Бояръ-Аниме. Романов. Том 7

— Так и есть, Дмитрий Алексеевич, — кивнул он. — Прошу, проходите. Скоро начнется.

Я миновал парадный вход, сдав верхнюю одежду слуге Соколовых, и тут же был пойман под руку Батыем Габдешшакуровичем. Башкирский княжич сразу же повел меня в толпу остальных членов нашего маленького клуба, на ходу рассказывая, как рад моему появлению.

— Я от нашей дружной компании остался в Москве совершенно один, — пожаловался он мне мимоходом. — Остальные разъехались по своим княжествам и в ус не дуют, а мне отец приказал ждать, когда вы появитесь, чтобы поддерживать во всем.

— Спасибо, — кивнул я. — Я рад, что оказался тут не один.

Мы кружили по залу, здороваясь с другими членами клуба, перебрасываясь ничего не значащими заверениями в искренней радости друг друга лицезреть. А в перерывах башкирский княжич давал мне краткую справку о случившемся на прошлых собраниях.

— Не знаю, слышали ли вы, Дмитрий Алексеевич, — с улыбкой сообщил он шепотом, подчеркивая перед окружающими тем самым нашу близкую дружбу, — но на первом открытом вечере мы собрали почти миллиард. И ведь хватило всего лишь ходить и сверкать улыбками, разглядывая престарелых матрон!

Нужно отдать ему должное, княжич не стал скрипеть зубами, хотя я и видел, что для бастарда, которого признали буквально перед самым конфликтом с Речью Посполитой, это были огромные деньги. Батый Габдешшакурович не рос в роскоши и цену деньгам знал. Пожалуй, оставшись единственным представителем будущей Приволжской губернии, он вдоволь хлебнул столичной жизни.

И, кажется, она вызывала в нем чувство отторжения.

— Это был ожидаемый результат, — кивнул я. — Не зря Иван Михайлович собирал наш клуб, раз смогли за вечер собрать такую сумму.

— Вы надолго в Москве? — с плохо затаенной надеждой спросил Батый Габдешшакурович.

— Максимум до девятнадцатого числа, — честно ответил я. — Дела рода.

Кивнув мне, он отошел, чтобы переговорить с кем-то еще, а я направился к стоящему в углу креслу. В прошлый раз в этом месте мы собрались всей нашей группировкой.

Расположившись с удобством, я стал ждать, когда появится председатель клуба. Ко мне никто подходить не спешил, из общества я все же вывалился, уехав перед самым первым открытым вечером клуба. Так что неудивительно, что княжичи нашли между собой общие темы и разбились на группы по интересам.

Не прошло и пяти минут, как в проходе показался Соколов. Обведя помещение торжественным взглядом, великий княжич Выборгский звонко постучал по бокалу.

— Господа, прошу минуточку внимания! — начал речь Иван Михайлович.

Пока к нему оборачивались, я медленно поднялся на ноги.

— Как все вы знаете, за нашим клубом закрепилась определенная репутация. Мы уже не единожды помогали Русскому царству на собранные на наших благотворительных вечерах пожертвования. Наш клуб получил наивысшее одобрение государя. И я прошу вас помнить об этом, когда будете общаться с нашими гостями. Сегодня мы проводим новый открытый вечер, — провозгласил Соколов. — Прошу вас следовать за мной в главный зал.

Интересно, кому это среди присутствующих требовалось напоминание держать себя в руках и вести себя пристойно? Иначе слова Ивана Михайловича и воспринимать было нельзя, слишком уж он упирал на благородную роль клуба.

Или это специально для меня сказано, чтобы не поломал отлаженную схему работы?

Двинувшись вслед за остальными, я перешел в главный зал особняка.

Для вечера помещение расчистили от фамильных портретов и предметов интерьера, заменив их лотами для аукциона. Любой гость мог подойти и сделать ставку за картину, статуэтку, китайскую вазу и прочий антиквариат. Помимо этого в конце зала были расставлены три длинных стола, заполненные моделями — яхт, машин, самолетов, имелись макеты нескольких особняков.

У каждого лота была обозначена стартовая цена, и благородные господа и дамы могли делать ставки с минимальным шагом в сто тысяч рублей.

Конечно, все это не было имуществом рода Соколовых. Получив наивысшее одобрение после первого благотворительного вечера, клуб княжичей ветеранов Речи Посполитой стал распродавать выморочное имущество павших мятежников. Естественно, только ту часть, что отошла в казну государства. Хотя и другие получатели трофеев не гнушались продать свою военную добычу. К примеру, от рода Можайских была выставлена личная яхта великого князя Хабаровского с первоначальной ценой в шестьдесят два миллиона рублей.

Понятно, почему для Батыя Габдешшакуровича все это выглядело по-настоящему дико и приводило в легкое бешенство. Ведь каждый лот по итогам вечера окажется выкуплен. На такие суммы можно очень серьезно поправить дела в любом княжестве. А кое-где и целые городе возвести со всей полагающейся инфраструктурой.

Имелась, разумеется, и возможность пожертвовать напрямую, не приобретая ничего для себя. Черный ящик замер в неприметном углу. Это для того, чтобы ни один гость не чувствовал себя уязвленным, ведь явиться на благотворительный вечер и покинуть его, не сделав пожертвования — все равно что расписаться в скупости и нищете. А такого столичное общество не переживет.

Пока мы расходились по залу, открылись входные двери, и распорядитель принялся объявлять гостей.

Первыми запускали бояр, среди которых как раз оказался нужный мне младший лейтенант. Иващенко явился в компании девушки в роскошном черном платье с золотой отделкой — своей невестой из рода киевских же бояр Ипатьевых.

Соваться к биологическому брату сразу я не стал. Время для нашего общения еще наступит, пока что наш разговор привлечет слишком много лишнего внимания. Мне это было ни к чему, да и сам боярич закроется, если это именно тот самый фаворит царицы.

Так что, вооружившись бокалом с шампанским, я просто скользил взглядом по прибывающим гостям вечера. Богатые наряды, дорогие украшения, вежливые улыбки. Чем дольше я смотрел на общество благородных людей, тем сильнее чувствовал желание поскорее отсюда убраться в аэропорт.

Но пришлось сделать глубокий вдох и приступить к своим обязанностям прославленного героя и члена клуба. Так что я бродил по залу, отпуская комплименты женщинами и коротко переговариваясь с их мужчинами. Остальные княжичи занимались ровно тем же самым.

Распорядитель перешел на княжеские семьи, и я успел перекинуться парой слов с нашими союзниками. А после наступила череда великих княгинь и княжон. Мужчины на благотворительный вечер дружно решили не приходить, давая женам и дочерям возможность повеселиться и перемыть подружкам косточки.

И когда я решил, что все, кто должен был прийти, уже прибыли, распорядитель объявил первый сюрприз.

— Его высочество Герберт фон Бисмарк с супругой Анной Михайловной Соколовой! — громогласно воскликнул слуга великих князей Выборгских, и все присутствующие в зале развернулись в сторону входа настолько синхронно, будто тренировались.

Он вошел первым. Ничуть не отличающийся от своих фотографий молодой человек слегка за двадцать. Высокий, светловолосый и голубоглазый — настоящий ариец, какими их отображают на всех плакатах и картинках.

Герберт фон Бисмарк широко улыбался. Его парадный черный мундир, украшенный государственными наградами Германского рейха, казалось, блестел от обилия медалей и орденов. Судя по пронесшимся по залу шепоткам, никто не усомнился, что каждый знак отличия — справедливо заслужен.

На фоне супруга, одетого в черное, как ночь, великая княжна Выборгская казалась сияющим солнцем. Длинное платье в пол яркого золотого оттенка со вшитыми золотыми же нитями. Прическа, украшения, фасон наряда — все по последней германской моде. Анна Михайловна оглядывала зал с видом победительницы, демонстрируя окружающим, насколько она выше всех присутствующих.

— Дмитрий Алексеевич, — шепнул мне на ухо княжич Башкирии, — все в порядке?

Я приподнял бровь, поворачиваясь к нему.

— Разумеется, Батый Габдешшакурович, — ответил я ему. — Просто удивлен, что здесь принц.

Об этом нигде не упоминалось, впрочем, я глубоко и не копал. Моей целью сегодня был младший лейтенант, а никак не внук кайзера. Зато сразу же вспомнился разговор в Кремле. Наверняка не просто так именно в такой момент со мной говорили на тему Германского принца.

Отойдя в сторонку, чтобы не мешать людям выражать почтение сестре председателя клуба и ее венценосного супруга, я задал «Оракулу» вопрос.

— Как давно Герберт фон Бисмарк пересек границу Русского царства?

— Время посадки частного самолета из Германского рейха — двенадцать часов тридцать две минуты. Принц прибыл в составе делегации для завершения трехсторонних переговоров, — отчитался искусственный интеллект голосом Кристины.

Что же, хорошо, что это не ко мне. С другой стороны никто мне не мешает отказать принцу, если он чего-то попросит. Мы подданные разных государств, и какие бы теплые между нашими странами отношения ни были, а настаивать он не сможет. Иначе уже бы пробил себе через Михаила II все необходимые разрешения.

Пара как раз подбиралась все ближе ко мне. Я встретил их обоих легким наклоном головы.

— Ваше высочество, Анна Михайловна, — поздоровался я с улыбкой. — Надеюсь, вам понравится в Русском царстве.

Пока принц меня разглядывал, его супруга заговорила первой.

— Дмитрий Алексеевич, я так счастлива, что именно вы стали наследником Урала, — произнесла она елейным голосом. — Уверена, вы подарите ему множество побед и обеспечите великое будущее.

Я вновь улыбнулся.

— Рад, что ваша судьба сложилась столь удачно, Анна Михайловна. Надеюсь, впредь у вас все будет так же замечательно, как и сейчас.

Наконец, Герберт принял для себя решение, как себя со мной вести, и протянул руку.

— Я много слышал о вас, княжич Романов, — с чуть уловимым акцентом произнес принц Германского рейха. — И рад, что моя дорогая жена в теплых отношениях с вами. Я бы хотел воспользоваться случаем и посетить ваши Уральские производства. Мы могли обменяться опытом, ведь, как всему миру известно, Германия — кузница передовых промышленных технологий.

Я пожал его ладонь, машинально отмечая, что рука у принца твердая как камень. И такая же холодная. Ощущение, будто я касаюсь мраморного изваяния, а не человеческой конечности.

— Не в моих силах устроить вам экскурсию, ваше высочество, — ответил я, глядя в глаза Герберта. — Но вы можете передать своему посольству такую просьбу, чтобы все прошло по закону Русского царства. И тогда, возможно, князь Демидов даст добро на ваш визит.

Принц намек понял, его веки чуть дрогнули, и тут же кивнул с улыбкой.

— Я непременно так и сделаю, княжич Романов. Кто знает, возможно, это станет началом прекрасной дружбы и символом добрых отношений наших государств?

— Все возможно в этом мире, — ответил я, наклонив голову.

— Рад знакомству, Дмитрий Алексеевич, — кивнул мне Герберт и тут же обратился к своей жене: — Дорогая, я помню, что ты хотела приобрести здесь яхту. Мы можем пройти и сделать ставку прямо сейчас.

Анна Михайловна тут же расплылась в улыбке.

— Конечно, дорогой.

Пара отошла в сторону, направляясь к столам, вокруг которых уже собралось немало народа. А я сделал вид, что пью из бокала. На ушедшего принца я больше не смотрел.

— Его милость Генри Мартин Кэри, виконт Фолкленд! — объявил распорядитель, и я улыбнулся.

Постоянный член посольства Британской империи, Генри фигурировал в той сети, которую уже прорабатывал Невский. Интересно, Емельян Сергеевич прямо сейчас наблюдает за ним?

Понятно, что раз на вечер прибыл целый принц от Германского рейха, англичане не могли не прислать своего представителя. Не приведи Господь, мы с немцами заключим союз против Британии. Остров просто разорвет от злости на мелкие архипелаги. Если его не сотрут с лица земли, разумеется.

Впрочем, все эти мысли не мешали мне улыбаться и говорить положенные этикетом вещи. В конце концов, это благотворительный вечер.

Который с каждым новым гостем перестает быть томным.

— Его сиятельство Гай Кассий Ногарола, граф Кальдеро!

Вот и Римская империя пожаловала. Интересно, зачем они прислали целого главу имперской безопасности?

Глава 5

Иностранцы крутились по залу, привлекая к себе внимание. Все представители русского общества плавно курсировали между зарубежными гостями.

Если немец был воспринят, как родной — ведь он женат на нашей княжне — то римский граф больше вел диалоги со старшим поколением гостей и очень скоро оказался с трубкой в зубах и бокалом в руке, переместившись с частью мужчин в соседнюю курительную комнату.

На фоне этих двух британский посол собирал вокруг себя общество, шутил с мужчинами, делал комплименты дамам. Явно чувствуя себя гвоздем программы, Генри Мартин Кэри успел сделать несколько ставок, после чего переместился в игорный зал.

Что примечательно, за первый час с момента прибытия иностранцы ни разу даже не посмотрели друг на друга. Лучшего способа показать напряжение между своими странами, и при этом не дать повода для скандала, и придумать сложно.

Несмотря на праздничную атмосферу в особняке Соколовых, я каждой нервной клеткой ощущал нарастающее напряжение.

— Дмитрий Алексеевич, — поклонился мне слуга Соколовых, — Иван Михайлович просит вас о личной беседе. Если вы не возражаете, прошу следовать за мной.

Отказываться я не стал. Так что уже через пару минут мы оказались в личных покоях великого княжича Выборгского. Однако сам Иван Михайлович пока что отсутствовал.

— Прошу, располагайтесь, Дмитрий Алексеевич, — указал мне на свободный диван слуга. — Иван Михайлович сейчас подойдет. Быть может, у вас будут какие-то пожелания?

— Кофе, — ответил я, оглядывая помещение.

— Немедленно подам.

С поклоном слуга покинул покои так быстро, будто испарился в воздухе.

Я не стал сразу садиться. Первым делом проверил с телефона данные по иностранцам. «Оракул» быстро нашел официальные документы по трехсторонним переговорам. Германский рейх отрядил внука кайзера представлять свою страну. А его жена, естественно, договорилась о посещении приема. Отказывать сестре Иван Михайлович не стал.

Римского графа пригласил лично Михаил Викторович. Искусственный интеллект подобрал целый список дат и мест. Ногарола, оказывается, уже на протяжении семи лет контактирует с главой рода Соколовых напрямую. Это было интересное решение, так как у Римской империи имелись свои дипломаты. Но на диалог с Русским царством определили графа Кальдеро, чья должность слабо связана с представительскими функциями.

А вот присутствие Кэри объяснялось приглашением от действующего министра иностранных дел Русского царства. Старший сын Михаила Викторовича направил соответствующие бумаги во все посольства, однако у большинства стран не было возможности быстро прислать достаточно благородного человека. И только у Англии нашелся подходящий для светского мероприятия представитель.

Интересно получается, что в итоге в организации этого приема поучаствовала вся семья Соколовых. Стало быть, великий князь Выборгский, хоть и отошел официально от дел, руку с пульса не убирал. И я случайно оказался посреди какой-то его интриги.

Что ж, уже радует, что со мной это никак не связано. Будучи супругом Анны Михайловны, Герберт фон Бисмарк запросто мог напроситься в любой другой день. Но здесь принц, похоже, просто вывел жену в свет. А остальных я и вовсе не интересую.

Стоило мне убрать телефон, как дверь покоев распахнулась, и в помещении появился слуга с передвижным столиком. Вкатив его, мужчина поклонился и оставил меня одного.

Пить кофе я не торопился. Вместо этого сел на диван и приготовился ждать великого княжича Выборгского.

В кармане завибрировал телефон, и я достал аппарат.

Невский Е. С.: Княжич, иностранцы под наблюдением. Что бы ни произошло, не вмешивайся. ЦСБ работает и все держит под контролем. Спасибо за понимание.

Я улыбнулся, убирая телефон. Мне даже импонировала манера общения Емельяна Сергеевича. Все четко и по делу. Если он справится со своими обязанностями, честь ему и хвала. Стране давно был нужен кто-то подобный на должности куратора опричников.

Я повел глазами по помещению, «Оракул» выводил через линзу средства наблюдения и прослушки. Покои великого княжича были напичканы техническими устройствами, и лишь малая часть из них принадлежала роду Соколовых. Заинтересовавшись, я отдал искусственному интеллекту приказ и плеснул себе кофе.

Обычно я сам пользовался уже имеющимся в особняках аристократов оборудованием, вскрывая их собственную службу безопасности. Однако кто-то следит за Иваном Михайловичем, и я уверен, что это не ЦСБ. Опричники обязаны получить разрешение великого князя на установку камер и микрофонов. И каким бы лояльным к царю ни был Михаил Викторович, очень маловероятно, что он позволил бы с собой так обращаться.

На всякий случай я отбил сообщение Невскому. Он, возможно, не обрадуется, что я отвлекаю от дел, однако факт в копилку лучше положить, чем упустить его.

Романов Д. А.: Сижу в покоях Ивана Михайловича. Здесь установлена слежка службы рода и неизвестных наблюдателей. Есть камеры и микрофоны, на уровне пола вмонтированы датчики движения. Это ваше?

Ответа ждать пришлось недолго.

Невский Е. С.: Вопрос в работе, княжич. Перешли серийные номера, мы проверим.

И пока я формировал файл с отчетом, куратор ЦСБ написал снова.

Невский Е. С.: Что ты делаешь в его покоях?

Романов Д. А.: Жду для частной беседы.

Невский Е. С.: А Соколов точно знает о ней?