В Стране Гудка. Часть 2. Кремлевские будни

Самуил Бабин

В Стране Гудка. Часть 2. Кремлевские будни

Прошло две недели премьерства Сидора. За это время он не то чтобы, стал разбираться в политике, в которую его окунула жизнь, но как-то научился приспосабливаться и старался как можно меньше заниматься этой самой политикой. Первое, что ему удалось в этом направлении, уговорить Беломедведева проводить заседания кабинета министров не каждый день, как было раньше, а по вторникам и четвергам. Сам премьер, все еще продолжал кататься с Алиской на лыжах и возвращаться в Желтый дом похоже не собирался. Поэтому согласился на это предложение Сидора, что в результате привело к значительному сокращению внебюджетных расходов — просить деньги стали реже. И это, надо отметить, заметили все заинтересованные лица, включая Сама, который в прошедшие выходные посетив хоккейный матч между питерскими и квасковскими армейцами, и зайдя в ложу к Сидору, одобрительно произнес: «А, ничего нормально у вас в тандеме получается работать. Пусть Митька на лыжах еще покатается, а ты давай тут. Пора экономику уже сдвинуть с мертвой точки…» Эти слова, точнее сказать последняя фраза, тут же были растиражированы среди всего окружения и авторитет, Беломедведева в лице Сидора снова пошел в гору, и по словам Челентано, это несколько поколебало позиции силовиков, но и обострило политическое противостояние с Квасковским мэром, который до последнего времени пользовался полным доверием Сама и откровенно метил в его приемники. Вот такую политическую кашу заварил Сидор, за эти две недели своего премьерства, сам того не ведая, а мечтая лишь об одном — скорейшем завершения договорных обязательств и возвращению к нормальной жизни, актера детского театра.

Сегодня была как раз среда — день свободный от министров и распиливания денег. Сидор сидел за столом в своем кабинете для заседания и курил, прикидывая в уме, сколько ему еще осталось до дембеля. На своем привычном стуле у стены сидел Челентано, с планшетом и с недовольным видом играя, в какую-то компьютерную игру.

— Как они доходят до четвертого уровня, — раздраженно произнес Челентано и отложил в сторону планшет, — Вот забрал у сына сегодня, чтобы в школу не носил. Что за поколение растет, ничего их кроме компьютерных игр не интересует.

— А ты, что хотел, чтобы их интересовало, — задумчиво спросил Сидор.

— Учеба, получения знаний, работа, — с раздражением ответил Челентано, — Им жить в реальной жизни предстоит, а не в компьютерных играх этих.

— А цель, какая у них в жизни, — также равнодушно продолжил Сидор.

— Цель, — переспросил Челентано, — Получить образование, начать работать, делать карьеру, к чему-то стремиться.

— И в идеале, занять какой-нибудь пост, и начать распиливать бюджет в личных интересах и делиться немного со своими, — закончил пафосную речь Челентано Сидор.

— Не в личных, а в государственных, — отрезал Челентано. — Ты вот уже вторую неделю пост премьер-министра занимаешь, и я так смотрю ничего и не понял.

— Ты же сам мне всегда объяснял, везде чьи-то бизнес-интересы. Там друзей Сама, там мэра Квасквы, там силовиков, там Беломедведева, там сына прокурора и дальше по убывающей. А электорату в это время на шестьдесят рублей минимальную зарплату подняли. Вот, вчера Задворкин постановление правительства мне на подпись принес, — Сидор приподнял со стола листок бумаги и потряс им в воздухе.

— Правильно, — встав со стула, и заходил по кабинету Челентано, — А не будь этого и этих жалких шестьдесят рублей народ бы не получил.

— Чего этого, — не понял Сидор.

— Системы распределения ресурсов между своими, доверенными лицами, — встав перед Сидором, торжественно произнес Челентано. — Только так можно хоть как-то проконтролировать использование средств и быть уверенным, что они не все уйдут куда-нибудь налево. Со своих можно и спросить если что-то не так.

— Если не поделился, с тем, кто дает, — усмехнулся Сидор.

— Да. — С вызовом ответил Челентано, — А представь завтра придет, какой-нибудь Сидор Сидоров с улицы и попросит денег на колорадского жука. И чего? — Челентано вопросительно посмотрел на Сидора.

— Что чего, — удивленно спросил Сидор.

— А ничего, ни жука, ни денег не будет, ни шестидесяти рублей прибавки к пенсии. А Сидора этого Сидорова, ищи потом через Интерпол. Вот как будет, — самодовольно закончил Челентано.

— Понятно, — вздохнул Сидор.

— Что тебе понятно?

— Этих шестидесяти рублей хватит на час парковки в Кваскве. Да и то не в центре, а за вторым кольцом, — отстраненно произнес Сидор.

— Это ты к чему, — теперь не понял Челентано.

— Да, так. К слову пришлось, — ответил Сидор, гася сигарету в пепельницу. В это время в дверь постучались и на пороге, появилась скорбная фигура Задворкина: Я тут с бумагами, разрешите?

— Заходи, — махнул ему рукой Сидор, — Что там у тебя срочного?

— Вот, — присаживаясь на край стула, Задворкин протянул бумагу, и вздохнув, печально произнес, — Мы сверстали изменения в бюджет на второй квартал. И ваши сосиски туда тоже включили. Шестым пунктом, после против паводковых мероприятий.

— Вижу, — читаю бумагу, произнес Сидор.

— Раньше никак, не получается, — совсем опечалился Задворкин, — Если только, через внебюджетные фонды запустить. Тогда хоть завтра проведем.

— Ничего страшного, — беря ручку и подписывая, бумага ответил Сидор, — Подожду прохождения паводка.

— Спасибо, — безразлично ответил Задворкин, убрал бумагу в папку и не спеша, вышел из кабинета.

— Кстати насчет сосисок. Обед уже скоро, — посмотрел на часы Сидор, — Тут Петрович у себя в гараже с двумя таджиками осетинские пироги начал выпекать, — Может, съездим, посмотрим его хозяйство и пообедаем заодно.

— В гараже, — удивился Челентано.

— Ну, а куда им было после сноса Пирамиды деться. Да, ты не переживай, гараж у Петровича, самый благоустроенный был в нашем районе.

— Ну, поехали, — согласился Челентано и приказал по рации подать машину к подъезду.

***

Гаражи находились недалеко от микрорайона, где жили Петрович с Сидором, в промзоне, примыкавшей к железнодорожной ветке. От дома к гаражам они с трудом проехали по единственной разбитой дороге, петлявшей между огромных луж, куч строительного мусора и исковерканных бетонных конструкций. Возле гаража Петровича стоял все тот же небольшой, желтый автомобильчик. Только к буквам «ОП» на капоте и дверях, добавилась буква «Г». А из новой, блестящей трубы из нержавейки, торчащей на плоской крыше гараж, поднимался сизый дымок.

— Приехали, — скомандовал Сидор, и водитель остановил машину рядом с желтой малолитражкой. Челентано с Сидором вышли из машины и подойдя к железной двери гаража, нажали кнопку звонка.

— Не заблудились, — раздался добродушный голос Петровича, выходящего через небольшую дверь в воротах. За ним сразу потянулся на улицу ароматный запах свежеиспеченных пирогов.

— Ну, и место ты нашел, — здороваясь с ним за руку, произнес Челентано.

— Самое лучшее место, — весело ответил Петрович, — Не скоро к нам Квасковский мэр со своими опричниками доберется. — Поэтому, сюда уже весь работящий народ стал переезжать.

— Что за народ, — не понял Челентано, озираясь по сторонам.

— С пятнадцатого по тридцатый, — Петрович указал рукой на ряд гаражей напротив, — Автосервис у ребят. Любую иномарку отремонтируют. Дальше, вьетнамцы, швейное производство открыли. Лучше, чем твои дольче с Габаной моделируют. Еще дальше, стоматологи, дальше краснодеревщика и еще кто-то, не помню. А в самых последних гаражах, там силиконщики засели.

— Силиконовые сиськи, что ли делают, — усмехнулся Сидор.

— Сам ты сиськи, хоть и премьер-министр, — пошутил добродушно Петрович, — Компьютерщики они. Программы пишут. Стартапы разрабатывают для инноваций. Ну, как в Кремниевой долине, в Калифорнии.

— Откуда вы все тут взялись, — ошарашено произнес Челентано.

— Так, мы всегда были. Мы же обычный народ. Граждане страны, так сказать, — ответил Петрович, — Мы конечно не нефтяники и не банкиры какие-нибудь, чтобы в центре офисы за миллионы снимать. Да, мы туда и не лезем. Нам и здесь хорошо. Без чиновников ваших, платных парковок и тротуарной плитки. Лишь бы они сюда к нам не лезли, — как-то без энтузиазма закончил Петрович.

— И сюда доберутся когда-нибудь, — обреченно произнес Сидор.

— Это когда еще будет. Пойдемте, я вам свое хозяйство покажу, — ответил Петрович и распахнул дверь в гараж.

Внутри было как в хирургической операционной — стены, пол и потолок, были отделаны светлой плиткой, вдоль одной стены, за длинным столом, в белых комбинезонах, шапочках и масках, двое пекарей с завораживающей быстротой раскатывали тесто, нарезали ломти и заворачивали в них начинку. С противоположной стороны, стояла печь со стеклянной дверцей, за которой были видны выпекающиеся пироги. Вверху под потолком, с легким шумом работал приточно-вытяжной вентилятор. Тут начал сигналить таймер печи, и один из пекарей, открыл стеклянную дверь и длинным ухватом извлек противень с уже готовыми румяными пирогами. Он поставил противень на другой стол, охлаждаться. В это время второй пекарь уже закладывал впечь следующую партию пирогов.

— Вот так у нас все работает, — с гордостью произнес Петрович и, сняв с вешалки белые халаты, протянул их Сидору с Челентано, — Накиньте. Не положено здесь в верхней одежде.

— Хорошие у тебя работники, я смотрю, — одобрительно произнес Сидор.

— Профессионалы, — подтвердил Петрович, — Сейчас познакомлю. Эй, ребята, перерыв, — и он махнул рукой, подзывая к себе пекарей.

— Это, Каебунджан, — Петрович похлопал одного из пекарей по плечу, — А, это Каебунсан.

— Снова перепутал, начальник, — произнес первый пекарь, снимая маску, и открывая абсолютно чернокожее, африканское лицо, — Я, Каебунсан, а он Каебунджан.

Второй тоже потянул маску и перед ними предстал такой же чернолицый, как и первый.

— Какие же это таджики, — удивленно произнес Челентано.

— Кто сказал, что мы таджики, — в ответ удивился первый негр, — Мы, Казахсадцы, — и он, достав из кармана, и помахал паспортом с гербом Казахсада.

— А по мне, все равно, — усмехнулся Петрович.

— Подождите, — угрожающе произнес Сидор, — Никакие вы не Казахсадцы. Я вас узнал, — Вы танцующие негры из охраны президента Каебуна. Это вы у Отелло деньги украли, которые ему в Казахсаде на зарплату полиции выдали. Вы, арестованы, — и вытащив из кармана красные корочки, он ткнул ими в лицо каебунцам.

— Прости, прости брат, — в два голоса запричитали танцующие негры, хлопая себя ладонями по груди и пританцовывая, — Это не мы украли. Это Каебунзаде украл и сбежал с ними. Не знаем куда, — плачущим голосом пропел первый.

— А мы, совсем бедные остались. Хорошо вот Петровича встретили, и он нам работу предложил, — вступил второй.

— Если бы у нас те деньги были, разве бы мы работали здесь в гаражах. Мы бы в ресторане сидели, пили, кушали, телочек снимали. А теперь мы здесь, а эта черножопая скотина Каебунзаде, где-то в ресторане с нашими телочками, кушает сейчас и пьет, — изобразив искреннее горе на лице, пропел первый.

— Откуда у вас тогда паспорта Казахсада, — продолжая держать корочки, недоверчиво спросил Сидор.

— Нам их тогда в Казахсаде выдали, местные чиновники, в качестве компенсации, за откат полуторамиллионной помощи Каебуну. Можете у Отелло спросить, он подтвердит, — продолжая похлопывать и пританцовывать, продолжил рассказ второй.

— Похоже на правду, — согласился Сидор, пряча корочки в карман.

— А откуда у вас такой хороший уский язык, — продолжил допрос Челентано.

— Так мы три года у вас в Осетии, в университете учились печь осетинские пироги, — ответил первый.

— Это потом нас Отелло к себе в правительство взял. Ему очень понравилось, как мы печем пироги, — добавил второй.

— Ладно, оставьте ребят в покое, — вмешался в разговор Петрович, — Пусть идут, работают. А то к нам сейчас крупный заказчик приедет.

Каебунцы одев маски, отошли к столу и начали возиться с тестом. А Петрович, снял с противня несколько готовых пирогов, упаковал их в картонные коробки и протянул Сидору: «Ваш заказ, господин премьер-министр».

Сидор протянул Петровичу деньги за пироги они вышли наружу.

— А что это у тебя на машине за обозначение такое, ОПГ? «Организованная преступная группировка», — спросил Челентано, прикуривая сигарету.

— Название моей компании. Осетинские пироги Гинзбурга, — немного обиженно ответил Петрович.

— А Гинзбург, это еще кто такой, — без всякого спросил Челентано.

— Гинзбург, это я, — ответил Петрович и сняв кепку с головы вытер рукой, вспотевший лоб

— Ты, что еврей, — удивленно посмотрел на него Челентано.

— Не знаю. Не интересовался, — пожал плечами Петрович.

В это время со стороны въезда в гаражи показался небольшой полицейский автозак.

— Вот и менты похоже пожаловали по вашу душу, — произнес Сидор, увидев автозак, — Недолго вы свободой наслаждались.

— Нет, это свои. Это наш оптовый заказчик, — обрадовался Петрович и помахал рукой, остановившейся возле них машине. — Они у нас каждый день на всю шестую роту пирогами отовариваются.

Дверь машины распахнулась и на землю спрыгнул тот самый сержант-омоновец, который арестовывал их когда-то на штрафстоянке в Брюлево и у Пирамиды.

— Здравия желаю, — приложил к фуражке руку сержант.

— Вольно. Тут все свои, — махнул рукой Петрович и открыв дверь в гараж, крикнул во внутрь, — Пироги для ОМОНа на выход.

Тут же из гаража, неся на руках коробки с пирогами, выбежали танцующие негры, а сержант, открыв дверь фургона, стал передавать их сидящему внутри бойцу.

— Спасибо, Петрович, — закончив погрузку, протянул деньги сержант.

— Подожди, это еще не все, — пряча деньги в карман, ответил Петрович. — Солдатикам, срочникам вот возьмите. Пусть порадуются пацаны. — И Петрович зайдя в гараж, вернулся с большой картонной коробкой.

Омоновцы, закончив погрузку, развернулись и поехали, включив мигалку.

— И нам, пора, — взглянув на часы, сказал Челентано, — Государственные дела заждались уже, — и они, попрощавшись, забрав пироги, поехали следом за омоновцами.

***

По дороге им все чаще стали попадались зеленые эвакуаторы, груженные арестованными автомобилями, обклеенные желтыми наклейками. Ближе к центру их становилось все больше, а за Огородным кольцом образовалась настоящая пробка, которая усиливалась еще и активными строительными работами по укладке новой тротуарной плитки.

— Зачем, это все, — погруженный в собственные мысли, произнес Сидор.

— Что, — обернулся к нему сидящий на переднем сидении Челентано.

— Эти тротуары из мрамора, в половину дороги. Эти понатыканные везде знаки, запрещающие парковаться, а где их нет, платные парковки, как осьминоги, опутавшие город, — с немым вопросом ответил Сидор, — Кому все это надо?

— Гостям и жителям столицы, — насмешливо в ответ Челентано.

— Каким жителям, — раздраженно произнес Сидор, — Жители вон уже в гаражи перебираться начали.

— И оттуда их скоро попросят. «Не сомневайся», — все тем же игривым тоном произнес Челентано. — Страна у нас вон какая огромная. Чего вы все сюда в Кваскву понаехали? Жили бы там у себя в своих гаражах, и дела бы никому до вас не было. Вот ты, например, зачем сюда приехал?

— Учиться в институте, — насупился Сидор.

— Выучился и возвращался бы обратно к себе в село.

— У нас не село. У нас там райцентр, — ответил Сидор.

— Ну, вот чего ты к себе в райцентр не вернулся, — не отставал от него Челентано.

— Там работы не было по специальности.