Помоги проекту - поделись книгой:
Первого ублюдка я вижу уже через сорок шагов. Он эдак лениво выходит на открытое пространство. Пузо конкретно так набито. Разве что сыто не рыгает, ковыряясь мизинцем в зубах.
Присев возле брикета с сеном, я опускаю на него винтовку, занимая позицию для стрельбы. С упором оно как-то проще, конечно.
Ловлю улыбчивую мордаху в прицел и… плавно жму на спусковой крючок. Многие стрелки слишком сильно давят на него, да ещё и стволом в последний момент дёргают.
Грохот выстрела, и монстр, словно что-то почуял, пытается уклониться. Пуля, разлетаясь вдребезги, рикошетит с искрами от ороговевшего лба.
С рыком он сразу несётся ко мне, но повторный выстрел сбивает уродца с ног. Лап. Не важно. Ошмётки шкуры и тёмная кровь брызгают во все стороны.
Сорвавшись к добыче, я продолжаю крутить головой, высматривая новую угрозу. Присаживаюсь около туши, недовольно цокнув языком, и перезаряжаюсь.
Продолжая двигаться к главному дому, упокаиваю ещё двоих. И если первый, словив пулю глазом, сразу затихает. Ни цветка, ни полоски. То второму я попадаю в шею, и он ещё ворочается с хрипами какое-то время. Поэтому аккуратно приблизившись, я вгоняю засранцу в глаз уже испытанный в бою нож.
Стоит ему затихнуть, как из черепа снова вырастает кристаллический цветок.
Касание, вспышка энергии по всему телу, и на секунду мигнувшая синяя полоска, заполняется наполовину.
Возможность проверить свою теорию, мне представляется уже через несколько минут. Из-за угла резво выскакивает товарка убитых мной гадов, облизывая окровавленную морду длиннющим языком. Её глаза встречаются с моими. Клыкастая пасть скалится и резко клацает, когда пуля входит ей чуть пониже шеи.
Припав на колено, я успеваю выстрелить и готовлюсь жать на крючок второй раз, но херовина ворочается на земле в луже крови. Сучит толстыми лапками, обиженно кося на меня багровым глазом.
— Да-да, ты-ты, — бормочу я, приближаясь, и ставлю точку метким ударом ножа.
Что и требовалось доказать, очередной трофей и заполненная на три четверти полоска. Выходит, эта загадочная штука вылезает, только если я убиваю противника в ближнем бою.
Не знаю, что это такое и зачем оно мне надо, но очень любопытно будет посмотреть, что произойдёт, когда полоска заполнится целиком.
До нужного мне дома остаётся пройти несколько сотен метров. Я крадусь между хозяйственных построек, наводя винтовку на любой источник шума. Всё моё преимущество — это возможность первым атаковать. В ближнем бою, боюсь, мне кранты.
А потом я сворачиваю за угол и просто охреневаю.
Глава 3
Сказать, что проулок между двумя конюшнями напоминает побоище было бы неверно. И не потому, что здесь валяется мало трупов. Их здесь лежит предостаточно. Причём это именно монстрячьи туши. Не люди. Просто побоище сразу рисует картину хаотичной жестокой схватки — оторванные конечности, обильные лужи крови и прочее. Здесь же словно поработал хирург.
Наклоняюсь к одной уродливой твари. В центре лба — прямо между глаз большая дырка. Судя по размеру — от револьвера 44-го калибра. Мозги, сколько их там у зубастика, просто разметало. Иду дальше. Везде одинаковая картина. Единственное пулевое отверстие точно во лбу.
Судя по рисунку боя, убитые пёрли на стрелка один за другим, отоваривались и ложились отдохнуть. А он отступал, спокойно и уверенно. Вот след от сапога в грязи.
Стреляли явно с близкой дистанции, потому что лобная кость у тварей очень толстая. Так просто не пробить. В этом я уже успел убедиться.
Я бегу вперёд на шум криков. Они звучат всё громче и сопровождаются грохотом пальбы. Вылетаю на центральную улочку, по обеим её сторонам постройки и мини-парковка. Валяются обглоданные тела. Прямо по холму дорога ведёт к огромному трёхэтажному дому.
Из окон и дверей летят пули, а вокруг постройки кружат дюжины чужеродных хищников. Пытаются прорваться, выдёргивают подставившихся людей и сразу разрывают.
Я оказываюсь на другой стороне этой осады. Отлично могу отработать со спины противника, но мне нужна нормальная позиция. Чтобы мне не откусили задницу или, выражаясь военными терминами, не зашли в тыл.
По левой стороне перед конюшней стоит небольших размеров водонапорная башня. На её крыше, чуть выше 2-го этажа, можно удачно разместиться. Тем более, туда ведёт только одна лестница.
Я несусь к ней, выплёскивая всю полученную энергию в диком рывке, а потом моя нога скользит в луже крови, и я буквально лечу на землю вверх тормашками.
Многострадальное надплечье взрывается болью столько яркой, что перед глазами плывут круги. Меня бросает в холод, а из горла рвётся хрип. Падаю и, скосив глаза, вижу, что в теле недостаёт солидного куска. Безобразно торчат наружу края огнестрельной раны. Щедро хлещет кровь. Уши запоздало регистрируют звук выстрела. Глаза лихорадочно ищут винтовку, которая, сука эдакая, улетела аж на пяток метров прочь.
В каком-то животном движении ныряю за поилку перед конюшней. Та тут же гремит от очередного выстрела и окатывает меня фонтаном воды. Отфыркиваюсь, судорожно провожу по лицу, сметая мокрую грязь и кровь.
Буквально на секунду выглядываю и ловлю шагающую фигуру. Хаос плещущих теней мешает рассмотреть лицо, но я вижу в её руках револьвер. Массивный грёбаный револьвер.
Еле успеваю отшатнуться, потому что перед лицом свистит пуля, вдребезги разнося деревянную бочку с дождевой водой.
Бой вокруг дома не стихает, но им не до меня.
От поилки до входа в конюшню чуть меньше десяти метров. С той позиции, откуда в меня стреляли, это место прекрасно видно. За исключением парковки, где бросает свой пикап Хейли — дочка владельца ранчо. Тому обмудку с револьвером придётся пройти мимо машины, и на несколько секунд она скроет меня.
Выглядываю одним глазом, фиксируя угрозу.
Они тянутся неимоверно долго, я даже успеваю занырнуть обратно в пучину боли. От развороченного плеча распространяется противная слабость. Потерял много крови.
Срываюсь и бегу так быстро, что ноги почти не касаются земли. Спасительное нутро конюшни так близко. Слева проносится металлический фонарь, и от него идёт звонкий грохот. Что-то бьёт меня со всей дури в бок. Сносит. Скольжу по сену, устилающему деревянный пол.
В недоумении рассматриваю сквозную дыру в боку. Из неё пробивается фонтанчик крови. Запоздалая боль, как мешком, шарашит по голове. В глазах пляшут алые круги. Не могу вдохнуть. Сломано ребро. Возможно несколько. Я чувствую, как ворочаются осколки в ране.
Ползу, пытаясь скрыться за любой преградой, а позади мерный стук шагов.
И голос. Знакомый ублюдочный голос с хрипотцей.
— Ты же приглашал меня на танец, русский. И я пришёл.
Крепыш подходит слегка вальяжно, раскручивая на указательном пальце чёрный револьвер.
Оружие имеет какую-то необъяснимую странность, но мне некогда на нём концентрироваться.
— Какого хрена? — выдыхаю я. — Мы не были друзьями, но ты совсем крышей поехал? Или это из-за Хейли?
При имени рыжеволосой красотки Джейк морщится.
— Нет, Джордж, — тянет Говнюк. — Или мне лучше сказать Егор?
— Ты у нас крутая шишка, да? Весь мир знает сурового Егеря! — передразнивая, произносит он.
И снова моё лицо вытягивается в удивлении.
— Весь мир? Что за хрень ты несёшь?
Но Джейк уже сорвался с резьбы. Он не слышит меня. Ходит на месте и почти выкрикивает каждую фразу.
— Мы не жили, а выживали! Ели насекомых. Боялись каждого шороха! — его зрачки расширяются, как у наркомана, а голос скачет. — На нас охотились! Моего отца сожрали живьём у меня на глазах! И где был наш всемогущий Егерь? — слова вылетают изо рта вперемешку со слюнями и рыком. — Играл в шерифа! В политика! Ты не достоин этой силы!
— Ты под крэком, что ли? — даже сквозь боль от двух пулевых ран, меня не покидает ощущение сюрреалистичности происходящего, какой-то дикости.
Вместо ответа его сапог вбивает моё лицо в землю. Чувствую, как ломается нос, сворачиваясь набок. В ушах белый шум, а рот наполняется кровью. Она стекает в горло, и я начинаю задыхаться. Моя левая ладонь касается чего-то холодного, промораживая пальцы. Отплёвываю юшку, с трудом разлепляя глаза.
Говнюк остановился, а дуло его чёрного револьвера уставилось мне меж глаз.
— Ты делал много громких заявлений, Егерь, но в конце так и не выполнил их, — теперь он звучит глухо, безжизненно. — А раз не справился ты, кому-то другому придётся взять силу в свои руки. Почему бы не мне?
В глазах двоится, и мне кажется, что тень Джейка обретает плотность, множится. Мои пальцы обхватывают нечто холодное и металлическое. Если суждено сдохнуть, я сделаю это в бою, как Олли, а не на коленях, моля о пощаде.
Взводимый курок щёлкает, как кнут. Резко и оглушающе.
— Ты мне никогда не нравился. Скажешь что-нибудь на прощание? — лёд промораживает слова Говнюка.
В его глазах ненависть, и я наконец понимаю, что это что-то личное.
Ощерившись, облизываю кровь на зубах, и отвечаю:
— Да. Приятного аппетита.
Джейк ловит моё мимолётное движение глаз, уставившихся ему за спину, и начинает разворот, но монстр быстрее. Шрам на его харе мелькает в тусклом свете качающегося фонаря.
Огромная пасть захлопывается, как капкан, на молниеносно подставленной левой руке. Блондинчик жертвует ей без колебаний, и за это я даже начинаю его уважать. Хрустят сминаемые кости, но револьвер уже выплёвывает два выстрела в упор. Пули раздирают плоть твари, оставляя в ней страшные раны. Отбрасывают её прочь.
Револьвер дёргается назад — в мою сторону, но я уже подхватил неизвестный предмет и со всей оставшейся силы бью по его руке. В поле моего зрения возникают клещи. Обычные клещи, которые используют конюхи для обрезки копыт.
Со смачным чавканьем они встречаются с кистью Джейка, сжимающей оружие. Трещат кости. Пороховые газы бьют по лицу, а огромная пуля скользит по моей щеке, оставляя за собой настоящий ров. Отрывает кусок уха, но мне плевать на боль.
Говнюк испускает мучительный вопль. Левая рука откушена по предплечье убитым монстром. Правая сломана и качается на запястье. Револьвер стучит по полу. Противник дезориентирован, и я использую это на всю катушку.
В рывке сбиваю его наземь, оказываясь сверху. С криком ненависти впечатываю свой лоб в его лицо. Сочный хруст сминаемой плоти. Зуб за зуб. Нос за нос. Мы обмениваемся ударами. Его локоть о мою челюсть. Мой кулак о его разбитое лицо.
Удар. И ещё один. И ещё.
Говнюк плавает в алом мареве. Безупречная белозубая улыбка превратилась в неровный частокол, зияющий провалами. Заношу кулак для очередного удара и натыкаюсь на насмешливый взгляд. Полопавшиеся капилляры глаз придают ему вид конченого алкоголика.
— У тебя… кишка тонка, — выплёвывает он. — Ты ещё не хлад… хладнокровный убийца.
Я опускаю занесённый кулак. Шарю слепым взглядом по конюшне вокруг себя.
Джейк хрипит и улыбается.
— Говорил же.
Вместо ответа я подхватываю с полу развязку.
Длинная цепь в пластиковой оплётке свивает узел вокруг его горла. Глаза Говнюка пытаются вылезть из орбит. Ноги стучат канкан о деревянный пол. Искалеченные руки бессильно шлёпают по моей груди.
— Я тебе никогда не нравился? Это чувство взаимно, мудила, — выдыхаю с ненавистью.
Культя втыкается в рану на боку, заставляя меня скривиться от боли, но я лишь бью локтем в подставленное лицо. Туже затягиваю удавку, хоть та и скользит во вспотевших окровавленных руках.
— Ты нихрена обо мне не знаешь, малыш Джейки, — сухо чеканю я.
Потому что это не первый раз, когда мне приходится убивать человека.
Еле слышное журчанье, и я брезгливо вскакиваю. Покойник обмочился. Силы, израсходованы полностью. Многочисленные раны берут своё. Не замечаю, как оказываюсь на дощатом полу. Свет вокруг становится тусклым, а звуки глухими. Вот и всё.
Сужающееся поле зрения натыкается на рубашку Говнюка. С ней что-то странное. А, ну да. Рубашки не имеют привычки испускать яркий золотистый свет.
С трудом раздвигаю её ворот и вижу… металлический диск на груди Джейка. Где-то в половину моей ладони. Он не просто лежит у того на коже, он впаян в неё. Является полным продолжением.
Именно этот диск является источником концентрированного золотого сияния.
Механически протягиваю трясущийся указательный палец в сторону находки.
И касаюсь её.
Глава 4
Прежде мне казалось, что кристаллические цветы заряжали меня энергией. Я ошибался. Это было всё равно, что облизывать пустую батарейку, чтобы ощутить мимолётное покалывание на языке. Потому что сейчас во мне бушует настоящий океан энергии, разрывающий мои атомы на части.
Сквозь спазмы я вижу, как вены по всему телу набухают ослепительным синим цветом. Позвоночник хрустит, выгибаясь, и я пытаюсь закричать, но не могу. Звук не желает покидать моё горло.
Исчезает всё.
Я сам. Конюшня. Ранчо. Земля.
Внутренним взором я вижу мужчину с обветренным загорелым лицом и пронзительными серыми глазами. На его бедре качается кобура с массивным серебристым револьвером, а на одной руке не хватает нескольких пальцев. Уже через миг он стреляет. Снова и снова. Сидя и стоя. Лёжа и в прыжке. По противнику неподвижному и пытающемуся скрыться. Через преграды деревянные и каменные.
Следом я вижу рыжеволосого юнца. На его бедре также имеется кобура, но револьвер в ней выглядит иначе. Легче. Изящнее. Этот незнакомец врывается во вражеский стан, заполняя пространство грохотом и пороховыми газами. Он сражается на близкой и сверхблизкой дистанции от противников, двигаясь неуловимо, как вода. Грациозно и легко. Его пытаются поразить оружием холодным и огнестрельным, но парень раз за разом уходит, безошибочно, наказывая открывшегося врага.
Поделиться книгой: