Связанные по Жизни

Связанные по Жизни

Глава 1

Понедельник — день тяжёлый. С самого утра всё пошло не по графику: будильник не сработал — зараза такая! Но я не расстроилась, потому что внутренние часики подняли меня почти вовремя. Ладно, все, что не по графику — на фиг, на фиг. На работу пришлось собираться впопыхах и как следствие — рваные колготки были заменены на брюки с пятном на мягком месте. Ничего, надену длинный кардиган, никто не увидит. Соответственно кофе пила на ходу, пока прогревала своего «Купера» — это моя новенькая, взятая в кредит машинка. Всё, как я хотела: чёрная, с двумя красными полосками посередине капота, красной крышей и такими же зеркалами. Красавчик! Ничего осталось полгодика и ты весь мой. Езжу я аккуратно, всё-таки кредит, поэтому за рулём на мелочи не отвлекаюсь, я даже по телефону не разговариваю. Вот и сегодня, кофе допила, машинку завела, музыку включила, и поехали потихонечку. О! Какая старенькая песенка. «Да, конечно, сложно, Но ещё возможно», — Сердце прошептало. Я сказала

— Наверно! В следующей жизни! Когда я стану кОшкой на-на-на-на. Навернооо…

Загорелся мой светофор, и я только тронулась, даже не успела вдавить педаль… Удар… Боль такая, что дух вышибло напрочь. Не могу сделать вдох. Грудь тисками сдавило. В ушах шум прибоя… или это кровь? Блин, ремонт ещё… В глазах потемнело, ни черта не видно. Всё мелькает перед глазами, словно мошки какие. Я лечу. Только не вниз и не вверх, а вперёд. Тело ломит, аж, кости выкручивает, но я продолжаю двигать конечностями, словно бегу на четвереньках. Впереди просвет, метнулась туда, влетела в листву, приземлилась на мох. Бежим! Побежала. За спиной раздался злобный рык и я, как бы мне не хотелось сейчас свалиться и притвориться мёртвой, ускорилась. Куда бежим? Поваленное дерево… Пролетела под ним и чуть не угодила в пасть какому-то зверю. Клац. Поймал воздух. Ха! Я жить хочу, животное! Ай!

— Попалась, мелочь!

Огромный малый, тащил меня за мерцающий шнур, который обхватил мою шею как лассо. Я упиралась в землю лапами, пытаясь скинуть с себя удавку, но эта штука начала меня душить. Лапами?! Меня вздёрнули за шкирку, как котёнка.

— Пшшш… — Что это? Это я что ли такие звуки издаю? Боже, мне это снится?

— Смотри, какая диковинная нечисть?

Нечисть? Сам ты нечисть! Что там у меня, лапы? Подняла, посмотрела. Правда. Кошачьи лапы. Лапы! Значит, когти есть. Где они? А! Вот они! Что там кошки делают? Качнулась вперёд, размахивая перед его носом когтистой лапой в попытке дотянуться до его лица.

— Пшшш… — Иди сюда, зараза такая великовозрастная, я тебе сейчас твой фейс подпорчу! — Пшшш… Мя-яу-у! — Больно! Изверг!

Второй тощий засранец перевязал мне все четыре лапы вместе и подвесил вверх тормашками, рассматривая меня со всех сторон. Больно? Во сне боль чувствуешь? Только когда реально что-то болит. Получается у меня руки и ноги болят? Почему? Бли-ин… Авария! А я ещё кредит не выплатила…

— Интересная зверушка. — задумчиво произнёс он. — И кто ты у нас такая?

— Кто? Кто? Конь в пальто! Мя-яу-у! — Ай! Больно! Изверг! Ха! Не ожидал, что я говорить могу? Я то же…

Меня уронили на землю и сейчас рассматривали с удвоенным интересом. Ещё и спина теперь болит… Меня парализовало?

— Только палкой тыкать в меня не надо. — прохрипела, дыхание от падения ещё не восстановилось. А говорят, что кошки всегда приземляются на лапы. Врут. Безбожно врут.

— Высшая, — прошептал первый

— Говорящая, — так же протянул тощий.

— Угу. Отличаюсь от вас умом и сообразительностью. — Наверное… Что-то соображаю я пока плохо.

— Дим, слушай, — задумчиво проговорил первый, — ведь скоро посвящение…

— О, только не говори, что ты хочешь взять себе это, — с брезгливостью посмотрел на меня худенький.

— Не себе. Думаю, Ден будет рад такому подарку. — Такому подарку, как я, все будут рады, но только мало кто об этом знает…

— Скорее он нас убьёт, — прошептал худенький и умненький, походу. И прав будет. Вот только лапы мои развяжите, я то же вас убью…

— Это если он узнает, а он ведь не узнает… — Конечно, он всё узнает…

— Я честно, честно не скажу. — Так делаем глазки честные, как кошки умеют, после того как испортят что-нибудь, и головой для убедительности киваем. Киваю радостно, активно.

— Клянись!

— Клянусь. — продолжаем кивать или уже достаточно?

— Ты издеваешься?! — взревел первый, я, аж, головой перестала трясти и уши прижала. — Клятву давай!

Клятву! Клятву! Заладил. Другие слова у этой клятвы есть?

— Лапы развяжи и дам. — Потом догоню и ещё поддам.

— Дураков нашла? — спросил худой и я по привычке кивнула, потом резко замотала головой из стороны в стороны. — Жить хочешь?

Пфф. Кто ж не хочет? Все хотят. Опять активно закивала.

— Повторяй, давай, раз такая говорливая.

И я повторила, ни черта не понимая. Вот ничему меня жизнь не учит. Какого лешего я повторяла? Стоило сорваться с моих губ… усов последним словам, как боль вернулась. Лапы скрутило раскаленным жгутом так, что я взвыла бы, как раненый зверь, если бы мне не перехватило дыхалку. От нехватки кислорода и невыносимой боли на этот раз, я всё-таки отключилась.

*** *** ***

Тепло. Хорошо. Мордочкой в шерсть уткнулась… Приснится же такое — Я и Кошка! Нет. В душе я, конечно, как и любая женщина немного… совсем капельку, кошка. Но так это в душе. Где-то ооочень глубоко. Потянулась всем телом. Когти выпустила и ими запуталась в простыне. Когти? Распахнула глаза и встретилась взглядом с прекрасными глазами цвета грозового неба. Чуть сонные, но уже почему-то злые. А собственно почему? Не потому ли, что я растянулась на его груди в полный рост, да ещё впустила коготки в эту саму грудь и запуталась в его футболке?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты кто такая? — голос спросонья был чуть с хрипотцой, такой сексуально-грубый, м-м-м… — Ты. Кто?

— А на кого похожа-а-а… А-а-ай! — Ан, нет не врут. Если лапы не перевязаны, то приземляешься на все четыре лапы и щетинишься, как-то на автомате… — Офонарел, что ли! Кто ж, девушками так разбрасывается? Тебя любить не будут.

Это был не сон! И я-кошка! Ладно. Поистерим потом. Сейчас разобраться, на каких правах я жить здесь буду. А я буду. Если моя душа жива, значит, и тело там живо, просто в коме я, наверное…

— Ты как здесь оказалась? — не сдаётся парень узнать у меня хоть что-то, вон, даже сел на кровати.

— Откуда мне знать? — Грациозно села на задние лапы, хвостом себя обвила. Словно я на выставке кошек. — Вчера поймали меня два дебила. Что-то там про клятву говорили, про подарок какому-то Дену. Так уж, люби меня, холь, лелей и оберегай, кормить не забывай. Как говорится: и в горе, и в радости, до скончания дней наших. Вот. Мы теперь в одной связке.

— Что?

Он медленно поднял левую руку и всмотрелся в высветленную, словно выжженную полоску кожи, что браслетом обвивала его кисть. Потом так же медленно перевел взгляд на мою лапу и обратно. Что-то он тупит. Не проснулся что ли? Или принимал чего, запрещенное? Ну, видно же! Нас соединяет светящаяся красная нить. Правда, как в песне «Скованные одной цепью. Скованные одной целью…»

— Ну, коли пошла такая пьянка, давай знакомиться: я — Василиса. — Лапу для рукопожатия протянула чисто рефлекторно и в глаза так по-доброму заглядываю.

А так вроде ничего на мордаху то. Тёмные волосы в творческом беспорядке, но так и понятно — спал человек. Узкие черты лица, узкий продолговатый нос, узкие губы… что-то всё узкое какое-то. Глаза. Глаза добрые, внимательные и синие. Только, не как у меня фиалковые, а тёмно-синее. Ничего так.

— Кто? — уж больно злобно вопрос прозвучал. Имя не понравилось или у меня плохо с дикцией?

— Ва-си-ли-са. — лапу опустила, а то вдруг выдернет её.

— Я спрашиваю, кто провёл обряд?

— Да если б я знала. — А что я не местная, можно говорить или попридержать? — Я сама в шоке была и плохо их запомнила, но если увижу, скажу.

— Пойдём. — парень поднялся и с моего ракурса, я заметила, что не всё у него узкое то. Плечи, вон, широкие какие. Хотя брючки узковаты…

— Куда?

— Пройдёмся, поищем шутников.

— А может они сами, вон, идут? — встрепенулась, когда услышала шаги за тентом палатки.

О! Слух не подвёл. В палатку вошёл блондин с двумя тарелками в руках. Симпатичный блондин. Что-то меня потянуло на прекрасное или это кошачьи замашки?

— Смотрю, ты снова в строю. — весело проговорил блондин, подходя к первому и совсем не смотря себе под ноги. — Ая-я-о-ой!

— Шшшш. — Рефлекторно когтями по ноге его саданула, и прыгнула на койку. А, нечего, на хвосты наступать! — Смотри, куда идёшь, живодёр!

— Это… кто?

Да что за вопрос такой паразит? Почему все, как только видят меня, его задают? Первый раз кошку видят что ли? Что там вчера говорили…

— Я — высшая нечисть. Я редкая и этим очень ценная. — И покрасуемся. Встали, спинку распрямили, хвост распушили, по кругу прошли и снова на попу сели. Ааа, грудь колесом. Вот. — А это что за гадость на полу? Вы же это не едите, надеюсь?

— Ценная? — блондин заломил бровь. Красиво так. Я так не умею. — И чья ты, недоразумение ходячие?

— Моя. — улыбнулся тёмненький и руку в доказательство протянул. Улыбка ему идёт. Ямочка на одной щеке появляется. Мило.

— Это? Ден, ты, конечно, силён, ничего не скажешь. — Так это и есть тот загадочный Ден! Ты ж моя, красота. — А что это, хоть?

Так. Они явно не видели ни разу кошек. Потому что не задавали бы так часто, такой глупый вопрос. И не смотрели бы сейчас на меня, как на диковинную зверушку.

— Не знаю, но красивая… — пробубнил Ден. Да. Я такая.

— Так, шутки шутками, но тебе нужна нормальная, серьёзная нечисть… — серьезно начал говорить блондин.

— Эй-эй. Придержи коней. Ты знаешь, какая я серьёзная. Вот сейчас не посмотрю и подпорчу всю твою красоту. Говорят, шрамы украшают мужчину, вот и проверим.

Вот, удумал. Мне нельзя в этом мире одной оставаться. Я жить хочу. А здесь целый человек, который мне всё покажет и расскажет. Наверное…

— Ну-ну, не заводись. — Ден погладил меня между ушек и от этой ласки я утробно заурчала. Твою ж, дивизию! — Ни кто не сомневается в твоей силе и отваге.

— Вот и не сомнева-а- айся. — промурлыкала я, подставляя спинку под ласкающею руку. — Я тебя в обиду не да-а-ам. — Завалилась на бок, подставляя брюшко. Так, надо прекращать эти ласки. Я же не кошка!

— Посмотрим, кто кого защищать будет.

— Ден, ты сейчас это серьёзно?

— А что? Смотри, какая мягкая, пушистая, ласковая…

— Все девчонки наши! — воскликнул блондин.

Не так я себе представляла свою жизнь. Ну, ладно. Жива, и на том, спасибо. Посмотрим, а там видно будет.

Глава 2

Сначала я смотрела на то, как Ден препирался с лекарем, требуя, чтобы его отпустили на свободу. Смотрела и молчала. Так вот почему он такой «тормознутый» был. Он же был на восстановлении магического резерва, который, как утверждал мужчина, ещё не восстановился.

— Вот по дороге и восстановлю! — прокричал Ден, выходя из палаты.

По дороге я всё больше слушала и запоминала всех тех смертников, которые предлагали по-тихому избавиться от меня и освободить парня от такой подозрительно-неопределенной нечисти. А на тех, кто пытался меня потрогать или погладить, я шипела и кидалась, как разъярённая кошка. Правда, большая такая кошка. На что Ден с блондином лишь посмеивались. Гады! Нет бы, заступиться? А то ещё подначивали: «Осторожнее, у неё когти ядовитые, шрамы останутся» или «Сейчас она пройдётся по твоему достоинству, и останешься ты без наследников». Но всю дорогу до Академии я стойко молчала, пока не увидела её.

— А-бал-деть.

Передо мной раскинулся средневековый такой, типичный, какие в фильмах показывают, замок из серого камня. С высоким каменным забором, с бойницами и башенками. Интересно, а призраки у них тоже существуют?

— Оно говорит? — спросил удивленно один из смертников.

— И память у меня хорошая. — вскинула нос к небу и хвост распустила трубой, двигаясь рядом с Деном.

Мы шли по коридору огромного замка. Я крутила своей мохнатой головой и запоминала дорогу. Когда свернули в длинный коридор с множеством дверей, я сразу поняла, что это крыло мужского общежития. Потому что тонкий нюх уловил множество запахов, но одни были не измены ни в одном из миров — густой запах перегара, разбавленный едкими ароматами мужского парфюма и пота. Фуу. Жуткая смесь. Как кошки живут с таким нюхом? Неужели мне придётся это терпеть?

— Знаешь, в лесу пахло приятнее. — молчание, было мне ответом. — Надеюсь, в нашей комнате не так воняет.

— Привыкнешь.

— И долго мне это терпеть?

— Полтора года.

Полтора года. Это много или мало для освоения в этом мире? Надо бы изобразить из себя ученого кота, точнее, кошку, и найти библиотеку. Из-за двери, мимо которой мы проходили, раздалось приглушенное «БАБАХ!». На инстинктах отпрыгнула подальше от двери, на что парень лишь хмыкнул.

— А библиотека у вас есть?

Мы вошли в небольшую обычную общажную комнату с одной кроватью, шкафом и письменным столом с единственным стулом у окна. Собственно на нём я сейчас и сидела, следя за тем, как парень роется в шкафу.

— А ты ещё и читать умеешь? — спросил он, стягивая через голову рубашку.

Всё-таки я была права, разворот плеч у него широкий и торс что надо. Прям, так и хочется проверить, правда у него такое всё крепкое или всё же где-то жирок есть. Глядя на него, я не по-кошачьи облизнулась… Так, это ещё что такое — кошачьи гормоны? Раньше я же на парней слюни не пускала. А уж в нашем двадцать первом веке никого не удивишь полуголым парнем. А тут прям, ух… или скорее, муррр.

Слюни потекли не по детски, и я как истинная кошка, собрала их лапой. Облизала, по усам провела, за ушком почесала… Птьфу, ты, ну, ты… Лапы облизываю. Морду намываю…

— Эй! — возмутилась я, когда мне на голову прилетела рубашка, закрывая весь обзор на столь красивое тело. — Сними её, немедленно!

— Не скучай, пушистик. Скоро вернусь.

Меня нагло проигнорировали. Хлопнув дверью, оставили одну в сея владениях, под грязной рубашкой. Ну, ничего. И на нашей улице будет праздник. Я честно пыталась стянуть её с себя аккуратно. Но, к сожалению, мои когти меня не слушались. Зацепившись за рукав, я другой лапой стягивала ткань с крючка своего когтя. Но там то же когти, а в зубы как-то я не решилась взять плохо пахнущую рубаху. Изрядно помучившись, я всё же сделала это.

— Знаешь, этой кровати нам на двоих будет маловато. — развалившись на кровати, проговорила я, как только парень вернулся с водных процедур. — И матрац бы помягче. Вообще не понимаю, как ты спишь на этом. — показательно ткнула лапой в твердый, как доску, матрац. — Хотя, для спины говорят полезно спать на твёрдом, а вас ещё, наверное, и к военной жизни привечают.

Парень не отвечал, он рассматривал моё творение, которое когда-то было его рубашкой, а теперь лежало порванное на лоскутки грудой тряпочек. И по тому, как его сопение начало усиливаться, я поняла, что он немного злиться.

— Пушистая, это что?!