Единение

Ужин на сегодняшний день был обеспечен. Мотивированная успехом, Катя продолжила поиски. Через несколько часов она обнаружила еще и гроздь опят, прикрепленных к гнилому пню. Радостно срезав их всех, девушка пополнила свой рюкзак новой добычей.

Начало темнеть, и Катя вернулась в лагерь. Периодические визиты домой во время странствий сегодняшнего дня сохранили пламя. День закончился первоклассным грибным супом. Впервые за долгое время блюдо готовилось без добавления частей сосны, вкус которых ей уже осточертел. Половину добычи девушка оставила на завтра. А половину порезала на части, сварила и восторженно употребила. Отвар ей так понравился, что она даже облизала края котелка.

“День был хороший. Продуктивный. Не сбавлять темп. Осваивать новые горизонты.”

Глава 16. День шестнадцатый

Хотелось есть. С этой мыслью привычно начался день. Вчера она поела хорошо, но до ощущения сытости необходимо было еще работать и работать. Утро традиционно началось с сосновой похлёбки на костре, поддерживаемом круглосуточно.

День был посвящен развитию рыболовства. Всё утро Катя занималась производством новых удочек с использованием обкатанной технологии. Она разбила все язычки замков своего рюкзака и получила три дополнительных крючка. После этого связала три полутораметровых шнура из ниток рубашки. Нашла три прямые палки и пригоршню мелких камешков. Связав всё воедино, она получила целый набор удочек.

Ближе к обеду она закончила мастерить и добыла немного наживки из старых пней. Тогда она отправилась к пруду. Удочки постоянно норовились зацепиться за разлапистые сучья. За ними приходилось следить. Посему пробираться с грузом оказалось весьма проблематично. Если изначально Катя планировала забрать их назад вечером, то после такого нетривиального путешествия решила всё же оставлять их на ночь у пруда.

Девушка забросила каждую из трёх удочек с разных сторон водоема. Чтобы подобраться к глубокой воде, пришлось зайти по колено в воду. Закрепила палки, как и ранее, в сплавине. “Три удочки — тройной шанс на успех!” — думала она.

Обратный путь шла, петляя, выискивая чем поживиться. Проходя мимо старого орешника, Катя услышала птичий крик. А подняв голову наверх, обнаружила нечто похожее на птичье гнездо. “Быть может, там есть яйца? Надо посмотреть!”. С данными мыслями девушка полезла покорять ветки. Снизу орешник начинался как неплотный веник из стволов, между которых оказалось легко начать восхождение. Обилие торчащих веток всегда позволяло найти путь наверх.

Когда девушка подобралась близко к своей цели, из гнезда выпорхнула птица, силуэт, который моментально затерялся среди завесы листвы. Так Катя не смогла опознать её вид. В переплетённой трухе же лежала пара небольших яиц. “Нехорошо, конечно, грабить птицу. Но это ведь всего лишь яйца. Она снесет себе новые.”

Нести яйца пришлось в руке, дабы случайно не разбить в рюкзаке. Сложно было слезть с одной занятой рукой. Но дальнейшая транспортировка оказалась куда проще. Грядущую трапезу можно было счесть за поздний обед. И на обед сегодня судьба преподнесла яйца вкрутую. Деликатес, по местным меркам. После первого надкуса девушку бросили все сомнения касательно несправедливости по отношению к летающему животному.

Ближе к вечеру Катя проверила удочки. С двух из них кто-то украл наживку. Используя запасы из жестяной банки, девушка перезарядила крючки и бросила их обратно.

День окончился ужином из грибного супа. То был второй полноценный прием пищи за день. Отменное достижение для личной гордости.

Глава 17. День семнадцатый

Хотелось есть… “Когда же? Когда же наступит то утро, когда я смогу проснуться без этой мысли? Когда я смогу наесться вдоволь? Последние успехи помогли встать на ноги. Но нужно больше… Всё еще недостаточно…“.

Какие-то запасы пропитания на сегодняшний день отсутствовали. И это её сильно беспокоило. Отковыривая кору от очередного дерева, девушка надолго задержала взгляд на сочных белых личинках. “Еда!” — пронеслось у неё в голове. И тут же в ответ на данную мысль возник испуг. Затем пошли раздумья… И вот уже она откидывает щепки в сторону и собирает личинок.

Несмотря на первоначальный соблазн, есть их живьем она не решилась. По общей схеме проворила их хорошенько в кипятке. А затем отправила ложку белковой массы себе в рот. Есть было весьма противно… Но не столь противно, как жевать в очередной раз метафорический картон. Посему котелок по итогу был опустошен.

С утра пораньше проверила она удочки. Дальнейший путь лежал в неизведанные территории. Погода устоялась. За два дня желтое светило лишь на мгновения выглядывало из пучины серого газа. Растения высохли, что благоприятно сказывалось на эффективности поисков. Если со стороны небосвода и начинало капать, то ненадолго. Опасения у Кати в такие моменты вызывал лишь костёр у дома.

Среди столь же невзрачных деревьев, как и тысячи до этого момента, девушка вдруг обнаружила кустики со скругленными листьями и красными плодами. Опять земляника. Но тут её росло в разы больше, чем она находила в первый день. Всё же оптимизм в девушке был очень сдержан: найти поляну грибов было бы куда полезнее, чем рассадник мелких ягод. Чтобы насытиться земляникой, её нужно съесть очень много. Посему с точки зрения калорийности новая находка была далеко не лучшей из всех возможных. Тем не менее Катя намеревалась собрать отсюда всё до последней ягоды.

Ради этого она сбегала обратно на базу и взяла с собой свободную банку от тушенки, где намеревалась хранить все собранное. Потребовалось пару часов, чтобы найти волшебное место во второй раз. Катя владела сносным чувством навигации. И еще пару часов она собирала всю мелочь.

Банка наполнилась до краев. А куча неспелых экземпляров еще оставалась висеть на растениях. За день девушка съела половину банки. Половину оставила на завтра.

Глава 18. День восемнадцатый

Хотелось есть. Хотелось действовать. Хотелось искать еду. Вставать по утрам с четкой целью, продуманным планом и великими амбициями оказалось прекрасно. Подкормленный сахаром организм был готов к бою против дикого леса.

Первыми под раздачу попали насекомые из-под поверхности деревьев. Их Катя сразу закинула в рот, сырыми. Несмотря на то, что в таком случае от них отдавало песком на зубах, холодные членистоногие были аппетитнее, чем варёные. Возможно, по той причине, что присутствовала возможность проглотить их быстрее.

Проверка удочек сулила нечто необычное. Конец одной из них был слишком тяжёл для голого крючка… “Только не коряга! только не коряга!” — надеялась Катя. И на сей раз её надежды оправдались. Подняв окончание лески высоко над водой, она увидела серебряный блеск мелкой рыбёшки. “Да! Победа! Победа! Не зря столько времени и сил было потрачено на этот пруд! Не Зря! Не Зря! Награда прямо передо мной! Её можно съесть!” — ликовала девушка.

Не задумываясь о том, время ли сейчас обеда или же завтрака, со всех ног Катя бежала в лагерь. Ей хотелось отведать рыбьего мяса как можно быстрее. Сразу на огонь был поставлен котелок. Вначале девушка взяла нож и мелкими движениями очистила с добычи чешую. Сполоснув в реке тушу, она продолжила. Острием лезвия был вспорот живот. Оттуда вывалились потроха. Их Катя кинула в костёр. Туда же отправилась отрезанная голова и хвост. Туловище она покромсала на части поменьше и кинула в кипящую воду.

Ей попалась уклейка размером с ладонь. Прок с одной такой штуки весьма скуден. Но даже один вкус рыбного филе дорогого стоил. То была привычная человеческая еда. Вкусом удалось насладиться. И уха из целой рыбы, пусть даже небольшой, получилась разительно питательной. Поглотив весь котелок ухи, Катя наконец почувствовала себя сытой. После плотного обеда она даже немного вздремнула в шалаше. Но затем без промедлений вновь отправилась в дорогу.

Во второй половине дня её тоже ждал скромный успех. Где-то далеко от базового местоположения Катя нашла просторную поляну. Среди высокой травы росло множество луговых растений. Меж пестрящего калейдоскопа васильков, одуванчиков, клевера и душицы нашлось место для яично-белоснежной ромашки, исключительного цветка для изготовления чая. Её здесь произрастало бесчисленно. Катя раскрыла свой рюкзак и набросала туда запас на месяц вперед.

К вечеру былое ощущение сытости улетучилось, словно оно никогда и не рождалось. Дабы не оставлять живот без работы, девушка подъела остатки земляники. А перед сном вместо ужина испробовала чай из свежей ромашки.

Глава 19. День девятнадцатый

Хотелось есть. Лёгкий голод стал её верным спутником. Он держало её в тонусе и мотивировал к действиям.

День приобретал расписание. На завтрак потребляла она личинки жуков, найденных в гнилых стволах. В течение дня несколько раз варила заболонь из сосновый коры. Водный баланс полоняла чаем из ромашки, реже из сосновых иголок. Обед и ужин состоял из того, что находила девушка в течение дня. На десерт присутствовала возможность посетить земляничную поляну, которая неспешно восстанавливала потерянные ягоды.

Два-три раза в день проверяла удочки у пруда. Один раз собирала землянику. На оставшееся время дня маршрут её всегда отличался и покрывал разные квадраты леса. Примерно раз в три часа она возвращалась к лагерю: подбрасывала дров в огонь, утоляла жажду и давала отдых ногам. Баланс отдыха и работы по прошествии многих циклов был точно выверен.

План вырисовался конкретный и понятный. Он наконец приносил результаты. Катя работала с раннего утра до заката на пределе своих возможностей. Ловко и непоколебимо сканировала она гектар за гектаром. Она чувствовала себя машиной. Идеальной машиной по добыче пропитания. И ей сие чувство нравилось. Её желания и возможности слились в звонкий консонанс.

За день она прошла многие десятки километров. Нашла пару подосиновиков и гроздь опят. И к концу дня оказалась довольна собой. Будто бы и день был прожит не зря. И все часы исканий окупились. Более того, каждую минуту последних дней её существование было наполнены смыслом. Он проживала сутки самой что ни на есть полной жизнью. Без грамма лени и прокрастинации. Печаль, счастье, обида, доброта, злость, неуверенность, апатия, трудолюбие… — все перечисленные слова утратили значения. Катя более не размышляла подобными категориями. Существовали только она и ежедневные лесные экспедиции. Так просто и понятно.

Ложась спать, девушка думала о том, что во время сна её тело отдохнёт. И что завтра отправится в новый поход. И что её ожидает новый успех.

Глава 20. День двадцатый

Хотелось есть. И есть хотелось комарам, которые активировались после окончания проливных дождей. А этой ночью огонь потух, и полчащи кровососов атаковали сквозь уязвимые места в шалаше. Всё потенциальное время сна мешали они Кате спать. На утро развела она вновь костёр и орда летучих гадов тактически отступила под натиском плотного дыма.

День проходил вполне обычно вплоть до того момента, когда меж дробных болот Катя не узрела что-то рыжее. Огненная кучка явно выделялась среди коричнево-зеленых пейзажей местного колорита. Приблизившись, девушка распознала в рыжей куче лису. Подойдя еще ближе, стало очевидно, что животное мертво. Тушу к тому моменту уже изрядно обглодали падальщики. Они выцепили по меньшей мере половину изначальной массы трупа. Сверху летали мухи, поочередно приземляясь на открытые внутренности.

Катю интересовало, можно ли ей самой извлечь из этой лисы что-то полезное. Минут десять она ходила вокруг тела и тыкала в него палкой. Тогда она окончательно поняла, что мясо лежит здесь уже не первый день и оно бесповоротно протухло. Запах разложения выделялся такой мерзкий, что сколько его не вываривай в кипятке, проблему не исправишь. Пришлось идти дальше. Оглядываясь, Катя заметила стаю приземляющихся ворон.

“Да… опоздала. Если бы я исследовала данное направление позавчера, видимо, осталось бы то, чем можно поживиться. Но природа не ждёт. Каждому живому существу здесь нужна еда. И каждый организм занят поисками. Кто находит пищу первый, тот выживает. Сколько животных уже успело притронуться к бесхозной биомассе? Наверняка в неё вонзили зубы пару хищников, мясо поклевали несколько десятков воронов, сотни мух оставили там свои личинки, тысячи бактерий положили начало новым колониям. Это целый пир для диких обителей…

Забавно, что именно ряд животных демонстрируют в качестве стиля своей жизни абсолют культа потребления. Человек, при всей своей лени и праздности, не может прожить жизни, не произведя абсолютно ничего. Такие рамки ему выставляет общество. В то же время всё существование мясных мух сводится к исканию и потреблению готовой пищи. Или же комары… летучие поганцы! Они выживают в основном за счет ничтожной толики энергии, которую получают с капли крови жертвы…

Если поразмыслить шире, все живые существа, в той или иной форме, потребители. Причина того кроется в самом устройстве нашего мироздания. Всё дело в энтропии. Законы термодинамики гласят, что в замкнутых системах энергия всегда рассеивается и системы стремятся к неупорядоченности. Это значит, что с каждой секундой хаоса и беспорядка во вселенной становится всё больше и больше. А сама вселенная спустя многие миллиарды лет умрёт, бесповоротно превратившись в идеально однородный энергетический кисель… Иронично парадоксальная квинтэссенция абсолютного хаоса.

Но у Жизни другие планы. В фундамент её существования заложено стремление к развитию, усложнению. То есть к упорядоченности. И для этих нужд Жизнь расходует энергию извне. Тратит колоссальное количество. Подкидывает топливо в эволюцию новых видов и запитывает механизмы сохранения существующей генетической информации… Так и каждый отдельно взятый организм вынужден тем или иным образом подкармливать себя энергией извне, чтобы не распасться на атомы под давлением фундаментальной физики.”

Глава 21. День двадцать первый

Хотелось есть. Почти всё время Катя тратила на поиски еды. С этим ежедневным занятием у неё не оставалось времени и моральных сил на медитации.

“С ходом времени я перестала видеть необходимость тратить драгоценные часы дня на то, чтобы сидеть и не думать о приземлённом, размышляя о вечном.

Во-первых, у меня есть куча времени для раздумий в период скитаний по биому. И данного времени хватает, чтобы обдумать всё, о чем я могу только помыслить. На деле, без новых событий каждый день у человека остается не так много пищи для ума. В условиях информационной изоляции рано или поздно наступает предел, когда твоя жизнедеятельность становится полностью расписанной и необходимость в выстраивании новых категорий отпадает. Какой смысл порождать предположения о высшем предназначении, если ты твёрдо уверен, что твой распорядок дня от них не поменяется? Чтобы я не надумала у себя в голове, утром так и так придётся вставать, выскребывать жуков и проверять удочки. И в таком случае ты понимаешь, что все твои внутренние моральные страдания есть не более, чем пустое возмущение межатомной пустоты. Да и с осознанием бессмысленности страданий как-то и страдать перестаешь…

Быть может, если бы я переехала в лес навсегда, то актуальны оказались бы волнения за урожай в конце сезона, за запасы на зиму, за обеспечения себя человеческими благами… Но если ты знаешь, что не остаёшься тут на зиму и контекст твоего существования ограничен сегодняшним днём, то всё становится гораздо проще.

Во-вторых, само стремление людей к отсутствию в голове мыслей теперь порождает у меня сомнения. Не буду спорить, что с пустой головой проще жить и, как следствие, твое тело переживает меньше стресса. Но, с другой стороны, без постоянного решения задач твой мозг работает вхолостую. Ты собственноручно вырезаешь из своей жизни часы, которые мог бы потратить на нечто полезное. Обычно даже, когда ты не мыслишь о чем-то конкретном, мозг продолжает работать над поставленными ранее задачами. Меж блужданий в лабиринте мыслей и чувств у тебя всегда есть шанс наткнуться на озарение. И прогресс твоей жизни в беспорядочном, на первый взгляд, потоке сознания всегда движется вперед.

Люди, пропагандирующие культ бездумья, похоже, никогда не сталкивались с ужасом пустоты разума в миг необходимости решения проблемы. Когда вместо десятка вариантов и предположений твой интеллект излучает лишь космически ужасную тишину. В такие моменты ты осознаешь, насколько ты ограничен, мал и смертен. Но куда страшнее ощутить такую кошмарную пустоту, когда ты думаешь, что тебе нужно сделать сегодня днём. Несправедливо редко мы испытываем радость за то, что вовлечены в долгосрочные планы и у нас всегда есть чем заняться.

А индивиды, утверждающие, что абсолют счастья есть минимализация житейской суеты, на самом деле лицемерят. Выкинув в ходе сеанса тишины из головы пару несущественных проблем, те отправляются читать десятки книг по саморазвитию, слушать часовые семинары единомышленников, копить день на одинокий дом у озера и убеждать всех, что счастливы тем, что не погрязли в рутину. Самообман. Для того чтобы это понять, оказалось достаточно прожить пару дней, не сделав ничего и не потребив не толики информации. Если испытать подобные дни в действительности, уже не захочешь к ним вернуться.”

Глава 22. День двадцать второй

Хотелось есть. Как и всегда. И в очередной раз Катя выдвинулась на охоту.

На влажном склоне, средь высоких зарослей травянистого яруса девушка заметила ритмичное шевеление стеблей влево и вправо. “Опять змея?” — подумала она. Да, это была змея. Экземпляр меньше и скромнее, чем встречала она ранее. Разглядев голову, Катя по желтым очкам распознала в рептилии ужа.

“Интересно, а много ли в змеях мяса?” — задумалась она. Данная мысль моментально воодушевила её. На кураже Катя подняла с земли первую попавшуюся под руку палку и приготовилась к атаке. Уж понял, что просто так мимо пройти ему не удастся, свернулся в калачик лицом к врагу и угрожающе зашипел в попытке запугать внезапное препятствие. Но в порыве храбрости девушка ни на секунду не ощутила угрозы со стороны неядовитой змеи. А моментом промедления пресмыкающегося она воспользовалась для атаки. С глубокого замаха Катя ударила по туше дубиной. По голове с первого раза попасть не удалось, и серьезных повреждений змея не получила. После удара Кати, уж тоже решил сделать выпад, выстрелив свою голову в сторону рук. Однако тоже промазал. Увидев, что Катя замахнулась в новом ударе, он понял, что мирно конфликт меж существами не разрешится, и поспешил ретироваться в противоположном от врага направлении. Посему новый удар палки ушёл в землю. Следующие удары аки картечь посыпались на пространство вокруг рептилии. Но уж был проворен и изворотлив. Раз за разом он филигранно петлял от критических попаданий куском дерева. Извиваясь изо всех сил, успешно старался он обхитрить превосходящего его по размеру супостата. И в итоге уплыл прочь в расположенном неподалёку болоте. Еще пару шагов в трясине Катя пыталась настигнуть жертву. Но увязнув по колено, осознала, что схватка окончена.

Разочарованная и грязная, она поковыляла дальше обследовать квадраты чащи. В конце дня настроение ей подняла новая уклейка из пруда, которая прямиком из диких вод отправилась в котелок. А еще Катя задумалась о небольших следах, которые уже несколько раз подряд замечала в паре километров от своего лагеря. Завтра она намеревалась их проверить.

Глава 23. День двадцать третий

Хотелось есть… С этой мыслью Катя лежала в засаде на пути неизвестного зверька к водопою. Она отправилась сюда ранним утром, едва лишь перекусив на завтрак личинками. Свежих следов на маршруте не возникло. А следовательно, оставался шанс наткнуться на животное.

Соответствуя многочисленным методичкам к выживанию, Катя замаскировалась: окунулась в болотную воду, дабы скрыть человеческий запах, измазала одежду и лицо грязью, присыпала тело листьями папоротника. Лежала она с подветренной стороны от пути, чтобы лишний раз не обнаружить себя посредством воздуха.

Лежать на месте было нелегко. Постоянно на руки садились кровососы, а в штаны заползали муравьи. Да и через полчаса конечности сами затекли так, что оставаться в укрытии было мучительно. “Не стоит задерживаться здесь надолго. Полежу еще пару часов и пойду дальше по привычному расписанию”.

Прошёл час. И Катя заметила вдалеке движение. Серая увесистая тушка неспешными прыжками продвигалась вперед. Сверху над ней высоко торчали огромные уши. “Заяц! — поняла Катя. — Что делать? Что делать? Попытается его поймать? Подхватить палку по пути… Нет стоит реально оценивать свои шансы. А пока они нулевые. Не факт, что для захвата представится вторая попытка. Чтобы поймать столь быструю цель, нужно было готовиться заранее… Можно будет подготовиться заранее…“

Хищным взглядом проследила она, как заяц проскакал мимо, не издавая ни шороха. Пушистый, похоже, не смог её обнаружить. Зрение у того являлось слабой стороной, а обоняние и слух не подавали тревожных сигналов.

Девушка просидела в засаде еще пол часа. И после зверь появился вновь, двигаясь в обратную сторону. Едва дыша, Катя вновь затаилась. А когда заяц скрылся из виду, встала в полный рост и пошла отмываться.

Очистив себя немного в речной воде, Катя обсыхала перед костром, пила чай и размышляла об увиденном. Безусловно, зайца хотелось поймать. Потенциально он был самой питательной едой, которую ей приходилось тут встречать. На порядок сытнее грибов, ягод и даже рыб. Давать такой туше свободно разгуливать каждый день вблизи её лагеря оказалось бы расточительно.

Но дабы схватить сего зверя, потребуется набор вспомогательных инструментов. Их Катя и стала мастерить. Перво-наперво она срубила несколько прямых молодых осин. Оборвала с них все сучья и остро наточила концы. Так девушка получила несколько метательных копий. Затем подыскала палку с утолщением на конце. Сточив значительную часть древесины с рукоятки, у неё вышла идеальная дубина. Она была одновременно достаточно лёгкая, чтобы с ней бегать, и достаточно утяжелённая на конце, дабы кого-то ею зашибить.

Создав себе оружие, девушка не стала сидеть без дела. Она продолжила заниматься рутиной. А вот завтра ей предстояло испытание.

Глава 24. День двадцать четвертый

Хотелось есть… зайчатины. Ночью ей снились медовые сны о том, как она вертит на костре свежее мясо. Слюнки от такого зрелища текли, как и во сне, так и наяву.

Она знала довольно точно время, когда зверь направляется испить воды. Посему пополнила жизненные силы вареной лесной корой и ромашковым чаем. Они придали ей бодрости и тонизировали мышцы перед грядущей битвой. В полной амуниции и при маскировке заняла девушка исходную позицию. Одно копье лежало под левой рукой, второе под правой. Чуть поодаль — дубина. В кармане — нож. Одним словом, вооружена она была до зубов.

Заяц появился точно по расписанию. Камуфляж Кати сегодня вдвое превосходил по качеству вчерашний. И беспечный зверь не чувствовал никакого подвоха. Почуяв добычу, сердце девушки застучало, словно молот о наковальню. В голову вдарила кровь, и время вокруг замедлилось. Мышцы её натянулись в готовности спружинить её в любую секунду. Прыжок за пружком существо приближалось к точке невозврата. И вот до воображаемой линии атаки осталось уже совсем чуть-чуть. Прыжок… Прыжок… Прыжок…

Катя резко вскочила из своего укрытия и под громкий боевой клич замахнулась правой рукой для первой атаки. Заяц от столь внезапного поворота событий подпрыгнул высоко вверх, дабы тело поспело за сердцем в его груди. Он был до такой степени потрясен возникшем из неоткуда хищником, что едва не скончался на месте. Девушка тем временем сделала первый бросок… И промахнулась буквально на пару сантиметров. До того как животное смогло сообразить куда бежать, она успела перекинуть копье из левой руки в правую и сделать следующий замах… Но тут пушистый вышел из оцепенения и стартанул прочь, придав ногам так много силы, что лапы при отталкивании прорывали длинные траншеи в местах касания с землей. Между этих длинных лап просвистело второе копьё. Тогда Катя взяла дубину и отправилась в ближний бой. Её рывок мог соревноваться по скорости с рывком зверя. Пару минут ей даже казалось, что они бегут наравне и она сможет настичь добычу. Но пронырливое существо гораздо уверенней обходило пни, кусты и стволы деревьев. А человеку, с его ростом, оказалось повторить маршрут жертвы непомерно сложно.

Признав превосходство неудавшейся добычи в скорости бега по лесу, Катя остановилась. Высунула язык. И попыталась отдышаться. На сей процесс ушло минут десять. Затем она направилась восвояси, прихватив на всякий случай копья. Там ей предстояло отдохнуть перед следующими вызовами суток.

Катя была не столь разочарована, сколь озадачена. Заяц убежал, и того не вернуть. Попадись он ей даже второй раз, едва ли новая попытка получится лучше первой. Она приняла тот факт, что ловкостью эту проныру взять нельзя. И, соответственно, дело оставалось за хитростью. И хитрость диктовала ей устроить ловушку. Данная мысль девушке очень нравилась. Оставалось определиться с реализацией коварного плана.

Остановиться решила на двух типах. В качестве реализации первого она вырыла яму глубиной в метр-полтора. Западня располагалась точно на маршруте животного к реке. Расчёт был на то, что, несмотря на пережитый сегодня стресс, зверь в будущем пойдёт к воде прежним маршрутом. Рыть яму без специальных приспособлений ожидаемо оказалось проблематично. Однако всё же возможно, ведь под тонким слоем дерна покоились залежи сыпучего песка и подзола, коих можно капать и голыми руками. Катя использовала бывшую дубину, чтобы расковыривать плотные слои, а затем руками опустошала выемку. В результате образовалась глубокая яма и гора песка рядом. Излишек земли девушка раскидала по окрестностям, дабы та не привлекала внимание. На стены и дно она воткнула забор заострённых прутьев. Они не были достаточно остры, чтобы проткнуть жертву, но могли серьёзно усложнить ей путь наверх. Верх ямы прикрыли тонкие ветки и листья. И на них Катя положила немного приманки в виде горстки земляники.

В качестве второго типа ловушки Катя попыталась связать силки из плюща. Подыскав место, где заячья тропа сужается, девушка воткнула в землю две рогатки. На них повесила петлю-удавку. Конец привязала к дереву рядом. Плющ затягивался не так хорошо, как хотелось бы. И надежность узлов вызывала сильные сомнения. Но какой-никакой шанс, что в них кто-то запутается, оставался.

Катя вырыла две ямы: одну поближе к лесу, откуда заяц приходил, вторую ближе к реке. Петли тоже соорудила две. Итого четыре капкана для зверя.

На рытьё ям ушла половина дня. Времени на исследование территории практически не осталось.

Глава 25. День двадцать пятый

Хотелось есть. Вчера она не успела найти ничего и кушала довольно мало.

Трудовой день девушка начала с проверки всех ловушек. Для начала девушка проверила удочки у пруда: распутала леску от всякого мусора, восстановила наживку и закинула крючок с грузиком обратно. Затем, ближе к обеду, проверила ловушки на животных. За ночь их сильно потрепало: силки валялись на земле, ямы частично осыпались. И все конструкции оказались пустые. Девушка потратила час на то, чтобы всё восстановить. А затем вырыла дополнительную яму в помощь двум существующим. И завязала еще одни силки. Так её шансы на успех увеличивались в полтора раза. И каждый день она теперь намеревалась увеличивать сеть своих ловушек. Если она заприметит следы где-то еще, там тоже будет организована западня.

На самом деле Катя не сильно надеялась поймать того зайца. Но для неё подобная деятельность являлась хорошей возможностью сделать что-то еще для выживания. Что было очень важным для сохранения духа борьбы. И в данном позитивном изменении настроения Катя нуждалась куда больше, чем в призрачном шансе поймать несчастное создание. Во многом она это осознавала.

Вечером, сидя у костра, Катя задумалась о том, сколько она в лесу уже живет: “Подумать только. Двадцать пять дней. А осталось всего лишь пять. Шестая часть. Всего ничего. И уже понятно, как этот срок закончится: насекомые и кора как основные блюда, ежедневные походы, проверки удочек и ловушек, починка шалаша, посиделки у костра с ромашковым чаем, редкие авантюры в виде ограбления гнезда и битвы со змеёй. Повторы того, что уже происходило. День за днем без какого-либо существенного развития. Лишь пару умных мыслей в качестве перебивки.

Притом я совсем не против устоявшегося порядка вещей. Он правильный. Я его соблюдаю хорошо. Локальные достижения приносят радость в каждый день. Такая жизнь весьма неплоха. Просто… просто… Просто в теории прямо здесь и сейчас можно было бы закончить своё приключение. И ничего не изменится. Последние дни — лишь затянувшийся предсказуемый финал, который уже начался. Единственная их ценность — доведение дела до конца. Если вначале решила, что буду жить в диких условиях месяц, то его надо дожать. Тогда можно будет вернуться с чистой совестью.

Я уже вижу, что изменилась. Всё… Всё совсем другое. Все былые представления о сегодняшнем дне абсолютно иррелевантны. Между мной текущей и мной прошлой, казалось бы, нет ничего общего. Как-будто бы тут я родилась заново и стала совершенно новым человеком. Даже преемственность мыслей и мировоззрения ставится под сомнение.

С другой стороны, сколь разным снаружи не казалось бы существование до и после приезда сюда на автобусе, столь много схожих проявлений личности можно найти, капнув глубже. Вот она, всё та же я: отдаю всю душу в работу, размышляю об оптимизации труда, рефлексирую над собой поздно вечером. Казалось бы, переживание за неготовый отчет несопоставимы с тяготами пустого желудка, повышение зарплаты на пару процентов несоизмеримы с уплотнением крыши шалаша, а задача закончить проект несравнима с задачей выжить. Тем не менее немыслимым образом эмоции от столь разных вещей я испытываю практически идентичные. Невероятно, сколь инвариантен наш характер относительно метаморфоз обстоятельств, в коих мы обитаем. Парадоксально, смешно, грустно.”

Глава 26. День двадцать шестой

Хотелось есть. Еще один инвариант. На подобные вещи можно положиться. От них можно выстраивать своё будущее. Не важно, негативные они или позитивные. Важно, что они фундаментальны.

Катя позавтракала. Затем сходила на озеро за рыбой. Но рыба оставалась глубоко в пруду. Следующими на очереди были ловушки. Одна яма вновь обвалилась, и её пришлось восстанавливать. А вторая…

Подходя ко второй, девушка поняла, что случилось что-то неожиданное. Рядом с тем местом, где должна была быть западня, виднелось какое-то движение. И то… и то оказались серые заячьи лапы! Голова существа застряла глубоко в земле. Судя по всему, зверь провалился передними лапами вниз и не смог ими себя вытянуть. Таким образом, пушистый оказался в полной власти Кати.

Та оказалась застигнутой врасплох: “Это моё? Это реально? Так, что с ним делать, что делать… Как что делать? Очевидно, зажарить и съесть! Такой туши хватит на неделю гедонистического существования… Два дня… Два дня я почти полностью потратила на установление ловушек. И не ела в данные дни ничего существенного. И это — заслуженная награда. Нечего тешить себя детскими иллюзиями: я не какая-то волшебная принцесса, а передо мной не сказочный зверь. Это лишь еда. Очередная порция еды. Добытая потом и кровью на руках. Можно будет в кои-то веки забыть о голоде… Да! Весь мир вокруг живет не на принципах сострадания и взаимопомощи. Вся эффективность механизмов биосферы сводится к общему принципу — тут все хотят съесть друг друга! Как растения грызут минералы из почвы, так это травоядное питается растениями, так им питаются хищники. От маленькой бактерии до проворных больших серых волков всё здесь стремится поглотить друг друга. И бессмысленно пытаться применить человеческую мораль вне человеческой территории. Тут свои нравы, свои законы, которые такому ничтожному существу, как я, остается лишь принять. В конце концов, принципиально сей зверь тоже убийца. Он без зазрения совести грызет сотни трав в день. Именно за их счет он отрастил своё туловище. Но сегодня для него настал день платить по счетам.“

Она достала нож из рюкзака. Подошла к зайцу сбоку. Крепко схватилась рукой за одну из его задних ног и вытащила его из западни. Тот в ответ начал усиленно брыкаться в попытках вырваться. Тогда Катя положила его на землю и прижала всем весом своего тела. Удрать ему более не представлялось возможным. Обомлев, животное жалостно поджало уши и печальными блестящими глазами безмолвно просило о пощаде.

— Прости, братец. Ничего личного. Просто я здесь хищник, а ты — моя добыча. Я не виновата, что в это пустыре я могу прокормиться лишь тобой.

Договорив сие слова, она воткнула нож в шею косого. Алая красная кровь брызнула во все стороны. Пушистое тельце дернулось в последний раз и более не подавало признаков жизни.

Завершив противоречивое с моральной точки зрение деяние, девушка весело зашагала на базу. В руке у неё висели четыре килограмма чистого мяса. И она с нетерпением предвкушала их вкушение. Подкинув несколько охапок заготовленных дров в костёр, приступила она к кулинарии.

Катя не слыла мастером освежевания. Однако разрез за разрезом вся шкура оказалась содрана. Её девушка помыла и повесила сушиться. Голову отпилила и бросила в костёр. Запах жареного мяса излился в воздух, отчего желудок Кати начал заранее готовить сок для переваривания, а рот выделял слюни для предварительной обработки. Неприятной частью оставалось лишь потрошение кишок. Тем не менее тренировки на рыбе не прошли даром. Поборов в себе рвотные позывы, девушка от внутренностей избавилась.

А дальше последовала самая приятная часть. Отрезав несколько толстых кусков зайчатины, Катя насадила их на обструганные прямые палки, найденные неподалёку. К шашлыку девушка поставила завариваться чай. Уродливые остатки отрезанной головы были погребены под слоем новых дров. А вот от крови так просто избавиться не получится. Красными пятнами было измазано и заляпано всё: нож, руки, лицо, одежда, рюкзак, земля, шалаш. Среди всей этой кровавой сцены Катя с улыбкой на лице держала над огнём свежее мясо.

Едва лишь оно подрумянилось, девушка сняла его с огня и осторожно принялась откусывать от горячей божественной пищи кусочки. Вкус свежего прожаренного мяса вмиг наполнил её счастьем. После стольких дней пропитания древесиной и насекомыми, она в конце концов ела что-то из её пищевой категории. От переизбытка чувств из глаз её потекли слёзы. Она плакала и ела. Полное душевное удовлетворения она обрела в момент, когда отправила в рот остывший кусок целиком. Тогда Катя полностью осознала, сколько много еды она теперь имеет. Провизии хватит, чтобы наестся до отвала не один раз.

Закончив уплетать первую партию, она отправила жариться вторую. В коротком перерыве между потреблением девушка подыскал пару деревянных рогаток и воткнула их в землю вокруг костра. Они ей пригодятся, чтобы пожарить всё имеющееся мясо.

За второй партией жаркого последовала третья. А после девушка сварила еще и мясной бульон. Вот тогда она наелась до отвала. Близился вечер. И она сидела у костра и попивала чай.