Модель по вызову

Мужчина, все еще смотрящий в окно, раздраженно повел плечами.

— Значит, ты проигнорировал должностные инструкции.

— Получается, так...

— Вот что, Виктор, завтра утром иди в отдел кадров и пиши заявление по собственному желанию.

— Владимир Константинович, п-пожалуйста, — еще сильнее заблеял в страхе охранник, — простите, не подумал, что девушка такая важная.

— Важна не столько девушка, сколько твое наплевательское отношение к служебным обязанностям.

— Простите, Владимир Константинович, но я ведь верой и правдой служил на протяжении 5 лет.

— Так уж верой и правдой?!

— Ни одного замечания не было…

Руководитель комбината «Молочный двор» задумался.

— Вот что, даю тебе двухнедельный срок, чтобы найти координаты этой девушки. Не справишься — пиши заявление.

— Так у Кирилла Владимировича можно спросить, наверняка он в курсе.

— Вот иди и спрашивай… Но чтобы регламент был соблюден.

ГЛАВА 4

— Темка, вот ты и дома. — Мы с мамой суетились, пытаясь вкатить инвалидную коляску по пандусу к лифту. Это довольно тяжелое занятие, брат хоть и худой, как червь, но мальчик высокий и плечистый.

— Дома... — тихо отозвался он.

О заключении врачей мы, конечно, Темке не сказали, но он парень сообразительный, сам догадался, что ничего хорошего там не написали, и потух, словно у него выключили внутри лампочку, полностью лишив его интереса к реабилитации, к занятиям поддерживающей гимнастикой, да и вообще ко всей жизни. В 18 лет тяжело осознавать, что ты больше никогда не встанешь на ноги, а ведь Артем даже полюбить толком никого еще не успел, полтора года назад случилась та страшная авария, и все это время мы безуспешно бьемся сначала за его жизнь, потом за его здоровье. Но повреждены сразу несколько отделов позвоночника, две операции не дали никакого результата, ниже пояса он по-прежнему ничего не чувствует, и вот теперь такой неутешительный прогноз...

— Тебя комп уже заждался.

— У меня теперь есть ноутбук, подключенный к интернету, сестренка, — также тихо отозвался брат.

— На ноутбуке не такая крутая видюха…

— Ну да, — в голосе Артема по-прежнему было равнодушное уныние.

— Ты, наверное, в своей игре уже супер-пупер-мегапродвинутый?

— Нет, не совсем, для того чтобы быть супер-пупер в игру надо вкладывать деньги. Знаю, некоторые игроки по 20-30 тысяч каждый месяц тратят, но я тоже в двадцатке сильнейших. У меня ведь много свободного времени, и там, в виртуальном мире, я могу прыгать, бегать, да такие трюки выполнять, которые и до аварии мне не под силу были. — Темка замолчал.

Мама надрывно всхлипнула, а потом закрыла рот руками, пытаясь сдержать рвущийся на свободу плач.

А я затараторила, быстро-быстро, излишне воодушевленно, обо всем и ни о чем конкретно, о том, что мне обещали повысить зарплату, о недавно просмотренном фильме, босоножках, что я купила в погоне за красотой и которые ужасно натирают ноги, о том, что мы переоборудовали ванную комнату, и теперь там душевая кабина с душем Шарко.

На эту кабину мы потратили последние наши деньги, даже залезли в долги, но, говорят, водный массаж очень полезен, а, главное, Темка сможет самостоятельно мыться. Болтала, нажимая кнопку лифта, трещала, вкатывая коляску брата сначала в квартиру, а потом в его комнату, словно настоящая блондинка из анекдотов. Я ведь правда настоящая, не крашенная, но по уму воображаю себя самой черной брюнеткой, а иногда вообще мужчиной.

Мама ушла готовить ужин и, подозреваю, дать, наконец-то, волю горьким слезам, которые, словно кислотой, прожигали наши глаза.

Артем рассеянно осматривал свою комнату.

— Здорово вы все тут придумали, порожки убрали и шкафы расположили так, чтобы я мог дотянуться. — На миг его губы осветила прежняя мальчишеская улыбка, ненадолго, она быстро потухла, и лицо брата снова стало мрачным и отрешенным.

— Мы старались, чтобы тебе было максимально комфортно.

— Спасибо, — так же безлико отозвался брат, а я обняла его худые плечи.

— Тем, я так рада, что ты вернулся.

— Свет, ты не видела случайно Машу? Я ей писал, а она ничего не ответила.

Пожалуй, влюбиться брат все-таки успел.

Вот только избранница его сердца оказалось довольно черствой, навестила его раз в больнице, узнала неутешительный диагноз, а потом… пропала.

— Конечно, зачем ей нужен калека, Бельчонок такая красивая.

На мой взгляд, симпатична и только, впрочем, все влюбленные смотрят на предмет своих амурных воздыханий через розовые очки.

— Пусть катится колбаской по малой Спасской… Не думай ты о ней, Темка. Ничего в ней нет хорошего, вертлявая девица, у которой на уме лишь тусовки, ухажеры да брендовые шмотки.

— Свет, я ее не осуждаю, еще неизвестно, как бы мы повели себя в такой ситуации.

Мой маленький философ... В груди нестерпимо защемило.

— Иногда я думаю, что лучше бы насмерть…

Вздрогнула, кислотные слезы заполонили глаза.

— Н-нет, Темочка, не смей так говорить… Все у нас будет хорошо, ты обязательно выздоровеешь, встанешь на ноги… закончишь университет и потом найдешь действительно достойную девушку... И дети у тебя будут, род Устюговых должен продолжаться, ты же знаешь — на тебя вся надежда.

Какие пафосные слова... Нашла, чем утешить... О детях брат сейчас меньше всего думает.

— Темочка, прошу тебя, милый, не надо сдаваться! — снова обняла братовы тощие плечи. — Ты нам нужен, особенно маме, ей и так очень тяжело после смерти папы, пожалуйста, не кисни, будь мужиком… — тихим шепотом убеждала я брата, хотя мужик-то весь переломанный, и ему только месяц назад как восемнадцать лет исполнилось, а сколько пришлось пережить физической и душевной боли. — Не кисни, Тема, борись, а я что-нибудь придумаю, ты же знаешь, я всегда головастая была... В мире столько всего интересного, ради чего стоит жить, книги, фильмы, игры твои дурацкие, институт можно закончить заочно и попробовать заняться спортом. Вон наши инвалиды все паралимпиады выигрывают.

Слезы потекли по щекам, заползая едкой солью в рот.

— Да, да, Светик, я постараюсь быть мужиком и не сильно вас напрягать.

— Дети, идемте кушать!

Из кухни выглянула мама, глаза красные, значит, действительно плакала в горькую, когда ужин готовила. Мама протяжно всхлипнула, обняла нас, и мы заревели все вместе.

— Устюговы, слушайте сюда, мы не станем раскисать, сейчас поплачем вдоволь, а потом соберемся и будем жить, бороться. Мы не должны сдаваться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​ ‌​‌​​​‌​‌‌‍— Светик, мы не киснем, не киснем, — повторяла, как сомнамбула, мама, но во взгляде красивых зеленых глаз царствовало уныние. Нет, не было в ней силы для борьбы.

— Мы все выдержим, — храбрился Темка, — я обязательно встану на ноги и когда-нибудь станцую с тобой, мама.

Выдержим?! Но блин, честно сказать, все мы кисли… мама, Темка, я... Внутри засел страх перед будущим. Как нам жить теперь?! Мама с работы уволилась, за Артемом нужен постоянный уход, а с брата какой работник, если он ниже пояса ничего не чувствует. Осталась одна я с моим довольно скромным доходом… Нет, дедушка с бабушкой обещали нам помогать, но разве могут наши пенсионеры похвастаться большими выплатами... Мама тоже не собирается сидеть сиднем целыми днями, уже придумывает, чем можно ей и брату заняться на дому. Мне тоже придётся еще одну работу искать, причем более чем высокооплачиваемую, ведь важно не только прокормить семью, но и поставить Темку на ноги… Нужно заменить в родных глазах хаос безнадёги на веру и надежду в возможность счастливого будущего для нашей семьи. Только как? Как?! Я не находила ответа, поэтому ныла и кисла вместе со всеми. Как в этом гребаном мире простой девушке можно заработать двадцать гребаных миллионов рублей?!

Через две недели я, как обычно, возвращалась нагруженная продуктами с работы домой. В подъезде стояла большая грузовая машина, куда крепко сбитые парни в спецовке таскали всякую домашнюю утварь. За погрузкой вещей наблюдала моя бывшая подруга детства, Алена, которая, как утверждают дворовые сплетницы, пошла по плохой дорожке. В коротеньком красном платьице, в золотистых босоножках, красиво обхватывающих тонкие лодыжки, с блестящей маленькой сумочкой на точеном плечике, с распущенными по плечам темными волосами и в огромных темных очках, закрывающих пол-лица, она смотрелась иностранкой, тонкой, ухоженной штучкой из голливудских фильмов. Стоп, стоп… А сколько времени прошло, как она пошла по плохой дороже? Не так уж и много… Года три, четыре... И теперь Алена переезжает в новую квартиру и машинку себе купила, недорогую, средний класс, но полтора миллиона за нее, наверняка, выложила. А потом мне вспомнился лысый верзила в дорогущем костюме и карточка с изображением силуэта женской фигуры: модельное агентство «Соблазн». Сразу понятно, какую они там моду показывают…

Продать себя оптом у меня не получилось, слишком высокую цену назвала, видимо. А что если?! А что если попробовать продавать себя по кусочкам?! Вдруг тогда найдутся покупатели. Фу, нет, Светик, нет… Секс за деньги с мужчинами, которые тебе совсем не нравятся... это отвратительно, тошнотворно, точнее, совсем не для меня с моей графской честью и фригидной сущностью. Но честь не поможет вылечить брата… лишь успокоение для раненой гордости.

На деревянных ногах подошла к бывшей подружке по детским шалостям, которая выглядела сейчас такой далекой, красивой забугорной штучкой.

— Здравствуй, Алена. Покидаешь наш двор?

— Привет, Светик. Да, переезжаю. А как ты поживаешь?! Сто лет с тобой не разговаривала. Выглядишь немного замученной.

Еще бы… Плохо я поживаю. Уже вторую неделю по вечерам тружусь официанткой, устала до чертиков, заведение ведь работает до последнего клиента, не высыпаюсь, но чаевых не так уж много получается, и зарплата тоже не ахти. Так я никогда не заработаю на лечение брата, разве только на поддерживающие лекарства и терапию, которые тоже безумно дорого стоят. У Темки еще и почки начали шалить… Мама все такая же потухшая, отрешенная... Кажется, у нее тоже внутри выключили лампочку, и я всерьез опасаюсь, что она сойдет с ума. Только об этом говорить Алене не стала, видимо, графская гордыня взыграла.

— Нормально, — пискнула я замученным обиженным мышонком.

— Как Темка? Поправляется?!

Глаза заполонили слезы… Словно пристыженная, опустила голову книзу, а внутри зрел протест на свою слабость и бессилие.

— Ален, я тут недавно видела лысого амба... — Осеклась. Черт знает, какие у нее с бритоголовым отношения... — Парня... Он мне визитку давал какого-то модельного агентства... Расскажи мне о нем?!

— Об амбале?! — лукаво улыбнулась Алена. — Что, заинтересовал?! Мужик, конечно, видный, девяносто килограмм чистого тестостерона.

Тяжёлые пакеты оттягивали руки, вынуждая сутулить плечи.

— Да нет же, — невольно разозлилась на то, что подруга детства могла подумать, будто этот бритоголовый самонадеянный упырь может мне нравиться. Тоже мне, нашла видного... — Расскажи мне про агентство. Ты ведь там работаешь?

На напомаженных коралловых губах появилась загадочная улыбка.

— Ты же понимаешь, какие услуги оказывает агентство.

— Не маленькая, вроде бы.

— Знаешь что, Светик, грузчики закончили работу, мне сейчас ехать надо, вот мой телефон. — Алена сунула мне в руки визитную карточку. — Набери меня как-нибудь, желательно днем, поболтаем. Кстати, Юрик тоже обратил на тебя внимание, сказал, что ты красотка, каких поискать, даже просил с тобой поговорить, но я побоялась, что ты меня пошлешь. Ты ведь вся такая правильная, гордая, прямо принцесса, которые, как известно, не пукают.

Принцессы, может, и не пукают, зато каждую ночь плачут.

— Свет, если ты действительно понимаешь, чем занимается агентство, то я помогу тебе устроиться. В общем звони…

И Алена, мелодично постукивая каблуками босоножек, удалилась к ярко-красному Форду. Мужчины-грузчики завороженно смотрели ей вслед, открыв рты и чуть ли не капая слюной на асфальт.

Сегодня по-настоящему сумасшедший день. Постоянная беготня на основной моей работе сменилась беготней между ужинающими и выпивающими людьми на моей дополнительной работе. Кажется, сегодня целые толпы решили посетить кафе «Пассаж». Оно и понятно — вечер пятницы, все хотят расслабиться. Цены у нас в заведении невысокие и в целом доступные для простых людей. Порой даже слишком простых, которые не считали зазорным схватить меня за попу, по-хамски подмигивая и скаля зубы. Но в дорогие заведения с приличной зарплатой и хорошими чаевыми устроиться официанткой без корочки о прохождении курсов и опыта работы нереально. Сейчас одиннадцать вечера, а я уже валюсь с ног, и, кажется, давно заснула бы на ходу, да грохочущая музыка и пьяные, вызывающие отторжение рожи вокруг вынуждают держать себя в тонусе.

Эй красотка, повтори нам по пиву, и эти гренки с чесноком.

— Я записала.

— Девочка, как там тебя?

На груди висит бейджик, впрочем, на «как там тебя» и на «эй, ты» я тоже откликаюсь.

— Убери, наконец, тарелки!

— Приду через минуточку с подносом и все уберу.

И так без конца целый вечер. Я неслась на кухню отправлять заказ на эти гребаные, отвратительно пахнувшие гренки, потом тащила четыре тяжелых пол-литровых бокала пива клиентам, затем бежала с подносом убирать чужие грязные тарелки… Удобная обувь на плоской подошве не спасала положение, ноги все равно гудели и казались огромными тумбами.

Устала, как же я чертовски устала… Порой так хотелось нахамить кому-нибудь в ответ, но нельзя, клиент всегда прав. Начальству тоже грубить не будешь, вмиг вылетишь из заведения, а ругаться с таким же снующим туда-сюда работягой совесть не позволяла.

— Черт! О, черт!

Я оступилась, забыла о маленьком порожке с коридора кухни, упала, больно подвернув ногу, послышался ужасный грохот, посуда с заказом поскакала по кафелю, разбиваясь мелкими осколками, еда оказалась на грязном полу, и это, к сожалению, не отвратительные гренки с чесноком, а одно из самых дорогих блюд нашего в целом демократичного кафе. Гадство!!! Ну почему мне так не везет?!

Из зала на звук разбитой посуды сейчас же прибежал администратор, Валерий Андреевич, здоровенный детина лет тридцати пяти, говорят, большой друг владельца кафе «Пассаж». Валерик несколько секунд взирал на безобразие, что я устроила на полу, а потом его взгляд переместился на мои ноги. Лучше бы руку мне предложил, чтобы помочь подняться. Куда, черт возьми, подевались нормальные мужики в нашей стране?!

— Устюгова, стоимость посуды, еды вычтем из твоей зарплаты, и еще штраф заплатишь за то, что ворон ловишь на работе.

Из глаз брызнули слезы, руки задрожали от обиды.

Какие вороны, я сейчас даже летающей коровы не замечу, потому что туда-сюда, туда-сюда, не отрывая взгляда от подноса. Кажется, за эту сумасшедшую неделю я вообще денег не получу, и только усталость будет мне наградой за прилежную работу.

— Валерий Иванович, пожалуйста, давайте без штрафа.

Собрала осколки и встала. Когда это Валерик так близко подошел? И почему так внимательно смотрит, да прямо в вырез моей блузки?

— Можно и без штрафа, Светик, если ты, конечно, постараешься.

Мужские пальцы прошлись по моей щеке, обвели контур губ.

— Такой красивой девочке хочется пойти на уступки. Пойдем в подсобку, поможешь мне расслабиться, а я забуду про штраф, даже прощу разбитую посуду и испорченную еду.

Вот так откровенно, цинично и нагло, даже на миг растерялась...

— Убери руки, — наконец произнесла я и предупреждающе посмотрела в желтоватые глаза главного администратора.

Немного толстоват, а так вполне себе обычный… не красавец, но и урод только в моральном плане, ведь буквально вчера его поздравляли с рождением ребенка.

— Да чего ты выкаблучиваешься, дурочка? Хочешь я поставлю тебя обслуживать лучшие столики? Да и вообще могу поспособствовать продвижению по карьерной лестнице... Владелец кафе — мой старый корефан, так что советую со мной дружить.

Кажется, Валерик цены себе не сложит... Какая в кафе «Пассаж» может быть карьерная лестница?! Всего-то три ступеньки: поломойка, официантка, администратор зала. Мужские пальцы потянулись к вырезу скромной белой блузки моей униформы.

Грустно… Видимо, придется забыть о зарплате и проститься с работой.

— Убери руки, — еще раз рявкнула я и так посмотрела, что любого до костей проймет холодом. — Меня уже клиенты заждались.