Изверг. На пороге исправления

Через десять минут прозвенел звонок, к этому моменту я уже села около окна в третьем ряду. Рядом со мной незадолго до начала пары разместилась девушка с рыжими волосами и зелеными глазами.

— Привет, — она широко мне улыбнулась, — Анна, — и протянула руку.

Сначала я хотела промолчать и просто проигнорировать ее, но секунду спустя осторожно протянула руку:

— Тамара, — и сделал что-то, подобное улыбке.

— Какое у тебя красивое имя! — изумилась она, слегка погладив мою руку большим пальцем. — Ты заняла место у окна?

Я не сразу поняла, о чем она спрашивает. Сердце в моей груди билось настолько громко, что закладывало уши и заглушало даже шум, находящийся в аудитории 307, так что пришлось переспросить.

— Ты будешь сидеть у окна?

— Да, а что?

— Нет, ничего, просто я думала, ты заняла не там, но раз это теперь так, то все хорошо.

Я немного дрогнула бровями и открыла учебник. У меня назревал вопрос, но смелость задать его куда-то резко исчезла, и мне потребовалось приложить немалые усилия, чтобы все-таки задать его.

— Не знаешь, кто тот русый парень в черном? — я повернулась назад, посмотрев на него и указав Ане взглядом. Она прищурилась.

— Который сидит в седьмом ряду и уже спит?

— Как спит? — я повернула голову и увидела, что парень уже положил голову на рюкзак и закрыл глаза.

— Это Святослав Боголюбов, первогодка с филологического факультета, мы с ним в одну среднюю школу ходили, неожиданно было его здесь увидеть.

Ее ответ немного удивил меня, я еще даже не смотрела список всех, кто учится на том же факультете, что и я. С самого начала Святослав показался мне угрюмым, и в голове даже доспустилась мысль о том, что он может быть похож на таких людей, которые раньше… часто оказывались в моей окружении. Но как только он произнес вторую фразу, я почувствовала прилив какой-то странной доброты. И чувствовала я ее от него. Такое ощущение — хоть и странное, но ощущалось впервые. Впервые человек, а главное, мужского пола, заставил меня почувствовать не страх к нему, а что-то вроде позволения к доброте.

Учитель что-то рассказывал про этот год, как будут проходить занятия, я записывала, что-то слушала, запоминала, как вдруг послышался звук открывающейся двери в аудиторию. Я моментально повернула голову, чтобы узнать, кто это. Чувство контроля над всем откуда-то взялось и пока не покидало меня.

— Аня, — я тронула девушку за рукав ее длинной голубой рубашки в клетку, — а это кто? — мой голос дрогнул.

Она подняла голову и посмотрела в сторону двери. Тот парень с черными как смоль волосами и еще трое, видимо, его приятелей, вошли в класс, широко распахнув дверь.

— Это В…

— Владислав, Никита и Артем, почему опаздываем в первый же день? — задала вопрос учитель, повернувшись в сторону двери.

— Первогодка с параллельного потока, — договорила Аня, нахмурившись, — Влад Годунов.

— Годунов? — я удивилась, прячась за спиной Ани, чтобы они меня не заметили. — Это его настоящая фамилия?

— Да.

Я пригнулась на столько, на сколько это было возможно. Мне не хотелось, чтобы этот Годунов заметил меня и вспомнил, что между нами произошло утром. Прикрывшись, хоть и теперь уже короткими волосами, я не смотрела в их сторону и не слышала, что говорила учитель. В моих ушах был шум, похожий на чьи-то быстрые шаги, они ускорялись и ускорялись.

«Оказывается, я могу слышать стук своего сердца».

Кто-то схватил меня за запястье, на котором был надет браслет со светло-голубой орхидеей, и я уже чуть ли не вскрикнула, как увидела того самого кареглазого парня. Он приложил палец к своим губам и показал рукой к себе.

Я не решалась сделать то, о чем он просит. Но, присмотревшись к его губам, смогла прочитать слова:

«Я все видел».

Аккуратно перейдя с третьего на четвертый ряд парт, я заметила, как Влад Годунов вместе со своими, не знаю, приятелями стал проходить через ряды, чтобы сесть и наконец начать слушать. Парень с карими глазами закрыл меня своей спиной, так что издалека, наверное, казалось, что тут вообще никого нет — мой рост здорово это компенсировал.

— Спасибо, — тихо сказала я, почти не слышно. Парень немного развернулся и посмотрел мне в глаза.

— Учитывая их отношение к таким, как ты, я, думаю, все-таки должен был это сделать, Тамара, — сказал он, немного подняв уголки губ.

— Откуда ты…

***

— То есть, ты хочешь сказать, что испытываешь страх перед обществом? — задал вопрос Николай Николаевич, подняв брови.

— Абсолютно верно, — сказала я на выдохе. Горло что-то сдавливало, будто мешая мне открыться психотерапевту, но я из-за всех сил пытались бороться с этим.

— Тамара, хорошо, что ты поняла, что тебе нужна помощь, а не кто-то насильно привел тебя ко мне. Ты ведь по своей воле сейчас ведешь со мной диалог, — он поднял на меня глаза и потом вновь опустил их на планшет с листами.

— Да, — мой голос в самом начале дрогнул, и мне пришлось повторить ответ.

— Расскажи мне, пожалуйста, с тобой когда-нибудь случались ситуации, из-за которых ты прибывала в сильном стрессе? Или лучше будет спросить вот так: Были ли ситуации, из-за которых тебе хотелось принять что-то, что полностью отключит твои эмоции?

— Да, — твердо ответила я.

— Кто-нибудь до этого занимался твоим лечением? — последовал следующий вопрос после записи в листе еще чего-то.

— Можно и так сказать.

Мое сердце билось так, что казалось, еще момент и я смогу почувствовать, как кровь совершает малый и большой круг кровообращения. Я чувствовала, как кровь проходит эти пути. Так сильно билось моей сердце и дрожали руки, которые я держала зажатыми между коленями. Стакан с водой я поставила на столик, иначе он бы разбился в дребезги об плиточный пол.

— Тебе назначали какие-либо препараты? — спросил Николай Николаевич, не отрывая взгляда от моих глаз.

Я было начала что-то говорить, но тут же запнулась на полуслове. «Мне не назначали, я сама принимала его довольно часто, в течение длительного времени» — хотелось сказать, но слова просто не шли. Я не могла сказать этого, что-то мешало.

Я ощутила, как глаза стали теплее, а взгляд начал туманиться. Слезы подступали без моего ведома и уже готовы были сорваться с ресниц, но что-то им помешало. Они еще пеленой закрывали мне глаза, но я что-то слышала.

— Тамара, Тамара, приди в себя, — эхом отдавалось далеко в голове. Кто-то легонько тряс меня за плечи. Через мгновение я мутно видела перед собой Николай Николаевича с его как лунный камень глазами. Он смотрел на меня и тряс за плечи, уже не легко, а с усилием. — Тамара.

Я открыла глаза, резко вскочив с чего-то мягкого.

— Что произошло? — я увидела силуэт, стоящий возле окна. Не было видно, кто это был. Паника понемногу начала поселяться в моей голове.

— Ты упала в обморок, — знакомый голос мягко ответил на вопрос. Николай Николаевич подошел ко мне и сел напротив дивана, на котором я сидела и не осознавала, как именно все случилось. Но уже выдохнула. — Так какие препараты тебе назначали?

Я дернула головой, на нервной почве почесав затылок, и Николай Николаевич увидел мою дрожащую руку.

3. Улыбка губ и печаль глаз

— Откуда ты…

— Тишина в аудитории! Я пытаюсь помочь вам начать ориентироваться в университете и расписании, уделите мне хоть немного своего внимания! — послышалось со стороны преподавателя. Как я узнала позже, Анна Васильевна в основном пыталась перекричать последние ряды, так как студенты там были слишком шумными. Докладную вряд ли был толк писать, все равно тут от нее никакого толка.

— Староста уже назначен, так что в дальнейшем вы будете обращаться к нему, а не ко мне. По всем вопросам советуйтесь со Святославом, — сказала Анна Васильевна и позже удалилась. На сегодня у нас была назначена только одна пара — по истории древнерусской литературы, что странно, так как обычно в первый день студентов, как я знаю, нагружают до головы материалом и уроками.

Как только преподаватель покинула класс, все развернулись к задним рядам.

— Давайте все представимся, чтобы потом хотя бы знать, как обращаться друг к другу, — сказал, как я помню, Владислав не без доли издевки и задел своим взглядом меня. Я попыталась сделать вид, что меня это не интересует и развернулась к доске, записывая план на день. — Ты, у окна, давай ты первая начнешь, — послышалось со спины, и я застыла. Сердце ушло в пятки, меня словно обдало ледяной водой, а потом кипятком, так как сердце быстро-быстро забилось и в груди резко стало горячо.

Парень, который сидел рядом со мной, слегка тронул меня за локоть, как бы говоря, что обращаются ко мне.

— Неужели даже тут нашелся тот, кто не оставит меня в покое, — прошептала я себе под нос и развернулась, взглянув на черноволосого с укором.

— Ты своим таким взглядом так всех вокруг распугаешь, как же ты собираешься потом сессию сдавать с плохими отношениями с другими, — съязвил он, приподняв правую бровь.

— Не волнуйся, твоя помощь мне в этом не понадобится, — немного глуховато, но четко сказала я. Как сказала — вырвалось само собой. Не сдержалась.

Кто-то со стороны присвистнул и захлопал в ладоши, и это отразилось эхом по всей аудитории. Владислав сжал губы и сомкнул зубы, это было заметно по его напряженным скулам. Я сжала кулаки и развернулась обратно к доске.

— Богоевская Тамара Алексеевна, город Мартинск, верно?

Я не повернулась к нему, несмотря на то, что меня напугало лишь то, что он знал мою фамилию, отчество и город проживания. Ссылаясь на возможность добытой информации из общего журнала, я немного успокоилась.

— Тамара сама не желает нам рассказать, как оказалась в больнице из-за предположительно сбитой ее машины, которая ехала по встречной полосе?

— Влад, ты перегибаешь, — сказал голос где-то рядом с голосом первого.

— Наш староста решил заговорить, и что же этому поспособствовало? Ты решил защитить ее?

— Прекрати это.

— Я просто попросил ее представиться, так что не нужно обвинять меня во всем.

— Никто тебя и не обвинял, — сказала Аня, встав с места.

— Надо же, еще одна защитница. Один я, видимо, тут плохой, всех обижаю, и на мою защиту никто не встает.

— Хорошо, давай я представлюсь, — сказал, видимо, Святослав. — Боголюбов, как хотите воспринимайте мою фамилию, Святослав, на сокращения согласен, если вам так удобнее, 18 лет, первый год, факультет филологии и лингвистики.

— Хоть с кем-то в этом помещении мы теперь знакомы, — пробормотал с сарказмом Владислав.

Вскоре все понемногу рассказали о себе и представились. Оставалась только и еще несколько человек.

— Я уж не буду заставлять, а то вдруг, — сказал Годунов.

— После всего, что он сказал, можно добавить только 17 лет, факультет филологии, остальное, и даже чуть больше вы сами знаете, — я специально сказала это без обращения к нему. Даже взгляда не удостоила.

— Видимо, моя очередь, — проговорил парень, сидящий рядом со мной. — Панфилов Эрен, 18 лет, факультет лингвистики.

— Ч-что? — я повернулась к нему в абсолютно шоковом состоянии. Парень с уложенными назад волосами, в белой футболке, а поверх клетчатой рубашке, такой мужественный, повзрослевший. И все это — тот парень, с которым мы вместе лежали в больнице и обсуждали браслеты и количество переломов. Его карие глаза показались мне знакомыми, но из-за стрессовой невнимательности и частичной проблемы с памятью я не смогла узнать его.

— Тамара, я хотел тебе сказать, но…

Я немного усмехнулась, посмотрев вниз, на парту, и спросила:

— Как твои ребра?

На что он посмеялся, но ответил:

— Живут, а твои в порядке?

Все уже отвлекли свое внимание на что-то другое, поэтому у меня было время немного поговорить со старыми знакомым.

— Да, — я улыбнулась и показала перед ним свое запястье с браслетом.

— Ты до сих пор носишь его, — изумился Эрен, пытаясь не показывать сильного удивления.

— Слушай, я тебя даже сначала не узнала, — начала я, продолжая тем, как он изменился, что даже энергетика вокруг него стала другая.

— Хоть ты и поменяла прическу, это не убрало печаль из твоих глаз, но вечно улыбающихся губ.

4. Шутки

Я даже не успела что-то ответить, как прозвенел звонок, и нужно было собираться и идти на другую пару в другую аудиторию. Выходя в коридор, я не увидела Эрена и поэтому пошла в одиночку, но не успела шагнуть за угол, как почувствовала руку на своем плече.

— Слушай, Том, — это был голос того Влада — он наклонился ко мне, — ты это… чего так отреагировала, я же просто пошутить хотел.

У меня хватило духа убрать его руку со своего плеча.

— Пошутить хотел? — я посмотрела на него и истерично усмехнулась, сделав глазами круг по всему коридору — это уже вошло в привычку даже при закатывании глаз. — Если уж ты так шутить, то выбери себе другого собеседника и шути над ним, я твои шутки уж точно не оценю.

Он цокнул языком и сложил руки на груди, облокотившись плечом об стену. Я не стала ждать очередного его ответа и, развернувшись, ушла.

— Что сказать, прости меня, я больше так не буду! — услышала издалека и ускорила шаг.

Я научилась держаться на публике и не показывать страха. Получалось хорошо, но только до того момента, пока я не оставалась наедине с собой. Зайдя в уборную, я сделала глубокий вдох и взглянула на себя в зеркало. Еще раз глубоко вдохнула и выдохнула.

«У меня все абсолютно нормально». «Все хорошо».

Эти слова я повторяю себе изо дня в день. Чтобы хотя бы свой мозг убедить в том, что со мной все действительно нормально.

Вернувшись в нужную аудиторию, я села около окна на самый дальний ряд и стала ждать. Студенты быстро заполняли кабинет и рассаживались по местам. Со мной рядом никто так и не сел, и это я даже немного обрадовалась что ли.