Обретение силы

Сейчас же, идя по настоящей каменной мостовой, он просто не мог поверить, что все это великолепие можно сделать руками: идеально ровное полотно широкой дороги, по которой даже можно идти босиком. Не удержавшись, мальчик коснулся ладонью камня и не нащупал ни единой шероховатости, словно огромный великан положил сюда цельный гладко обтесанный камень.

— Это еще мелочи, Зари, — усмехнулся Шакир, — смотри вперед!

И правда!

Сотни и десятки людей вышли на площадь. И, сказать, что она была красивой, значит, не сказать ровным счетом ничего.

Когда Зари шел в караване, он и подумать не мог, что где-то на равнинах можно найти нечто подобное. Мальчик изумленно замер прямо посреди улицы, мешая прохожим, чем заслужил пару нелестных словечек, но ни он, ни его отец не сдвинулись с места, и продолжали рассматривать каждую мелочь, каждую частичку воплощения гениального мастерства.

Площадь имела форму овала и была покрыта все тем же гладким камнем. В самом центре возвышался фонтан, настолько тонкий и изящный, что Зари боялся коснуться его и ненароком сломать. Фонтан изображал фигуру маленькой стройной девушки, поднимающей ладони вверх, из этих самых ладоней била чистейшая вода, и здесь, после унылых песков Макпала, можно было вздохнуть по-настоящему.

Зари обвел взглядом идеальную окружность каменных добротных домов, аккуратных кустарников с ярко-красными цветами и вдохнул одуряюще терпкий аромат неизвестных ему растений.

— Ну как? Стоило ехать так долго? — тихо спросил отец. Как ни странно, несмотря на шум и гам многочисленных прибывших, Зари услышал его и улыбнулся.

Еще как стоило!

— Поверь, и это еще не все, — заговорщицки подмигнул отец и легонько толкнул мальчика вперед, — обещаю, мы все увидим.

А сам Зари уже предвкушал свои рассказы по возвращении домой. Никто из соседских мальчишек не мог похвастаться подобным! Даже задиристый Лир никогда не выезжал за пределы оазиса. А он… Да теперь он самый настоящий странник, кои бродят по земле империи и рассказывают удивительные, увиденные ими самими вещи. Его станут слушать, словно Ашу! Мальчик счастливо зажмурился и вновь окунулся в водоворот людей и животных.

— Мы должны получить разрешение на торговлю и найти ночлег. Придется еще немного походить, сынок, но у меня есть здесь знакомый, который нам поможет.

Мальчик снова кивнул, удивляясь спокойствию отца. Он шел вперед уверенный и сильный, время от времени слегка кивая встреченным знакомым или же почтительно кланяясь убеленным сединами старцам, но Зари никогда не замечал в отце подобия раболепства или унижения. Совсем нет, Шакир был образцом достоинства, и гордость расцветала в сердце мальчика. Именно сейчас он понял, что хочет стать таким же, как и Шакир! Да, именно в этот самый момент, когда она шли по забитой путешественниками улице Безымянного города в центре бескрайней равнины Макпал.

Как отец и говорил, пришлось еще побродить какое-то время. Сначала, они зашли в местный Совет, где вновь какие-то мужчины с цепкими взглядами изучили их многострадальную телегу вдоль и поперек, затем выписали бумагу, разрешающую торговлю с указанием места лотка и отпустили восвояси. Шакир вежливо попрощался с ними, и они отправились на местный рынок.

Зари здорово устал, поэтому мало обращал внимания на дома и возвышающиеся то тут, то там памятники. А посмотреть было на что! Безымянный помнил имена своих героев и защитников, хоть и не знал своего. И многие воины почитали за честь быть увековеченными в камне. Мальчик время от времени отмечал, что толпы, таких же, как и он, пришельцев, останавливаются возле различных изваяний. Но он уже так измучился, что еле-еле находил силы передвигать ногами, а ведь им еще предстояло разложить товар на лотках, накормить и почистить буйволов, найти жилье и разместиться.

Шакир словно угадал его мысли, и подбодрил сына.

— Ты присмотришь за товаром, а я, тем временем, заплачу за постой. Потом будешь отдыхать.

Мальчик кивнул, уже предвкушая долгожданный отдых.

Место они нашли довольно скоро. Табличка с номером была видна издалека. Шакир шустро и привычно разложил все товары, натянул веревки и развесил наиболее яркие шали, развернул мотки с разноцветными нитями, остальные товары аккуратно сложил на деревянных полках и облегченно выдохнул.

— Вот и все, Зари. Теперь я найду своего знакомого, это не займет много времени. Ты присмотришь за всем здесь. Хорошо?

Мальчик кивнул. Он много раз делал так и раньше, и знал, как торговаться, запрашивать нужную цену, да и не боялся совсем. Даже если он тут заснет, никто ничего не возьмет. В империи существовали страшные наказания за кражу, так что никто не хотел даже связываться. Ни одна вещь не стоила мучительного четвертования и бесконечного позора!

Зари потер сонные глаза и сел на раскладной стульчик, заботливо оставленный отцом. В первый день вряд ли он что-нибудь продаст. Местные знают, что сегодня на рынке будет лишь толчея и гомон, а вновь прибывшие только и делают, что говорят и раскладывают товары, но все же. Здесь они ненадолго, и надо постараться изо всех сил и не тратить драгоценного времени.

Пока он старался не уснуть, уныло разглядывая проходивших мимо людей в спасающих от жары балахонах, к его прилавку кто-то подошел. Мальчик даже не сразу сообразил, что этот человек у него спрашивает.

— Мальчик, сколько стоит шаль? — высокий темноволосый, как и все вокруг, довольно молодой мужчина развернул ярко-синюю длинную шаль.

— Шестнадцатая серебра, господин, — заученно отбарабанил Зари.

На взгляд мальчика, эта шаль была самой красивой. Отец вышивал ее собственноручно и частенько улыбался. Зари почему-то думал, что это потому что у мамы такие же синие глаза.

Мужчина улыбнулся мальчику и кинул монетку.

— Бери. За такую красоту не жалко.

Зари ошалело уставило на полновесную серебряную монету и хотел было сказать незнакомцу, что лишнего им не надо, но тот уже исчез, словно его и не было.

Отец скоро пришел, и Зари честно поведал ему о произошедшем.

— Что ж, удача благоволит тебе, сын. Не волнуйся так. Здесь сейчас много богатых людей в обычных одеждах. Возможно, это был один из князей или сам повелитель, кто знает? К тому же, шаль была прекрасной! И… еще, — отец протянул монету сыну, — она — твоя, распоряжайся ей, как сочтешь нужным.

Зари дрожащими руками взял свой первый заработок, но так и не нашел слов.

Шакир уже привычным движением потрепал его волосы, и торговля продолжилась.

Длинный день неумолимо клонился к вечеру. Уставшее светило свернуло свои опаляющие лучи и стало готовиться ко сну, подгоняя и людей оставить их мелкие дела и дать телу долгожданный отдых.

Зари откровенно дремал и совсем не слышал происходящего вокруг. Шакир с кем-то беседовал, что-то продавал, обсуждал, а время текло как шершавый песок. В какой-то момент Зари понял, что отец держит его крепко за плечи, а он сам машинально передвигает ногами. Испугавшись, мальчик нащупал в кармане серебряную монету и тут же облегченно выдохнул. Как же хотелось спать!

Они остановились у небольшого, на первый взгляд, домика с аккуратно подстриженными кустами и посаженными вразнобой вездесущими красными цветами. Шакир открыл входную деревянную дверь, и Зари тут же поглотил аромат готовящейся еды. Мальчик даже забыл о сне! Как же здесь пахло! Пряный аир, асафетида, ласково касающиеся губ ваниль и цитрусовая цедра, а уж сладкий запах жарящегося на углях мяса и вовсе заставил мальчика забыть об усталости.

— Садись, — Шакир подтолкнул сына к столу у окна, — сначала поедим, а потом пойдем отдыхать.

Зари буквально упал на деревянный стул и огляделся. Трактир был полон. Удивительно, что для них нашлось место. Мужчины, как молодые, так и в возрасте, оживленно обсуждали прошедший день. Пару раз глаза Зари зацепились за знакомые лица, этих людей он видел в караване.

Отец пришел довольно скоро, и не один, а вместе со слугой. Тот нес большой поднос, от которого шел пряный дымок. Зари нетерпеливо облизнул губы.

Когда блюда были расставлены, отец подвинул тарелку сыну и отломил край большой лепешки. Мальчик зачерпнул хлебом рис с подливой и блаженно зажмурился.

— Не торопись. Ешь как следует.

Это мальчик знал и сам. И когда первый голод был утолен, он понял, как тяжело приходилось отцу. Ведь никто не присматривал за товаром, пока он путешествовал один. Скорее всего, Шакир терял целый день в поиске ночлега, а торговать выходил лишь на следующий. А сегодняшний день, хоть и первый здесь, принес им, между прочим, 5 полновесных серебряных монет, да еще ту, что сейчас в кармане у самого Зари.

Мальчик заметил, что у правого угла, там, поближе к широкому очагу, столпились мужчины и что-то обсуждали. Шакир заметил его взгляд и покачал головой.

— Они делают ставки. Это не для нас.

— Ставки?

— Да, сын. Кто из избранных выиграет турнир? Будет ли на турнире император, и если да, то на ком остановит свой выбор? И так далее. У нас нет таких денег, да даже, если бы и были, мы бы не стали так делать. В оазисе нас ждут.

Зари кивнул. Это правильно. Дома мама, дом, хозяйство и мастерская отца. Деньги понадобятся. Отец хотел укрепить дом, нанять помощников. Без денег никак.

Мальчик уже откровенно спал, и Шакир, аккуратно сложив оставшуюся еду на чистую тарелку, помог сыну подняться по лестнице. Жилые комнаты находились на втором этаже, и мальчик честно себе признавался потом, что совершенно не помнил, как он поднялся к себе, как лег на кровать.

Благословенная мать Тьма окутала его ночным покрывалом, теплым, мягким и искусно вышитым звездами, и, поцеловав в лоб, поглотила, забирая усталость, шум и гомон толпы и все заботы. Сон — лучшее лекарство и лучший отдых. Зари спокойно сопел, в то время как Шакир хмурился, чувствуя, что его сон сегодня не придет.

Он открыл нараспашку небольшое слюдяное окошко, вдыхая ночную прохладу и наслаждаясь терпким ароматом цветов, что после путешествия по равнинам казалось настоящим раем. Он прислушивался к разговорам собирающихся у харчевни людей, к топоту ног у двери и не мог унять томительное чувство беспокойства. Его сердце болело. Плохое предчувствие грызло душу и не давало возможности спокойно отдохнуть после такого тяжелого дня.

То и дело, мужчина смотрел на сына, и дегтевые капли волнений растворялись в медовой патоке облегчения и становилось легче дышать. Мальчик устал, но он привыкнет. Это то, чему Шакир мог его научить, что так хотел передать. Достойное занятие, честный хлеб. Но слова Ашу… Как их выбросить из головы? Торговец почесал испещренные песком волосы и старался всеми силами выбросить дурные мысли из головы, отодвинуть в дальний угол зарождающуюся тоску о будущей потере ребенка, а в то, что она неминуема, Шакир не сомневался. Ашу не ошибались никогда.

* * *

Зазывные крики пекаря заставили Зари сначала поморщиться, а потом и недовольно открыть глаза. Отец был уже на ногах, хотя было очень рано, о чем говорила и сероватая дымка на улице, и только-только появившийся издалека край светила.

— Зари, вставай, умывайся! — отец кивнул на таз с водой, и мальчик не без усилий, поднялся с такой мягкой кровати. С удовольствием он окунул руки в прохладную чистую воду, наслаждаясь переливами и бликами на воде, и стал умываться, время от времени пофыркивая.

— На завтрак времени нет. Сейчас идем на рынок, там и перекусим. Сегодня нужно и оплатить места.

Зари помнил. Собственно, ради этого в Безымянный все и ехали. Этот город на равнинах Макпал ежегодно становился местом для турнира избранных, тех, кто, как и великая Джэлех обладал силой, неведомой простым смертным.

Мальчик боялся признаться себе, что он с тайным волнением и, возможно, даже страхом ждал этого события. Об этом рассказывали заезжающие купцы, об этом вечерами вещали старейшины, но одно дело — слышать, а совсем другое видеть. Увидеть воочию самую настоящую магию! Не больше, не меньше!

Поэтому мальчик наскоро натянул вчерашние, аккуратно сложенные отцом вещи. Сам-то он, скорее всего, бросил их абы как. Зари огорченно нахмурился. С этого момента отец не должен постоянно заботиться о нем, пришла и его пора. Раз Шакир взял его с собой в такой путь, то стоит доказать, что сделал он это не зря.

Мальчик взял в руки свертки с тканями и поспешил за отцом. На улице было свежо. Просто удивительно, как этот город может сохранять прохладу среди мертвых равнин! На этот раз, Зари поменьше вертел головой, однако, и старался примечать все то, что не заметил вчера. Теперь его внимание привлекли многочисленные памятники. Как всегда, внимательный к своему сыну Шакир начал рассказывать о героях Безымянного. Времени останавливаться у них не было, но отец пообещал, что они обязательно осмотрят все внимательно позднее. Зари не сомневался. Раз отец сказал, значит, так и будет.

Они оказались на своем месте одними из первых, и довольно споро разложили принесенный товар, за что и были тут же вознаграждены. Зари первым увидел того самого мужчину, который вчера купил у него синюю шаль.

— Доброго вам утра! — поприветствовал он Шакира с сыном, — моим родным очень понравилась ваша шаль. Надеюсь, у вас есть нечто подобное.

Шакир спокойно улыбнулся и развернул сверток с последними шалями. Каких тут только не было! И хотя Зари видел работу отца, знал, как создается каждый стежок, но даже сейчас, он залюбовался отцовской работой, словно увидел ее впервые. И сейчас в предрассветных лучах светила, шали казались поистине прекрасными.

— У вас настоящий талант, — признал незнакомец, касаясь кончиками пальцев легких тканей. Зари заметил на его руках лишь один простой серебряный перстень и разочарованно выдохнул. Он-то надеялся, что незнакомец окажется самым настоящим князем, а, может, и императором!

— Благодарю, господин, — довольно улыбнулся торговец, — позвольте посоветовать вам эту шаль. Она переливается разными цветами, в зависимости от времени дня и положения светила, и уникальна по своей природе. Андийские нити, из которых я и изготовил ее, никогда не повторяются по расцветке. Вы, наверняка, слышали? Каждый раз узор будет новым.

— Уговорили, — широко улыбнулся незнакомец, — и, правда, замечательная вещь!

Как и в прошлый раз, незнакомец не стал торговаться, и отдал вдвое больше назначенной цены.

— Отец, — сказал Зари, как только мужчина скрылся из вида, — этот человек вряд ли кто-то известный, у него на указательном пальце лишь одно кольцо.

Шакир громко рассмеялся, да так, что торговцы специями повернулись в его сторону.

— Сын, поверь мне, внешность часто вводит нас в заблуждение. Ты должен был смотреть не на кольцо, а на тонкие аристократические пальцы, не на простой хитон, которые у нас носят слуги, а на гордый профиль и осанку. Поверь мне, мы еще встретим его на турнире!

Мальчик радостно улыбнулся. Теперь к историям, которые он поведает дома, добавилась еще одна.

Торговля шла хорошо. Зари радовался, что может помочь отцу и наслаждался всем, что видел. А видел он немало! Чего только стоили личные княжеские гвардейцы, которые устроили парад именно в этот день. По широкой рыночной улице гордо маршировали воины всех мастей. Зари не знал толком их рангов, но прислушивался к разговорам старших и кое-какие выводы делал. Очевидно, что раз здесь присутствует охрана вельмож, то и сами они где-то неподалеку. Так волнительно!

Отец как раз рассказывал ему о прошлогоднем турнире, когда торговцы отчитывали нищего, который никак не мог разобраться в мелких деньгах, а это оказался ни кто иной, как князь земель Хатамкари, известной своими лесами и удивительными мастерами-творцами, предающими дереву форму того, чего они хотят. Так, шкатулка из Хатамкари стоила как целый оазис вместе с его жителями. Зари смеялся, когда Шакир описывал лица торговцев, когда они узнали, кто именно перед ними.

День оказался удачным. Удивительно, но Шакира знали, и частенько отец приветствовал жителей и гостей Безымянного по именам, словно давнишних приятелей. Это было приятно. Зари смотрел, как уважительно люди рассматривают работу отца, как беседуют с ним, рассказывают свои новости, как просят совета местные подмастерья. И уже многочисленные, присутствующие здесь воины в дорогих одеждах, расшитых мелкими золотыми пластинами, не привлекали его жадный взгляд. Мальчик с упоением и гордостью в сердце учился у отца достоинству.

Шакир, как и вчера, оставил на попечение Зари лоток и ушел на какое-то время. Вернулся он нескоро, с улыбкой выслушал новости о проданных мотках ниток, взял деньги и протянул сыну медные таблички.

Мальчик повертел в руках холодный, довольно искусно обработанный метал.

— Это наши места на турнире.

— Вот это да, отец! Наверное, они стоили дорого?

— Не стоит об этом волноваться, сын. Посетить Безымянный и не увидеть такое событие — лишь потратить время. К тому же, в этот раз ты очень мне помогаешь, мы уже окупили наш путь и проживание, так что ни о чем не беспокойся. Посмотри еще на это, — Шакир протянул сыну какую-то коробку, мягкую на ощупь.

— Такой ткани у нас нет. Секрет ее хранится в землях Данай, и мастера зорко следят за этим, передают тайну лишь самым надежным ученикам. Это аксамит, ручная работа. Потрогай, чувствуешь?

Мальчик провел рукой по нежной ткани коробки и кивнул. Да, словно гладишь человека, мягкая как кожа, теплая, живая.

Шакир улыбнулся. Сын его понял.

— Но сам секрет в другом. Открой.

Зари приметил едва видимый крючок и аккуратно его поддел. На бархатной подушке лежала тонкая золотая цепь, унизанная по центру синим камнем.

— Мой подарок маме. Что думаешь?

— Это… просто… — мальчик так и не смог подобрать нужного слова, цепь, словно змея переливалась под лучами светила, завораживала, приковывала взгляды, а камень казался средоточием чьей-то души, так загадочно и притягательно мерцала его сердцевина.

— Думаю, ей понравится, отец, — восторженно сказал Зари, и Шакир засмеялся и ласково провел рукой по уже порядком отросшим волосам сына.

Наступил вечер, и торговцы стали сворачивать свои лотки. Все принесенные сегодня товары Шакир и Зари продали, и теперь могли позволить себе немного побродить по Безымянному, насладиться несуетливым и размеренным вечером, вдохнуть свежесть и поклониться матери Тьме, а затем и вознести хвалу отцу Свету.

В центре города за рыночными улицами и площадями, за жилыми домами стоял храм, монолитный, выстроенные в скале и сейчас в закатных лучах светила казавшийся величественным и вечным. Храм Света и Тьмы. Единственный на равнинах Макпал. Сюда стекался простой люд и благородные, торговцы, стремившиеся поблагодарить Изначальных за свой доход и ищущие вдохновения ученики, грешные и Ашу. Все здесь становились равными.

Зари ощутил странный трепет, стоило ему коснуться голой стопой каменного пола. По обычаю, все приходящие должны были разуться, так и сейчас, мальчик замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Его словно коснулась молния, прямо от пяток до головы, стремительная, но нежная, исследовала, изучила и теперь медленно покидала.

— Сын, поклонись Изначальным, — прошептал Шакир, и Зари посмотрел вперед. Охнув, мальчик склонился в три погибели, но не выдержал положенного времени и снова поднял взгляд. Две каменные фигуры, мужчина и женщина, словно живые смотрели на бродивших у их ног людей. Зари показалось, что в данный момент изваяния смотрят именно на него. Мальчик пошатнулся и чуть не упал. Шакир вовремя поддержал его под локоть, однако, ничего не сказал. Зари всматривался в фигуры матери Тьмы и отца Света и все больше ему казалось, что они напоминают ему его собственных родителей. Мальчик моргнул и покачал головой.

— Что ты увидел, сын? — оказалось, что Шакир внимательно наблюдал за ним все это время.

— Даже не знаю, они, — он слегка поежился, — кажется, смотрели прямо на меня, так глубоко, сюда, — мальчик коснулся своего лба, — и еще, они так похожи… на вас с мамой.

Шакир улыбнулся, и на миг Зари показалось, что в глазах отца блеснули слезы.

— Почему ты спрашиваешь, отец?

— Есть предание, сынок, — Шакир оттеснил сына от главного входа и присел на одну из многочисленных лавочек, — что каждый, кто впервые ступит в сей храм, сможет увидеть свое сердце, самое дорогое в жизни, свою самую большую ценность. Ты — моя гордость, Зари, — отец поцеловал сына в лоб, и мальчик ошарашенно оцепенел. Еще никогда отец не проявлял такой нежности. Нет, Зари всегда знал, что родители любят его, но так… прилюдно… Мелькнувшее смущение отступило, и мальчик поцеловал руку отца, ощущая его мозоли и шероховатую ладонь.

— Пойдем, — голос Шакира слегка подрагивал, — вознесем благодарность и хвалу Изначальным.

Зари кивнул и, не отпуская отцовской руки, пошел вперед. Чем ближе он продвигался вперед, тем величественнее казались созданные чьими-то руками фигуры. Они остановились у самого подножия, и Зари пришлось задрать голову, чтобы хоть что-то рассмотреть, но с такого расстояния разобрать лица Изначальных уже не представлялось возможным.

— Положи это матери Тьме, — Шакир протянул Зари тончайшую драгоценную ткань, в которой был завернут свежий цветок лотоса. Зари осторожно, дрожащими руками положил нехитрое подношение у ног Изначальной и поклонился Ей. Ему, наверное, показалось, но волна тепла охватила его тело. Мимолетным видением перед ним пронесся оазис, улыбающаяся мать, колодец, их дом, запах тканей и краски…

— Сынок, — голос отца развеял накатившее видение, — а это отдай отцу Свету. В свертке мальчик увидел изящный серебряный ханджар. Красивый! Такого кинжала он не видел даже у встреченных воинов! Сколько же он стоил? Мальчик покосился на отца, но тот лишь отмахнулся. Мол, не о чем беспокоиться.

— Просто положи у Его ног.