Помоги проекту - поделись книгой:
Елена Безрукова
Девочка, я тебя присвою
ПРОЛОГ
По дороге в свою комнату я столкнулась нос к носу с Архипом. Сначала мы оба застыли, глядя друг на друга. Этого я и боялась… Сейчас обязательно прицепится. Смотрел, словно голодный злой тигр перед прыжком.
Я попыталась быстро обойти его и скрыться в своей спальне, но он перегородил мне дорогу и начал наступать. Мне не осталось ничего кроме как пятиться, пока я не врезалась спиной в стену — дальше отступать было некуда.
— Ай… — пискнула я и снова застыла.
От него так и веяло тихой яростью. Он оказался так близко, что я ощущала запах его туалетной воды, тепло, исходящее от него.
Сердце стучало быстро-быстро, дышать получалось с трудом и только короткими вдохами, а язык вообще словно к небу приклеился…
— Снегурочка, ты что тут делаешь? — спросил он, поймав меня в капкан. По обе стороны от меня были его огромные ладони, он заблокировал меня у стены. Между нами остались считанные сантиметры воздуха, и я ощущала себя птичкой в лапах огромного кота.
— У меня есть имя, — заявила я. — Меня зовут Кристина.
— Да плевать, Снегурочка. Я спросил: что ты тут делаешь? Ты понимаешь, куда ты влезла?
— Куда?
— В мою жизнь. Ты и в класс со мной один пойдешь?
— Это не моя идея. Так решила моя мама. Отстань! — пихнула я его в грудь. — Не прикасайся. Мне с тобой говорить не о чем!
— Нет, послушай, — мягко, но крепко он взял пальцами мой подбородок и поднял голову вверх так, чтобы мои глаза оказались ровно напротив его. — Мне все равно, кто и что за тебя решил, но раз ты уже влезла в мою жизнь, куда тебя никто не звал, ты не должна попадаться мне на глаза. Поняла?
— Но…
— Иначе тебе будет здесь очень плохо. Я предупредил.
Он опустил глаза на мои губы и задержал взгляд на несколько секунд. Стало совсем неуютно, по спине пробежала волна мурашек… На пару мгновений мы словно застыли оба и потерялись по времени, растворились в глазах друг друга…
— Убери лапы! — повторила я, и уже ощутимее ударила по его рукам.
— Да кому ты нужна? — ответил он с брезгливым выражением и отошел на шаг в сторону. — Пойду, руки помою… И насчет машины мы с тобой не договорили.
1
— Так, еще одну серию, и за уроки…
Смотрела уже пятую по счету серию, вместо того чтобы готовиться к экзаменам. Ну никак не оторваться — такой, зараза, интересный!
Посоветовала же на мою голову этот сериал Лелька! Теперь меня за уши не оттащить от планшета.
А ведь готовиться нужно. Десятый класс заканчивается, ответственный год впереди, и довольно много дисциплин необходимо сдать хорошо, чтобы перевели в одиннадцатый класс, но вместо этого я смотрю сериалы…
— Привет, дочь! — услышала я голос мамы после хлопка входной двери и подскочила с кровати, едва не уронив устройство.
— Привет, — почесала я задумчиво в затылке.
Блин, так ведь и не села заниматься… Шла седьмая серия, Кристина обо всем на свете забыла.
— Как ты? — спросила мама, когда дошла до моей комнаты. — Пакеты поможешь разобрать? И ужин приготовить.
— Да, конечно, мам, — ответила я.
Кто же, как не я, ей поможет в этом большом и страшном мире? Мы с ней вдвоем — сила. Хотя за последние полгода у мамы точно кто-то появился. Мужчина. Она с кем-то ходит на свидания и иногда даже ездит с ночевками на турбазу. Но я ее ухажера никогда не видела, впрочем.
— А уроки сделала? — задала вопрос она, пока мы распаковывали и раскладывали по местам продукты из магазина.
Я с опаской глянула на нее. С этой женщиной шутки плохи! Она еще и учитель в моей же школе. Правда ведет она географию, которую в десятом классе уже не изучают, так что мы почти не пересекаемся в школе, но вот дома…Тотальный контроль над домашними заданиями и оценками. Впрочем, я все равно стараюсь все сдавать на пятерки — очень хочу поступить на юридический факультет и получить высшее образование.
— Не все еще, — соврала на белом глазу я. Не говорить же ей, что даже и не начинала, в сериал втыкала? Тогда я получу по заднице прямо вот этой тушкой курицы…
— Не все — или не притрагивалась даже? — заметила проницательная мама, но я и бровью не повела. Оборону надо держать, раз уж принялась врать.
— Не все.
— И сколько еще осталось заданий? Алгебра?
— Она, родимая, — вздохнула я.
Вот уж что мне давалось очень непросто, так это алгебра. Все эти формулы не для меня. Мне больше нравились гуманитарные науки: география, обществознание, история… Творчество совершенно не мое, пою я как пьяный медведь, которому по ушам несколько раз проехались гусеницей трактора, а танцую еще хуже… Я тот самый танцор от бога, которому абсолютно все мешает. В общем, творческой жилки во мне точно не зародилось. Я была самым обычным тинейджером, который ничем не выделялся среди сверстников кроме цвета волос натуральной блондинки. Вот так нас с мамой одарила природа — мы две беляночки: белые волосы, ресницы, брови.
— Так ты с ней до ночи сейчас бодаться будешь, — утешила меня всегда понимающая мать. — Иди тогда, занимайся. Курицу я сама поставлю. Странно, что ты до сих пор еще не справилась с уравнениями, время уже семь… Эти педсоветы перед выпуском малышей меня добивают…
— Ладно, — ответила я, вытаскивая последние продукты из пакета. — Сейчас пойду… Только посмотрю, что еще ты купила… Ого! — подняла я глаза на нее.
— Икорка? Креветки?
— Ну да. А что? — пожала плечами мама.
— Ты получила зарплату и всю ее потратила на деликатесы? — спросила я.
— Нет…
— Опять этот твой тебя спонсирует?
— Володя, а не этот твой, — посмотрела на меня мама. — И что плохого, что он хочет накормить вкуснее свою женщину? У него есть для этого возможности.
— Не знаю, — теперь пожала плечами я. — Наверное, действительно, ничего. Было бы куда хуже, если бы он сам приходил к нам доедать нашу гречку с курицей.
— Вот именно, — поправила мама волосы, которые она теперь красит в дорогом салоне. — Володя — умница, он нас с тобой из нищеты вытащит. Но я его люблю не за это.
— Да знаю, — отмахнулась я.
Моя мама никогда не была охотницей за деньгами — это правда. Мы всегда жили скромно и по средствам, но в последнее время наша жизнь в самом деле довольно лихо изменилась. В доме появились продукты более высокого качества, дорогие деликатесы, новые кухонные приборы. У мамы появились красивые наряды и деньги на походы в салон красоты. Я к этому была совершенно равнодушна даже в свои семнадцать — слава богу, волосы здоровые, я их не крашу, и им достаточно обычного ухода дома, а у мамы уже бывают седые волоски, и она подкрашивает волосы в салоне. А еще делает разные процедуры для них, что тоже, недешевое удовольствие, и раньше на зарплату учителя такого себе позволить она, естественно, не могла. Так что «Володя», как ласково зовет своего ухажера мама, в самом деле ее жизнь украсил, что, конечно, хорошо. Отца я никогда не видела, и мама всю жизнь и молодость отдала мне. Теперь же, когда я уже выросла, она решила наконец пожить и для себя.
— Иди делай алгебру, — забрала из моих рук продукты мама.
Я молча потопала в направлении своей комнаты и нехотя разложила учебники.
— Какая же скучная муть… — вздыхала я, переписывая пример уравнения, которое затем следовало решить…
Когда почти все было сделано, за окном уже стемнело. Поток мыслей сбил звонок телефона. Лелька — ну естественно, она не ляжет спать, если не поговорит со мной на ночь.
— Привет, — услышала я, когда приняла вызов и приложила смартфон к уху.
— Привет, — ответила я.
— Чего ты такая строгая? Занята чем?
— Ты мне мешаешь грызть гранит науки.
— А че там? Алгебра?
— Ага… Моя любимая.
— А, да брось ты каку, — сказалаЛелька. На самом деле зовут ее Ольга, но она предпочитает несколько другое имя… — Я уже все сделала. Завтра дам списать. Приходи пораньше, чтоб скатать успела.
— А ты уже все-все сделала? — завистливо спросила я.
Вот везет ей! Мозги не в ж… Не в жесткой прокрастинации. А там где надо и как надо работают. Лелька эти примеры щелкает как семечки! А я бьюсь над ними вечерами.
— Да, говорю же: дам списать завтра. Расслабься! Ты мне скажи лучше вот что: ты со мной пойдешь завтра к Соломатиной?
Соломатина — какая-то знакомая Ольги, девочка из золотой молодежи. Намечается вечеринка в ее загородном доме, пока родители улетели на отдых — классика жанра.
— Да не знаю я, — вздохнула я. — Что мне там делать? Я ни с кем из этой «Илиты» не знакома.
— Вот и познакомишься! — заявила Олька. А потом вдруг принялась канючить: — Ну, пожалуйста-пожалуйста! Там будут Питерский и Ветров. Я очень-очень хочу с ними познакомиться.
— И кто это? — изогнула я бровь. Лично мне эти фамилии совершенно ни о чем не говорили. Наверняка какие-то гадкие мажоры, известные своими гадостями, иначе Лелька не мечтала бы увидеть их воочию. — Плейбои местного розлива?
— Почти, — усмехнулась она. — Ну, добрая половина девчонок с ними бы, конечно, пообщаться были не против.
— Тогда точно мне неинтересно, — сморщила я нос, словно мне под самые ноздри мерзость какая попала и смердела.
— Ну ради меня, зай, — Лелька сменила тон и стала теперь сюсюкать со мной. — Пожалуйста.
— Ради тебя… — протянула я. — Это надо подумать.
— Так, Калистратова, — применила тактику кнута вместо пряника Ольга. — Я тебе скатать завтра ничего не дам, если ты меня не поддержишь как подруга.
— Ладно-ладно, стопэ, — тут же дала заднюю я. — Сходим мы к твоей Соломатиной, сходим.
— Вот так-то лучше, — победно заявила подруга.
— Шантажистка!
— Еще какая! Тогда до завтра, Крис.
— До завтра, шантажистка! — повесила я трубку под ее смех. — Вот ведь… среди бела дня шантажируют! — сказала я сама себе. — То есть, это… Среди ночи, конечно. Уже почти десять. Соломатина эта… Я б лучше сериал посмотрела завтра.
Только и осталось, что грустно вздыхать. Ведь не даст мне больше Ольховская скатать алгебру, если я ее так грубо предам и не пойду с ней пялиться на плейбоев доморощенных и «илитных»!
Придется идти.
2
— Опять эти ваши устрицы… — недовольно ковырял я вилкой ужин из ресторана.
Готовить мама не любила. А есть устриц — очень даже. Вот и едим… Для кого-то это деликатес желанный, который редко появляется на столе, а меня этот деликатес порядком задрал уже. Хочется просто пюрешки с котлеткой…
— Милый, ну прекрати, — высказалась мать. — Это же вкусно.
— Вкусно? — поднял я брови вверх. — Резина какая-то…
— Вот когда будешь зарабатывать сам, тогда и будешь есть, что хочется, — вступил в диалог отец. — А сейчас ешь, что поставили. Перебирает он… В конце концов, многие бы тебе позавидовали. Вилка из серебра, устрицы на столе. А ты выделываешься! Где твоя благодарность?
Я молча поджал губы. Да, вилка серебряная, устрицы на фарфоровой тарелке в столовой на двадцать человек в огромном зале, именуемом «столовая». Машина класса люкс, ведь мне восемнадцать исполнилось уже, а права я получил заранее. Брендовые шмотки, дорогие телефоны… Только я бы хотел пюрешку с котлетой. И право выбора.
Что есть. С кем дружить. Куда поступать учиться.
Я хотел пойти в музыкальное училище. Игра на гитаре и вокал мне очень нравятся, но отец запрещает. Говорит, что профессия несерьезная и нестабильная… Он прав, наверное. Но от юриспруденции меня просто тошнит. Однако, сыну депутата не пристало «брынчать на балалайке» как говорит папа… Только солидная профессия, да и бизнес нужно передать кому-то. Сын у него один — я, потому и вся «любовь» тоже достается мне.
Друзей отец тоже отбирает. Не позволит общаться любыми путями, если выбранный друг его не устраивает. Одобрил только Питерского — среди своих Питер, и то — потому что его папа тоже чиновник.
Про то, кого любит, папочка тоже распорядился. Дочь Завьяловых Динка, из семьи еще одного высокопоставленного лица, отец посчитал, что мне подходит. Нам было лет по двенадцать, когда отцы решили, что стоит нас поженить. Благо, что с Динкой бы классно общаемся, и мне она, в общем-то, нравится. Ей сейчас шестнадцать, скоро семнадцать, и до ее совершеннолетия у нас лишь платоническая любовь — иначе старший Завьялов мне кое-что оторвет…
— Ладно, жуйте сами свою резину, — встал я из-за стола. — Я пойду бутербродов нарежу.
— Сухомятка? — в спину возмутилась мама, фанат правильно питания. Морковь — наше все. И устрицы, да.
— Мам, я ушел, — отмахнулся я, направляясь в кухню. В животе урчал дикий голодный зверь. Какие нафиг устрицы? Есть у нас колбаса обычная, интересно? Сейчас проверим в холодильнике.
— Нет, ты это слышала, Аня? — говорил отец матери. — Жуйте сами свою резину… Хам малолетний…
— Да, за языком не следи, — подхватила она. — В приличном обществе нас не поймут.
Я закатил глаза. Они порой как два зомби — что скажут люди, что скажет общество, люди не нашего круга… Бла-бла-бла…
— Я его в лагерь на все лето отправлю, — заявил отец. — Пусть там воспитывают.
Поделиться книгой: