Помоги проекту - поделись книгой:
Поручик Деперт сноровисто продемонстрировал процесс прицеливания.
— Оружие комплектуется игольчатым четырёхгранным штыком длиной 52 сантиметра.
Достав штык, поручик закрепил его на стволе.
— Форма штыка позволяет легко пробивать кожаные элементы снаряжения и толстую плотную ткань. Штык крепится довольно жёстко: выступ под стволом входит в паз рукоятки, а кольцо гарды надевается на ствол, при этом вырез кольца фиксируется на широкой мушке. Кнопка защёлки располагается на штыке с левой стороны под гардой. Прицельные приспособления состоят из открытой мушки и ступенчатого прицела, размеченного до 2400 метров. Если откинуть рамку прицела вперёд, открывается фиксированный прицел на 400 метров, которым собственно пользуются чаще всего. К винтовке можно приспособить 51-миллиметровый дульный гранатомёт VB образца 1915 года…
— О нем чуть позже Жан, — остановил поручика Деперта капитан Лелонг. — Проведи разборку.
— Слушаюсь, мой капитан.
Далее поручик произвел разборку винтовки с пояснениями того, за какими деталями нужно следить особенно тщательно и что может выйти их строя в первую очередь.
Настала очередь проводить обучение унтер-офицеров. Старшие офицеры ушли по своим делам, а Михаил отвлекся на второй стол, где еще один поручик французской армии обучал владению пулеметом Шоша. Ему действительно подходило другое название ружье-пулемет или автоматическое ружье, потому как именно на ружье они и походило, а на пулемет не тянуло.
Прежде всего, внимание привлек полукруглый магазин на двадцать патронов.
— Ну и херота… — тихо в изумлении пробормотал Михаил Климов.
Он подумал, что если бы агрегат облегчить, а то девять килограмм для ручной носки это все же многовато, и патрон послабее сделать, ага, тот самый пресловутый промежуточный, то вполне получился бы нормальный автомат. Ладно, херовый автомат, но все же автомат, простой в производстве и обслуживании. А так, это именно что автоматическое ружье. Чтобы стать пулеметом ему нужно что-то с боепитанием придумать. Двадцать патронов на очередь, а потом муторно менять магазин под огнем противника, это не серьезно.
Применённая в пулемёте схема автоматики с длинным ходом ствола обусловила очень низкий темп стрельбы в 250 выстрелов в минуту и в 75 выстрелов при стрельбе короткими очередями. Выглядело это… бледно. Более того, он имел возможность стрелять еще и одиночными. В известной степени это обеспечивало устойчивость оружия в рамках концепции «блуждающего огня» (у пулемётчика «шоша» второго номера не предусматривалось).
Вообще о пулемете можно спеть песенку Алены Апиной: «Я его слепила из того, что было…»
Конструкция Шоша представляла собой гремучую смесь из универсальных узлов, проверенных временем и нестандартных деталей.
Детали затвора изготавливались высокоточным методом фрезеровки из твердой стали и всегда были полностью взаимозаменяемы. Пулемет получил почти стандартный ствол винтовки Лебеля, немного укороченный с дульной стороны. Радиаторы охлаждения были выполнены из ребристого литого алюминия.
С другой стороны, внешний корпус казенника представлял собой простую полую трубку, а остальные части пулемета изготавливались из обычных штампованных низкокачественных металлических пластин, причем скрепленных винтами, которые могли разболтаться после продолжительной стрельбы.
Пулеметчики быстро разобрались с этим чудо-юдом, в конце концов их в отличие от простых солдат набрали из опытных бойцов, и поехали на полигон для проведения практических стрельб. Михаил, увидев, что в нем нужды нет, младшие офицеры справляются в качестве переводчиков для унтеров, увязался с ними. Все-таки хотелось в реале посмотреть на стрельбу пулемета о котором так много слышал в свое время и получившего звание худшего их худших.
И вот на полигоне началась самая настоящая комедия с приставкой «траги», когда сквозь смех хочется плакать.
Как и ожидалось, первые проблемы преподнес сменный магазин. Даже инструктора не могли сменить его достаточно быстро, а уж когда за пулемет залегли наши пулеметчики, то слышался только глухой мат.
— И лягается сука, как конь какой-то… — пожаловался один из пулеметчиков другому, еще не стрелявшему, кривя рожу, потирая отбитое сильной отдачей плечо.
Патрон и вправду для пулемета оказался избыточно мощен (как и для винтовки, собственно), а так же из-за легкости конструкции его мотало из стороны в сторону, так что ни о какой прицельной стрельбе не могло идти речи.
Но это были лишь цветочки. Ягодки оказались впереди.
Один из пулеметов вдруг заклинило. Затвор не двигался ни туды и ни сюды.
— Перегрелся… — с кислой рожей прокомментировал инструктор.
«Че, бля?! — мысленно воскликнул Михаил. — Отстрелял полтора магазина и перегрелся?! А как с ним сука вообще воевать можно?!»
Судя по ошарашенным лицам зрителей, остальные тоже оказались в шоке от такой новости.
Дальше — больше.
Со вторым пулеметом пришлось повозиться по причине того, что последний патрон в магазине каким-то образом сумел кувыркнуться задом-наперед и так влезть в приемник.
— Ну и говно, прости господи… — произнес один из совсем молодых пулеметчиков, при этом успевших заработать Георгиевский крест.
Послышался приглушенный смех.
— Ефрейтор Малиновский! — вскинулся в служебном рвении услышавший его прапорщик. — Следи за языком! Не посмотрю на то, что ты Георгиевский кавалер, определю строгое наказание!
— Виноват, вашбродь! Исправлюсь! — гаркнул тот, вытянувшись в струнку.
— Кха-кха! — надсадно закашлялся, подавившийся воздухом Михаил Климов, так что на него покосились.
«Как?! Малиновский?! — мысленно возопил он неверяще. — Да ладно?! Может все же однофамилец?..»
Климов искоса присмотрелся к ефрейтору с «громкой» фамилией, коему фельдфебель поднес под нос пудовый кулак, то демонстративно к нему принюхался, а потом скривил лицо, дескать воняет неприятно, что вызвало только еще одну порцию сдержанного веселья. Фотографию маршала и министра обороны он помнил хорошо.
«И правда, есть некоторое сходство, — неуверенно заключил он. — Но надо бы имя уточнить… Хотя, зачем? Что мне это даст? Только любопытство удовлетворить?.. Но вообще конечно неожиданно…»
Михаил невольно попытался вспомнить, кого еще можно из знаменитостей встретить.
«Революционеров разве что в Париже поискать? — нахмурившись подумал он. — Открыть на них сезон охоты что ли перед тем, как слинять? Только как этих тварей найти и есть ли они сейчас тут?»
Михаил еще раз тяжело вздохнул. Пристрелить при случае парочку другую ублюдков он бы не отказался. Вроде Троцкого и иже с ним откровенных агентов американских банкиров, да и фанатиков тоже не мешало бы обнулить.
«Можно попробовать частных детективов нанять? — снова подумал он. — Вот только они могут разведке стукануть и та уже схватит за жопу меня…»
Что до пулеметов, то пулеметная команда выглядела хмуро. Несколько раз случились осечки из-за не сработавшего патрона, у которого имелась особенность в виде усиленного капсюля, это чтобы в винтовке носик пули не привел к случайному срабатыванию ударив по капсюлю впереди лежащего патрона. Тут и там слышались глухие разговоры:
— Может у них все же «максимки» есть, а? Хоть бы немецкие версии…
— Ага, немецкие версии они надо думать сами используют. Да и где на них патронов напастись?
— Это да…
— …Или на худой конец «льюисы»?
— …Да даже «мадсены» и то лучше будут. Тьфу!
«И это еще в полигонных условиях, что будет твориться в грязи окопов даже представить сложно», — удрученно покачал головой Михаил.
Глава 5
Солдаты первого полка в своем большинстве довольно быстро освоили винтовку и в этом собственно не было ничего удивительного, так как набирали его в основном из рабочих, а они с техникой дело имели, пусть и со станками, так что не терялись.
Из всей массы солдат искали особенно метких, чтобы сделать из них снайперов. Винтовки таких «охотников на людей», как их еще называли, оснащались троекратными оптическими прицелами.
Гораздо хуже ситуация обстояла с освоением оружия солдатами второго полка, набранных из самарских крестьян. Но даже более-менее разобравшись с устройством, стреляли куда бог на душу положит. Офицеры ругались, унтера откровенно матерились, дошло до того, что принцип полета пули объясняли на полете камня бросаемых самими солдатами.
— Ну?! Видишь, как камень летит?!! Так же и пуля себя ведет только, летит она дальше, но по такой же дуге! А не все время прямо! И для того, чтобы попасть в дальнюю мишень надо ствол задирать чуть выше! Понял?!
— Так точно, господин фельдфебель!
В общем судя по синякам вскоре появившимся на лицах отдельных солдат унтера вбивали им знания в голову с помощью кулаков. Особо тупым вбивали знания розгами.
В общем, было «весело».
Пока второй полк осваивал винтовки, первый полк перешел на освоение 51-миллиметрового дульного гранатомёта VB образца 1915 года, кои по штату французской армии полагались по шестнадцать штук на роту. Ну и наши ничего менять не стали.
— Гранатомёт представляет собой мортирку, которая крепится на ствол винтовки и предназначена для отстрела винтовочной гранаты с помощью холостого или боевого патрона. Основным типом боеприпаса является осколочная граната с дальностью стрельбы до ста девяноста метров, также есть осветительная граната, дымовая и химическая, а так же «граната связи». В последнем случае в пустотелый корпус можно заложить письменное сообщение и запустить ее на триста пятьдесят метров.
— Ага, ищи ее потом… — произнес кто-то скептически.
— При стрельбе гранатой следует упереть приклад винтовки в землю. Но в принципе можно стрелять и с рук… Масса гранаты четыреста восемьдесят грамм, изготавливается из чугуна, внутри имеет насечку для равномерного разрыва на фрагменты, радиус эффективного поражения до тридцати метров, но вообще осколки могут разлетаться и до семидесяти метров.
Сама граната оказалась весьма причудливой формы.
— Ручная граната F1 с автоматическим рычажным запалом… — тем временем продолжил инструктор.
Михаил узнал «лимонку», что практически не изменилась с момента ее изобретения.
— Длина гранаты тринадцать сантиметров, диаметр — пять с половиной, масса — шестьсот девяносто грам. Время замедления порядка четырех-пяти секунд. Для приведения в боевое положение требуется выдернуть чеку. Благодаря новой конструкции запала, гранату можно держать в руках неограниченно долго. Это не как раньше с ударным запалом, когда после приведение в боевое положение гранату требовалось сразу бросать из-за чего эффективность метания сильно страдала.
Познакомились с менее мощным аналогом OF с массой двести пятьдесят грамм и даже химической гранатой яйцеобразной формы верхняя половина которой была выкрашена в красный цвет.
К последнему изделию даже прикасаться было страшно. Внутри плескалась какая-то ядреная дрянь и чтобы использовать сей боеприпас следовало самому сначала защититься от поражающего фактора напялив на себя маску-противогаз иначе самому травануться можно было раз плюнуть.
Противогазы, кстати, удручали своей конструкцией. Это вам не резиновая маска с банкой-фильтром. В общем попадать под химическую атаку в такой «тряпочке» не стоило.
Увидев противогаз и примерив его Михаил Климов только утвердился в своей решимости «рвать когти». Выглядел этот натуральный мешок с окулярами ненадежно.
— Новейшая маска-противогаз М2, — заливался соловьем инструктор, — конструкции Рене Луи Граверо. Представляет собой маску с абсорбентом с двумя окулярами. Способна защитить носителя от вредных воздействий химического газа до пяти часов…
Следующим из высокопоставленных лиц республики кто решил посетить лагерь Майльи и ради которого устроили большой смотр, стал генералиссимус Жозеф Жак Сезер Жоффр, Верховный главнокомандующий французскими армиями.
Его встретили уже с касками Адриана на головах.
После всех протокольных мероприятий, вновь состоялся фуршет, но с деловым оттенком.
После «протокольного» этапа пустопорожних разговоров с выказыванием восхищения видом русских солдат и нескольких тостов: за победу, Россию, Францию и императора, генерал-майор Лохвицкий поинтересовался:
— Господин генералиссимус, согласно ранее утвержденному плану, прежде чем занять свой участок фронта наши подразделения должны пройти практическую учебно-боевую обкатку на одном из участков фронта под Верденом, так как опыта ведения боев у солдат и части офицеров нет и не хотелось бы получить конфуз и стать причиной какой-то военной неудачи. Сейчас середина мая, батальоны первого полка вполне готовы для проведения этого мероприятия.
Тут Михаил навострил уши, ибо услышанное ему сильно не понравилось. Тут явный риск попасть в переделку, так что операцию по сваливанию требовалось форсировать.
— Хм-м… господин генерал, с практической обкаткой целых подразделений русской бригады не все так просто и однозначно, — начал неуверенным тоном отвечать тот.
— Я вас не понимаю, господин генералиссимус. В чем заключается проблема?
— Как раз-таки в неопытности ваших солдат.
— Поясните. Ведь затем и нужно их отправить на фронт, чтобы обкатать их в реальных условиях.
— Все дело в том, господин генерал, что не так давно в феврале, на участке фронта под Верденом случилась довольно крупное и кровопролитное сражение. Там до сих пор нестабильная обстановка, регулярно случаются атаки со стороны германцев и в любой момент все может измениться. За очередной, привычной атакой, что уже приелись, может случиться новое полноценное наступление. Как вы понимаете посылать ваших неопытных солдат сколько-нибудь крупным подразделением туда просто опасно. Противник может сосредоточить именно на них основной удар и в итоге прорвать оборону. Мы не можем так рисковать. Кроме того, буду говорить начистоту, есть в этом деле еще и некоторый политический аспект, который тоже надо учитывать…
— Какой? — удивился командир бригады. — При чем тут вообще политика?
— Видите ли, господин генерал, вопрос отстаивания Вердена стал для французов делом даже не стратегической или даже тактической целесообразности, а вопросом нашей национальной чести и достоинства. Так что дело обороны Вердена, должно проводиться исключительно французскими войсками. Это как… ну я не знаю… скажем оборона русскими войсками… допустим Киева. Вряд ли русским людям понравилось бы, если этот древний русский город помогли бы защитить… к примеру англичане!
— Хм-м… это да, — аж закашлялся генерал-майор от представленной картины, так что пришлось отпить вина. — С них станется приписать всю победу в обороне себе.
— Именно об этом я и говорю!
— Хорошо, я понял вашу позицию в этом деликатном для Франции вопросе. Но что же тогда в этом случае делать нам? Офицерам и солдатам нужно получить опыт. А его можно получить только под Верденом ибо только здесь происходит какая-то активность. На других фронтах практически мертвое затишье, что не способствует приобретению навыков.
— Я могу предложить вам пройти упрощенную процедуру, скажем с полка собрать сводную роту. Взвода под началом старших офицеров мы разместим на разных участках фронта. В итоге их малое количество в случае попытки противника провести крупномасштабную операцию не повлияет на ход боевых действий. Срок нахождения этой сводной роты определим в десять дней. То есть на срок, что часть находится на передовой и до ее замены отдохнувшим подразделением. Ваши офицеры и солдаты, вернувшись с практики, передадут полученный другим командирам рот.
— Что ж, господин генералиссимус я понял вашу логику, — с не самым довольным видом сказал генерал-майор Лохвицкий. — И если другого варианта нет, то нам не остается ничего другого как принять за основу ваше предложение.
В этот момент Михаил поймал на себе мстительный взгляд начальника штаба.
«Сука!!!» — мысленно воскликнул Климов, ясно осознав кто именно будет командовать этой сводной ротой.
По крайней мере можно смело ожидать, что Щолоков сделает все для этого возможное.
«Может прибить его? — подумал он. — Жаль не получится… все у всех на виду».
Последним из значимых лиц посетивших расположение Первой особой пехотной бригады, сразу за Верховным главнокомандующим французскими армиями стал сам президент республики Раймон Пуанкаре. Один из «поджигателей» войны, сами французы прозвали его Пуанкаре-Война. Тут же после смотра, сказав кучу цветастых и патетичных фраз, что с такими воинами победа Антанты над Германией неизбежна и тому подобное, самолично надел на командира бригады командорский крест Почетного Легиона.
Священники же воспользовавшись подвернувшейся возможностью получили разрешение на строительство церкви, кою и возвели за считанные дни солдаты второго полка, благо с материалами проблем не возникло, бревна завезли в кратчайшие сроки. Впрочем, материала закупили с запасом, чтобы построить еще и привычные солдатам бани. Для офицеров, тоже поставили.
После того как лагерь посетил президент Франции офицеры словно с цепи сорвались. Старший комсостав из лагеря практически пропал, почти все время проводя в Париже наведываясь в Майльи лишь эпизодически. Не отставали от них о офицеры среднего звена, катаясь в столицу республики каждые два-три дня, для чего установили очередность поездок. Младшие офицеры хорошо если раз в неделю могли вырваться в свет, а солдат вообще из лагеря не выпускали.
— Солдат ни под каким предлогом отпускать в город я не намерен! — заявлял Нечволодов. — Париж полон русских революционеров, и контакт с ними моих солдат недопустим.
В то же время, не стесняя себя французскими правилами, Нечволодов демонстративно восседал со своими офицерами в литерной ложе варьете «Фоли-Бержер», что, как ему казалось, вернее всего спасало офицеров первого полка от зловредной парижской политической атмосферы.
Михаил Климов и раньше не был высокого мнения об офицерском корпусе российской императорской армии, а тут оно и вовсе упало ниже плинтуса. В общем после того, как стало ясно, что бригаду больше со смотрами беспокоить не будут, штабс-капитаны и капитаны взяли за пример своих старших товарищей и тоже пропали из лагеря, сбросив все свои служебные обязанности на младший комсостав. Хорошо если на полк оставался хотя бы один штабс-капитан или капитан, а на всю бригаду один подполковник или полковник. Причем оставались они в Майльи скорее по состоянию здоровья.
Не строил из себя «белую ворону» и сам Михаил, пользуясь любой возможностью посещения столицы Франции. Но если его сослуживцы посвящали себя культурной программе, заседая в кабаре и театрах, а так же в ресторанах и залегая в публичных домах, то Климов, после того как тоже отметился в первых трех пунктах (представления в том же «Фоли-Бержер» на его вкус оказались так себе — легкий стриптиз в качестве изюминки там выступала негритянка в юбке из бананов, но зрителям нравилось), побрезговав четвертым, изображал из себя туриста рассекая по городу на такси и прогуливаясь на своих двоих в районах которые его заинтересовали особо, но не городскими достопримечательностями, а наличием там банков.
Поделиться книгой: