Неугомонный

 Соломон Яковлевич Лурье

Неугомонный

ОТ АВТОРА

Читающий эту книжку прежде всего, конечно, спросит: «Правда ли то, что в ней рассказано, или все это выдумка автора?» Сочинений Архилоха, великого греческого поэта VII века до н. э., не сохранилось. В поздние времена, когда победило христианство, чтение их считалось вредным для юношества. Только отрывки из его песен по воле случая сохранились в виде цитат в сочинениях древних авторов. Кроме того, до нас дошло много рассказов о нем, но не всем этим рассказам можно верить.

С тех пор, как в конце XIX века и в XX веке начались систематические раскопки в Верхнем Египте (в среднем течении Нила), около древнего города Оксиринха, наши познания о греческой литературе вообще, и в частности об Архилохе, значительно расширились.[1]

В Оксиринхе, который был административным центром, жило много греческих должностных лиц, поэтому здесь найдено много документов и частных писем. Но здесь же жило и много образованных греков, увлекавшихся литературой — прозой и поэзией. Книг тогда не было — прозаические и поэтические произведения записывались на папирусных свитках. Когда такие свитки рвались и изнашивались, их бросали в помойные ямы. Поэтому при раскопках в них были найдены сочинения многих греческих писателей, в том числе и Архилоха. Но поскольку все эти экземпляры были рваные и выброшенные, очень редко удавалось найти целые стихотворения.

Обычно находили только обрывки — без начала или без конца стихотворения, конца или начала строк. Иногда очень легко и просто догадаться, что оборвано. Например, если написано:

Гроб хрустальный там сто А в гробу царевна сп

то всякий догадается, что в конце этих строк было написано: «сто- (ит)» и «сп(ит)». Но если оборвана, скажем, целая половина стиха, то восстановить текст нелегко; ведь одни и те же стихи можно дополнить по-разному. Например, пусть сохранились только начала стихотворных строк:

Вот письмо при Брат мне пишет Как ( )ут твои Как живешь

Один дополнит так:

Вот письмо при (шло от брата). Брат мне пишет: («Что с тобой?) Как (жив)ут твои (ребята?) Как живешь (ты, дорогой?)»

А другой дополнит по-иному:

Вот письмо при(слал братишка). Брат мне пишет: («Шлю привет!) Как (ид)ут твои (делишки?) Как живешь (на склоне лет?)»

А в действительности, может быть, на оборванных концах строк читалось что-нибудь совсем иное. Так же обстоит дело и с обрывками стихов Архилоха. Многие ученые в различных странах мира трудятся над восстановлением недостающих частей строк; они часто дополняют их по-разному и спорят между собой, как лучше дополнить.

Одно несомненно и подтверждается всеми древними источниками: Архилох в своей жизни и в своей поэзии не полагался на общепринятые взгляды, а шел своими путями. И это очень важно: при изучении мировой культуры легко убедиться в том, что прогресс всегда начинался с того, что люди, боровшиеся за новую, лучшую жизнь, объявляли борьбу общепринятым взглядам; в эпохи упадка и застоя культуры люди теряли способность самостоятельно мыслить и, не задумываясь, следовали за авторитетами.

Очень хорошо сказал Диккенс: «Все так говорят, но я не могу согласиться с тем, будто то, что все говорят, непременно правда. Всенередко ошибаются. Как показывает опыт человечества, эти самые «все» уже так часто ошибались и порой так не скоро удавалось понять всю глубину их ошибки, что этому авторитету больше не следует доверять. Конечно, все могут быть и правы, но это не закон».

В самом деле, на каком низком уровне стояла бы наша культура, если бы, скажем, Коперник и Галилей успокоились на общепринятом взгляде своих предшественников и современников, что Солнце вертится вокруг Земли, и не пошли новым, революционным путем, заявив, что Земля не недвижна, а вертится вокруг Солнца!

Во II тысячелетии до н. э. государства Древнего Востока создали чрезвычайно высокую культуру. И в математике, и в письменности, и в живописи, и в архитектуре, и вообще в культуре они стояли несравненно выше греков. Но в I тысячелетии до н. э. жители этих государств под влиянием окоченевшего государственного устройства и окоченевшей религии успокаиваются на достигнутом. Они без проверки принимают общепринятые взгляды — никто или почти никто не позволял себе открыто усомниться в их правильности. Так, например, вместо того чтобы развивать математику, они заучивают наизусть решения задач; когда-то вследствие неумения египтяне рисовали лицо в профиль, а глаз так, как он виден, когда лицо обращено вперед (анфас); в позднее время, когда скульптура уже достигла высокого развития, египтяне продолжают по окоченевшей традиции рисовать глаз таким же образом, и т. д.

Такой же эпохой застоя было в Древней Греции время с X века до VII века до н. э. Культура Греции стояла в это время на гораздо более низком уровне, чем культура Востока: греки только начинали учиться у Востока. Но культура Востока окоченела, а греки во главе с передовыми людьми нового поколения, в том числе и Архилохом, перестали преклоняться перед традицией и быстро двинулись вперед. Прошло два столетия, и греки далеко обогнали Восток, находившийся тогда уже в упадке.

Разумеется новый толчок в развитии культуры был делом рук многих передовых людей VII века. Но из этих людей, боровшихся с общепринятыми взглядами, нам известен только Архилох. Вот почему его биография представляет для нас особый интерес.

Всякий человек — дитя своего века. Архилох также освобождался от предрассудков своего времени, только постепенно, а во многом он оставался человеком своего общества и класса. Мы исказили бы образ Архилоха, если бы изобразили его безбожником и демократом: он в течение всей своей жизни слепо верил и в греческих богов, и в то, что знатные люди — «потомки богов» — благороднее и умнее простых людей, а тем более не греков, «варваров». Но, как вы скоро узнаете из нашей книги, он открыто и энергично боролся со многими традиционными взглядами и обычаями, отравлявшими жизнь его современников.

Отрывки из стихов Архилоха переведены на русский язык В.В. Вересаевым, известным писателем, врачом, переводчиком и общественным деятелем. Но многие стихи были найдены уже после выхода в свет книги Вересаева; некоторые неточно переведены им. Такие отрывки переведены заново.

Кроме того, с тех пор найдены на Паросе две биографии Архилоха, написанные в III веке до н. э. его благодарными потомками. Этим биографиям нельзя доверять полностью, но в них много интересных сведений о жизни великого поэта. Вот откуда берутся сведения об Архилохе. Чтобы картина получилась цельной и связной, нам пришлось кое-что добавить по догадке и воображению, но, в общем, мы старались держаться как можно ближе к исторической действительности.

I. АРХИЛОХ — МАЛЕНЬКИЙ РАБ

Маленький Архилох переворачивался с боку на бок на непривычном для него мягком ложе. Он никак не мог успокоиться и все думал о том, что в этот день с ним произошло настоящее чудо!..

Архилох слышал от старших, что на земле много веков назад происходили удивительные чудеса. Мальчик верил, что сначала на земле был золотой век, затем серебряный, потом бронзовый, за ним железный. В золотом веке над людьми царствовал добрый бог Кронос. Тогда не было бедных и богатых, рабов и свободных; все были счастливы — даже волк спал рядом с овцой.

В золотом и серебряном веках боги сходили на землю, а на земле жили герои. Тогда чудеса случались на каждом шагу. Об этом пелось и в священных гимнах, которые Архилох так любил слушать. Хотя Архилоху было только десять лет, он и сам сочинял песенки об этом времени и пел их чистым и приятным голосом.

Но время чудес, думал он, давно прошло. Бронзовый и нынешний железный век — это время горя, страданий, болезней и смертей.

Та тяжелая жизнь, которая окружала Архилоха, совсем не походила на золотой век. Теперь в мир сказаний можно было попасть только во сне. Только в этом сказочном царстве бедный заброшенный мальчик может стать героем и царевичем.

Но он слышал, что, хотя и очень редко, чудеса случались и в его время, в железном веке. Вот отец Архилоха, Телесикл, помнил еще, как среди дня отец богов Зевс при ясном небе потушил солнце. Стало темно, как ночью, и все жители его родного острова Пароса, окруженного со всех сторон волнами Эгейского моря, ждали неминуемой смерти. Но Зевс снова зажег солнце, ничего не случилось больше, и все пошло своим порядком.

Один из рабов Телесикла рассказал Архилоху о еще большем чуде. Далеко от Пароса, на греческом материке, есть страна Беотия. Почва там очень плодородная; пшеница дает хорошие урожаи. Но большая часть земли в Беотии принадлежит богатым землевладельцам, а крестьянам там живется плохо. Один из этих крестьян стал великим поэтом; во всех городах известны его поэмы «Происхождение богов» и «Работы и дни». Это Гесиод. Когда он еще был юным пастухом, с ним случилось чудо — это произошло не в золотом веке, а совсем недавно. Раб прочел Архилоху стихи Гесиода, в которых тот рассказывал об этом чуде:

Некогда Музы[2] меня научили прекрасным напевам. Пас я стадо овец у священных вершин Геликона. Здесь, спустившись ко мне, такое мне слово сказали Музы, прекрасные дочери грозноразящего Зевса: «Эй, пастухи, мужичье, простофили, живот да и только! Можем вам ложь рассказать, похожую очень на правду, Если ж хотим, мы умеем и истину всю вам поведать!» Так мне сказали прекрасноречивые дочери Зевса, Дали мне посох священный, отросток цветущего лавра, Дивно вдохнули в уста дарованье певца и поэта, Чтобы я славил в стихах то, что было и что еще будет. Мне приказали воспеть поколенье блаженных бессмертных, Муз же самих воспевать повелели в конце и в начале Песен моих...

А если, думал Архилох, в нынешнем железном веке чудеса хоть и редко, но случаются, то почему такое же чудо не может произойти и с ним, хотя он всего только маленький раб?

Впрочем, отец Архилоха был знатным человеком. Его нельзя было назвать богатым, но по знатности мало кто на Паросе мог с ним сравниться. Матерью же Архилоха была рабыня. Отец не усыновил Архилоха, и поэтому он тоже был рабом.

Телесикл верил, что боги руководят каждым шагом человека, и постоянно молился им; он был одним из жрецов Деметры, богини плодородия.

Телесикл был глубоко предан своей покровительнице, богине Деметре, и хотел, чтобы и те люди, которые о ней еще не знали, прославляли ее. Еще будучи молодым, он отправился на далекий остров Фасос.

Архилох знал, что остров Фасос лежит в том же Эгейском море, что и Парос. Но ему казалось, что до Фасоса очень далеко. Он знал, что этот остров лежит около северного побережья Эгейского моря, около страны, где живут не греки, а фракийцы, у которых и язык и обычаи совсем не такие, как у греков. Да и на Фасосе тогда еще не было греков, а жили только фракийцы и финикияне.

Здесь-то Телесикл решил основать храм Деметры, в котором славилось бы ее имя. Но у Телесикла была и другая цель: Фасос и прилегающее фракийское побережье были богаты золотом, а хлеб, виноград и фруктовые деревья давали во Фракии хорошие урожаи. С Телесиклом приехали и его сограждане — греки, и они основали на Фасосе небольшую греческую колонию. Женщин с собою не брали, но колонисты сделали набег на фракийскую деревню, увели в плен женщин и сделали их своими женами. Телесикл также взял себе одну из этих пленниц — Энипо, и впоследствии у них родился сын Архилох.

Прежде чем отправиться на Фасос, Телесикл послал своих гонцов в храм Аполлона, в Дельфы.

О Дельфах Архилоху приходилось постоянно слышать в доме Телесикла. В Дельфах находился знаменитый храм бога Аполлона.

По воле верховного бога Зевса Аполлон в этом храме предсказывал людям будущее, давал им советы, как им поступить в трудных случаях жизни, угрожал им наказанием, если они втайне совершали преступления. Греки верили в эти предсказания. Каждому хотелось знать, что его ожидает в жизни; поэтому в Дельфы постоянно приезжали паломники — видные граждане из различных городов Греции. Вернувшись, они с восторгом и благоговением рассказывали о том, что видели в Дельфах. От берега прекрасного голубого моря они по узким тропинкам меж диких голых скал поднимались к храму. Сверху низвергались родники с чистой, прозрачной водой, горные травы распространяли аромат, который казался божественным. Близ храма, на горных склонах, живописно раскинулся город, жители которого оказывали всякие услуги приезжающим, — это было их главным заработком. В храме все было торжественно и прекрасно; мальчики и юноши, служители храма, так называемые неокоры, давали приезжающим все нужные им объяснения и показывали им сокровища храма. Каждый приходящий делал подарки богу. Приходили и очень богатые люди, и даже цари, правители соседних с Грецией азиатских государств, и дарили богу в уплату за его советы прекрасные статуи, золото и особенно часто треножники, на которых греки обычно готовили пищу.

Рассказы паломников заинтересовали и тех, кто не нуждался в предсказаниях. Здесь ведь собиралось множество людей — значит, можно было заработать на торговле: продать свои товары и купить нужные вещи. В Греции не так-то просто было приехать в чужой город со своими товарами. Человека, вышедшего за границы своего родного города, всякий мог убить, и это, по представлениям греков того времени, не считалось преступлением. Но дельфийский храм был общегреческой святыней, и никто не смел никого убивать или грабить на земле, принадлежащей храму. Больше того: люди, отправлявшиеся в дельфийский храм, если они носили особую одежду паломников, находились под защитой бога, и никто их не смел убивать или грабить в пути. Поэтому торговая площадь при дельфийском храме была одним из немногих мест, где греки разных городов могли безопасно продавать и покупать товары друг у друга.

Поэтам, музыкантам, борцам и атлетам всегда хочется, чтобы их искусством наслаждались не только граждане их родного города, но и жители других городов. А где можно было встретить больше культурных людей из самых различных уголков Греции, чем в Дельфах? И эти люди стали сюда съезжаться. Дельфийские жрецы решили, что для славы их бога и для доходов храма будет выгодно, если и купцы, и музыканты, и атлеты будут приезжать сюда постоянно в определенное время. При храме в честь бога Аполлона стали устраиваться раз в два года «Пифийские состязания»; победители получали призы. К этому же времени сюда стали съезжаться и торговцы со всех концов Греции.

Архилох сначала думал, что сам Аполлон во всем своем божественном величии являлся здесь людям и давал советы. Но затем он узнал, что советы и предсказания давал не бог, а смертная женщина, которую называли Пифией. Она садилась на треножник и начинала бормотать какие-то непонятные слова, а жрецы храма толковали эти слова так, как им было угодно. Но Телесикл глубоко верил, что эти предсказания даются самим Аполлоном, вещающим устами Пифии. Никогда не сомневался в этом и маленький Архилох, который всю дальнейшую жизнь благоговел перед Аполлоном.

Особенно часто греки обращались к Аполлону за предсказанием, когда надо было вывести из города колонию в новое, еще не обжитое место; так поступил Телесикл и в этом случае. Аполлон одобрил его план отправиться на Фасос.

На Паросе варварка (варварами греки называли всех негреков) не считалась законной женой. Когда Телесикл вернулся на родину, он посватался к Филомеле — девушке из знатного рода — и справил с ней пышную свадьбу. Мать Архилоха, Энипо, взятая Телесиклом в жены на Фасосе, стала рабыней, а Архилох — маленьким рабом.

Правда, матери Архилоха жилось лучше, чем другим рабыням: ведь она была любимицей своего хозяина. Ей не поручали тяжелую работу, но тем не менее она с утра до вечера была на ногах: то готовила обед, то носила воду, то пряла и ткала. Мальчику Архилоху жилось тоже лучше, чем другим рабам, но все же и он имел мало свободного времени — ему то и дело поручали разные дела: отвести козу или корову в стадо, подмести пол или передать приказание хозяина. Когда об Архилохе забывали и не давали ему никаких поручений, он влезал на изгородь и заглядывал в соседний двор, где жил другой знатный гражданин Пароса, Ликамб. У него были две дочери — Пасифила и Необула. Пасифила была ровесницей Архилоху, но ему больше нравилась семилетняя Необула. В Греции девочкам не позволяли выходить на улицу, разве что в храм — на богослужение, на свадьбу, да во время других семейных и общественных праздников, на которых девочки должны были обязательно присутствовать. Но из-за ограды Архилох мог видеть гуляющую по двору маленькую красавицу Необулу, нарядно одетую, черноглазую, с черными локонами. Разумеется, он не смел не только говорить с девочкой из благородной семьи, но даже попадаться ей на глаза. Но никто не мог запретить ему, глядя на Необулу из-за угла, мечтать, как он вырастет большим и храбрым и станет славным богатырем — ведь случались же чудеса и в железном веке, хоть и очень редко, не то что в глубокой древности, когда они случались на каждом шагу! Он знал, например, что когда-то мальчик Персей был брошен в морскую пучину в деревянном ящике. Но затем волна выкинула его на берег, он стал храбрым героем, убил страшное чудовище горгону. Это чудовище одним взглядом превращало людей в камень. Персей убил чудовище и освободил прекрасную Андромеду, которая затем стала его женой! А сам он стал царем! И как счастлива будет Необула, когда такой герой, каким станет Архилох, придет просить ее руки! Как Персей Андромеду, он возьмет ее за маленькую ручку и поведет в свой чудесный дворец. Но об этом можно было только мечтать; пока же Архилоху жилось несравненно хуже, чем его сводному брату Теллиду, сыну Телесикла и Филомелы. Теллид был слабым и бледным ребенком. Он немного хромал на одну ногу, и потому из него не мог выйти воин. Телесикл решил сделать его жрецом, сочинителем священных гимнов. Сводный брат Теллида Архилох уже с раннего детства самоучкой усвоил грамоту и сам научился петь и играть на лире; Телесикл решил, что Теллид будет лучше успевать, если начнет учиться вместе с Архилохом. Однако он хотел сделать жрецом и служителем Муз не Архилоха, а своего благородного сына Теллида. Телесикл всегда следовал правилу: «Без бога ни до порога». Когда сограждане послали его в Дельфы к оракулу, чтобы узнать о судьбе их острова, Телесикл решил спросить бога и о том, кем должен стать его сын Теллид, гордость и надежда семейства.

Вскоре после отъезда Телесикла в Дельфы его жена Филомела послала Архилоха в соседний городок отвести туда корову для продажи.

Тут-то с Архилохом и произошло то чудо, о котором он мечтал. Мальчик вышел еще до восхода солнца. Он шел в предрассветном тумане по узким, грязным и извилистым улочкам города. Вдоль улиц тянулись канавы, куда граждане сбрасывали всякие отбросы и нечистоты. Было скользко, и он боялся оступиться и попасть вместе с коровой в зловонную канаву. Каменные доски были маленькие, грязные, крыши были покрыты потрескавшейся черепицей.

Дома богатых людей отличались только тем, что были больше и чище и частью скрыты за зеленью яблонь и смоковниц. Архилох вышел к берегу моря и с радостью вдохнул чистый морской воздух. Когда он вышел за город, рассвело, туман рассеялся, и теперь только стало видно, как красив город Парос. Верхняя часть города Акрополь (кремль) сверкал на солнце белизной своих стен и храмов. Дома частных людей в нижней части города были просты и скромны, их не старались украшать. Зато граждане не жалели труда и забот на украшение Акрополя. Паросский мрамор считался самым красивым во всей Греции. Как прекрасны были величественные белоснежные постройки Акрополя на фоне высоких зеленых холмов горного хребта! Далее за городом зелень деревень красиво сочеталась с белым мрамором каменоломен.

Когда Архилох прошел полпути, наступил день, и стало так жарко, что он не был в силах двигаться дальше. Архилох привязал корову к дубу, а сам прилег в тени и нечаянно заснул.

И увидел он сон. Будто к нему подошли девять молодых женщин. Они стали его дразнить и шутить с ним, он отвечал им тем же, так как у него был злой и острый язычок. Затем они спросили у него, не продает ли он корову. Он ответил: «Да, продаю!» Женщины спросили у него: «А не хочешь ли обменять корову на лиру?» Он понял, что с ним случилось то же, что с Гесиодом: эти девять женщин были Музы, они хотели сделать его музыкантом и поэтом. Архилох с радостью взял лиру и заиграл на ней чудную песню...

Но тут он проснулся и увидел, что он один-одинешенек: Музы исчезли, но и коровы не было. И Архилох стал сомневаться: может быть, все это был только сон, а корову увели у него воры во время сна?

Он устало побрел назад, домой, ожидая сурового наказания. Ведь корова стоила дорого!

А в это время случилось неожиданное событие. После того как Телесикл и другие послы паросцев пришли в храм Аполлона, жрецы выведали, что нужно было узнать Телесиклу. Чтобы угодить ему и получить от него щедрые подарки, они дали ему от имени бога такое предсказание:

Будет твой сын, Телесикл, великим, бессмертным поэтом, Доблестным между людей, — тот сын твой, который с приветом Выйдет навстречу тебе, когда на отцовскую землю Ты, улыбаясь, сойдешь с корабля, бороздящего волны.

Телесикл послал вперед гонцов, чтобы они предупредили его жену, что она должна вывести Теллида на пристань навстречу отцу, тогда исполнилось бы предсказание бога. Но Теллид тяжело заболел: у него пошла горлом кровь, и он никак не мог выбежать навстречу отцу.

Между тем Архилох уныло возвращался домой. Он проходил мимо гавани... Телесикл сошел на берег, ища глазами Теллида, но Теллида не было, и тут он увидел вместо него Архилоха... Что ж, значит, славным и бессмертным певцом будет его другой сын, сын рабыни... Ничего не поделаешь, такова воля бога!

И с этой минуты все как бы перевернулось вверх дном. Архилоха в тот же день взяли в дом его отца, нарядили в красивые одежды и устроили в честь его усыновления пышный пир. А когда он со страхом рассказал о потере коровы и о своем сне, то его и не думали наказывать! Все поздравляли и завидовали ему — отец его был суеверен и думал, что к Архилоху, как к Гесиоду, пришли богини Музы и преподнесли лиру. «Это, — говорил Телесикл, — был не сон, а явь, недаром и Аполлон предсказал, что ты будешь великим поэтом!»

II. АРХИЛОХ — НАСЛЕДНИК ЗНАТНОГО РОДА

С этого времени Архилох стал законным сыном Телесикла. Его сестра Эльпиника, которой уже исполнилось пятнадцать лет, была невестой Археанактида, наследника одной из самых знатных семей на Паросе, потомка легендарного царя Археанакта, участвовавшего, как говорили, в походе на Трою. Его брат Теллид так и не оправился от болезни и умер короткое время спустя.

Самому младшему брату, Клеострату, было только три года. Поэтому Архилох рос в одиночестве: он был слишком горд, чтобы искать дружбы своих знатных ровесников, которые сторонились его, бывшего раба. Он рос сильным и красивым мальчиком, прекрасно пел, быстро научился играть на лире и знал наизусть целые песни из «Илиады» и «Одиссеи» Гомера. Чаще всего он пел народные песни, которые он слышал, когда был еще маленьким.

Уже очень скоро Архилоху пришлось показать свое умение всей семье Телесикла. Обед в этой семье, как и в других аристократических семьях, обставлялся очень пышно. У нас, если мальчик станет петь за столом во время обеда, ему сделают замечание, а может быть, даже выгонят из комнаты. У греков обедающие не сидели, а возлежали вокруг стола на ложах, а сын-мальчик должен был подойти к столу, держа в руке лавровую ветвь, и пропеть гимн в честь какого-либо бога или какую-нибудь другую песню серьезного содержания. Когда Архилох однажды пропел гимн в честь Деметры, богини плодородия, отец спросил у него:

— А ты знаешь, почему мы так чтим Деметру?

— Знаю, — ответил Архилох, — она богиня плодородия.

И он рассказал. Суровый бог подземного царства похитил ее дочь Кору и сделал ее своей женой. Безутешная мать обошла всю землю — всюду она искала свою девочку, но нигде ее не было... Однажды она увидела большую пещеру, долго шла в совершенной темноте и наконец очутилась в подземном мире. Здесь богиня Деметра нашла свою дочь и стала умолять подземного бога вернуть ей Кору, но тот разрешил только, чтобы дочь приходила повидаться с матерью каждое лето. Все остальное время Деметра плачет по дочери, и вся природа сочувствует ей: деревья перестают приносить плоды, листья осыпаются. Даже солнце скрывает свой лик, наступают холода и дожди, а иногда выпадает даже снег.[3] Но, когда наступает весна, Кора возвращается к матери, мать счастлива и улыбается дочери — от этой улыбки во всем мире становится тепло и радостно, расцветают деревья, на них появляются плоды, домашний скот приносит приплод.

Сын Деметры, Триптолем, объездил весь мир на воздушной колеснице и впервые научил людей земледелию; с тех пор люди стали есть хлеб и плоды садовых деревьев, а до этого времени они питались только ягодами да кислыми дикими смоквами, яблоками и грушами.

— Все это так, — ответил Телесикл, — но в этом доме есть еще особая причина чтить Деметру.