Смородина Зимняя

- Вы же человек дело, генер-рал.

И откуда столько дерзости?!

Но ответить не успела, даже себе. Теплые широкие ладони плотнее обхватили маленькое личико принцессы, что белизной своей кожи освещало темноту вокруг. Генерал не мог поверить, что делает это, что исполняется загаданное им желание, что он лелеял несколько лет.

Коснутся ее мягкого рта, попробовать, вдохнуть аромат смородины, которой пахла ее кожа и озвереть. Маленькая, хрупкая, она казалась ему эфемерной, волшебной. Словно фарфоровая статуэтка, что он мог сломать своими грубыми пальцами, что привыкли сжимать лишь рукоять меча, а не нежную девичью плоть.

А сегодня... Сегодня пришел финал его терзаниям. Сегодняшней ночью он решил раз и навсегда оборвать все нити, что тянули его к недоступной, слишком юной девушке, которая парила по залу, и подол ее платья рассыпался, словно морская пена. Волшебная. Нереальная. Иначе как чудом он ее не воспринимал, благодаря суровую судьбу лишь за то, что позволяла любоваться крохотным носиком и россыпью бледных веснушек на ее щеках.

Но все повернулось иначе. Он хотел уйти, вручить ей подарок и, удостоившись мрачного взгляда, навсегда исчезнуть из ее жизни, запрещая себе следовать за ней преданным псом. Изуродованным и ни на что не годным псом.

Она красавица! А он урод. Слишком взрослый, слишком хмурый и скучный, чтобы темные глаза обратили на него свое внимание.

- Поцелуйте меня. - Прозвучало приговором, ударом по голове и слух на секунду пропал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она просит? Поцеловать ее? Ее нежные губы, что сейчас алели и манили своей распахнутостью и жемчужинами зубов?

Лишь глаза оставались печальными.

- Если вы человек дело, генер-рал. - Чуть усмехнулась, заполняя глаза горькой печалью.

Она... Ждёт отказа?

Все перевернулось и с грохотом встало на свои места.

Она думает, что он откажет!? Сумасшедшая!

Впился в этот рот, сминая сладкие губы своим грубоватым напором, сдавил лицо, не позволяя вырваться и по животному пил. Пил ее воздух жадно, не в силах остановится. Готов был к толчку, к крику и оттого становился лишь яростнее, смелее.

Больше нечего терять!

Вторгся языком в ее рот и ощутил сладкий вкус ягод. Спелая, какая же она вкусная, о, все боги мира!

Он готов был к тому, что это будет последнее что он сделает, ведь вырвись она сейчас, запротестуй, он умрет на месте от того что смог, что решился.

Но девушка вновь удивила.

Привстала на носочки и опустила свои ладони на его пальцы, чуть мягче надавливая и отвечая на поцелуй. Нежная, желанная девочка.

- Генер-рал... - Отпустил, позволяя сделать глубокий вдох и лишь на мгновение, одно чертого мгновение увидел в ее глазах разочарование.

Глава 3

Все мышцы сковало льдом.

Отступил и развернулся, чтобы уйти и исполнить, то, что обещал сам себе, вспоминая, дал ли кучеру денег на постоялый двор, но тонкие пальцы с силой впились в его руку.

- Не уходи! Пр-рошу! Не уходи.... Мар-ркус...

Его имя в ее губах прозвучало особенно, так что его тряхнуло, и все кости едва не затрещали от переполнявшего удовольствия.

Она картавила, перекатывая горошину между зубками и сейчас, даже не осознала, как промурчала его имя.

Это ее "генер-рал" всегда грело сердце, но имя едва не разнесло его в клочья от нежности.

- Ваше Высочес...

- Не смей! Не смей делать вид, что ничего не произошло! Мар-ркус...

Поймал ее руку, ловко выскальзывая из захвата, в мгновение ока, оказываясь за хрупкой спиной, сжимая ее в объятиях. Облако светлых волос одурманивающе пахло, и мужчина не сдержался, зарываясь носом в макушку и жадно втягивая воздух.

Нереальная. Она просто волшебная.

- Скажите ещё раз, Ваше Высочество...

- Ваолет. Меня зовут Ваолет.

- Скажи мне... - Обхватил ее руками и понял, что не в силах отпустить. Его сокровище, его награда за все труды.

- Мар-ркус! - Вновь промурчала на полусотне, от силы объятий и откинулась спиной на его широкую грудь.

Стена, разделяющая их столько лет, с грохотом разваливалась на глазах, посыпая пылью печаль и тоску, открывая вид, в который не верилось. Генерал не верил тому, что сжимал девушку, так доверчиво льнувшую к его груди, и она, прикрыв глаза, дрожала от теплоты, что шла от его тела. Такого близкого, невероятного.

- Мое желание сбылось. – Тихо шепнула она, не скрывая тяжелого вздоха.

- Лишь один поцелуй? – Переспросил мужчина, уже борющийся с желанием все повторить, сейчас же, вновь впиться в ее рот, услышать стон, желательно не один.

- О большем я и мечтать не могла. – Ваолен неожиданно развернулась, поворачиваясь лицом к лицу с генералом, и медленно, от самого его живота, повела ладонью вверх, будто изучая и не веря своим ощущениям. – Хотя, мечтала. – Призналась, все так же, не поднимая глаз.

- О чем же, Ваолет? – Произнес ее имя вслух и ощутил кожей, как девушка в его руках разомлела и чуть улыбнулась, реагируя на свое имя в его устах.

- Это останется моей тайной, генер-рал. Ночь закончится, и все очар-рование исчезнет. – Она верила в то, что говорила, и когда пальцы добрались до подбородка, мягко провела самыми кончиками, что горели огнем, по темно-бордовой полосе шрама.

Его словно током ударило.

Таким жалким он себя еще никогда не ощущал и не сбросил ее руки лишь потому, что ее касания были ценнее его гордости.

- Уже завтр-ра бы будете со мной так же холодны, как и всегда.

- Никогда. – Поймал ее руку, сжал запястье и понял, что не отпустит. Это превыше его сил. Даже если уродство, что портило его внешность и без того, не особо привлекательную, отталкивает ласковый взгляд, но не способен больше бороться с самим собой.

Генерал влюблен. Нет, это словно не подходило определенно, для того чтобы описать что за чувство было у него внутри. Оно перемалывало внутренности, стоило увидеть волны ее волос, сдергивало всю броню, которой он столько лет обрастал. Рядом с ней все становилось другим, и нет, это не влюбленность и даже не любовь. Это жизнь. Сама жизнь плескалась в ее глазах и виднелась в улыбке, каждый раз даря генералу еще один день, чтобы смотреть. Чтобы не пропустить ни мгновения.

Вместо вопроса, она лишь слегка склонила голову к плечу и грустно, с влажной пеленой в глазах, что сверкала в полумраке, будто хрусталь улыбнулась:

- Я не вер-рю вам, мой генер-рал.

Она назвала его своим. Она. Себе. Его. Присвоила!

Плечи вмиг напряглись, спина вытянулась и окаменела. Никогда прежде он не чувствовал себя таким важным, нужным, уверенным, лишь представив как она нуждается в нем, зная, что он ее генерал. Лишь для нее.

- Поверишь. Ты мне поверишь, Ваолет.

Поймал ее личико вновь, не смущаясь ладони и хрупких пальцев на своем лице, и набросился на пухлогубый рот, не смея больше себе отказывать. Она отвечала взволнованно, нерешительно и так сладко, что в желудке все выкрутило и спустилось в пах. Ощутил кожей, как вспыхнули ее щеки и девушка, ласково и трусливо придвинулась ближе, буквально вдавливаясь своей грудью в мужчину.

- Все еще не вер-рю, генер-рал. – На страстном выдохе успела шепнуть она, намеренно ища ответа в его жестах и касаниях. – Заставь меня тебе повер-рить, Мар-ркус.

 Как сладко было шептать его имя!

Маркус! Маркус! Маркус!

Даже треклятая «рРр» не раздражала своим рычанием и смешным произношением. Никогда не было так сладко и необходимо! Генерал, любимый мужчина со всей страстью целовал ее, не верится! Уже к завтрашнему утру она задохнется от счастья, прокручивая этот поцелуй в памяти вновь и вновь!

- Мар-рку-ус…. – Тихонечко протянула, болезненно впиваясь пальцами в ворот рубахи, притягивая к себе еще ближе. Это было столь нужным, что от вложенной силы не ощутила, как полетели маленькие пуговки, сорванные с петель. – Останься со мной до утр-ра?

Оторвался и оторопел.

Поцелуй. Сладкий, неземной, он пьянил и заставлял кровь кипеть, но остаться с ней до утра? Он сам себе не мог пообещать, что сдержится, а пугать девочку?

Перед глазами уже танцевали образы, как красиво воздушное платье цвета лепестков вишни спадает к ее ногам, позволяя рассмотреть, жадно разглядывать стройное тело. Он был уверен, ее кожа будет светиться, отражая свет луны, а белые волны волос до самых бедер окончательно его добьют, делаю девушку сродни богине. Его богине, личной и несменной.

- Ваолет…

Глава 4

- Тшшш… Я так хочу. Не отказывай мне в новогоднем чуде.

Сам не заметил, как сгреб ее, и пошагал прочь. Казалось, окажись сейчас перед ними стена, он бы прошел ее, не замечая, не выпуская их рук свою добычу. Он не смотрел на дорогу, просто шагая вперед, изучая томный и чуть пьяный взгляд девушки, что смотрела прямо ему в лицо.

Ваолет осторожно сжимала своими пальчиками его плечи, позволяя уносить себя все дальше по коридору. Она не верила. Не верила, что он согласился! Хотя, какой мужчина отказался бы провести с принцессой ночь, еще и по ее приглашению, но в мужчине что-то изменилось. Он стал более сосредоточенным, натянутым, напряженным, и все сильнее сжимал свои руки под ее ягодицами, не замечая, как волочится за ними ее воздушный подол.

Дверь за спиной давно захлопнулась, а генерал продолжал держать ее на руках, не решаясь отпустить. Стоит только разжать руки, и она вспорхнет бабочкой и исчезнет, растворится, оставляя его один на один с отчаяньем. Но девушка не собиралась исчезать и настойчиво тянулась носочками к полу, пытаясь опуститься на ноги. Поставил, но руки не разжал, лишь поднимая их выше и задерживая на талии, не в силах отпустить.

- Мар-ркус. – Мягко позвала она и удивительно уверенно, повела плечами, избавляясь от его сюртука, который с глухим звуком упал к ногам, оставляя ее белые плечи открытыми. – Поцелуй меня еще р-раз?

Он готов был зацеловать ее полностью, всю, с головы до ног! Попробовать, покусать, вылизать, ведь она понятия не имеет какая же вкусная у нее плоть, в которую Маркус готов был впиться голодным псом.

«Не напугать. Не напугать» - повторял вновь и вновь, разворачивая к себе смущенное, полыхающее румянцем лицо.

- Я поцелую. – Проглотил слюну, замечая, как влажно блестят ее глаза.

- В губы?

- В губы.

- А в шею? Вот сюда? – Она смешливо улыбнулась и положила кончики двух пальцев на точку между ключиц, заставляя мужчину дернутся.

Она сама не понимает, что предлагает и кому.

Сколько раз он представлял, как целует ее, целиком и полностью. Каждый сантиметр ее кожи. Начиная от ушек, заканчивая маленькими пальчиками ног, каждую выемку, каждый участочек, родинку и шрамик. Вся белая кожа должна огнем гореть под его губами, или он возненавидит себя до омерзения.

- А я могу поцеловать тебя? – Спросила, не дождавшись ответа, заметив, как напрягся мужчина и шумно сглатывал слюну, не отрываясь, рассматривая ее ключицы.

- Как и куда захочешь, Ва… Ваолет. – Хотел обратиться по титулу, но вовремя передумал, не в силах поверить в то, с каким нетерпением сжались ее пальчики на кулачках, до хруста.

- Тогда, я поцелую тебя куда хочу. Присядь. – Моргнул, не понимая, чего от него просит девушка и тут же упал на стул, что слава богам, стоял за спиной в незнакомой спальне для гостей.

Ей пришлось лишь чуть-чуть наклониться, и, не теряя даром волшебные минуты до рассвета, она нерешительно прижалась к его губам, с сожалением ощущая, что мужчина не отвечает.  Словно солдат, он сидел смирно, с идеально прямой спиной, опустив ладони на колени, будто в ожидании приказа сорваться с места.

Стало горько.

Да, Ваолет, это лишь твоя фантазия, и даже не смотря на то, что генерал позволил себя увести, ничего между ними не изменилось, он все так же был холоден и спокоен.

- Почему я чувствую сожаление? – Спросил он, стоило ей оторваться от его губ и открыть глаза.

- Вы не хотите целовать меня, генер-рал. Пр-ростите. - Распрямилась и собралась уйти, но не успела.

Маркус не сдержался.

Что значит, не хочет целовать!? Да у него мозги кипят от одной лишь мысли, что он коснётся этих губ, что разделит с ней дыхание.  Из последних сил держится, чтобы не сорвать с нее платье, не бросить на кровать и не навалится сверху, обозначая свою территорию!

- Что значит, не хочу?!

- То и значит. – Ответила, хлопая огромными глазами, оказавшись на его коленях.

- У меня зубы сводит от желания. Я тебя напугать боюсь, Ваолет. Целовать тебя мне мало, я не надышусь даже, я всю тебя хочу, Ваше Высочество. – Она, кажется, не верила тому, что слышит. – И сюда целовать хочу. – Сорвал легкий поцелуй с губ. – И сюда хочу. – Коснулся губами плеча и скользнул ниже, под ключицу. – Везде, смородина. Везде тебя целовать хочу.

- Так целуй, Мар-ркус! – Всплеснула руками немного обижено. – Ты тратишь минуты до утр-ра!

- Больше не буду. – Улыбнулся, как дурак, чувствуя радость от ее нетерпения.

Она тянулась к нему, мягким полотном растекаясь по пальцам, позволяя прижимать себя, не сдавливая от страха и трепета, что уйдет. Сама обняла за шею, плотнее пододвигаясь сидя на коленках, и отвечала на поцелуй чуть постанывая.

Нежная. Какая же она нежная.

Доверчивая и открытая, она позволяла мозолистым пальцам скользить по ее щекам, шее, спускаясь к груди, верх которой виднелся в праздничном платье. Он всеми силами держал себя, чтобы по-мужицки не заглядывать каждый раз в ее декольте, но сейчас это было бы не возможным и, накрыв ладонью мягкое полукружие, он большим пальцем огладил нежную кожу.

- Аах… - Ваолет в его руках резко вдохнула и потянулась грудью навстречу, поднимая в мужчине те самые звериные повадки, заставляя балансировать на грани того, чтобы не уткнутся лицом между двух мягких холмиков и не зарычать.

Она задышала часто, смущенно уткнувшись носом в его шею и притихла, вздрагивая под танцующими пальцами на своей спине. Целовать везде? Это он с радостью, с щенячьей безграничной радостью исполнит все, что она скажет, сейчас нетерпеливо растягивая шнуровки на хрупкой спине.

Ей невероятно шло это розовое облако, но ему не терпелось добраться до самого голого, открытого для него тела, чтобы убедиться, в том, что не спит и девушка действительно сейчас здесь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тонкий корсаж скользнул вниз, широким поясом оставаясь на талии, и перед глазами генерала, наконец, оказались желанные полукружия, с ареолами сжавшихся в тугие горошинки сосков. Маленькие и розовые, они так призывно смотрелись на небольшой груди, что на мгновение, он забыл, как дышать, мечтая лишь вобрать их в рот.

Заметив паузу, Ваолет хотела прикрыться ладонями, но мужчина не позволил.

- Не трать драгоценные минуты на стеснение. – Повторил он ее слова, и она согласно кивнула, расслабляя напряженные до этого руки. Пусть смотрит. Все равно кроме него никто никогда так смотреть не будет, она была уверена.