Экзотеррика: прорыв

Среди собравшихся, конечно же, присутствовали дискутанты, в любом обществе готовые обвинить Россию во всех грехах, но заявление Мишина их опередило, и они примолкли, не получая поддержки патронов, прибывших из-за рубежа.

– Теперь о сообщении нашего посланца в Ланиакею, – Мишин посмотрел на заместителя, генерала Стогова.

Собравшиеся притихли.

Над полом зала вспыхнуло изображение супергалактического кластера, объединяющего миллиарды галактических скоплений, и даже операторы зала, бойцы и сотрудники экспедиционных отрядов, невольно залюбовались текучей панорамой «Жар-птицы», какой казалась Ланиакея.

Самым нетерпеливым оказался Бояндин. К эйфорическим картинам пространства он был абсолютно равнодушен:

– Где сейчас наш «Охотник»?

В основании хвоста «Жар-птицы» протаял кружок темноты, напоминающий птичий глаз, венчая призрачный шлейф начала «дельты реки».

– Пожалуйста, – сказал Стогов.

– И это всё?

– А чего вы хотели, Эйд Илларионович? – осведомился Мишин. – До Ланиакеи три с половиной миллиарда световых лет.

– Хотелось бы посмотреть в другом масштабе.

Колечко развернулось, превращаясь в виртуальную, геометрически правильную, шипастую конструкцию.

– Это всё, что мы можем видеть.

Заволновались и участники совещания, послышались восторженные ахи, перешёптывания, вздохи.

– Все доступные нам данные будут предоставлены широкой общественной аудитории, – пообещал Мишин, глянув на заместителя. – Валерий Павлович, распорядитесь. Прошу всех получить информацию на рабочих местах. Дискуссии и совещания запланированы на вечер.

– И всё же это не Вестник, – заметил Шкода Василино, космолог из Австрийского научного центра.

– Разумеется, нет, – снисходительно ответил Богоявленский, – это, очевидно, вход в некий планетарный сегрегат, а куда он ведёт и что в нём находится, мы пока точно не знаем. На наш дрон напали, что говорит о многом.

– Кто напал?

– Да агрессором может стать кто угодно, в том числе внешние деятели либо защитники.

– Поэтому вместе с федеральным Совбезом будем разворачивать спецоперацию, – закончил Мишин.

– Вы давно изучаете Реестр Мёртвой Руки, – сказал Смолин Головогорски, учёный из Польши, седой, длиннолицый, с глазами-зеркальцами. – Можете сообщить что-нибудь интересное?

– Очень трудно выявлять объекты Реестра, тем более уцелевшие в войне. Мы стараемся и сможем дать кое-какие сведения относительно положения десяти из них. Обсудим также перспективы вашего участия в исследовании. На остальные вопросы ответит мой заместитель, генерал Стогов. Товарищи, кого это касается, прошу собраться в отдельной аудитории специалистам в области безопасности.

Сотрудники ЦЭОК и РКС потянулись к выходу из помещения.

Стогов остался манипулировать видеоаппаратурой зала, чтобы показать сокровища звёздного неба с районами боевых действий, закончившихся полмиллиарда лет назад почти полным уничтожением разума.

Глава 3

Звезда в звезде

Координаты этого удивительного экзота в мире звёзд открыл людям всё тот же Копун. Располагался экзот на расстоянии двух миллиардов световых лет от Солнечной системы, и без помощи Вестника добраться до него космопроходцам вряд ли бы удалось. Он представлял собой звезду – «призрачный карлик», как её назвали астрофизики, плавающий в глубине атмосферы другой звезды, намного массивней, в сотню раз больше Солнца. Физически это был газовый гигант с температурой фотосферы около пяти тысяч градусов Цельсия, существование которого должно было закончиться в ближайшие годы. Причиной этого были разные процессы в вибрирующей оболочке гиганта, а также присутствие центра информации и боевых действий войны прошлого. Главным же софтом центра был Реестр Мёртвой Руки, содержащий координаты всех воюющих сторон во Вселенной и уцелевших боевых систем, в том числе Вестников.

Но полмиллиарда лет с момента окончания промчавшейся по Вселенной «катастрофы Разума» не прошли для центра даром, и держался он с трудом, исключительно на технологиях БОГ. Хотя в энергии не нуждался.

Копун побывал там без людей. Просто запустил внутрь какой-то свой зонд и через несколько часов вернул обратно полурастаявшим, но всё-таки с наполнением. Ничего внутри зонда вроде материальных компьютерных систем не было, все записи были вморожены в стенки конструкции, и началась планомерная работа по изучению скачанной информации, а также по идентификации и поиску баз роботов, ещё способных функционировать.

Работала над этим в данный момент экспедиция Ипатия Михайловича Боярского, открывшего немало экзотов в Галактике и за её пределами.

Кроме того, начала свои изыскания Комиссия СОН по науке и этике плюс службы безопасности многих бизнес-структур, в том числе ЦЭОК – российская МЧС и космическая безопасность, для чего к звезде был подведён фрегат «Дерзкий» под командованием капитана Бугрова. А также несколько кораблей-баз коллег-конкурентов из других стран.

Руководил операциями на орбите и под фотосферой сам Боярский, а его задания выполнял отряд «живого спецназа» с группировкой аппаратов ИИ, зачастую работавших самостоятельно. Чаще всего в опасные походы запускались роботы-аватары, дистанционно управляемые операторами с борта фрегата, либо беспилотники, хотя доставало работы и пилотам-операторам экспедиции.

Одним таким оператором, отвечающим за функционирование технических систем фрегата, был член обновлённого экипажа «Дерзкого», лейтенант Денис Голенищев, двадцатисемилетний молодой человек с привлекательным лицом и серыми внимательными глазами. Характер у него был позитивный, и он легко находил друзей. Он был придирчив к себе, зато расположен к собеседникам и славился романтизмом, что в нынешние времена являлось чуть ли не отрицательным качеством для мужчины.

Впрочем, настоящих мужчин по геному на Земле осталось не так уж и много: планету заполонили трансгендеры и инфорги, «улучшенные» люди, поэтому женщинам было трудно подобрать себе пару, из-за чего возникало немало конфликтов на почве отношений «отредактированных» психонатур с мужчинами, владеющими природными запасами. Таковых становилось всё меньше и меньше.

Вместе с Денисом на фрегате служили две женщины, обожавшие его: Людмила Зайцева, инженер-космоник, и Кира Киуру, оператор защитных систем, сменившая Фьоретту Месси. Так повелось с середины двадцать первого века, что женщины оказались более востребованы в космосе, тем более что густо пошли эксперименты по «совершенствованию генома» человека. Появились трикстеры (люди от трёх хромосом), людены, киргизиды, студели и ещё много всякой пси-грязи, ведущей к деградации и так донельзя зацифрованного земного социума. Лейтенант никак не мог определиться в своих симпатиях, а потому уделял внимание и Людмиле, и Кире одновременно.

Двадцать шестого июля Боярский получил уведомление ЦЭОК о судьбе посланного к Ланиакее «Охотника» и, в свою очередь, сообщил Мишину о результатах работы экспедиции.

Пробиться к хранилищам Реестра Мёртвой Руки удалось не сразу, тем не менее в блок древней базы прошли два катера. Перед их экипажами предстало сооружение в виде разделённого шариками пинг-понга кольца, один из которых был вскрыт. Очевидно, здесь Копун и проник на базу.

Картина и до того была великолепна: видеосистемы катеров, оборудованные поляризаторами световых диапазонов (они являлись квази-живыми организмами), хорошо видели и атмосферу большой звезды, и малую звезду, темнее товарки вдвое, а также смогли определить координаты узлов кольца, обвитых спиралями плазмы.

– Мощно! – оценила феерию света Людмила.

Сидели в ложементах – специальных креслах защиты, поэтому лица пилотов можно было видеть лишь с помощью аппаратуры кресел, но Денис хорошо представлял инженера крейсера, прекрасно разбиравшуюся в земных и неземных конструкциях, и улыбнулся её реакции.

– Безумно красиво! – добавил Денис.

– Нет, Ланиакея красивей, – вмешалась темноволосая Кира, редко участвовавшая в обсуждениях. Она всегда была очень занята, при том что контролировать вооружение и защиту «голема» и фрегата ей пока не приходилось. За всеми важными узлами фрегата наблюдал компьютер Эрг. От неё ждали решений в нештатных ситуациях.

– Мембранная конструкция, – добавила Людмила, имея в виду объект внутри второй звезды. – Кто-то аккуратно пробил или вскрыл внешнюю оболочку и прошёл внутрь.

– Разве не Копун?

Людмила помолчала.

– Либо кто-то вышел изнутри. Хотя вероятность внешнего воздействия выше.

– Кого представляют мертвяки? – спросил Денис. Он имел в виду созданий, на которых то и дело натыкались разведчики, исследовавшие Мёртвую Руку.

– Либо вирус извне, либо внутренние защитные силы объекта, так сказать, фагоциты. Хотя, опять-таки, в данном случае этот вариант предпочтительней.

– Надо заставить их пойти на контакт, – сказала Кира.

– Каким образом? Они просто бросаются в атаку, обнаружив гостей, фаги несчастные.

– Думайте, дамы.

«Голем» двинулся вперёд, проходя под ажурно-шипастую мембрану арки.

Проблему контакта с мертвяками неожиданно решили американцы, также выславшие на разведку свой катер.

– Мы прошли оболочку, – прилетел по интерсвязи голос их пилота Боба Карпентера. – Проходим в зал. Много каких-то непонятных прыгающих объектов, норовят напасть.

– Осторожнее! – вырвалось у Дениса. – Это мертвяки.

– Кто?!

– Системы защиты объекта.

– Ещё и паучки появились.

– Мы идём за вами, не торопитесь, объект функционирует и опасен.

– Есть, товарисч! – отозвался Карпентер, по отзывам коллег редко обращавший внимание на безопасность.

«Голем» нашёл чёрное колечко в плазме мембраны центра, начал двигаться, содрогаясь от ударов излучений и полей.

Раздвинулись «рыбацкие» с виду сети, обнажая проход в контурах сияющих ячей.

Впереди мелькнул более яркий язычок огня.

– Год демент! – донес энергичный возглас Карпентера.

– Что там у вас? – всполошился Денис.

– Пауки пошли в атаку!

– Возвращайтесь!

– Они просто облепляют катер со всех сторон.

– Тем более уходите!

– Пойдём вперёд, – упрямо возразил американец. – По нашим данным, мы уже прошли одну десятую пути до бункера в слое второй звезды, где Копун и забрал Мертвеца.

– Не забрал, а перезаписал все уцелевшие файлы, софт и матрицу. Сама матрица осталась здесь.

– Вот мы и попытаемся снять остальное.

– Уж если Копун не стал этого делать, – проворчал навигатор. – Анархист вы, Джон!

Сквозь помехи струнной связи с трудом пробился голос Боярского:

– Лейтенант, не рискуйте! Но если сможете что-нибудь захватить с собой, тащите. Только действуйте исключительно по СРАМ![3]

– Постараемся, Ипатий Михайлович, – со смешком пообещал Денис. – Только «срам» нас и спасает.

– В нашу сторону движутся пауки! – доложил кванк «голема» под номером 22.

– Отвечать? – поинтересовалась Кира.

– Подождите, пусть объявят свои намерения. Контакт не прерывать!

– Его и нет.

Пауки – десятиметровые химерические скелетики, видимые в рентгене, – бросились на российский аппарат.

– Назад! – процедил сквозь зубы Денис.

– Вперёд! – донёсся голос Карпентера.

– Возвращайтесь, чёрт побери! Заблудитесь! Тут целый лабиринт помещений!

– Температура падает, – доложил «двадцать второй».

Действительно внутри «раковины» центра Мёртвой Руки потемнело, проявились отдельные соты и ходы, хотя температура упала на все пятьсот градусов Цельсия.

Пауки, отброшенные защитными полями катера, обиделись и затеяли чехарду, вызывая своеобразную метель.

Катер Карпентера уволокло в боковой ход сооружения, словно он ничего не весил.

– Нас волокут три мертвяка! – почему-то весело сообщил американец. По-видимому, он был воспитан как заправский геймер и воспринимал реальность как варианты компьютерной игры.

– Вижу, сейчас подойду.

«Голем» Дениса бросился на выручку американцам, кинжальным лазерным огнём сбивая пауков. Получалось это плохо: странные создания хотя и уходили с траектории, однако ярких вспышек не боялись. Они привыкли функционировать в круговерти излучений звезды либо имели более высокую степень защиты.

– Неймсы? – предложила Людмила.

– Не помогут, – уверенно возразил Денис. – Кругом плазма, гравитационные кувыркашки, сумасшедшее излучение, поэтому нам надо подумать о более эффективном отражателе.

– Тогда «замерзатель»?

– Мила, у нас «замерзателя» нет, – напомнила Кира.

– Я пошутила. Можно попробовать в комбинации.

– Потом будем экспериментировать.

«Голем» ударил по паукам концентратором гравитации, сбивая их с корпуса американского катера.

– Спасибо, френды! – прокричал Карпентер.

Впереди открылся тёмный прогал, пронизанный побегами «фасоли». Каждый побег и в самом деле заканчивался «бобом» длиной до семи-восьми метров. Некоторые были чёрными, несколько светились красным.

Температура воздуха в помещении упала ещё на триста градусов.