдать, по их мнению, долг жизни. И хоть вторая девица была, очевидно, более холоднокровна, осмотрительна и явно расчетлива, во всяком случае в сравнении с первой, а также вполне могла похвастаться хвостом в тему, так сказать, но всё же никак не тянула, должно быть из-за излишней худобы, на полноценного полного песца, который должен бы был прийти к жуткому кошаку в результате ее действий.

Однако в итоге всего кичливая тварь каким-то чудом все же получила в бок копьем. Которое чуть ранее было ловко и с едва скрываемой болью в льдисто-голубых глазах подхвачено из ослабевших рук обладательницы уже закатившихся к тому моменту насыщенно-персиковых, ну и, пусть молча, но с отчетливо ощутимой ненавистью, тут же всунуто в какое-то, похоже, очень болезненное место заигравшегося чудища. После чего «котозавр», уже не флегматично делая вид, что он тут на хвосте всех вертел, а басовито взрыкнув, активно заизвивался, поражая гибкостью, прежде чем яростно броситься в атаку на такого близкого уже мечника со светящимся клинком. Цепляясь при этом за всё подряд так и торчащим, пока не обломалось наконец, копьем из того самого «болезненного», но самое главное, позабыв при том о своей все ещё скованной ужасом заложнице.

От всей этой активности обе несчастные «лисицы» тут же были скинуты с шипа на хвосте и изломанными куклами улетели в разные стороны. Наверняка умирать, обесценив тем самым всю ранее потраченную на их лечение Круа, но при этом и рождая в душе Кру чувство приязни и благодарности за дарованный шанс в спасении самого дорогого ему человека. Наверное поэтому очень, конечно же, рассерженный Силин, но и одновременно с этим, как бы цинично это не выглядело, удовлетворенный тем обстоятельством, что две ушастые только что своими жизнями заплатили за жизнь его матери, переставшей теперь быть предметом шантажа от лица умного и, видно, коварного животного, так вот, из за всего этого Вячеслав решил обречь «котозавра» не на скучную и тривиальную лишь смерть, а, будучи более чем уверен в своих силах, наказать монстра гораздо, на его взгляд, страшнее:

— Тебе не понравится, — внушающим ужас, практически безэмоциональным, прямо-таки леденящим голосом пообещал он, уверенно и словно бы без малейших усилий уходя от прыжка хищника с последующим ударом этими его жуткими когтями, предварительно, разумеется, влив еще Круа в свои мышцы и кости с сухожилиями. — Что, не нравится? Ну да, ну да. Без задней лапы оно как-то и не попрыгаешь уже. Я прав? Не рычи! Это только начало, — продолжал как-то монотонно и обескураживающе равнодушно комментировать свои пугающие выверенностью действия обладатель холодных серых глаз, взгляни его мать в которые сейчас, и не узнала бы собственного сына. — Куда же ты тянешь свои когтистые «клешни»? Промахнулся? А, что такое? Неужели, без передней лапы тоже — не очень? А без двух? Ох, шустрый какой! Нет, хвост нам не понадобится. Долой и его. Что ты там рычишь? Я всё равно не пони... Хм, хотя понимаю(озадаченно). Надо же — полуразумное животное прям какое-то. Потупее Жорика, конечно, но всё же. Да-да, совсем без лап — оно прям не очень, знаю. Что-что говоришь? Добить? Ага, щаззз! Вот только подравняю, чтоб все твои обрубки посимметричнее были. Вот так. И Круа теперь вольем, чтоб кровь остановить, а то ты мне живой нужен. Так, ну и культи теперь сформируем, пока общество защиты животных не видит. Эм, что говоришь? А, ты уже ничего не говоришь? Ну поспи тогда пока, вот тебе ещё усыпляющего воздействия Круа. Вот и всё, — не унимался «шутник», от шуток которого, если принять во внимание не только его действия, а и тон, с которым всё это проговаривалось, прямо-таки кровь в жилах стыла. А затем он, уже, правда, не так холодно и отстраненно, произнес ещё одну, по меньшей мере странную фразу. — Хм, ей должно понравиться.

— Слава! Слав, они живые ещё! Скорее!!! — раздался сзади голос взволнованной матери, которая, уже прийдя в себя после исчезновения внушения того ныне обрубка, который ещё недавно был грозой и ужасом наверняка всех здешних земель, так вот, Силина, что-то пощупав у белохвостой, бросилась к рыжехвостой и, явно не ощутив биения сердца, принялась делать непрямой массаж оного, хотя со сквозной дырой в животе у реанимируемой это было как-то неуместно, что ли.

— Тащи другую сюда! — тут же оказавшись рядом с рыжеухой, потребовал прям преобразившийся юноша, ещё недавно без тени сомнений творивший такое, на что без содроганий и не взглянешь, а теперь вот такой весь взволнованный, правда, быстро обуздавший эмоции и деловито приступивший к более конструктивным действиям по возвращению обладательницы ещё не мертвого мозга к жизни. — Давай-давай, мам! Она легкая — справишься, а я эту попытаюсь... Надо же, ты «завела-таки» её. Стучит! Всё, рану я затянул, крови, конечно, много потеряла, но пульс есть. Что там вторая? Давай я и ей дырку закрою. Вот так. Ты погляди, какие они живучие? Это ж надо! Я ещё, когда в сарае возился с детьми, хотя совсем маленьких там и не было, сама понимаешь, только те, кто повзрослее да посильнее, кто дожил, короче, так вот, я ещё там обнаружил, что на них всё, как на собаках... прости, хорошо заживает, в общем.

— Девочки выживут? — держа обеих за руки, прервала явные отходняки сына собранная мать.

— Я их поддержал, как мог, — пожал плечами чуть пришедший уже в себя Силин. Но, увидев строгий и требовательный взгляд черных глаз из-под челки крашенных в блондинку волос, более уверенно и менее безответственно заверил свою собеседницу, как он отчетливо понимал, ещё живую во многом благодаря двум пигалицам, явно одного с ним возраста, хоть и с виду таким тощеньким да мелким, но тем не менее единственным из всех вокруг, кто пришел на помощь в защите поселка от наверняка гибели, пусть и эффективность сего безрассудного их действия, не будь рядом столь непростого юноши, не вызывает сомнений. — Теперь надо подождать, пока у меня резерв наполнится, и тогда я их на ноги поставлю. Так что не переживай, мам. Всё с ними в порядке будет. Обещаю!

— Молодец, сын! — строго, но с теплыми нотками похвалила ребенка справедливая мать, также, похоже, понимающая: кому должна быть благодарна за жизнь, отчасти поставленную под угрозу самонадеянностью обещавшего чуть ли неуязвимость хвастуна. Хотя и, если бы не он, то вообще: никаких шансов. А потому, прежде чем впадать в полуобморочное состояние после пережитого, мудрая женщина посчитала важным добавить. — Ты у меня просто герой! Если бы не ты, то в посёлке такое бы началось... Как же страшно-то было(пошатнувшись).

— Да ерунда, — отмахнулся покрасневший Славик, пока Ким «утирал» навернувшуюся слезу, Силин ж взял за руки бледную и едва не теряющую сознание мать, чтобы привести её в бодрое состояние, влив энергии Круа, которую, благодаря одержимой Гаус, теперь умел очищать, так сказать, от вызывающей привыкание составляющей. — Так лучше, мам? Вот и хорошо. Так, я тебя снова подцепил к питанию, и ты снова под защитой амулета, так что держись рядом. Нам теперь нужно ещё двух кошаков, помельче которые, грохнуть, чтобы лишить стаю боевого костяка и обречь на вымирание где-то там в гуще леса, должно быть, оставшихся самок с детенышами. Ну или это я просто Энимал Ворлд пересмотрел(почесав затылок).

— Слав, они в лес все рванули, сразу, как ты ранил ту здоровую кошку. Так что за ними теперь туда идти надо. Не ходи, а?