Доска-призрак

— А спасение Аландры поможет решить эту проблему? — с надеждой спросил Ян.

— Решить до конца — это вряд ли... И все-таки это будет первый решительный шаг к восстановлению равновесия, поняли?

Рассуждения Пугара показались Яну чересчур гладкими и бойкими, чтобы быть правдой. Какого дьявола вообще задавать Черному Властителю такие вопросы? Неужели Годфри забыл, что лорд Пугар действует в конечном итоге исключительно в своих интересах? Вся эта болтовня об изменении формы земли и сдвиге баланса просто нелепа. Суть в том, что Черный Властитель влип в передрягу, из которой не может выбраться самостоятельно. И ему приходится манипулировать теми, в чьих руках оказалась власть над его механической головой. Ян подумал, что надо бы напомнить остальным об этом, пока лорд Пугар не заморочил им голову окончательно.

— Все-таки не понимаю, что такого особенного в этой принцессе Аландре? — недовольно спросила Хиллари.

Лорд Пугар вздохнул:

— А кто понимает? Она — дочка покойного Леодегранса Достославного, последнего из Светлых Властителей, короля Первого квадранта. Рассказывают, что ее мамаша — ангелица. Пророчество утверждает, что она станет королевой, под властью которой все четыре квадранта вроде как объединятся в мире и гармонии. Э-хе-хе... Еще ее прозвали Ключом: считается, что в ней воплотилось какое-то там магическое свойство, которое, это самое, когда созреет и окрепнет, объединит хаотические и контрастные силы, бушующие в Темном Круге, после чего изменится сама природа и форма этой земли. Еще хотите? Что эта ваша Аландра напичкана магией, любой ясновидящий и яснонюхающий за милю определяет, вот только магия эта еще та — ученые сухари лишь в затылках чешут.

Короче, Хиллари Булкинс, пожуем-увидим. Но прошу вас, любезные рыцари, забудьте о развлечениях, поняли?! Чем стрелять единорогов, лучше сосредоточьтесь на деле: принцессу надо спасти во что бы то ни стало! А чуть опосля нам, наверное, удастся сообща выработать план действий, который всем тут подойдет. Другие вопросы есть?

Рыцари, относившиеся к голове с большим недоверием, чем Ян, Хиллари и Годфри, которым довелось беседовать с ней чаще, лишь покачали головами.

— Отлично, тогда не станем изнашивать связной механизм ради пустой болтовни.

И огоньки сознания погасли в глазах живой головы.

— Но у меня были еще вопросы! — воскликнула Хиллари.

— В следующий раз, Хилли, — пообещал Ян. — Давай-ка лучше посмотрим, что у нас есть на ужин, кроме единорожьего мяса. Понимаешь, чтобы выжить, придется нам распрощаться с щепетильностью.

Ян и Хиллари отправились к своей общей сумке осмотреть запасы. Остальные стали располагаться на привал: сперва каждый подыскал себе местечко посуше для ночлега, а затем начали готовить ужин. Сегодня рыцарям удалось подстрелить двух кроликов и нескольких фазанов, так что меню выглядело недурно.

— Надеюсь, вы не сожрете сегодня все до крошки! — сердито сказал сэр Годфри. — Оставьте немного на завтра. Кто знает, удастся ли нам так удачно поохотиться в ближайшее время? Хорошенького понемножку, джентльмены. Нам и так слишком везло.

Ян и Хиллари обнаружили, что все их припасы сводятся к хлебу и пирожкам, которые Хиллари захватила из дому, и яблокам и ягодам, которые они собирали по дороге. Ян задумался: не поучиться ли стрелять из лука? Или, может быть, уговорить Хиллари, чтобы та попросила у рыцарей кусок крольчатины, когда поджарится? Ян питался одними яблоками целый день, и желудок его буквально распирало от газов.

Но стоило ему заикнуться об этом, как Хиллари возмущенно воскликнула:

— Ну уж нет! Даже и не думай, Ян... По крайней мере не сегодня, после всех этих разговоров о единорожьем мясе. Они просто посмеются надо мной. По мне, лучше питаться хлебом и яблоками, чем терпеть их насмешки. Через пару дней, когда они забудут об этой ссоре, я у них что-нибудь попрошу. Если хочешь, иди сам! Клянчить ты умеешь, хотя объясниться с ними тебе будет трудно.

— Ну, спасибо тебе, Хиллари Булкинс! Я никогда в жизни не клянчил! Я просто вежливо просил, если мне что-то было нужно. Я всю сознательную жизнь зарабатываю на пропитание своими руками, но отец никогда не давал мне много денег, ты знаешь. Постой-ка... вспомни, когда ты была младше, ты не брезговала лакомствами и фруктами, которыми угощал меня один старик, сочувствовавший моим несчастьям.

— Ты прав, Ян, — согласилась Хиллари, увидев, как исказилось от обиды его лицо. — Прости меня. — Она поцеловала Яна в лоб и, проведя пальцами по его затылку, случайно задела две большие шишки, прикрытые волосами. — Ой! — вскрикнула она, ощупала его лоб и снова положила ладонь на затылок. — Вроде бы жара у тебя нет, но шишки на затылке... что-то они слишком горячие! Ты это знаешь, Ян?

Ян кивнул:

— Да. Они стали горячее с тех пор, как я победил ту тварь, что загораживала проход в Темный Круг.

— А что ты думаешь насчет той истории, которую рассказал Джейкоб Пахотник... о том, как ты маленьким упал с неба? Жаль, что он потерял сознание, иначе мог бы увидеть больше.

— Ну, Хилли, это вполне укладывается в мои воспоминания. Я имею в виду, что меня нашли на улице. Я ничего не помнил, и меня приютили Фартинги. Но какое отношение это имеет к шишкам у меня на затылке, я просто не представляю. — Ян вздрогнул, чувствуя себя как-то неуютно. — И мне бы не хотелось говорить об этом.

— Но, Ян... ты становишься лучше! — радостно сообщила Хиллари. — У тебя спина сделалась прямее, сложение — правильнее... да и говорить ты стал отчетливее! — Глаза ее заблестели, рука продолжала тихонько поглаживать Яна по спине. — Давай я скажу тебе, что думаю обо всем этом. Я всегда это чувствовала в глубине души, но мне было тяжело объяснить. — Хиллари разгладила складки на своих дорожных брюках, чинно сложила руки на коленях и торжественно подняла голову, словно собиралась сделать исключительно важное заявление. — Мне кажется, что ты пришел к нам из какой-то другой земли, где все очень хорошо, где живут прекрасные, лучезарные и добрые люди и где собрано все доброе, что есть в этом мире. Ты потерялся или заблудился, а может быть, тебя украли или что-то в этом роде... короче говоря, стряслась какая-то беда, и ты очутился в Грогшире. Твое бедное тело, оказавшись вдали от источника жизни и силы, очень страдало и стало... неправильным. Но чем ближе ты подходишь к своему родному дому... — а я уверена, что ты возвращаешься домой, Ян! — так вот, чем ближе ты подходишь к этому чудесному таинственному месту, тем стройнее становится твое тело, тем красивее делается твое лицо. Не то чтобы мне они сейчас казались нехорошими, Ян... дело не в этом! Просто ты сам никогда не любил свою внешность, верно?

— Черт возьми, конечно, нет! Я же просто посмешище!

— Ты уже не посмешище, Ян. И немедленно выбрось из головы эту чушь! — Хиллари шлепнула его по макушке, и Ян завопил. — Вот так. Я ее подтолкнула. И чтоб я больше не слышала от тебя этих дурацких жалоб, Ян! В моих глазах ты — принц в нищенских лохмотьях, и другие люди думают точно так же, понимаешь? — Она погрозила ему пальцем, чтобы он не смел возразить ей.

Ян принужденно хмыкнул:

— Ты хочешь сказать, что я Ласло? Ангел-Бродяга?

— Да, именно это я и хочу сказать! — Хиллари гордо вздернула курносый носик, словно и она была принцессой в нищенских отрепьях. — И если ты забудешь об этом, я тебе опять врежу!

— Ладно, Хиллари, — пробормотал Ян, на всякий случай отодвигаясь от нее подальше. До него доносился запах кролика, жарящегося на костре, и в животе урчало от голода. — Тогда, пожалуй, я пойду и, как подобает принцу, потребую себе кусок мяса на ужин. Ты не возражаешь?

Хиллари, тоже чуявшая восхитительный аромат жаркого, смешанный с запахами сырой земли и прелой листвы, на мгновение отвела глаза, но тут же снова взглянула Яну в лицо.

— Делай что хочешь, Ян, но не проси у меня яблок этой ночью, если ты предпочитаешь ублажать свое брюхо крольчатиной, которую наверняка побрызгали единорожьей кровью!

Ничего на это не ответив, Ян поднялся со всей доступной ему грациозностью, споткнувшись только один раз, и решительно направился туда, где сэр Оскар жарил на прутиках шипящие тушки кроликов. Корноухский был молод, он не носил бороды, аккуратно подстригал волосы и отличался чрезвычайной подвижностью и проворством; Ян уже видел его в деле на ристалище. Карие глаза Рыцаря были широко открыты, и в них не читалось ни презрения, ни осуждения. Ян решил, что из всей рыцарской компании Корноухский самый приемлемый товарищ и что с ним даже можно будет подружиться.

— Привет, сэр Оскар! — сказал Ян, присаживаясь к огню.

— Рад тебя видеть, Ян Фартинг, — ответил рыцарь куда более мягким тоном, чем говорили его громогласные и грубоватые спутники. Особое впечатление на Яна производила дорогая одежда, которую носил сэр Оскар: изящные бриджи из темной шерсти, начищенные до блеска башмаки, ярко-красная шелковая блуза, плотная куртка и меховая шапка. Должно быть, родные этого рыцаря были весьма зажиточны, иначе они не смогли бы так роскошно снарядить своего сына. Сэр Оскар снял шапку, украшенную пером, и радушно кивнул головой. — Чем могу быть полезен?

— Ну, я просто надеялся, — ответил Ян, — что могу рассчитывать на кусочек крольчатины. — Он указал жестом на остальных рыцарей, жадно поглощавших более нежное и вкусное фазанье мясо. — Похоже, они не особенно претендуют на кроликов, и...

На лице сэра Оскара появилось смущенное выражение.

— Извини, старина, но я не совсем понимаю, что ты... — Но тут лицо его расплылось в улыбке. — Ах да, конечно! Ты хочешь крольчатины! Естественно, бери! Это ведь еда для всех нас... тебе не надо спрашивать разрешения! — Рыцарь протянул руку и приятельски похлопал Яна по спине. — Ты вносишь приятное разнообразие в нашу компанию, Ян. И ты очень ценен для нас, так что, прошу тебя, впредь не стесняйся! А почему бы тебе не взять еще кусочек для своей хорошенькой подружки? — Оскар бросил взгляд на Хиллари. Та, судя по всему, следила издали за их беседой, потому что в этот момент надменно вздернула подбородок и отвернулась.

Внимание, которое рыцари обращали на Хиллари, немало беспокоило Яна. Но в данный момент чувство голода возобладало над всеми тревогами. Когда сэр Оскар снял кроликов с огня и принялся помахивать ими в воздухе, чтобы немного остудить, Ян почувствовал, как желудок его заурчал в предвкушении, и торопливо потянулся к мясу.

— Спасибо большое, сэр Оскар, — сказал он. — Если вы хотите яблок, у нас есть немного...

Но тут его кто-то с силой дернул за плечо.

— Мастер Фартинг еще не заработал свой ужин, сэр Оскар, — заявил сэр Годфри Пинкхэм. — Сперва дело, а потом еда!

— Но, Пинкхэм, он и так притащил нам целую охапку дров! — возразил сэр Оскар, поднимаясь от костра и начиная багроветь от возмущения. — У тебя совесть есть?

— Моя совесть там, где ей положено быть, Корноух, — с нашим отрядом! — суровым тоном проговорил сэр Годфри. — Я заметил, что твоя охапка была значительно массивнее до того, как ты ее рассыпал, Фартинг. Должно быть, ты подобрал не все ветки. Того, что ты принес, не хватит на всю ночь.

— Но почему обязательно должен идти он? Ты можешь сходить или я в конце концов! — воскликнул Оскар.

— Не торопись, Оскар. Я хочу перекинуться с мастером Фартингом парой слов. Ты забываешь, что мы с Яном знакомы уже много лет. Мы с ним лучшие друзья, и Ян всегда следует моим советам. Правда, Ян? — Годфри фамильярно толкнул Яна в плечо на манер старого друга.

— Знаешь, Годфри, по правде сказать... — начал Ян, но сэр Годфри заглушил его слова в медвежьих объятиях.

— Вот видишь, Оскар! Ян у нас будет паинькой. Пойдем, Ян, пройдемся немного и поболтаем.

Ян в смущении ничего не смог возразить.

— Ну вот и славно. Я просто хотел сказать, Ян, что я тебя очень ценю. Не будь тебя, наш поход не состоялся бы, а ведь он должен принести нам бессмертную славу! Но все же я — глава отряда! — внушительно произнес Годфри, погрозив Яну пальцем для вящей убедительности. — И мне необходима поддержка всех людей, и в первую очередь твоя. Если ты не будешь слушаться меня, то что уж говорить обо всех остальных? Я ведь прошу тебя о такой малости: окажи мне уважение, сходи и подбери хворост, который ты просыпал на тропе, вот и все!

— Но, Годфри, ведь уже темно!

— Отлично! Я так и знал, что ты согласишься! — Годфри начал потихоньку оттеснять его от костра в сторону леса. — Я знал, что ты из нас — самый храбрый! Иди собери хворост, а когда вернешься, тебя уже будет поджидать вкусный кусок крольчатины!

— Бога ради, дай ему хотя бы факел! — крикнул сэр Оскар.

— Почему бы нет? Сэр Рональд! Ты ближе всех сидишь к этим сумкам. Принеси-ка нам факел из тех, что поменьше, с парафиновой насадкой!

Сэр Рональд Кроватт вытер жирные пальцы о штаны и принес факел. Сэр Годфри зажег его от костра и вручил Яну с таким видом, словно это был драгоценный подарок.

— Постарайся собрать все до последней ветки, Ян, и помни: если ты принесешь слишком мало дров, тебе придется идти за ними еще раз посреди ночи.

— Пожалуй, мне лучше пойти вместе с ним, Годфри, — предложил сэр Оскар.

— Не волнуйся, Оскар, все будет хорошо. Он ведь у нас колдун! — крикнул кто-то из рыцарей, и все покатились со смеху.

Ян не отказался бы от спутника, но ему не хотелось показаться трусишкой.

— Спасибо, сэр Оскар, но это недалеко и не займет много времени.

Корноухский, похоже, понял его, поскольку Ян отрицательно покачал головой вдобавок к этим словам. Рыцарь пожал плечами и сел обратно к огню.

— Скоро вернусь, — бросил Ян на прощание, направляясь к тропе, по которой совсем недавно вышел из леса.

— Только не трясись как кроличий хвост, Ян Фартинг! — крикнул вдогонку ему какой-то рыцарь, и все снова расхохотались.

На Хиллари Ян даже не взглянул, а она не попыталась остановить его. Разозлилась она на него, что ли? Да нет, скорее просто надулась, как обычно.

«Вперед, вперед, навстречу неизвестности! — воскликнул Ян про себя, пробираясь мимо корявых стволов и вдыхая запахи сырости, опавшей листвы и сосновых иголок. — Я еще раз докажу им, что я не трус! Может, мне удастся убедить в этом даже себя», — мысленно добавил он.

Во всяком случае, на боку по-прежнему висел норхов меч, согревая душу своей утешительной тяжестью. Правда, с другой стороны, этот меч напоминал Яну о его первом столкновении с Аландрой и ее чудовищными похитителями, с которого и началась его фантастическая одиссея. О, если бы можно было повернуть время вспять и исправить эту ужасную ошибку! Принцесса Аландра верхом на своем скакуне успела бы домчаться до предназначенного ей спасителя, сэра Годфри, и Яну не пришлось бы участвовать во всех этих безумных приключениях. Он бы спокойно сидел дома, в тепле и уюте, а Вселенная не превратилась бы в этот сумасшедший крендель!

Годфри был прав. Ян должен его слушаться. В одиночку Ян не смог бы проделать этот путь, и не Ян, а Годфри немедленно бросился спасать Аландру, едва убедившись, что ее похищение не выдумка. А Ян сбежал как трусливый заяц, испугавшись до полусмерти за свою жалкую жизнь.

Да, Годфри прав. Они должны держаться друг друга. И у отряда должен быть предводитель. Поскольку предводителем был сэр Годфри, его надо слушаться, будь он хоть сто раз напыщенным хлыщом, как называет его Хиллари. По крайней мере теперь он стал обращаться к Яну более уважительно, чем раньше.

И все же с этим парнем надо держать ухо востро, особенно в мелочах. Он по-прежнему не избавился от своей привычки развлекаться за чужой счет. Это была даже не привычка, а черта характера, которую Ян испытал на своей шкуре еще в детстве.

Место, где Ян, перепугавшись, рассыпал хворост, находилось под небольшим откосом. «В этом холме наверняка кто-то живет!» — подумал Ян, вглядываясь в темноту, полную шорохов и скрипов. Что за маленький народец таится там, замышляя всякие пакости и шалости против неосторожных путников? Какие эльфы и лепреконы, феи и кобольды рыскают по этой тропе?

Какие чудовища?..

О чудовищах Ян, само собой, знал все, что только можно. Отец и мать часто с удовольствием рассказывали ему о созданиях, которые, судя по слухам, обитали в Темном Круге и время от времени выходили из него, чтобы пожирать непослушных мальчиков. Ян до сих пор побаивался подходить близко к ручьям и речкам, опасаясь, что Арагорлум-Бродяжник или Дженни Зеленозубка вцепятся в него своими длинными когтями, утащат в омут и утопят, опутав волосами-водорослями.

Короче говоря, в своих ночных кошмарах и дневных страхах Ян сталкивался со множеством самых разнообразных чудовищ...

А сейчас он шел в темноте по незнакомым местам, где эти чудовища наверняка встречались в реальности.

Ян попытался посвистеть, но дрожащие губы не послушались.

Рассыпанный хворост он обнаружил очень просто — споткнувшись об одну из коротких веток. Здесь, без сомнения, осталось много дров. Годфри был совершенно прав. Ян так торопился вернуться к лагерю, что пренебрег своим долгом и бросил на дороге едва ли не половину охапки.

Факел догорел уже до середины. Ян воткнул его в сырую почву и принялся собирать хворост со всей быстротой, на какую только были способны его неуклюжие конечности. Но Хиллари тоже была права: он действительно изменился. Он стал гибче и проворнее, увечная нога теперь меньше мешала ему в движениях. «Быть может, скоро нужно будет переделывать специальный башмак, — с радостью подумал Ян. — Что ж, проблем с этим не будет: я ведь в конце концов сапожник!»

Он сложил в кучу последние ветки и наклонился за факелом, но тут раздался необычный звук.

Он был похож на негромкое «мяу!», а последовавший за ним хруст веток в соседних кустах перепугал Яна так, что он снова выронил охапку.

Правда, на сей раз страх был не так силен, как злость. Ян чертовски разозлился на себя за то, что утратил бдительность.

— Лопни твои глаза, Годфри! — завопил он. — Я тут стараюсь, из кожи вон лезу, а ты опять со своими шуточками...

Яна потрясла сила собственного гнева. Прежде он никогда так не сердился! А сейчас его буквально захлестнула волна эмоций. Он поднял факел, выхватил из ножен норхов меч и рубанул по верхушкам двух ближайших кустов.

— Ты меня слышишь? — спросил он, уже чуть поостыв. В мысли его стали закрадываться легкие сомнения. — Давай, Пинкхэм, вылезай! Уверен, что остальные тоже здесь, пришли надо мной посмеяться! Давай выходи и извинись!

Ян поднял факел повыше, чтобы оглядеться. Хруст веток не умолкал и приближался.

А топот, судя по громкости, производили отнюдь не человеческие ноги в башмаках, а нечто гораздо больших размеров.

«Господи! — подумал Ян. — Как же это я влип?..» От страха он застыл в неподвижности.

Это не Годфри... а значит...

Когтями, кривыми, как ятаганы, и не уступающими ятаганам по величине, чудовище раздвинуло ветки двух низкорослых деревьев. Свет факела озарил рваные лохмотья, прикрывающие зеленоватое тело, и омерзительную физиономию, которая была тем уродливее, что пыталась сохранять сходство с человеческим лицом.

— Уф-ф-ф! — выдохнул Ян Фартинг. — Я-я-я... н-не хотел н-никого об-видеть...

Он пытался вспомнить, как люди бегают от опасности.

Глава 2

Четырехгранный кубик блеснул в свете свечей и упал на стол. Он подпрыгнул раз, другой, третий — и вдруг начал вращаться вокруг оси на одном из углов.

Подавив нетерпение, Игромейстер Кроули Нилрем смотрел, как Танцующая Кость совершает свои пируэты под музыку его дыхания. Никакими стараниями он был не в силах заглушить в себе надежду, что выпадет четверка. Если выпадет четверка, это произойдет уже в четвертый раз подряд, и тогда всего три броска будут отделять этот древний магический инструмент Случая от надлежащего результата. Увы, Язон Остлоп, да упокоится с миром душа его, не успел объяснить Нилрему, что это будет за результат: бедняга умер еще до того, как его друг и коллега перерезал веревку, на которой тот был подвешен к потолку.

Хрустальная кость продолжала вращаться, и если бы не баснословная магическая мощь Кроули Нилрема, он наверняка бы уже поддался гипнозу бликов света на ее сверкающих гранях.

Кость вертелась, как танцующий дервиш. Нилрем сосредоточился на ней изо всех сил, хотя контроль над бросками магических костей не входил в число его самых ярких талантов.

Проклятие! Был бы здесь Рэмбонций Рикша! В своей прошлой жизни этот маг разработал таблицы для магического игорного дома и умел заряжать кости для броска лучше, чем кто бы то ни было. Если б не помешали его более чем заурядные способности в других областях чародейства, он наверняка стал бы самым выдающимся среди членов Девятки. Кстати, куда же они запропастились? Услышали ли они вызов? Или катастрофа чересчур велика? Что, если всех их постигла плачевная судьба Остлопа, которого мстительный Роулингс привязал к потолку на манер Повешенного из карт Таро и воткнул ему в висок эту священную Танцующую Кость, что сейчас вращалась перед Нилремом на столе?

«Что бы там ни случилось, — подумал Кроули Нилрем, почесывая длинные взъерошенные бакенбарды, — ситуация становится пакостной. Чертовски пакостной!»

И тут произошло два события одновременно.