Черные начала. Том 8

— Есть, конечно, есть, но ей редко пользуются, лишь чтобы узнать направление, так как они очень неточны и вряд ли отражают полноты картины.

Собственно, как он и сказал, карта была очень… минимальной, скажем так. То есть даже реальных размеров пустыне по ней понять было нельзя. Лишь так, примерно прикинуть, что да где находится: расположение городов, например, поселений, каких-то областей

Получается, всего было четыре крупных города. Один на юге, один на севере, один в центре и один на самом западе, почти у края пустыни, если я правильно понял. И много всевозможных точек, обозначающих поселения и зоны, где можно встретить ту или иную опасность. Насколько я понимал, именно эти зоны всегда караваны и старались объезжать.

Правда, как далеко друг от друга это находится — хрен знает, так как карта совсем не показывала дистанцию между ними, и даже направления, южнее или севернее двигаться по ней определить было нельзя.

То есть нельзя было просто взять типа и сказать: надо двигаться на пятнадцать градусов правее, или от этого места и ровно на юг. Нет, этот момент определялся исключительно по звёздам, расположение которых было нарисовано около каждого значимого места. Да и сверялось направление лишь утром и вечером. Почему не ночью они двигались, что было логичнее, мне объяснил Ёсим.

— Опасно.

— Всякие ночные твари?

— И это меньшее из зол, — кивнул он. — Эти земли таят в себе много тайн, и некоторые тайны предпочитают темноту.

О как загнул… Блин, мне даже понравилась его формулировка, если честно. Некоторые тайны предпочитают темноту… звучит многообещающе.

Двигались мы достаточно бодро, даже быстрее, чем на прошлом караване, и я бы сказал раза в два. Существа, которые нас тянули, напомнили шестиногих ящериц, которые херачили всеми шестью лапами, как вёслами. Причину выбора именно этого существа мне объяснили наличием тех самых медуз, с одной из которых я уже столкнулся.

— Кукольник, это существо называют кукольником. Из-за того, что он приманивает беспечных жертв порабощёнными духами людей. А они, — Ёсим указал пальцем на ящерицу, что везла нас, — покрыты чешуёй, которая спасает их от яда. Даже если мы заедем на территорию кукольника, нам не составит труда выбраться из неё. На других ты уже не выберешься.

— Но остальные караваны используют их.

— Дешевле, проще кормить, легче содержать — да, те дешевле во многих аспектах, но эти быстрее, и им не страшны многие невзгоды, — короче, надёжность. — Думаю, ты уже знаешь на собственном опыте, насколько они опасны.

— Всем уже известно, — хмыкнул я.

— Такие новости быстро распространяются, так как если кто-то да попадается к ним, то попадается зачастую единожды.

— Я видел караван, думал, что людям помощь нужна…

­— Кукольник использует наши слабости. Дети, женщины, люди, которые молят о помощи, — кивнул он.

— Но антидот у вас есть.

— Никогда не поздно побороться за свою жизнь, даже когда кажется, что твой дух станет его рабом.

— А если он застигнет вас во время стоянки?

— Они редко покидают определённые области, а мы туда никогда не заезжаем. Однако…

Ёсим похлопал по мешку, в котором была соль. Таких мешков на каждых из саней было сразу несколько.

— Соль?

— Они боятся соли, — кивнул он. — Посыпать песок солью, и ни один кукольник не подберётся к тебе. Но мы делаем это лишь когда есть риск столкнуться с ним.

Соль… Если учесть, что медуза-гриб состоит из какого-то жидкого геля, то соль действительно могла подействовать. Ну типа обжечь или из-за того, что впитывает влагу, доставить массу неудобств твари. В принципе, если так подумать, то логика в этом была.

Правда вряд ли я с собой буду таскать мешки с солью.

— А ещё соль хорошо продаётся, — добавил Ёсим. — Она так или иначе нужна всем.

— Даже племенам?

— Даже племенам, — кивнул он. — Но они встречаются крайне редко и скорее сами находят тебя, когда им нужно.

— Значит они не так уж и плохо ориентируются в пустынях?

— Лучше, чем те, кто всю жизнь прожил в них. Они странный народ. Они опасный народ. Лучше с ними лишний раз не встречаться, пусть с ними крайне выгодно торговать.

— Чем же?

— Практически всегда — ингредиенты. Те, которых не достать простым нам. Они сам дух пустыни, дух, который разбился на множество мелких духов и теперь существует в виде этих племён.

Слышал бы это Гой, он бы ржал с этого весь день.

Ещё один интересный момент я выяснил о песчаных бурях и почему точных расстояний на картах нет.

— Как это, сдвигают? — удивился я в тот момент.

— Вот так. Ты был в одном месте, а оказываешься в другом, будто ту часть пустыни, где ты находился, сдвинули.

— Но… это же нереально.

— Аль-ли так? — посмотрел Ёсим на меня как на неверующего Фому. — Ты говоришь, что был месяц пути полёта, не так ли? Но от оазиса до берегов наших земель, где они встречаются с золотыми землями куда дальше, не месяц пути, даже если лететь.

— Но я…

— Караван столько бы не прошёл, — покачал он головой. — Так что да, песчаные бури могут уносить земли вместе с собой.

Звучит как бред.

— И если мы попадём в неё…

— Мы будем от неё убегать, ­— просто ответил он. — Нельзя попадать в бурю ни при каких условиях. Лучше встретиться с кукольником, чем быть унесённым бурей, ведь место, куда она тебя перенесёт, может оказаться куда страшнее.

— Например в области, где обитает Император песков?

Тот посмотрел на меня невесело и кивнул.

— Да, например к ногам самого императора песков…

— М-м-м… понятно… — кивнул я. — Кстати, раз уж разговор зашёл о нём, а где этот император песков обитает? Ну так, на всякий случай, чтобы… случайно к нему не попасть?

Глава 235

— Случайно попасть к императору песков? Я… очень сомневаюсь, что к нему можно попасть случайно.

— Не, ну мало ли, просто область, куда не стоит соваться, а то вдруг я пойду именно туда и встречу его.

— Вряд ли так просто туда можно попасть, — покачал он головой.

— Я встретил медузу, которая меня чуть не сожрала. А потом встретил огромную ящерицу, которая сожрала медузу, и чуть не сожрала меня. Поверьте мне на слово, у меня получится там случайно оказаться. Если в этой пустыне есть самое гиблое место, то я там рано или поздно случайно окажусь.

— Какая… уверенность… — покачал он головой. — Но в тех местах в принципе ничего нет кроме руин, чтобы туда вообще направляться.

— Вот именно в случайные места меня обычно и тянет, так что лучше знать, в какие случайные места мне не идти, — кивнул я уверенно.

— Если бы я не знал, как остерегаются люди песочного императора, подумал бы, что ты сам хочешь к нему попасть.

— Не-е-ет, ну что вы, да никогда в жизни даже мысли в моей голове не было о таком, честно, — с самым искренним видом сказал я.

— Какой же ты честный человек… — покачала головой Люнь, — я в шоке.

Вряд ли Ёсим знал о том, какие ингредиенты нужны для пилюли прорыва на восьмой уровень, поэтому и причин быть уверенным, что я хочу встретить императора песков, у него не было.

Хотя если так подумать, то сюда уже должны были приходить те, кто стал Мастером Вечных, например Пань Сянцзян из Ёхендхая. Она же как-то достигла своего уровня, а значит у неё должна была быть пилюля прорыва с этим ингредиентом. Иначе говоря, или она, или люди их клана должны были побывать в пустыне, чтобы раздобыть этот ингредиент.

Я сразу вспомнил о том, как много путешествовала Сянцзян, чтобы найти способ исцелить пальцы дочери. И лампа Алладина, это ведь был её артефакт, и подобная вещь как раз-таки водится чаще всего в арабских странах. Так что вполне не исключено, что Сянцзян лично побывала здесь, а если вспомнить её веер, могла сама зайти на того, кого называют императором песков.

Или же её клан договорился и заплатил кошатникам, так как, если верить Ёсиму, те торгуют с внешним миром, продавая редкие ингредиенты.

Ёсим расстелил передо мной карту.

— Видишь? — указал он пальцем на самый западный город. — Это Гардагарт, один из старейших городов наших земель.

— Ага.

Его палец переместился севернее. Заметно севернее через несколько областей и точек с непонятными для меня обозначениями.

— Здесь раньше находились старые руины, если верить путешественникам и искателям сокровищ. Остатки древнего города, что сгинул в песках давным-давно, когда не было даже тех городов, что стоят сейчас под голубым небом. Он находится в стороне старолуния под созвездием трона. Если хоть раз обнаружишь, что идёшь в том направлении — сразу сворачивай. Куда угодно — это всё будет лучше, чем попасть туда.

— Лучше, чем попасть к кукольнику, который поработит душу? — уточнил я.

— Нет, — покачал Ёсим головой. — Не лучше. И тем не менее то место гиблое. Я не знал тех, кто хотел бы туда попасть, но безумцы находятся.

— Люди-кошки?

— Я ничего не могу про них сказать, так как их жизнь тайна для нас. Но я слышал от других, что туда несколько раз ходили целые экспедиции людей не с наших земель, и больше о них никто не слышал.

Ну то что никто о них не слышал могло значит лишь две вещи: или они добились успеха и сразу двинулись домой, или их постигла неудача.

И почему-то мне кажется, что среди них вполне могли затесаться люди клана Пань, так как те же должны были как-то подняться на восьмой уровень, верно? Сянцзян при нашей встрече была на уровне Мастера Вечных, а значит добыть ингредиенты из бедного императора всё же можно.

Во мне даже проснулся определённый охотничий азарт, какой просыпался раньше, когда я был ещё слабым последователем, который не перескочил на второй уровень. Тогда я заходил на демонических животных на уровень, а то и на два выше, чтобы прокачаться. Блин, были же времена…

— Я понял… — протянул я. — А вот здесь что находится?

Мой палец указал на другую метку.

— Здесь? Это…

И пошло-поехало.

Пока мы ехали, Ёсим не скупился на объяснения и рассказы. Возможно, потому что это был единственный способ себя развлечь вовремя перехода. Мы то и делали, что преодолевали барханы, двигаясь то поперёк, то вдоль, и вся работа охранника заключалась лишь в том, чтобы сидеть, быть на чеку, а ночью караулить. Поэтому это было своего рода способ развеять скуку, рассказать или послушать.

К тому же помимо поджелудочного сока императора песков мне требовался пустынный тысячелетний цветок расцвета, а вот он рос в противоположной стороне в скалах бури, как назвал их Ёсим. Там нередко проходят песчаные, поэтому и добраться до скал составляло определённую проблему.

Ну в принципе, я так и подумал, что будет непросто, иначе бы цветок рассвета не прожил бы тысячу лет ­— его бы сразу сорвали любители алхимии.

А вообще, если так брать, работать охранником в караване было не так уж и сложно, и в этом действительно была своя романтика, преодолевать бесконечные однотипные барханы, который иногда пугали своей высотой. Сидишь на санях, практически плывёшь через это море песка, а на вечер становишься на привал.

Никто далеко от саней не уходил, а когда становились на привал, нередко ставили их в две шеренги. Люди размещались прямо между ними, натягивая сверху всякие полотна, чтобы прикрыться от иногда слишком уж бушующего ветра. Только глава каравана, тот самый мальчишка, позволял себе сделать небольшой шатёр.

А если надо было в туалет, то как и в моём путешествии через горы, люди делали буквально пару шагов от каравана, чтобы всегда быть в радиусе прыжка обратно, если понадобится — настолько люди боялись этих диких мест.

Забавно, но я слышал, как некоторые при походе в туалет приговаривали: жизнь на жизнь. Когда я спросил, Ёсима, что это значит, он ответил, что они дарят влагу, которая является жизнью, а пустыня взамен должна подарить им жизнь и не трогать. Интересно получалось, если так подумать, обоссал пустыню, и требуешь у неё тебя не убивать.

Да за это время я в принципе узнал много чего интересного, на себе прочувствовав быт местных бедуинов. От их холодного чая, который они заваривали в маленьких железных сосудах до курительных трубок, которые заправляли странными травами. Торкало, наверное, раза в два сильнее и раза в три дольше, чем обычные сигареты.

Наверное, одним из самых полезных было умение завязывать на себе платок, как у террористов, чтобы одни глаза были видны. Довольно удобно, учитывая, какие иногда здесь поднимаются ветра с песком.

Можно сказать, что за то время, что мы ехали, я уже не чувствовал себя особо чужим, делая всё то же самое, что и сами бедуины на автомате. Встал, собрался с другими, чай, завтрак странными лепёшками и вяленным мясом, потом расход по своим местам, привалы на обед и стоянка на ночь. Всё пошло по колее.

Но путешествие через пустыню не всегда значило только охрану.

— Юнксу, — один из охранников каравана, подойдя к нашим саням, что замыкали караван, окликнул меня подойдя поближе. — Глава хочет видеть тебя.

— Меня? — удивлённо спросил я.

За время нашего путешествия я привык, что нахрен никому не нужен и большую часть времени то и делаю, что балду пинаю, оглядывая окрестности. Сижу, иногда пью, чтобы смочить губы, кормлю пушистого, который со своим мехом в пустыне переживал не лучшие времена, прячась между вещей. А тут вдруг понадобился, и боюсь, что неспроста.

— Да, — кивнул тот.

Глава — мальчишка, что рулил караваном, несмотря на свой возраст, пользовался здесь явным авторитетом. Даже бывалые наёмники, которые, по идее, должны ни во что его не ставить (да-да, стереотип, но всё же), относились к мальчишке с уважением, а значит тот стоил многого.

Вообще, я сразу заподозрил, что что-то происходит, так как наш караван встал на дневной привал раньше времени, что было чем-то новеньким и явно неспроста. Всё же время — деньги, и важнее денег могла быть только жизнь, что намекало на причину нашей задержки.

Вместе с охранником мы направились в главу каравана. Парень восседал в ведущих санях, которые были оборудованы под небольшой передвижной домик, выглядящей как трейлер. Именно он, можно сказать, лично прокладывал путь, и иной раз я замечал, как мы огибаем то или иное место, по известной только ему причине. Возможно, этого мальчишку не зря уважали.

Когда мы подошли к саням, охранник постучался в дверь.

— Господин, я привёл его.

— Пусть войдёт, — голос паренька был ещё моложе, чем он выглядел. Это было в первый раз, когда я услышал, как он говорит.

Охранник кивнул мне, после чего толкнул дверь, пропуская внутрь. Сам же остался снаружи, видимо сторожа дверь.