Помоги проекту - поделись книгой:
Евгений Михайлов
Нет дыма без огня
Дракон тяжело сел прямо у моста крепости, вздыбив до небес облако серой пыли. На секунду он обозрел округу, и набрав в грудь воздуха, громко проревел, спугнув стаю голубей с крыши колокольни:
— Эй, рыцарь Плантаго Медия, лорд Ахиллея Ахиллефолиум! Не знаю, правильно ли я назвал все твои титулы, мне плевать! Но если ты не перестанешь морочить голову моей жене всякой платонической мутью, я твою Ахиллею Ахиллефолиум оборву по самое не балуйся! И закончив речь, плюнул огнём по закрытым воротам, сорвав свою неутолённую злость.
Это он обо мне? Это ведь я вчера болтал с драконихой, — с ужасом подумал местный пастух. Сам себя он называл систематизатор, его хобби в свободное время было изучением живой флоры и фауны, так и разумных сверхъестественной природы. Он серьёзно относился к своему хобби, для этого у путешествующего бродяги купил словарь научной латыни. Эту потрёпанную, толстую книгу он купил за три медяка, и долго изучал, иногда советуясь с местным священником и старейшиной Владом. Только они серьёзно относились к умственным способностям пастушка. Все остальные, без исключения называли его Иван-дурак. Хотя, сейчас он и сам был согласен с их диагнозом.
— Так это была твоя жена, крылатый? — прости, не знал, она сказала, что её сердце свободно, — горло из-за страха перехватил спазм, и голос получился отвратительно писклявым. Именно так и должен звучать голос злодея, уводящий жену из-под носа мужа, — понял «рогатый муж», нахмурив свою выразительную морду.
— Теперь знаешь! Больше не приходи на нашу одуванчиковую пустошь!
— Не могу. У меня к твоей жене научный интерес, — ответил его невидимый собеседник.
— Научный? А может амурный? — хмуро спросил дракон.
— Нет, мы просто дружим, нас объединила любовь к науке, красоте природы и таинствам космоса.
— Таинствам космоса, говоришь, красота природы… А ну-ка, выйди из ворот, мы с тобой побеседуем. Может и меня заинтересует.
— Ну нет, ты сейчас на эмоциях, можешь глупости натворить. Как нибудь в другой раз, — скромно отказался коварный обольститель.
— Э-э-э, — обиженно проревел дракон, выпустив из ноздрей облако чёрного дыма. Со мной так нельзя, я сказал — выходи! Иначе я всем расскажу, что ты — трус, и тебя лишат рыцарского звания. Выходи, Плантаго, кому говорю!
— Плевать с большой колокольни, рассказывай, кому хочешь.
— Эй, воевода Бран, твой рыцарь Плантаго — последний трус, он позорит свой орден. Выгони его за ворота, я желаю с ним биться до смерти!
— Какой такой Плантаго? Какие поединки в мою смену? Не позволю! Вон, иди к старейшине Владу, с ним решай этот вопрос. А уж если он даст тебе разрешение, с печатью городского совета, с королевским штампом, вот тогда деритесь до посинения. А так даже и не думай.
— А я вас тогда сожгу дотла, а вашу крепостную стену снесу до последнего камешка. А ну, зови сюда Влада! Срочно!
— Нет его, завтра будет. Что ему передать?
— Передай ему, что. Что…Что, если он сегодня к вечеру не будет стоять на моей одуванчиковой пустоши, к утру я ваш гадкий городок сравняю с землёй. Давно он мне не нравится, вид портит, экологии вредит. До встречи, человеки…
И дракон, разбежавшись, с трудом взлетел, и вскоре скрылся из глаз.
— Ванька, ну что ты за дурак такой безответственный? Какой тролль тебя дёрнул попереться на одуванчиковую пустошь?
— У меня бараны разбежались. Барсук напугал. Вот, пока я за ними гнался, случайно и пересёк границу. А тут дракон выскочил из пещеры, смотрит, кого бы первым съесть. И не этот заморыш, который чуть больше худосочной коровы, а огромный, ярко зелёный драконище под тридцать метров длиной. Ну, я ему и говорю — «Хороший дракон, красивый, не ешь меня». Ну так, слово за слово и разговорились. Как ты понял, это оказалась дракониха. Она всё жаловалась, что муж скучный, поговорить не о чем, только и думает чем бы брюхо набить. Ну, мы с ней поболтали ни о чём. И расстались. Даже и не предполагал такого исхода.
— Ты не предполагал, а мне как быть? Ведь ему по силам сравнять нас с землёй. Хоть он и мелкий, едва с корову, но красный. А красные драконы — самые сильные и свирепые. Ладно, пойду, Влада предупрежу, пусть у него теперь голова болит. Хорошо догадался сказать, что его нет дома, выгадал время до вечера. Ладно, иди уж, рыцарь Плантаго, отдыхай. Тебе ведь завтра с утра опять на пастбище идти.
— Да уж теперь и не знаю, стоит ли? Больно уж дракон грозился…
— Ничего, Влад всё решит. Умеет он с драконами договариваться…
А через час ворота распахнулись, и всадник, одетый в серый простой плащ не спеша поехал по дороге. Он проехал дубовую рощу, гномьи скалы, и через час остановился у одинокой скалы. У подножия которой, красиво желтело поле одуванчиков…
— Влад, а вот и ты. Я знал, что Бран слукавил. Помнишь, что через неделю конец сезона? Пришла пора подношения, но, мне не нужна ни корова, ни барашки. Надоела говядина, хочу потешиться поединком с рыцарем. Изволь исполнить моё пожелание! А то сам знаешь, сгореть вашей крепости дотла.
— Да где же я тебе возьму рыцаря? Уж ни на Брана ль ты обиделся?
— Нет, при чём здесь Бран? Я про рыцаря Плантаго Медиа, лорда Ахиллея Ахиллефолиум.
— Как — как? Плантаго Медиа? Ахиллея Ахиллефолиум? — И старейшина громко расхохотался, не обращая внимания на изумлённую морду дракона. Да это же просто латынь. Плантаго медиа — подорожник, ахиллея ахиллефолиум — тысячелистник. Нет такого рыцаря, это был Ванька дурак, наш пастушок. А он то тебе что сделал?
— Обидил мою жену, да так, что она улетела к тёще. Говорит, что я грубый, чёрствый и скучный. И поговорить со мной не о чем. Таковую обиду смывают только кровью. Так что хоть и дурак, а к завтрашнему поединку пусть будет готов. Жду его с раннего утра, на этой поляне. И смотри у меня…
— Стой Моргондаг, подожди. Как это так, человека губить? Ведь простой пастух, что с него взять? Такой победой не похвастаться, ни погордиться. Кому скажешь — засмеют.
— А сейчас разве не смеются? Бородатые горные коротышки совсем извели. Всё мои рога высматривают. То метр принесут, то с пилой подойдут, то с напильником. Рога мои спилить грозятся. И Баба Яга не поленилась, прилетела на своей ступе, чтобы горсть соли на рану сыпнуть. Говорит, пока ты летаешь, с лыцарями сражаешься, твоя милая нашла умного собеседника. Беседуют милки о цветочках, чудных чудесах, а недавно, бають, гость о кольце заговорил. Чует моё сердце, у них к свабде всё идёть.
— Эй, эй, подожди, ты что тут развёл? Он человек, помнишь? Человек и дракон. Огромная огнедышащая рептилия, и маааленький человечек. Это…Невозможно! Как в твою голову такое взбрело?
— Да я и сам понимаю, что не может. Но, и терпеть насмешки не намерен! Злодей должен смыть своё оскорбление кровью. Он был причиной всего этого, и должен нести ответ. Всё, уходи, Влад, больше нам говорить не о чем. Жду этого дурака завтра. Битва неизбежна…
Долгий разговор Ивана со старейшиной Владом закончился не в его пользу. Взывая к разуму, он выкрикнул на латыни: —
Вот старый дурень. Ивану осталось только бросить на прощание:
Провожать Ивана на поединок собралось всё село. Бабушки плакали навзрыд, махая сатиновыми платочками, деды рассказывали о слабых местах в броне дракона, а кузнец пригласил к себе в кузницу, чтобы выбрать оружие и доспехи. Ничего не жалко, хоть дурак, а всё же свой. Баба Клава рассказала древнюю историю, о том как в древности победили жёлтого дракона.
— Давненько это было. Жил был на свете дурак, силой могуч, а головой не силён. Почти как ты. А звали его… Ураний?… Калифорний?… Радий? Уф, запамятовала.
— Радиком его звали, ты что тут всю таблицу Менделеева всуе поминаешь? — гневно поправил старуху дед Фёдор.
— Точно, Радик! Родион значит. Ага…И вот, собрали мы его, ожерелье чеснока на шею водрузили, кольев натачали и в путь. Дракон этот в земле, на старом кладбище жил, и вот…
— Эй, бабка, да ты всё перепутала. Радик с ванпиром воевал, а ты из ёго дракона сотворила. Иди отсель, советчица! Вот я и вправду дракона хорошо знаю, лет тридесят назад у нас жил один серенький задохлик. Размером был чуть поболе крупной козы, в евоном роте не клыки были, а резцы как у сушлика. Капусту любил, ажно трясся над ней аки кролик. Вот пробрался он к нам в огород, и давай енту капусту кочанами лопать. А я подкрался, как протяну его крапивой вдоль хребтины, взвился он до небес, и давай драпать. Вот, с тех пор тридесять лет прошло, а я ентого серого задохлика боле не видал. Можа, у драконов на крапиву оллерхия? Ты Ванюша проверь, и капустки с собой прихвати, вот, я суму тебе собрал. Ежели дракон не позарится, сам на привале скушаешь. Чай, не успеет за день то спортиться.
Но, народ поднял деда на смех, и он, всплеснув с досады руками, пошёл к своей избе. А за их спинами появился кузнец, и потащил пастушка к себе.
У кузнеца он взял щит и шлем, просторная кольчуга была велика на три размера, но, другой не было. Меч дал староста Влад, с огромной крестовиной и рукоятью для обеих рук. Самый большой, что лежал в его сундуке. И сейчас тяжеленный меч волочился сзади, царапая камни. Куда делись эти упорные советчики, где они сейчас, когда так нужны? Что ему сейчас делать, куда идти? И зачем он выбрал эту неподъёмную железяку? Ведь говорили же — возьми пращу, и в дороге не мешает, и руку не оттягивает. Нет, меч ему понадобился, да побольше. С огромной крестовиной и рукоятью для обеих рук. Самый большой, что лежал в сундуке старосты. И теперь его уже жаль выбросить, память о доме всё таки. Лошадь староста дать пожалел, никто не верит в победу Ваньки-дурака. И теперь он один идёт пешком, до самой одуванчиковой пустоши, в ночи, под мерцающими звёздами. Шлем, похожий на тяжеленный казан с прорезью для глаз мешал смотреть. Из-за него он пару раз упал, споткнувшись о камни, и поэтому скоро запульнул его в овраг. Через километр, такая же судьба случилась с тяжеленной, и неудобной кольчугой, которая перекосилась набекрень, и сбилась комом где-то в районе поясницы. Щит он булькнул в лужу, раскрутив его изо всех сил. Меча хватит, а то пока доберётся до дракона, сил махать точно не останется. Капусту выбросить рука не поднялась, тем более, больше кушать было нечего, и на частых привалах он сочно хрустел даром деда Фёдора, с улыбкой вспоминая о его драконе. Зубы как у сушлика? Хорош дракон! Но, его улыбка сразу сошла с лица, когда он вспомнил, что ждёт его утром. Сбежать бы, пусть потом ищут всем селом. Никто его не найдёт, даже дракон. Хотя, нет, никак нельзя. Прилетит поутру дракон, и пожжёт всех огнём. Пусть он лучше один сгинет, ведь в случившемся виноват только он. И этот проклятый барсук. И… Баба Яга, будь она неладна. И эти ехидные гномы… А если? А если посетить этих сплетников, и надавать им сполна? Пусть теперь вместе с ним идут, и объясняют дракону, что всё придумали. Так-то по честному будет. И улыбнувшись такой прекрасной идее, он с лёгким сердцем направился к дубовой роще, где его ждала встреча с первой сплетнице в округе — Бабе Яге.
Вот и дубовая роща. Пройдя половину версты, на его пути оказалась неширокая речушка, на берегах которой росли бескрайние заросли рогоза и камыша. Теперь нужно идти вправо, до каменистого брода, и там, на пологом берегу и жила эта злодейка. Идти было не тяжело, роща была редкой, свет луны пробивался сквозь листву, освещая путь. Проклятый сыч начал пронзительно орать, от чего сердце пастуха каждый раз ёкало в груди. Засмотревшись на ночного крикуна, Иван споткнулся о корень, и загремел в овраг. Поднявшись, он разразился грозной руганью на латыни
— Эй, эй! Ты хто, добрый молодец? Чаво тебе надобно от избы старой баушки?
— Кто? Я Плантаго Медиа, рыцарь неотвратимого правосудия. Готова к смерти, старая ведьма?
— Хто? Плантатор Медленый? Поди, плантацию в другом месте основывай, не видишь — место занято. Лыцарь отвратительного правосудия, ишь ты. А энто не ты ли лыцарь, втайне дракону рога наставил. Того тоже вроде Плантатор величали.
От такого поклёпа, в глазах Ивана заклубились багровые облака, и он с остервенением начал рубить пенёк. И, толи меч стал волшебным, толи злость придала сил, но щепа полетела знатно, оставляя в пеньке крупные зарубы.
— Погоди серчать. Чаво не так? Да остановись ты, шальной!
— Что не так? Я — простой пастух, пас овец, никого не трогал. Барсук распугал стадо, я пошёл их собрать, по пути поболтал с общительным драконом, и всё. А ты сплетней распустила. Сейчас щепу нарублю, и подожгу костёр под твоим свинарником.
— Экий ты смелый лоботряс. Ивашка — дурачёк, вспомнила я тебя. А то — Плантатор Медленый, Отвратительный. А знаешь, Ивашка, скольких я дураков в печи изжарила, и съела? Без счёта! Поди прочь отсель, иначе…
— А мне плевать! Пока ты вылезешь, я тебя сам пожарю, — выкрикнул медленный плантатор, начав сверкать в ночи кресалом, подкладывая под корень сухой травы.
— Чаво, чаво вытворяешь, спрашиваю? Ух, накажу, злодий! И Яга начала читать заклинание, замахиваясь в небо своей клюкой. Небо сразу потемнело, скрыв звёзды и луну. И небеса разверзлись проливным дождём с молниями. Корни намокли, и ведьма торжествующе захохотала, злорадно потрясая кулаками.
— Ничего, дно избы-то сухое. Попробуй его дождиком намочить! — Выкрикнул Иван, и полез под избушку.
— Стой, негодник! Караул, живьём сжигают! — завопила зловредная старуха. Стой! Перемирие! Будем договариваться, — обречённо проговорила она, усаживаясь на порог. Чаво тебе от меня надобно? Но смотри, в избу на ночёвку не просись, любитель драконих. Я ведьма порядочная!
— Ты не ведьма, ты сплетница порядочная! Вот! Из-за тебя всё и началось! Раздула из мухи слона. А мне теперь из-за тебя идти дракона убивать. А мне некогда, мне утром баранов пасти нужно. Вот, пока не придумаешь, как всё дело исправить, ты первая на очереди. Ничего, дракон подождёт…
— Ишь ты, вона как. Я, значится, первая. А хто второй тады?
— Вторые на очереди гномы, они над тем драконом издеваются, дразнят рогатым, грозятся рога спилить.
— А тебе то что, Лыцарь — дурачёк. Тебе то кака беда? — Меч есть, титул тоже — «Плантатор Медленный, Отвратительный», — о как звучит! Так иди, и сруби ему башку…Рогатую… Под самый корень.
— Фуф. Ладно, хватит врать. Короче… Я не рыцарь, а пастух, ты уже это сама поняла. И этого дракона боюсь до икоты. Он ведь красный, а красные драконы — самые свирепые и сильные. И чешуя у них непробиваемая. Мне его не одолеть. Так вот, я что решил. Мне легче тебя с гномами порубать, чтобы вы от дракона отстали. Глядишь, я ему больше неинтересен стану.
— Ага, вона чё. А то совсем запутал, думаю, а я тут при каких делах? Вона! Боисся значиться? До икоты? А ты это, не икай боле. Дракон энтот наскрозь фальшивый. Я его зову — припудренный.
— Это какой стороной к моему делу касается? Припудреный он, или недопудреный?
— А вот какое. Дракон энтот, званый Моргондагом, хитёр уж больно оказался. Вот значиться, почему он у красного яра кажын ден поутру охрой припудривается. А я то, старая, и не ведала, что энто он ярости и неуязвимости набирается. Так что поди, уязвимый он, обышнай. А естественна шкура у яво — серая, как у мыши. Нашел от кого икать, от сикильди разной. Иди вон, сруби башку, разнылся как баба!
— Да врёшь ты, Яга. Ты ещё скажи, что у него зубы как у кролика, и он капусту хрумкать любит.
— Так и есть, клыков у Моргондага нет, торчат кусала как у бобра. Не чета он своей красавице, ой не чета. Та и цвета красивого — изумрудного, и зубы у неё сурьёзные. Так что, поди, не боись.
— А я уже и не боюсь, убедила ты меня. Почти. Теперь расскажи мне, зачем ему ежеквартально коров выпрашивать, ежели он не мясоед?
— Ух, смешной, и вправду дурак. Молоко он пьёт, масло, сливки, творог. Пасутся коровки неподалече у яво пещеры, гномы ему и пасут и доят. Продухты наполовину делят. На всех хватает. У яго уже стадо поболе пяти десятка голов.
— Так, и ты мне, старая сплетница, предлагаешь такого хорошего дракона мечом? Что же ты за нечисть то злобная?
— А что я? Ну нечисть, куды ж от природы то своей денисся? А ты его срубнёшь, и стадо всё мине достанется. Его жёнушка уже до мамки умотала, а гномы супротив меня не пойдуть. Кишка у них тонка.
— Ага, вот я тебя и раскусил. Вот она — материальная заинтерисованность. Значит, ты эту сплетню придумала, чтобы Моргондага чужими руками сгубить? Ладно. И я придумал. А я тебя трогать не буду, пойду к самой драконихе, Лиане, всё расскажу. Скажу, что ты во всём причина, и барсука на моих баранов натравила, и сплетню про неё пустила. Хочешь его коров к рукам прибрать. Ух, сгорит твоя избушка дотла, злодейка морщинистая. Но, поделом, всё честно. Это кармой называется.
— Эй, эй, дурак, постой. — Тьфу-ты, подожди, Ванюша. Значиться, просто сказать, что пошутила? И всё?
— Нет, мне ещё и гномы нужны, чтобы и они прощенья попросили. И ты мне поможешь!
— Ух, тяжко это будет, упрямы они как ослы. Ну уж ладноть, подмогну я тобе, от чистой души. А ты мне уж барашков…
— Чего? Барашков? За что? За подлость твою? Свои дела исправлять идёшь, избу спасать. И ступу доставай, на ней полетим до гномов. А то время до рассвета мало осталось…
Места в ступе хватило только для его мешка капусты, меча, и Бабы Яги. И теперь она не спеша летела впереди, гордым орлом обозревая окрестности, положив правую руку на рукоять богатырского меча. А он как собачка бежал позади, часто поскальзываясь и падая в грязь и лужи. Где-то после пятьдесят пятого падения они прибыли на место, остановившись у жерла тёмной пещеры.
— Вот тут они и поживают, добра наживают, — торжественно произнесла Яга, взглянув на него задумчивым взглядом.
— Неприятностей они наживают. Подай-ка мой верный оруженосец Яга мой волшебный меч. Будем рубить супостатов.
— Это кого это вы, два дягиля, рубить собрались? Не нас ли? — раздался из пещеры густой бас, и на свет луны, из тёмной пещеры вышло десять плечистых гномов. Хоть ростом недопырки были до пояса Ивану, но в руках они держали тяжеленные молоты, которые и сельскому кузнецу были едва под силу. Быстрый ум Ивана заметался как крыса в клетке, и уже через секунду, выдал ему новый план действий…
— Ага, вот и вы. Объявляю вам, что по сказочному законодательству, дракониха Лиана объявила развод, и по закону я пришёл забрать всё стадо коров. Требую их сейчас же пригнать сюда.
— Это что же, мы без молока и сметаны остались? Всё, амба, снова на корешки переходить? Погодь, дылда, не части, с этого места поподробней. Как так вышло? Какой развод? Разве Моргондаг развёлся с Лианой?
— Развёлся. И по закону всё стадо достанется Лиане. Такие у драконов законы. Она — будущая мать, и на ней все дети.
— Эх, Яга, из-за тебя всё! Доигрались, дошутились. Теперь совсем без коров остались. И кого мы теперь доить будем? Тебя, старая?
Яга молчала, боясь сорвать мой план. А я продолжил атаку на разумы коротышек:
— Но есть выход. Если помирите Моргондага с Лианой, расскажете, что просто шутили, то развода не будет. Всё останется по старому, каждый при своём интересе.
— Всё по старому — это хорошо. А как же их помирить? Яга тут знатно расстаралась. Ты старая вот что, ты всё придумала, тебе и договариваться с Моргондагом. И не смей нас делать крайними!
— Хорошо, только прощения попросим все, со всех спросу будет меньше. А то пухнет огнём, и нет больше баушки…
И новая пробежка. Впереди опять летела Яга, за ней привычно поспевал я, а сзади с пыхтением ковыляли десять коротышек. Рассвет робко окрашивал горизонт в розовые цвета, соловьи начинали сонно распеваться. Стихали цикады, и птичьи голоса звонко зазвучали над одуванчиковой пустошью.
— Моргондаг, выходи, — уверенным голосом, громко выкрикнул Иван.
— А что, уже утро? — раздался неуверенный голос. Я это, хотел спросить, — начал скомкано говорить дракон, опасливо поглядывая на огромный меч в моих руках.
— Это мы хотели у тебя прощения попросить. Прости нас, Моргондаг, мы больше не будем обзываться, пошутили мы, — насупив брови, хмуро произнесла Яга, и подтолкнула в спину одного из гномов.
— И мы тоже. Не будем, — сбивчиво пообещали гномы.
— А ты, рыцарь Плантаго, тоже не будешь? — уже уверенней спросил дракон.
— А мне незачто извиняться, я — невиновен. Вот, они всё придумали, шутники, — произнёс Иван, и выразительно опёрся о свой меч.
— Ну ладно, не виновен — значит невиновен. На нет и суда нет. Ни на кого зла не держу, идите с миром. А ты Плантаго подожди, обсудить кое — что нужно.
— Ладно, поговорить так поговорить, — равнодушно произнёс я, уже не опасаясь дракона. Яга выразительно взглянула на меня, и незаметно для дракона приложила палец ко рту — «помалкивай». Я в ответ кивнул головой, устало уселся на одуванчики. Раскрыв мешок, достал капусту. Рядом присел дракон, и подождав пока все скроются, тихо спросил:
— Яга тут много наговорила. Ты это, про какое кольцо говорил Лиане?
— Про кольцо Сатурна, это планета такая в космосе, — с улыбкой ответил Иван. А Яга — неграмотная, астрономии не обучена. Вот и придумала всё.
Поделиться книгой: