Спаситель, злодей, жертва, или Портрет диктатора

РОУЗ: Честь имею!..

(Мужчины с чувством пожимают друг другу руки. Офицер браво отдает честь и выходит. Минуту-другую художник стоит перед дверью, тупо глядит в никуда, думая о чем-то своем. Он захмелел. Впервые за много дней Четт Доу расслабился, опьянел, но опьянел он вовсе не от вина, а от забытого чувства спокойствия, которое совсем недавно казалось абсолютно нереальным.)

ДОУ: Молли!..

МОЛЛИ: Слушаю Вас, господин Доу!

ДОУ: Разбуди меня утром в восемь часов. К половине девятого приготовь мне крепкий кофе… У нас есть кофе?

МОЛЛИ: Да, теперь у нас есть кофе!

ДОУ: Значит, приготовь мне кофе, и весь завтрашний день я буду работать. Ты слышишь меня, Молли? Завтра я снова начинаю работать!!!

МОЛЛИ: Я поняла.

ДОУ: Так… что-то еще забыл!.. Ах, да! Напомни мне, что вечером придет Степ. Ужин должен быть готов к его приходу….

МОЛЛИ: Хорошо, господин Доу! Я все сделаю.

ДОУ: А я буду работать. Пора снова строить Храм!.. Eppur si muove!..

МОЛЛИ: Вы что-то сказали, господин Доу?..

ДОУ: «И все-таки она вертится!!!»

Сцена вторая:

PRO и CONTRA

(Вечером следующего дня, после ужина приготовленного великолепной хозяйкой Молли, Чет Доу и Степ Роуз, сидят в креслах у камина, курят и философствуют. Сегодня Степ не в военной форме, а в дорогом строгом костюме, который идет ему еще более, чем офицерский мундир.)

ДОУ: Нет, нет и нет, дорогой мой Степ! Я никогда не приму Насилие, как форму освобождения. Насилие не может породить Свободу. Насилие порождает только новое Насилие.

РОУЗ: «Насилие… Свобода…» — условности! Все в нашей жизни условно! Да и сама жизнь тоже… Вы так не находите?.. Ну, хорошо! Наберусь наглости, и задам Вам, в общем-то, идиотский вопрос: сколько будет «два плюс два»?..

ДОУ: Вы это серьёзно?..

РОУЗ: Вполне. Сколько будет «два плюс два»?..

ДОУ: Ну, вероятно… «четыре».

РОУЗ (весело): Вот видите!.. А почему Вы так ответили? Да потому что еще со школьной скамьи запомнили, что «две палочки плюс две палочки равняется четыре палочки». Так?..

ДОУ (смеется): Так!.. А Вы, как я вижу, придерживаетесь другой точки зрения.

РОУЗ: А теперь сложите: сколько будет, ну допустим, две капли воды плюс еще две капли точно такой же воды?.. Условия, заметьте, остались те же самые, но в результате Вы получаете все, что угодно, но только не четыре. Это может быть одна большая капля или мириады брызг… Вот и получается, что все в этой жизни условно. Именно поэтому я и не согласен с Вами, господин Доу! Можно совершенно разный смысл вкладывать в такое понятие, как Насилие. И, поверьте, я ни в коей мере не оправдываю убийц, завоевателей и им подобных, но… требовать отменить Насилие, как таковое, означает требовать отменить законы Природы! Мир жесток сам по себе, но таким он создан.

ДОУ: Создан кем? Богом? Дьяволом?..

РОУЗ: Да какая разница!? Сколько бы мы, люди, не задавались этим философским вопросом, все равно ведь окружающий нас брутальный мир не изменится! А посему — выход один: принимать его, этот мир, таким какой он есть… И, вообще, на мой взгляд, существует два самых бессмысленных занятия. Во-первых, это пытаться переделать мир. Праздная затея!.. Ну, допустим, не нравится человеку то, что его окружает! Вот и пытается он что-то изменить. Да только тщетно!.. Ему бы, бедняге, понять, что переустройство мира внешнего всегда начинается с переустройства самого себя. Поскольку, если тебе не нравится тот мир, который стоял до тебя веками и будет таковым оставаться и после тебя, значит, проблема-то не в мире, а в тебе самом!.. А другое бессмысленное занятие — это пытаться спрятаться и тем самым сделать вид, будто проблемы не существует. Но опять же тщетно! Потому что спрятаться невозможно. Будь ты в скиту, в глухом лесу, будь ты в пустыне… Но мир людей ничуть не страшнее мира животных или мира растений — везде ты встретишь одно и тоже: молодое и сильное приходит на смену старому и слабому. Так было, так есть, так будет! И даже если это и воспринимать, как Насилие, то это не Насилие, как форма Зла, а Насилие, как единственно правильная форма обновления жизни….

ДОУ: В Вашем монологе, мой дорогой Степ, есть что-то мефистофельское. Помните, у Гете? Фауст спрашивает: «Ты кто?» А Мефистофель отвечает парадоксом: «Часть силы той, что без числа творит добро всему желая зла!..» Парадокс! Неразрешимый парадокс!

РОУЗЗ: Да в чем парадокс-то?

ДОУ: В чем?.. А вот в чем! Только внимательно следите за ходом моих рассуждений… Представьте себе, что некий злодей напал на жертву. Жертва, понятно, кричит: «Help!.. Помогите!..» и, по закону жанра, на помощь прибегает некий спаситель. Этот спаситель — из благих, заметьте, побуждений — обрушивает свой праведный гнев на грешную голову злодея… Знакомый сюжетец, не правда ли? Замкнутый треугольник, где четко определена каждая роль и можно поставить точку… Сплошь и рядом мы встречаем это в нашей странной жизни, и потом проклинаем злодеев и воспеваем спасителей. Все, казалось бы, логично… Однако здесь надо ставить не точку, а многоточие или, еще лучше, запятую. Потому что, как только спаситель обрушил свой гнев на злодея, так сразу же злодей из злодея превращается в жертву, а спаситель, в свою очередь, превращается в кого?.. — правильно, в злодея. И теперь уже новая жертва, которая еще недавно была злодеем, кричит «Help!» — зовет на помощь. И прибегает новый спаситель и, как Вы уже, наверное, догадались, обрушивает свой праведный гнев на злодея-спасителя, который тут же превращается в жертву и, конечно же, вынужден звать на помощь… Все! Этот парадокс будет продолжаться до бесконечности. Потому что человек, примеривая на себя роль спасителя, злодея или жертвы, тут же становится зависимым. Вывод: жертва всегда сама виновата в том, что она стала жертвой! Потому что на любую силу всегда найдется более сильная сила! Социальная спесь наказуема… Поэтому я и согласен и одновременно не согласен с Вами.

(Степ Роуз весело и звонко рассмеялся)

РОУЗ: С ума сойти!.. Еще вчера Вы казались мне Небожителем, а сегодня я, ничтожный, позволяю себе спорить с Вами. Это ли не наглость с моей стороны?

ДОУ: Ну что Вы, Степ! Напротив, я очень рад, что в кои-то веки представилась чудесная возможность побеседовать с умным человеком. Не дай Вам Бог дожить до моих лет и познать дефицит общения… О-о, это куда страшнее, чем голод или жажда!.. Ну, а то, что у Вас своя точка зрения, отличная от моей, так это даже хорошо! Так и должно быть… Чувствуется, что Ваша мудрость выстраданная, не заемная… Однако не осуждайте мой старческий консерватизм, но я все равно не принимаю Вашей философии вселенского и неизбежного насилия.

РОУЗ (через паузу): Помнится, накануне Вы рассказывали мне притчу. Я отвечу тем же, и, может быть, моя притча пополнит Вашу золотую коллекцию. Итак…

Три самых лучших бойца восточных единоборств решили продемонстрировать всему миру свои ловкость и силу. И вот выходит первый боец. Становится у стены, а перед ним, на расстоянии всего в несколько шагов, становятся крепкие молодые мужчины, которые со всей силы начинают бросать в бойца камни. Но боец ловок и ни один камень не попал в него. «Вот это техника!!! Браво!!!» — кричат изумленные зрители…

Тогда выходит второй боец и так же становится у стены. И с какого бы расстояния не бросали в него камни, боец стоял, даже не шелохнувшись, а камни, как заколдованные пролетали мимо. «Фантастика!!! Это просто магия!!!» — восхитились зрители…

Но вышел третий боец. И встал у стены. И улыбнулся. И ни у кого не поднялась рука бросить в него камень…

ДОУ: Хм… Прекрасная притча! Но ее должен был рассказать я!.. Я, а не Вы! Степ, это моя притча, потому что она больше соответствует моей философии, а не Вашей.

РОУЗ: Как раз — нет! Я, как тот боец, продемонстрировал Вам силу, против которой не нужна более значительная сила. Но… Люди в большинстве своем слабы! Слабы и зависимы! Надеюсь, с этим Вы не станете спорить. И они, эти слабые люди, уважают… и я бы даже сказал, подобострастно уважают чужую силу. Поэтому, повинуясь стадному инстинкту, они и выбирают себе самого сильного вожака. Заметьте, не самого мудрого, а самого сильного! Таким образом, на смену мудрому Уиллу Бару приходит сильный генерал Пеликан. Мудрость, увы, не может защитить беззащитных. Сегодня обывателю нужна та самая сильная рука, которая и защитит, и, если надо, покарает. Что ж, слабым людям необходимо и то, и другое. Но самое главное, что сильная рука способна накормить… Да, это банально, это пошло, но это так!.. Вечная эмпирия!..

Вот Вы говорили о самом страшном для Вас голоде — голоде общения. Но Вы же понимаете, что для подавляющего большинства наших с Вами соотечественников на первом месте стоит проблема сытого желудка. Увы, энляндцы не пуритане… Много лет страной правил мудрый демократ Уилл Бар, который так и не сумел накормить свой народ. Более того, этот президент не смог защитить даже себя в минуту опасности, потому что он был мудрым, но слабым. А теперь ответьте: зачем энляндцам нужен такой правитель, который не то что их, обывателей, но и собственно самого себя не в силах защитить?! Не потому ли, когда пришел к власти генерал Пеликан, то люди не стали с оружием в руках отстаивать прежнюю, слабую власть. Обыватель почувствовал ту самую сильную руку, о которой давно мечтал, которая его наконец-то вдоволь накормит.

ДОУ: Сильная рука?.. Хм… Ну, ну… Вы знаете, Степ, лет двадцать назад я путешествовал по странам Азии и Востока. Поездка была весьма занимательной и поучительной. Иногда мне казалось, что я попадал в какую-то восточную сказку: падишахи, наложницы, евнухи, экзотические базары. Но… fata Morgana… на фоне всего этого поистине сказочного великолепия на улицах городов я сплошь и рядом видел грязь, нечистоты. И всюду вонь… жуткая невыносимая вонь. А люди — побирушки и пройдохи. Человек на Востоке рождается социально обреченным: либо с золотой удавкой на шее, либо сразу же с протянутой для милостыни рукой. Люди изначально поделены на касты и тем самым у этих людей, опять же изначально, отнимают право выбора. Причем, модное ныне на Западе экзистенциальное учение о реинкарнациях, Карме и о так называемом колесе Сансары — там, на Востоке, все это принимает совсем иной, уродливый смысл: люди несчастны от осознания того, что они ничего не могут изменить в своих жизнях. Достижение Нирваны — прерогатива лишь избранных… Впрочем, подождите, я, кажется, хотел рассказать о чем-то другом?

РОУЗЗ: Вы превосходно рассказываете!.. Но начали Вы с рассуждений о сильной руке.

ДОУ: (рассмеявшись) Да, да! Точно! Вспомнил! Простите старика! Иногда меня действительно уводит в сторону от главной мысли. Итак, мы говорили о сильной руке. Так вот, в одной из азиатских стран я был свидетелем экзотичной охоты, которая называется то ли беркучи, то ли беркутучи — не помню точного названия, хотя, Вы, наверное, уже догадались, что речь идет об охоте с беркутом…

Мощная сильная дикая птица по команде охотника слетает с его руки и, настигнув добычу, поражает ее… Вот, собственно, в чем суть охоты. Но меня заинтересовало другое. Я спросил у местных жителей: «Как вы приручаете этих диких своенравных птиц?» И вот что они мне рассказали.

Оказывается, беркутов берут еще совсем птенцами, причем отбирают самых сильных и самых крупных. А приручают их так.

Одевают птенцу на голову мешочек, так, чтобы он ничего не видел. Затем сажают беркутёнка на подвешенную в воздухе прочную, но тонкую нить и начинают эту нить раскачивать. Птенец, что есть силы, вцепляется лапами в нить, крыльями машет, но взлететь боится — он же ослеплен. Так его доводят до полного изнеможения, а затем садят на человеческую руку. Понятно, в этот момент беркутёнок просто счастлив, что может наконец-то отдохнуть, сидя на чем-то твердом. Но, едва он отдохнул и привык к руке, ему вновь одевают мешок на голову и вновь сажают на постоянно балансирующую нить. Экзекуция опять продолжается до полного изнеможения и опять его, обессиленного, сажают на сильную руку человека. И так несколько дней, а, если надо, то и недель. Кстати, кормят птенцов точно также — сначала доводят чувство голода до предела, а потом сажают на руку и дают поесть. Иными словами, в несмышленой птице убивается безусловный рефлекс к свободе полета, отдыха, питания и прививаются, а точнее — навязываются так называемые условные рефлексы! То есть те, которые выгодны человеку с сильной рукой. А, выражаясь проще, беркуту внушили, что на всем белом свете нет ничего прочнее и надежнее человеческой руки…

Человеку, как и беркуту, можно внушить все, что угодно. И оправдать тоже можно все, что угодно. Например, тот же Макиавелли когда-то оправдывал римскую диктатуру, хотя и признавал, что именно диктатура породила тиранию. Но в те далекие времена два этих понятия имели существенные отличия, а ныне… ныне это практически одно и тоже…

Однако ж, стоп!.. Давайте наконец-то поговорим с Вами о Вашем деле!

РОУЗ: О моем деле мы еще успеем с Вами поговорить. У меня есть другой, более интересный вопрос. Господин Доу, скажите, что Вы знаете о судьбе своих картин, которые хранились в Центральной галерее?

ДОУ (с тихой горечью): …Увы, я не знаю ничего. Думаю, что их… хм, да… либо сожгли, либо разворовали. А ведь там были мои лучшие работы!

РОУЗ: Я постараюсь найти Ваши шедевры. Только… Могу ли я рассчитывать на то, что Вы официально уполномочите меня решить эту проблему?

ДОУ: Конечно! Кого же еще, если не Вас?

РОУЗ: Спасибо! Со своей стороны обязуюсь сделать все, чтобы отыскать и вернуть Вам картины в целости и сохранности. И, более того… я, на свой страх и риск, еще даже не заручившись Вашим согласием, все-таки уже начал поиск Ваших шедевров. Вынужден признаться, что дело это не из легких… Но, Вы знаете, со мною много раз происходило так. Допустим, я что-то задумал, однако тут же из ничего возникает миллион обстоятельств против задуманного. Не знаю, у кого как, наверное, любой другой на моем месте тут же опустил бы руки, а лично меня такие препятствия только подстегивают. В этот момент появляется то, что называется спортивной злостью. Мне вообще в жизни все давалось очень тяжело, я всего добиваюсь с превеликим трудом, но тем ценнее каждая из моих побед… А еще я верю в «его величество Случай». Знаете, какое определение я даю Случайности? — «Случайность — это неосознанная или, точнее, неосознаваемая закономерность, то есть та закономерность Гармонии, которую человек не в состоянии осмыслить, проанализировать и объяснить.» И я воспринимаю «его величество Случай» отнюдь не как элемент слепого незаслуженного везения, а как случай, который является заслуженной наградой за бессонные ночи, за усидчивость, за то, что смог победить в себе Дракона.

ДОУ: Дракона? Какого дракона? Ну-ка, ну-ка расскажите, не интригуйте старика!

РОУЗ (смеется): Ну, что Вы, что Вы!.. Какой из меня интриган!?.. Просто один очень умный человек сказал мне как-то:

«Степ! Если ты хочешь чего-то достичь в своей жизни, если хочешь сам руководить своей судьбой, тогда знай, что тебе надо победить Дракона, который живет в каждом из нас. И Дракон этот о трех головах. И головы эти — Лень, Трусость и Невежество! И если ты позволишь проснуться хотя бы одной из этих голов, тут же просыпаются и остальные. А они, эти головы, очень прожорливы!..»

Поэтому, когда происходит в моей жизни его величество Случай, я отмечаю про себя, что в очередной раз победил этого коварного и прожорливого Дракона… Вы, господин Доу, наверное, уже обратили внимание, что я из породы победителей!

ДОУ: Да, это трудно не заметить. Но, если честно, лично мне очень нравится в Вас это качество. Оно подчеркивает Ваши, Степ, самодостаточность и яркую индивидуальность.

РОУЗ (весело заразительно смеется): Господи, сегодня не день, а какой-то чудесный сон! Праздник души! Вы наговорили мне уже столько комплиментов, что я начинаю сомневаться — а сумею ли я отработать эти щедрые авансы?

ДОУ: Сумеете, сумеете! Не прибедняйтесь!.. Знаете, Степ, я никогда не писал так называемых комплиментарных картин. То, чем я занимаюсь — это искусство и оно должно оставаться честным, то есть нагим, беспристрастным! …Но это искусство!.. А в повседневной, будничной жизни я давно уже обратил внимание, что люди почему-то очень неохотно говорят друг другу комплименты. Мы скупы на элементарную похвалу, а ведь чужая похвала — если она, конечно, заслуженная! — помогает человеку осознавать свою значимость, свою нужность. Похвала окрыляет бескрылых, поднимает упавших, воскресает умерших… И еще я заметил с какой бездумностью люди говорят друг другу гадости. Но ведь если один человек говорит о другом плохо, то в первую очередь он унижает не того — другого, а самого себя! Неужели это не понятно?..

РОУЗ: …Господин Доу, я рискую навлечь на себя Ваш гнев, поэтому заранее прошу простить меня за дерзость, но… ведь Вы тоже в этом отношении не безгрешны. Смею предположить, что Вы наверняка ругаете новую власть и генерала Пеликана лично, хотя совершенно не знакомы с ним, как с человеком. Ведь так, признайтесь?.. А между тем, Вам, конкретно Вам, генерал Пеликан не сделал абсолютно ничего дурного. Да, для большинства энляндцев наступили тяжелые времена, но мы — новая власть — знаем, что надо делать, когда и как! И мы уже сегодня, сейчас делаем все для того, чтобы эти времена прошли как можно быстрее.

Помните, что говорили во всем мире, когда в Чили к власти пришел Аугусто Пиночет?.. — «Варвар!.. Палач!..» и тому подобное. Но уже через несколько лет весь мир с удивлением стал следить за процветанием чилийцев. Заговорили даже о новой экономической модели, о неком чилийском чуде и совсем забыли об убитом президенте Сальвадоре Альенде, о казненном певце Викторе Хара… Об этих жертвах и о многих других давно уже все забыли! А вот генерал Пиночет свое имя обессмертил, потому что он дал простым рядовым чилийским обывателям то, чего никак не мог дать кремлевский прихвостень Альенде… Потом, когда Пиночет на старости лет добровольно — заметьте! — передал власть в другие более сильные руки, тут же нашлись смельчаки требующие расправы над бывшим диктатором… Ох, как любят шакалы всех мастей тявкать на мертвых или умирающих львов: остров святой Елены для Наполеона, Нюрнбергский процесс, в России — развенчание культа личности Сталина, в Китае — культа Мао, суд над стариком Пиночетом…

ДОУ: Вы, Степ, очень интересный собеседник, но вместе с тем весьма опасный полемист — Вы преподносите ситуацию именно так, как это выгодно Вам… Со своей стороны замечу, что история, как наука, очень своенравная барышня! Она никому и никогда не прощала вольного обращения с фактами. Ее невозможно придумать, но додумать очень, очень возможно!.. Ну, а что касается лично меня, то… да, я ругаю нынешнюю власть и генерала Пеликана не жалую. Однако спросите меня: почему я это делаю?.. Да потому что нельзя решать за людей — как им, людям, надо жить! А дуче Пеликан решил! Решил за меня, за Молли, за всех нас! Он один знает, оказывается, что нам нужно!.. Вы, Степ, то есть — лично Вы — мне очень симпатичны. Хотя я прекрасно понимаю, что наша откровенная приватная беседа… хм… вполне может закончиться для меня более чем плачевно…

РОУЗ: Господин Доу!.. Я… я оскорблен! Неужели Вы правда такого плохого обо мне мнения? Неужели… неужели я похож на подлеца?

ДОУ: Простите!.. Ради Бога, простите старика! Я не хотел Вас обидеть. Еще раз великодушно простите! Но… не знаю даже, как начать… Ну, в общем, совсем недавно Молли услышала на рынке страшный рассказ о зверствах, которые устраиваются над жертвами пеликанского режима. Говорят, что один из офицеров, приближенных к генералу, собственноручно и с наслаждением пытает несчастных. При этом жертву заводят в небольшую комнату, окрашенную белой краской, и сам офицер тоже одевается во все белое. Кровь льется рекою, а изверг блаженствует! Но еще страшнее то, что через огромные окна за этой экзекуцией вынуждены наблюдать другие заключенные, которые тоже обречены, потому что их тоже рано или поздно ожидает белая комната с белым офицером…

РОУЗ (не сдержавшись, заливисто смеется): В детстве я боялся темной комнаты, а теперь буду бояться белой!.. (серьезно) Ну, чушь ведь это! Вы-то сами понимаете, что это чушь?!.. Да, мы не идеальны! Да, мы пришли к власти с оружием в руках! Но не надо обвинять нас во всех смертных грехах. Мне вполне понятно кто и зачем льет воду на мельницу запугивания. Но Вы-то, господин Доу, Вы-то?!.. Вы же серьезный и неглупый человек!.. И вдруг я слышу от Вас обывательские страшилки… Вот уж, право, не ожидал!

ДОУ (тихо): Степ, а Вы знаете, кажется, я догадался — о чем конкретно Вы хотели со мною поговорить… Вы хотите предложить мне написать портрет генерала Пеликана! Так?

РОУЗ: По крайней мере, я сделал все, чтобы подвести Вас к этой мысли.

ДОУ: Хотите, я расскажу Вам еще одну притчу? Если, конечно, Вы не устали от моей демагогии…

РОУЗ: Господин Доу, о чем Вы говорите? Этот вечер я буду вспоминать всю свою жизнь! О беседе с Вами я с гордостью стану рассказывать детям, внукам…

ДОУ: Хорошо, хорошо, Степ!.. Итак, очередная притча…

Задумал некий художник написать картину по библейским мотивам. Самый яркий и самый драматичный момент в Новом Завете, как известно — Тайная Вечеря, где Иисус, предвидя предательство Иуды, благословляет учеников, пьет с ними вино («кровь мою»), ест хлеб («тело мое»), ну и так далее.

Суть картины, идея задумывалась на антитезе персонажей. Иисус — образ чистоты, света, целомудрия и как антипод — Иуда — символ предательства, алчности… В общем, Вы понимаете!.. Так вот. Приступил художник к работе и самой сложной задачей, как ему казалось, была проблема найти натурщика на образ Христа, ведь натурщик должен обладать не только общеизвестным портретным сходством с Иисусом, но и… взглядом!.. Особенным взглядом!..

Поверьте, в портрете самое главное — ГЛАЗА! И если художник написал именно те глаза, которые он задумал, значит, он уже написал портрет!.. Однако вернемся к нашему рассказу…

Странное дело, но на образ Иисуса натурщик нашелся очень быстро. Это был молодой мужчина удивительно похожий на Христа и с тем самым взглядом, в котором было столько любви, столько святости!.. За три дня был написан портрет… И все!!! Работа встала!

Потому что в картине самым главным оказался образ Иуды, а натурщика на этот образ художник никак не мог найти.

Семь лет — семь долгих лет! — искал он человека с взглядом Иуды.

И вот однажды художник проходил мимо самого дешевого кабака. Возле двери этого заведения бился в пьяной истерике пропитый алкоголик ужасного вида с дикими, страшными глазами. И в этих глазах было столько боли, столько ненависти!..

Художник кое-как уговорил пьяницу позировать, посулив ему вина, денег. В общем, работа возобновилась и буквально за день картина была закончена. Но когда художник уже расплачивался с натурщиком, алкоголик зло расхохотался: «Неужели Вы не помните, что семь лет назад Вы писали с меня… Христа?»

РОУЗ: Замечательная притча! Но не могу понять — к чему Вы клоните.

ДОУ: Ни к чему я не клоню, а говорю открытым текстом: да, я буду писать портрет генерала Пеликана! Но вовсе не потому, что Вы, Степ, меня в чем-то убедили. Я отнюдь не проникся любовью к диктатору и новой власти. В этом мы с Вами по-прежнему антагонисты. Но… я — художник! И как художнику, мне очень интересен человек, захвативший Энляндию. Я хочу заглянуть этому человеку в глаза!.. Поэтому я готов встретиться с Вашим генералом и обсудить условия…

И еще… Вы же понимаете, Степ, что я никогда не согласился бы писать этот портрет, если б не моя симпатия лично к Вам! А посему прошу ответить так же, как и я, то есть — откровенно: скажите, Степ, зачем понадобился этот портрет новой власти, генералу Пеликану и Вам лично? Только откровенно!..

РОУЗ: Конечно, откровенно! И нет здесь никакого секрета! Вы же понимаете, что сейчас мы — новая власть — только-только начали завоевывать авторитет. Мировое сообщество, увы, отвернулось от нас. Так вот хочется, что бы политики всех стран взглянули на личность генерала глазами не рядового пугливого обывателя, а Вашим взглядом — взглядом всемирно известного и всеми почитаемого художника. И, Вы знаете (может быть это излишняя самоуверенность!), но еще задолго до нашей первой встречи я почему-то ни минуты не сомневался, что мое предложение Вас заинтересует. Тем более что лично я абсолютно убежден — в процессе работы над портретом Вы, господин Доу, в корне измените свое отношение к генералу Пеликану.

ДОУ: Э-э-э, нет!.. Вот в этом я сомневаюсь!.. Можно объяснить Иудин грех трусостью, невежеством… можно даже простить Иуду, но полюбить этого предателя я не смогу!

РОУЗ: Простите мне сарказм, но создается впечатление, что сами Вы не читали Библию, а пересказываете содержание с чужих слов, руководствуясь при этом чужими выводами. Так мыслят священники-ортодоксы — повторяют одно и тоже из проповеди в проповедь: «Иудин грех», «Иудин грех»… А в чем грех-то?..

ДОУ: (недоумевая) То есть?..

РОУЗ: В чем грех? Давайте вспомним библейский сюжет…

Иуда Искариот в числе прочих Иисусовых учеников ходит с Учителем из города в город, ежедневно глядит и видит лицемерие христовых апостолов и, чтобы доказать всем им (и Иисусу в том числе) — кто есть кто, он — Иуда — продает Христа первосвященникам за пресловутые тридцать серебряников. Так? Идем дальше… Вот Иисуса взяли под стражу и никто (никто!) из апостолов не встал на Его защиту. Правда, кто-то из учеников (по-моему, Петр) попытался убить одного из рабов первосвященников, но Христос потребовал от апостола: «вложи меч в ножны!» и послушный апостол отступил. Затем тот же Петр, как и было предсказано Иисусом, трижды трусливо отрекся от Учителя, а об остальных учениках евангелисты вообще даже не вспоминают. Так? Идем дальше… Наступает ночь перед казнью. Апостолов ищут. Они скрываются от кровожадной толпы. И вот их находит Иуда. Ученики брезгливо морщатся, им противен предатель. Но что же слышат они от Иуды? «Не я предатель, — говорит им Иуда, — Не я, а вы!.. Я лишь продал Христа, а вы предали Его! Учитель сказал вам: «не убий!», но он же не сказал вам: «не умри!». Так почему же вы все разбежались? Почему ценою собственной жизни не спасли жизнь Учителя своего?.. А что завтра?.. Завтра Иисуса распнут на кресте, и Он умрет. А вы, трусы, не умрете за Него, нет! Вы станете слагать легенды о Нем, при этом, конечно же, меня обвините в предательстве, а сами будете клясться на крови Его в любви к Нему… Но вот цена вашей лживой любви!..» — говорит Иуда и, разжимая кулак, показывает апостолам на своей ладони те самые тридцать серебряников… На следующий день Христа действительно распяли, а рядом с Голгофой на осине повесился Иуда Искариот… Ни одним серебряником он не воспользовался, потому что незадолго до самоубийства Иуда пришел к первосвященникам и швырнул им под ноги их деньги. Вот так и получается, что он единственный из учеников Иисуса кто последовал за своим Учителем и испил вместе с Ним горькую чашу Его… А что же апостолы? Они стряхнули с себя страх и… бессовестно стали проповедовать христианство, как единственно верную религию, где, по их мнению, терпимость возводится в ранг добродетели.

Так позвольте Вас спросить: кто же предал Христа? Иуда? Но он не предатель! Он больше всех нас вместе взятых любил Учителя. Потому и умер вместе с Ним… А апостолы?.. Да что апостолы — а мы нынешние?.. Не знаю, как Вы, но лично я абсолютно уверен, что явись сегодня пред людьми Иисус — Его бы вновь распяли по требованию толпы. Причем, больше всех казни требовали бы те, кто еще вчера валялся в пыли у ног Христа, умоляя Его об исцелении или Чуде. Именно они, как и две тысячи лет назад, громче всех кричали бы «распни Его!». Помните, как иудеи плевали Иисусу в лицо, били Его и издевались, говоря: «прореки нам, Христос, кто ударил Тебя!». Вы думаете, что люди за это время изменились, стали добрее? Ничуть! И если снова станет дилемма: кого распять — Христа или Варавву — то вновь распнут Иисуса, а разбойника отпустят восвояси. И понимая все это, вновь попрячутся трусливые ученики Иисуса. А затем Пилат умоет руки. И единственный, кто вновь разделит участь Христову — это все тот же Иуда Искариот.

ДОУ: Софистика!.. Чистейшей воды софистика!.. Нет, я не буду с Вами спорить, люди действительно не стали за это время ни лучше, ни мудрее. Они остались такими же. Но… Иисус-то любил их именно вот такими — то есть несовершенными. А Вы, Степ, простите, но… Вы людей не любите!.. И в Бога не верите. Нет, не верите!..

РОУЗ: Это Вы о каком Боге — о всепрощающем дедушке с седою бородкой и томным взглядом? А вокруг Него этакие серафимчики и херувимчики?.. Если об этом, то — нет, в такого Бога я действительно не верю!.. У меня вообще очень сложное, противоречивое отношение к любой религии и церкви. Вы ведь и сами прекрасно понимаете, что церковь, как институт власти — (зло усмехнувшись) а это именно институт власти! — так вот, церковь призвана делать людей не свободными от догм, а, наоборот, зависимыми! Слово священника — закон для паствы! Любую живую мысль в церкви выкорчевывают еще в зародыше! Вспомните, к примеру, великое отлучение Бенедикта Спинозы или протестантство Мартина Лютера… И, кстати, все тот же Иисус за что был распят? — правильно, за свободомыслие и за то, что посягнул сломать самое святое — догму!!! Любая конфессия не приемлет инакомыслия. И, стало быть, Будда никогда не подаст руки Магаммету, а Христос ни за что не возлюбит атеиста или антихриста. Так?.. И еще! Любая вера порождает суеверия, с которыми затем сама же и борется. И борьба эта ведется отнюдь не на словах, а жестокосердно — огнем и мечом!.. Вспомните хотя бы, как боролись христиане с язычниками. Да и вообще… когда знакомишься с историей той или иной конфессии — становится не по себе: всюду кровь и слепая истерия. Очень уж напоминает мне все это сатанинские шабаши. Но сатанисты хоть не скрывают, что они поклоняются Хаосу, а другие-то истинно веруют, что они служат на благо Гармонии…

ДОУ: Нельзя, нельзя… так нельзя! Вы разрушили все, во что человек верит или может верить! Сколько Вам лет?.. Двадцать восемь?.. Тридцать?..

РОУЗЗ: Тридцать два года.

ДОУ: Да?.. А выглядите Вы значительно моложе. Но это потому, наверное, что из Вас, мой дорогой Степ, до сих пор не выветрился дух юношеского максимализма. Вы пытаетесь всех уравнять… О людях Вы судите с высоты собственного положения. Но ведь Вы сами заметили, что люди в большинстве своем слабы, слабы и зависимы… Это Ваша мысль?!

РОУЗ: А Вы с этим не согласны?

ДОУ: Согласен, согласен!.. Но я вспоминаю слова Рабиндраната Тагора о том, что «сильный человек — это не тот, кто способен победить еще более сильного, а сильный тот, кто способен поднять до высот своих человека слабого».

РОУЗ: Простите, но это книжная мудрость. В жизни все иначе… Знаете, господин Доу, я давно наблюдаю за людьми и, если честно, то Вы совершенно правы — я действительно не люблю людей… И не люблю я это панургово стадо вовсе не потому, что страдаю болезненным эгоцентризмом, а потому, что люди, своим безволием, пассивностью, нежеланием хоть что-то поменять в своей жизни вызывают у меня дикое и неприкрытое презрение. Однако нет в моем презрении ни капли высокомерия… Меня ведь жизнь не баловала, ой, не баловала! И всего чего я добился — я добился сам, без благосклонных протекций… Более того… Очень не люблю вспоминать об этом, но Вам расскажу… Дело в том, что семь лет назад из-за давнишней травмы позвоночника у меня парализовало ноги. И ни один врач не верил в то, что я когда-нибудь буду ходить. Никто не верил… кроме меня самого, разумеется. Кстати, позднее я видел парализованных людей, у которых было просто онемение конечностей и никаких болевых ощущений. Счастливчики! У меня же, особенно ночью, было такое чувство, будто меня по пояс одевают в плотный мешок с горячими углями и время от времени эти угли раскаляют до красна… Мучения — адовы!.. Сказать, что я мечтал подняться и ходить — не сказать ничего. С утра до позднего вечера, преодолевая дикие боли, я занимался физическими упражнениями по десять-двенадцать часов в сутки. На лекарства и горе-эскулапов я потратил целое состояние, но чувствовал — исцеление не в дорогостоящих медикаментах, а в деятельности, в строжайшем распорядке дня, где не должно быть ни единой свободной минуты. Иначе в эту же самую минуту придет подленькая мысль об отдыхе, о тщетности усилий, о роковой судьбе, с которой надо смириться…

Нет! Нет!! Нет!!!

Не хочу!!! Не хочу мучаться сам и мучить своим нытьем других. Хочу быть молодым, красивым, сильным, богатым, счастливым…