Воинственный ангел

Скотт Спир

Воинственный ангел

Глава 1

«Было все, чтобы сказать, и не было ничего. Но тишина, которая заполнила момент, была странно мирной», — думала Мэдди. Толчок и напряжение воды против свай пирса. Флагштоки, делающие знакомый лязгающий звук веревками о металл на ветру. Это, возможно, был в целом приятный момент, если бы только она ничего не должна была говорить. Но этот момент не может продолжаться. Наконец, Мэдди решила, что пришло время говорить. И то, что она собиралась сказать, изменит все.

Она переводила взгляд между двумя парами выжидающих глаз, которые смотрели на нее, два пристальных взгляда, которые ждали ее ответа. Пронизывающие голубые глаза принадлежали Джексону Годспиду, пристальный взгляд которого был так знаком и все же так же волновал ее. Хотя она знала Джекса теперь уже около двух лет, она, действительно, никогда не привыкнет к тому, что взгляд мог проникнуть прямо через нее и увидеть настоящую, уязвимую девочку в ней. Пристальный взгляд Джексона был прекрасен, слишком прекрасен, весь синий огонь и невыносимая красота. Это было божественное, что-то большее, чем человек. Это был пристальный взгляд Ангела-хранителя. Его глаза заставили ее затаить дыхание, пульс участиться, и почувствовать себя, в некотором роде, не совсем достаточно хорошей.

Она повернулась, чтобы встретить другой выжидающий взгляд. Эти глаза были зелеными, осторожными и добрыми. Они были менее знакомы ей, и все же, странно, она чувствовала себя более непринужденно с ними. Это был Том Купер, который вошел в ее жизнь в то время, когда она думала, что была совершенно одна в этом мире. Пристальный взгляд Тома чувствовался как терпение и мягкая ваниль, как понижение в теплую ванну в конце долгого дня. Он никогда не вспыхивал синем электричеством Джекса, но, возможно, все так и должны было быть. Глаза Тома были человеческими глазами, и притяжение в его пристальном взгляде было самой близкой вещью, которую Мэдди когда-либо чувствовала — оно было домом. Она думала, что если бы в этот момент, был какой-нибудь способ залезть в бутылку и остаться в ней навсегда, то она использовала бы этот шанс. Жить в постоянном состоянии ожидания ответа, где ни Том, ни Джекс не знали бы правду, и оба надеялись на ответ, который слышали в своих головах, на ожидаемый ответ. В этот момент Мэдди не должна была разбивать чье-то сердце. В этот момент, казалось, было странное чувство равновесия. Но это был баланс, который не мог длиться вечно.

Мэдди избавилась от мечтательности и отреагировала на две фигуры перед ней. Авианосец с реактивными истребителями завел двигатели позади них, когда оба Джекс и Том повернулись лицом к лицу, сжав челюсти с кулаками наготове, будто смотря друг на друга и ища ответ Мэдди. Она же стояла между ними вершиной треугольника и была единственной вещью, которая удерживала их от нападения друг на друга в гневе и ярости. Время резало, как лезвие. Том был в своем оливковом костюме летчика. Герой. Человеческий герой. Он был красивым. Даже прекрасным. О чем еще она могла просить?

Затем она посмотрела на Джекса, в его черных доспехах, механические крылья, согнутые и готовые, сверкали на солнце. Джексон больше не был прекрасным. Его путешествие с ней, из-за нее, изменило его. Изучая те гладкие, искусственные крылья, Мэдди знала, что Джекс, которого она встретила в закусочной, исчез навсегда. Но разве то же самое не могло быть сказано о Мэдди? Это было действительно просто пальто, которое она носила? Пальто, которое она могла снять в конце и все еще остаться той же самой девочкой под ним? Или обучение и объятие этой новой жизни Ангела изменили ее? Она позволила себе измениться так, что вернуться было нельзя? Горький ответ осенил ее, точно так же, как когда она думала о тех механических крыльях. Ответ был «да». Точно так же, как Джексон, Мэдди Монтгомери, официантка и ученица средней школы, тоже исчезла. Они были затронуты, безнадежно ранены, и теперь они несли на себе шрамы своих путешествий. Некоторые путешествия изменяют нас навсегда, и эта мысль наполнила Мэдди внезапно появившейся печалью. Не было никакого возвращения. Теперь двигаться нужно было только вперед. Пришло время выбирать, не только между смертным и Бессмертным, но также и между двумя мирами.

Она не могла продолжать молчать. Пришло время говорить. Момент выбора ответа убежал и закончился. Такова жизнь. Ряд мимолетных моментов. Мэдди столкнулась с двумя парнями, которые сделают что угодно, чтобы защитить ее, чтобы бороться за нее. Возможно, даже умрут за нее. Она приняла свое решение. Это было единственное решение, которое она могла принять. С большим трудом она открыла рот и позволила слову слететь с губ.

— Джекс. — Она произнесла его имя, но не смогла посмотреть на него. — Я не могу пойти с тобой.

Ее голос звучал очень далеким.

— Я выбираю Тома.

Глава 2

Она действительно только что сказала это? Независимо от того, что только что произошло, было слишком поздно, чтобы вернуть все обратно. Жизнь может вертеться вокруг одного единственного выбора, момента, создавая рябь последствий до бесконечности. Теперь она поняла, что рябь ее решения охватывала и преобразовывала все, чего она коснулась. Сначала она достигла до лица Джекса, перекосив его, изменяя его Бессмертные черты лица в уродство, на которое Мэдди не хотела смотреть, но и не могла этого не делать. Джекс сделал почти незаметный шаг, будто ее решение стало физическим весом, так что он должен был напрячься, поскольку оно тянуло его назад. Прежде чем пришел гнев и затуманил его лицо, Мэдди мельком заметила другую эмоцию, когда она промелькнула на его лице. Она видела ее в уголках его глаз, ее было невозможно не заметить. Беспомощность. Мерцание Джекса, которого она оставила стоять на Станции Юнион, Ангела, который был на вершине башни библиотеки с демоном. Это был Джекс, который наблюдал, пока она была в точке видимости.

«Предательство — это худшее для предателя», — подумала Мэдди.

Затем волна ряби ударила Тома. В глазах Тома Мэдди видела, как кто-то погрузился в воды воскрешения, будто новая жизненная сила росла вокруг него. Он выглядел рожденным заново. Если рябь сбила Джекса, то, казалось, будто Тома она сделала сильнее, заставляя его стать выше. Мэдди отвела взгляд.

Почему она чувствовала себя так, будто была вынуждена барахтаться в беспомощном взгляде Джекса, вместо того, чтобы впитывать триумф Тома? Почему она не могла сосредоточиться на восторге в глазах Тома? Что с ней не так? Она, действительно, боялась того, что может почувствовать? Действительно ли она боялась, что не сможет отразить его необузданное счастье? Возможно, случится так, что встретив взгляд Тома, она подтвердит что-то еще более худшее: то, что она была счастлива. То, что она была так же счастлива, как и он.

— Мэдди, ты не одна из них, — сказал Джекс хриплым, переговорным тоном, тем, который она слышала, когда он использовал его на платформе. — Послушай меня. Я знаю, куда ты можешь пойти. Где ты будешь в безопасности. С нами.

Прежде чем она успела ответить, Том сделал это за нее.

— Она сделала свой выбор. Имей совесть, чтобы уважать его. — Его голос звучал с уверенностью, которая шла с победой. — Я и не ожидал порядочности от Ангела.

Мэдди заметила, как дергались мышцы внутри брони Джекса, но Ангел оставался на месте.

— Ты не понимаешь, — медленно произнес Джекс, аккуратно произнося каждый слог. — Это армия, которая не может быть побеждена. По крайней мере, не так. — Он указал на крупный авианосец. На палубе солдаты навели на Ангела винтовки, зудящие пальцы покоились на спусковых механизмах.

— Мы довольно хороши в борьбе, — сказал Том, сжав челюсти.

— Это не просто «борьба». Это истребление. Порабощение.

— Никто не сделает из меня раба, — проворчал Том.

— Они сделают. До того, как это все кончится, ты будешь молить о смерти. Или, если ты будешь трусом, а у меня есть чувство, что ты такой, то ты попросишь о милосердии и счастливо станешь рабом. — Джекс сузил глаза.

Вспышка, и Том оказался на нем, хватая Джекса за броню и опираясь предплечьями о его грудь. Джекс же схватил Тома за горло, даже до того как Мэдди увидела, как его руки двинулись. Она слышала влажное бульканье, когда воздух был вынужден покинуть горло пилота.

— Назад! Назад! — прокричал солдат с авианосца.

Мэдди вскрикнула.

— Джекс, нет! — Но даже когда слова вылетели у нее изо рта, она знала, что Том не был ни в какой опасности. Джекс мог убить Тома за то время, которое понадобилось бы солдатам на авианосце, чтобы отреагировать. Даже в ярости, он принял решение ограничить себя.

«Ради меня, — подумала Мэдди. — Потому что он волнуется обо мне».

Солдат снова прокричал.

— Назад, или мы будем стрелять! — Мэдди наблюдала, как Джексон посмотрел на авианосец, затем медленно разжал руку, оставив Тома, стоящего на коленях, задыхаться. Мэдди сделала шаг к Тому, но тот почти яростно махнул ей оставаться на месте.

— Я в порядке, — пробормотал он и встал.

Ненависть и гнев шли от Джексона.

«И что-то еще, — подумала Мэдди. — Страх. Страх за нее?»

— Люди не могут победить, — сказал Джекс, его выражение лица было жестким. — Сделай умный выбор, Мэдди.

— Что относительно Дяди Кевина? А Гвен? — Голос Мэдди прозвучал почти воплем.

— Почему ты не спрашиваешь своего избранного президента? — ответил Джекс, затем поймал себя и успокоился. — Линден уже сделал за них выбор, Мэдди. Им слишком поздно помогать. Но не слишком поздно для тебя.

— Всем можно помочь.

— Нет! Надежды нет! — голос Джекса был яростным, неприкрытым.

— Всегда есть надежда, — прокричала Мэдди. — И даже когда нет, мы все еще остаемся друг с другом, потому что так делают люди. — Мэдди обратилась к Тому, который спокойно поднял руку, чтобы сказать солдатам отступить. Он посмотрел ей в глаза. Решительный. Определившийся.

— Объясни мне эту логику, — пробормотал Дженкс.

— Это не логика, — сказала Мэдди. — Это человечность.

— Ты не человек! — рявкнул Джекс. — Ты — Ангел Хранитель! Твое место среди нас!

— Мое место рядом с дядей. С Кевином. С Томом. Мое место рядом с любым, кто не достаточно силен, чтобы защитить себя. Мое место рядом с любым, кому я могу помочь. — Мэдди задыхалась от нехватки воздуха. — Вот истинное предназначение Ангелов.

Джекс покачал головой.

— Твоя человеческая сторона… — пробормотал он себе под нос. Затем он повернулся к Тому. — Они повернулись спиной к нам, Мэдди, — сказал Джекс. — Мы не должны им. Ты не должна. Мы ничего не должны им.

— Говоришь как истинный Бессмертный. У тебя достаточное чувства долга, Хранитель, — усмехнулся Том.

Джекс проигнорировал его и вместо этого сделал кое-что, чего Мэдди не ожидала. Гнев, мерцающий на его лице, ушел, открыв сырую беспомощность, которую Мэдди заметила прежде. Джекс позволил беспомощности нахлынуть на него и полностью заполнить его черты.

— Пожалуйста, Мэдди, — сказал Джекс тихо. — Почему ты не понимаешь?

Теперь он шептал.

— Я не могу потерять тебя.

Даже уверенность Тома, казалось, дрогнула на мгновение. Там стоял Воинственный Ангел, снявший с себя барьеры и эмоционально голый. Джекс смотрел на Мэдди, и Мэдди чувствовала, что потянулась в один из тех моментов, где внешний мир просто сбегал, оставляя только их двоих. Она не могла позволить этому произойти. Она переставила ноги, подвигала плечами и хрипло вытолкнула слова сырыми взрывами, когда новая волна эмоций захлестывала ее.

— Я всегда буду бережно хранить то, что между нами было, Джексон, но я больше не чувствую этого к тебе. Слишком многое изменилось. Ты изменился. И мое место здесь, с Томом. — Она твердо стояла, когда внезапный морской порыв унес ее волосы вперед и хлестал ее ими по лицу. — Я люблю его, — прошептала она.

Джекс вздрогнул и сказал сквозь сжатые зубы.

— Я не приду за тобой. Никто не придет. Демоны удостоверятся, что ты будет разорвана. Конечность за конечностью. Твои крылья будут вырваны из спины…

— Достаточно, Годспид! — рявкнул Том. Мэдди почувствовала, как слова Джекса закололи ее кожу. Разрывая. Разрезая.

Джекс завопил.

— Мэдди, ты выбираешь смерть!

— Тогда я выбираю ее! — выдохнула Мэдди, и слезы, наконец, потекли. Она не стала вытирать их. — Это мое решение. — Она потянулась к нему и позволила пальцам опереться на броню, покрывающую его руку.

Джекс вырвал свою руку из-под нее, будто она обожгла его. Потрясенно Мэдди смотрела, как что-то изменилось в его глазах. Разрыв. Именно тогда изображение вскочило в голову Мэдди, поезд, вагоны которого расцепляются и остаются на месте, в то время как сам поезд движется вперед. Раньше, каждый раз, когда Джекс сердился на нее или чувствовал себя преданным ею, его глаза всегда горели своего рода разбитой верностью, отказом разочаровываться в ней. Но Мэдди видела теперь, когда тот огонь потух. Она беспомощно смотрела, когда Джекс вырезал ее из своей жизни и из своего сердца. Потребовалось всего мгновение, и это распотрошило ее полностью. Теперь глаза Джекса были холодными, без каких-либо чувств для нее. Она знала это так же точно, как она знала, что угодно.

Она сделала это. Она потеряла его.

— Пришло время тебе уйти, — сказал Том, его тон звучал ровно, даже слишком ровно, особенно учитывая тиски Джекса на его горле.

— Не беспокойся, я ухожу, — сказал Джекс. Мэдди посмотрела ему в глаза, и впервые, он не смотрел на нее. — Здесь для меня ничего нет.

И не произнеся больше ни слова, Джекс взлетел в небо, роботизированные крылья шипели сквозь воздух, и он ушел.

Мэдди чувствовала нежное тепло, когда Том взял ее руки в свои.

— Мэдди? Посмотри на меня, пожалуйста? — Мэдди поняла, что она смотрела туда, где исчез в небе Джекс. Она повернулась и встретила зеленые глаза, которые ждали ее.

— Ты в порядке? — спросил Том. Мэдди была сильной. Бесстрашный Хранитель Гудрайт полностью ушла, оставив только уязвимую Мэдди Монтгомери.

— Я так боюсь, Том, — сказала она, ее голос звучал приглушенно. — Если с тобой что-нибудь произойдет…

— Я буду в порядке. — Том улыбнулся. — У меня есть ты. Это все, что мне нужно.

Мэдди с трудом улыбнулась, у нее сжало горло. Ее щеки были горячими и влажными. «Правда, — подумала Мэдди. — В чем состоит правда?» Правда была в том, что никто не знал чего ожидать. Даже Джекс. Даже Ангелы. Итак, почему она знала, что он был прав? Они не могли победить. Как Джекс назвал это? Не борьба, истребление. Порабощение. Именно тогда Мэдди узнала, что они больше не были одни. Док наполнился внезапной жизнью, когда авианосец и солдаты подготовились покидать порт. Семьи прощались с их любимыми, желая сказать напутственные слова отцам, матерям, братьям, сестрам. Детям. Она хотела знать, что проносилось в их головах. Они чувствовали себя полными надежд? Они были испуганы? Она задумалась, о чем думал Том. В ее уме был только звон слов Джекса.

Истребление.

Мэдди сделала храбрый вид.

— Береги себя, — напутствовала она.

— Лучше. — Том улыбнулся. — Я должен вернуться к тебе.

Он поцеловал ее, и Мэдди поцеловала его в ответ, но это чувствовалось странным на ее губах. Это был не поцелуй любви. Это был прощальный поцелуй.

И прежде чем она могла понять то чувство, он ушел. Она стояла одна, когда Том шел к трапу, в конечном счете, исчезая в небольшом море офицеров и матросов. Это было все, что могла делать Мэдди, чтобы бороться с ужасным чувством, что она никогда не увидит его снова. Она закрыла глаза и попыталась отбросить эту мысль. Она слушала ветер. Лязгающий звук веревки о металл флагштока. Лоскут флага. Она открыла глаза, чтобы найти, что это был американский флаг, который развевался, Звезды и Полосы. Она не заметила, пока не взглянула на него, трепетавшего наверху, что это был почти идеальный день. Она поняла, что он мог быть одним из последних. Очень скоро могло больше не быть хороших дней для Города Ангела. Только время сказало бы то, что будет дальше.

По крайней мере, она сделала это. Она должна была сосредоточиться на этом. Она могла держаться за это, не так ли? Она пришла сюда сегодня, чтобы сказать Джексу, что все было кончено, что Том похитил ее сердце, и она в него влюбилась. Она сказала Джексу, что больше его не любила. Она сделала это. Так что, если это было не правдой?

Глава 3

В машине снова навернулись слезы. Она все еще ненавидела ощущение текущей горячей жидкости по ее щекам, тихо капающей, когда слезы находили ее джинсы. Плач делал ее слабой. Но она не могла сделать ничего, чтобы остановить это. Держась за руль одной рукой, она натянула свой рукав на ладонь и вытерла лицо.

«Это, — подумала она, — был очень человеческий момент: вести машину и плакать одновременно». Она задумалась, сколько людей ехали в слезах и пытались уравновесить эти две вещи, управлять одной рукой и вытирать слезы другой. «Это нужно назвать «вождение в слезах», — подумала Мэдди. Она должна зарегистрировать этот товарный знак. Она криво улыбнулась сквозь слезы.

Мэдди повернула на съезд, чтобы отправить свою сияющую «ауди» мчаться вниз к автостраде. Но ее остановил у входа на автостраду контрольно-пропускной пункт Национальной гвардии.

Двое солдат, держа пулеметы и в кевларовых[1] шлемах, стояли перед «хамви»[2].

— Я сожалею, мисс, но по приказу губернатора мы закрыли все автострады для всех неэкстренных транспортных средств. Всем гражданам, которые все еще находятся в области, советуют искать приют и ждать дальнейших инструкций.

Мэдди опустила свои солнцезащитные очки и попыталась улыбнуться солдату. Это было забавно; она всегда хотела использовать «Вы знаете, кто я?», чтобы получить что-то, что хотела, это было ужасное злоупотребление Ангельской знаменитостью, но она должна была вернуться к Кевину.

И это сработало; другой солдат рядом засветился узнаванием.

— Это Мэдди Монтгомери! — произнес солдат.

— Я просто оказалась здесь, — сказала Мэдди. — Я должна вернуться в Город Ангела. Откуда я могла знать, что вы будете блокировать автострады?

Первый солдат выглядел не уверенным, но второй, который очевидно был поклонником Ангелов, приблизился и вмешался.

— Пропусти ее, Эрнесто, — сказал второй солдат. Мэдди попыталась поддержать улыбку, даже при том, что внутри она рассыпалась на части от печали и страха.

— Я не знаю… — сказал первый солдат, Эрнесто. Но второй солдат уже поднимал шлагбаум. Мэдди кивнула ему, как бы говоря спасибо, и нажала на педаль газа педаль, прежде чем солдат смог передумать. Когда она съехала вниз, то всмотрелась в лобовое стекло на то, чего она никогда не видела прежде. Автострада Города Ангела была абсолютно пуста. Это было жутко. И просто еще одно напоминание, что это был не нормальный день. Поскольку нормальные дни закончились. Крупная пяти полосная автострада выглядела голой без движения, без гудящих водителей, без автомобилей, перестраивающихся на другую полосу, забывая просигналить.

«Пусто, — подумала Мэдди, — Прямо как и люди». И точно такой же пустой она чувствовала себя. Странная тишина нарушалась только гулом ее автомобиля и свистом ветра, что напоминало ей, что она была жива. Если бы она закрыла глаза, то смогла бы убедить себя, что она вообще не ехала. Она могла бежать. Никуда, просто бежать. Она включила радио и услышала только долгий, монотонный звуковой сигнал в течение нескольких секунд, прежде чем раздался голос.

— Это не проверка, — объявил электронный женский голос. — Работает система экстренного оповещения. Было объявлено чрезвычайное положение. Всем жителям Города Ангела и близлежащих районов приказано оставаться в закрытом периметре в это время. Охвативший весь город комендантский час был введен…

Мэдди переключила станцию. Сообщение продолжалось.

— Я повторяю, это не проверка. Временные убежища расположены в…

Мэдди снова переключила станцию. То же самое. Каждая станция передавала это сообщение. Когда оно закончилось, то просто началось снова. Что-то в этом сообщении делало всю ситуацию еще более реальной. Еще хуже. Она слушала автоматизированный голос снова и снова. Это не проверка. Это не проверка. Она посмотрела на небо, которое начинало темнеть.

Солнечный день становился тусклым, когда серое одеяло облаков тянулось над городом. Ветер, дующий порывами, теперь проносился мимо «ауди», почти вопя. Что произойдет? В каком аде они окажутся? Постепенно Мэдди начинала узнавать свою слишком знакомую обстановку. Она направлялась в сердце Города Ангела… домой. Она провела пальцами по волосам и вытерла опухшие глаза. Появился указатель «Бульвар Ангела», и она повернула на съезд.

«Город Ангела», мрачно подумала Мэдди. Это было то место, откуда она всегда мечтала уехать, то место, которому, казалось, суждено было удержать ее. Каждый раз, когда она пыталась сбежать, что-то в нем привлекало ее обратно. Она чувствовала себя пойманной в его паутине перекрещивающихся улиц, очаровании ярких огней в центре города. Это была столица Бессмертных, непревзойденный символ Ангелов и их власти во всем мире. Больше, чем город, это была идея. Это был синоним богатства, известности и власти… прекрасный символ, чтобы представить щедрый образ жизни Ангелов, которому большая часть мира завидовала и которого жаждала. Мэдди спустилась с Хайленд, проезжая под пылающими рекламными щитами, показывающими известных Ангелов, продающих сумочки, автомобили и духи. На одном из рекламных щитов было ее собственное лицо, обольстительно улыбающееся и держащее бутылку духов «Шанель». Мэдди чувствовала, что ее живот сжался. В любой другой день она не смогла бы вынести видеть это, но теперь она не могла отвести взгляд. Кто-то из баллончика распылил слово «ПРЕДАТЕЛЬНИЦА» по ее лицу сердитыми красными каракулями. Она проехала по всемирно известному Бульвару Ангела мимо туристических магазинов и Аллеи Ангелов. Ангельские Звезды пятнами сияли на тротуаре. Сколько миллионов людей приезжало со всего мира, чтобы попозировать рядом с теми звездами и сфотографироваться с ними? Раньше она шла сквозь толпу туристов по пути в школу, задаваясь вопросом, как кто-то так мог волноваться о тротуаре. Теперь у нее была собственная Звезда Ангела; теперь ее имя было запечатлено в мерцающем золоте в земле. Это все еще чувствовалось странным. Она была известным Ангелом-хранителем. Самым известным Ангелом-хранителем. Она покачала головой, думая, как бы сильно ей хотело вернуть все на два года назад. Она когда-нибудь уехала бы из этого города? Возможно, вопрос состоял в другом, смогла ли она когда-нибудь изгнать Город Ангела из себя? Раньше она так думала, но теперь она не была в этом уверена. Так же, как на земле было запечатлено ее имя, она чувствовала, что город тоже был запечатлен в ней. Как постоянная татуировка.

Туристические магазины теперь все были закрыты. Никаких пластмассовых крыльев в продаже. Никаких футболок с лозунгами: «СПАСИ МЕНЯ!» или «ЗАЩИТИ». Металлические двери все были закрыты.

Мэдди прищурилась, когда она смотрела на улицу через лобовое стекло. Впереди была жизнь, толпа собралась вокруг Храма Ангелов. Последнее, что хотела Мэдди прямо сейчас, это то, чтобы ее узнали. Она съехала на сидении немножко вниз, когда приблизилась, но не могла не ослабить педаль газа и не посмотреть, когда проезжала мимо. Несмотря на опасность, которая была рядом, поклонники хватать вещи, искатели острых ощущений и туристы собрались возле храма в причудливой, подобном цирку, демонстрации. Несколько человек стояли в кучке, держа в руках свечи. Другие танцевали. Третьи воевали. Были молодые помешанные на Ангелах девочки, эксперты Ангелов и семьи. Даже был человек только в белой набедренной повязке на роликах и в неоновых солнцезащитных очках. Он примотал лентой крылья из пенополистирола к спине и катался вокруг толпы, в то время как другие пытались не пялиться на его набедренную повязку.