Лагерь волшебниц №208 Том III

— Да. Он действительно не опасен — продолжала она, щупая каждый миллиметр, пытаясь добиться реакции. Пощади, я уже не могу нормально стоять, когда ты так стараешься! — Просто милый женственный член. Почти клитор. Как же хорошо, что мне не нужно с ним ничего делать, он и так идеален. — А вот здесь всё возбуждение сдуло сразу же. Она что-то планировала?

— В-види — мой голос почти дал здесь петуха — а что ты хотела сделать?

— Сделать его максимально безопасным! Чтобы мы с тобой обе были девочками! Но раз он не встаёт, значит ты уже полноценная девочка! Я так рада! — Хотел бы я разделять её радость. Не сработало, значит. Она искренне счастлива тому, что всё оказалось ровно так, как я и говорил.

— Но ведь ты говорила про мази и прочее. У девочек тоже может быть член! — Встал я на свою защиту.

— …Пусть просто остаётся таким, хорошо? Мне так будет проще думать о тебе и дальше, как о своей подруге. Просто дай мне привыкнуть к этому знанию. Пусть пока что я буду знать то, что у тебя милый, мягонький клиторочек-переросток, от которого ты улетаешь на небеса! — И начала водить пальцем вокруг головки, вытворяя движения, которых я никогда не делал по отношению к своему члену.

— Видишь, работает так же, как и у меня. Значит, это клитор! И не спорь, пожалуйста.

Види хотела сделать что-то ещё, но я боковым зрением заметил, как кто-то лезет в окно. Знакомая рыжая макушка. Рюнхот подалась в скалолазы? В любом случае, я всё нацепил обратно. Это мог быть идеальный момент, чтобы «случайно» раскрыть себя ещё и ей, но тело успешно действовало отдельно от мозга. Так что к моменту, как она заползла через открытой окно в комнату, я уже был одет.

— Блин, а что у вас ничего не происходит? Я надеялась подглядеть то, как Види ощупывает то, ради чего столько старалась! — после этих слов на лице девушки, что всё ещё сидела на коленях передо мной, начался сущий кошмар. — Да и поза какая-то у вас странная. Вы что вообще тут делали? Хотя, мне то какое дело. Я тут за местью!

Она достала из-за пазухи баночку. Мне не нравилось, к чему это всё ведёт. Особенно когда мой взгляд раз за разом возвращался к её увеличившейся груди, которая теперь не так сильно скрывалась одеждой, как раньше.

— Я заберу тебя с собой в обитель грудей, плоскодонка Женя! — И, якобы шуточно рванула в мою сторону. Чёрт, она всё продумала. Замкнутое пространство, невозможность открыть дверь менее чем за секунду, заботливо закрытое ей окно. Явился ангел грудного мщения. И выбрал своей целью меня.

Я слышал однажды анекдот. Кто-то там рассказывал, что попал в ситуацию «отсоси или расстреляем» и говорил дальше, что его расстреляли. Так вот это я к тому, что успешно спасся. И точно не получил себе размер-нулёвку, хотя мог бы и больше, если бы не вмешательство Види. Но я по глазам этой предательницы видел, что она не против, чтобы выросла больше.

Таким образом из плоскодонки мужской, стал женской. Потому что это уже точно не мужская грудь, но при этом плоская. Ну, если постараться, можно даже лапануть её. Очень сильно постараться. Это не чувствовалось примерно никак. Ну изменилась и изменилась. Устал каждый раз исходить незнамо на что при малейшем изменении. Это уже давно стало закономерностью, а к ним быстро привыкаешь. Хотя, вообще себе не представляю, каким было бы моё отношение, примени Рюнхот и правда всю банку разом. Это бы наверняка меня разозлило.

Но такие вот постепенные изменения, как маленькие шажки, что можно легко игнорировать. Пока в конце пути я не окажусь полностью состоящим из частей, что изменились от аномалий, зелий или заклинаний. Будет ли тот Женя в конце хоть чем-то напоминать меня хотя бы внутренне? Могу ли я с уверенностью сказать даже сейчас, что я тот же Женя, что и до лагеря? Ответ я просто не хочу знать, пусть мозг предательски и пытается его дать. Потому что я прекрасно знаю, что он мне не понравится.

Может быть, мой разум уже немного тронулся. Не удивлюсь, если всё именно так. Сцены обычной жизни, наполненной безопасностью, грубо меняются либо страшной правдой, либо нечеловеческим страхом за свою жизнь. Эти качели, которыми меня раскачивают из стороны в сторону, просто грозят уничтожить меня а из осколков выковать кого-то нового. Или, в самом худшем случае, новую.

Такими были эти пять дней. Начавшиеся с очередной неправильной сцены и заканчивающиеся такими размышлениями. Которые предваряют смешной в своей простоте вывод. Того пресловутого «я», той мужественности, за которую я держался. Их просто не существует уже сейчас. Было горько это осознавать, но всё-таки надо.

Будь я заинтересован в том, чтобы откатывать всё, что со мной произошло, то нужно было поступать именно как Целия. Как Види. Переть, несмотря ни на что. Делать это каждый день, не отвлекаясь на смерти и раздумья над ними. И есть я. Трус, забившийся под кровать, прикрывающийся договорами с той, о которой вообще ни кто не знает, пресловутой осторожностью и боязнью просто взять и умереть. Тут все так делают, с чего я возомнил себя особенным, который может себе такое позволить?

Такова была холодная ночь восьмого дня. Я вновь в клетке, Улеанна с Элайзой прибыли с утра, можно ходить на миссии. А я вместо этого сижу здесь, возле памятника Провиденции. И смотрю на него, ненадолго вынырнув из моих мрачных мыслей.

Я даже не главный герой своей собственной истории. Действую в строго чужих интересах. И даже она. Та сука, благодаря которой я здесь! Ты ведь знала, что меня ждёт! Не могла не знать! Что я тебе такого сделал, что ты меня сослала сюда. Просто за что! Я просто беззвучно кричал это в неё. Потому что произносить их вслух было даже ещё бессмысленнее, чем пытаться дозваться через мысли. Но всё же позволил в сердцах пнуть памятник. Больше всего на свете я мечтал сейчас плюнуть Провиденции в лицо. И спросить ровно один вопрос. Почему?

Наверное, будь у меня сейчас алкоголь, то я бы напился. Даже не смотря на тот факт, что пробовал то его всего разок, да и то случайно. Или какой-нибудь другой способ сбежать от реальности. Да, это признак слабости. Но что поделать, если сил уже просто нет. Всё, конец пути. Если пойду дальше, то просто рассыплюсь. Собственные мысли убивают и мучают лучше любого взмаха меча.

Хех, а ведь я взял с собой космик. Как будто питомца на прогулку вывел. Иметь свой единственный трофей рядом было немного, но успокаивающе. Вот только мысли были не о том, что надо его поскорее уже сделать нормальной остроты и проверить в бою. А о том как жалко, что нельзя прямо сейчас поставить с помощью него жирную точку во всём этом балагане. Я устал.

Видимо, поэтому и воскрешаются далеко не все волшебницы. Кто-то погружается на тот же уровень что и я и теряет стремление жить. Сейчас я наверняка гарантировано невоскрешаемый. Сколько бы ни было предупреждений, надежда на чудо же есть всегда. Сейчас же её нет.

Я поднял руку в небо, как будто пытался сорвать со звёзд пелену лжи. Ожидаемо, не вышло. Красиво тут всё-таки. Столько незнакомых звёзд и туманностей. Где-то там настоящий дом. Где всё было просто. Где я был просто очередным человеком среди миллиардов. И я был счастлив, даже несмотря на то, что мне тогда так не казалось.

А сейчас я здесь, раздавливаемый грузом «избранности». Волшебник среди волшебниц, единственный с надиром среди всех, человек, в которого сама Провиденция вложила силу. Ты сделала это далеко не с тем! Ты ошиблась! Я не подхожу!

Сам не заметил, как уснул. Видимо, мои мысли утомили даже меня самого и мозг просто выключился.

* * *

Кимена мониторила мысли учениц через когитационный излучатель. Разумеется, ей не был интересен ворох мыслей, который находится в голове обычной девушки. А если учитывать, что ей надо следить не за одной, то прекрасно можно понять, что она не собиралась лезть ни в чью личную жизнь. Лишь отслеживать ключевые для её работы.

И так и не пришедший к ней парень показывал психические показатели всё хуже. По большей части незаметно даже для него. Но вот, дорос до срыва. А мысли о суициде были особенно неприятными, гибель волшебницы в пределах лагеря это огромное пятно на её репутации как психолога. Кроме того, сочетание этого всего с манией величия тоже настораживало, ведь Женя искренне считал что получил свои силы от Провиденции. Тут уже будет очень сложно продираться сквозь бредовые наваждения.

Разумеется, её долгом было сообщить о ситуации директрисе. Тут даже не играло роль, что это был тот самый парень, из-за которого девушка тряслась не столько за своё место, сколько за голову. Но профессионализм и человеколюбие не позволили ей и дальше пускать дело на самотёк, пока проблема не устранит сама себя. Девушка просто не могла так поступить. Так что скоро установила телепатический контакт с Улеанной.

— Слушаю, Кимена, что стряслось в такой поздний час? — ожидаемо, директриса не спала, Кимена сомневалась, что она вообще на это способна.

— Ваш проект рискует довести себя до самоубийства. Выдайте разрешение на принудительные сеансы со мной, либо займитесь проблемой сами. — Припустила девушка формальности, чтобы не выдать своего беспокойства. Для неё каждая пациентка, даже когда это пациент, были важны, таким она была не способным зачерстветь человеком.

— Предоставь материалы и ожидай моего решения. — ни на йоту не изменившись, передала Улеанна команду прежде чем принять решение.

Молчание затягивалось, что нервировало Кимену. Да, она вернулась к своей непыльной работе, ведь таких, как Женя, но поменьше уровнем проблемы, к сожалению, была далеко не одна. Девушка держала себя на стимуляторах но вырывала всё доступное время чтобы заранее планировать линию разговора, что нужно трогать, что следует оставить на потом, какой нужно брать подход в зависимости от личности.

— Я займусь им сама. Не составит слишком много времени выбить из него всю дурь. — был дан короткий ответ. Кимена всегда страшилась использования насилия, ведь это было слишком непредсказуемо. Но не набралась смелости возразить директрисе, что разговор по душам будет намного лучше. Проявила позорное для врача малодушие, в тайне надеясь, что Улеанна сама добьёт проблемного пациента и можно будет наконец-то расслабиться. Но в глубине души она всё же хотела, чтобы всё закончилось хорошо.

* * *

А Рюнхот всё ещё размышляла о том, что увидела пару деньков назад. Женя не успела. Или, скорее уже не успел вовремя всё скрыть. Было весьма забавно пересматривать их прошлое с точки зрения этого нового знания. Получается, она всё это время пыталась пристыдить парня отсутствием груди а потом гордо показывала свою. Это теперь выглядело так комично, что Рюнхот еле-еле сдерживала так и прущий из неё смех.

Хотя, для парня он на удивление слабак. Или это только ей попадались сильные парни? Не слишком важно. Но факт есть факт, несмотря на это, он её один раз уделал. Рюнхот заметила тогда, когда зашла в комнату, что Види была не слишком сильно рада такому оригинальному признанию. Но девушка ставила этой сцене наивысшую оценку. Хе-хе. Он гарантированно расчистил дорогу уже ей, Рюнхот, девчонкой, что собирается впервые в жизни побегать за парнем!

Интересно, а его соседка вообще в курсе? Если да, то на замену одной сопернице внезапно вылезла другая. Весьма слабенькая. Ведь Женя старалась не слишком её вспоминать на тренировках. И пусть болтать там было не слишком удобно, они вдвоём всё равно этим занимались. И разумеется Рюнхот пыталась узнать мнение о напарнице, всё же эта Целия имела не самую лучшую славу. И ни о каких чувствах к ней со стороны Жени не могло быть и речи!

Но всё же, что тогда её побудило и дальше действовать по сценарию необъявленной грудной войны? Это великолепное выражение лица, что было на Жене. Оно слишком сильно подстегнуло её натуру. К тому же, теперь она сможет абсолютно законно вновь звать ей плоскогрудой!

Глава 13 (59). Трусливое сердце

Обуянный мрачными мыслями, так ещё и заснувший в непривычном месте, мой мозг был крайне чуток. Поэтому я рывком проснулся от звука каблука, наступившего на камень. То была директриса. При слабом освещении, которое царило вокруг памятника, она смотрелась очень таинственно, при этом умудряясь излучать абсолютное спокойствие. Что нервировало лишь больше. Как будто на меня шёл оживший манекен.

— Пойдём со мной, Женя. Тебе нечего здесь делать. — Сказала она приказным тоном, который заставил бы подчиниться любого. И мне показалось, или она вложила нечто большее в конец фразы?

Я был эмоционально высушен и просто не нашёл в себе сил на хоть какое-то сопротивление. Так что, не забыв свой меч, я пошёл за ней, как телёнок на убой. Взглянул на своё оружие и снова на Улеанну. Пусть раньше я и признавал, что лучше с Улеанной, чем без, но сейчас я явно был далеко от адекватного состояния. Мысли заполнились картинами о том, чтобы я сейчас сделал, будь меч острым как бритва. Правда, близость директрисы сейчас давила настолько сильно, что я не мог победить её даже в своих сокровенных мыслях.

Мы достигли портальной площадки, в которую Улеанна метнула заклинание, от которого я успел заметить лишь мимолётный блеск и резкий секундный звук. И портал заработал, вновь разогнав тишину в этот раз постоянным мерным жужжанием. Но директриса не двигалась с места. Наши взгляды встретились. Золотые глаза в отражении мягко-фиолетового необычного света портала смотрелись яркими солнцами. Жестокими, испепеляющими, проникающими в самое нутро без какого-либо сопротивления.

— Первым должен зайти ты. — Я опешил от мужского обращения. Это уже казалось так непривычно. — Решай здесь и сейчас, кто ты. Трус, что только и может, что изводить себя, находить оправдания всему, и который никогда не вырвется из замкнутого круга, в который сам себя и загнал. Или же человек, которому ещё есть ради чего жить. Который ради своей подруги пошёл на преступление. Который ещё имеет в себе силы что-то решать самостоятельно, а не оправдывать всё тем, что его ведут по заранее проложенному пути.

— Забавно слышать это от человека, который дёргает меня за ниточки и постоянно следит. — Моя подавленность сорвала мне инстинкт самосохранения. Потому что в обычной ситуации я бы и слова не сказал человеку, что сильнее меня в бесконечное количество раз. Сейчас же мне было просто плевать на последствия.

— Но ведь ты сам на это согласился в первый же день нашей встречи. Какая у тебя избирательная память, аномализирующая меня. — С почти незаметной, мимолётной иронией, сказала она. И продолжала обращаться ко мне в мужском роде. Её слова от этого как будто становились сильнее. — Ведь свободу я тебе обещала лишь в самом конце, если ты всё выдержишь. Разве ты уже забыл? Или просто не воспринял мои слова всерьёз?

Самое поганое, что она была права. Этот вброс поднял в голове тот монолог, что она говорила в своём кабинете. Всё так и было. Я сам согласился на это. Имею ли я право теперь жаловаться? Чёрт возьми, да! Но сейчас, мне нечего было ей противопоставить. Словесно, она меня победила. И от этого было ещё хуже.

Очевидно, что за этим порталом меня не ждёт вообще ничего хорошего. Не бывает такого в этой реальности со мной. Особенно с таким надзирателем, как директриса. Неизвестность, в которую нужно шагнуть чтобы что? Доказать, что я не трус? Проявить инициативу в очередном выборе без выбора? А-а-а, вообще плевать.

Двинулся к порталу расслабленным шагом. Если и есть какая-нибудь подлянка, то пусть проявит себя побыстрее. Потому что я в очередной раз сделал то, что от меня хотела Улеанна. Она что, находит удовлетворение в том, что ставит мне такие условия.

— Хоть ты считаешь, что выбор уже был сделан за тебя, ты всё равно его сейчас сделал. Не забывай об этом. — услышал я за мгновение до того, как вступил в портал.

Свет внезапно ударил по глазам, чёрт, ведь только что была тьма кромешная! Глаза с трудом привыкали к свету после такого подлого удара. И первое что бросилось мне в глаза это больше строение в неопределённом стиле, выкрашенное в белый и тёмно-каштановый цвета. Или же это были естественные цвета материалов. В любом случае это было нечто трёхэтажное, с кучей ненужных украшений, балконами, большими окнами и плоской крышей, на которой раскинулся сад, судя по количеству растительности, что виднелась даже отсюда.

Сам же я был на небольшом поле с тренировочными манекенами… Что за… Это были аномальные кристаллы. С них как будто временно сняли иллюзию, чтобы я это увидел. Огромный ряд аномалий, что беззаботно парили в воздухе, выстроенные по градации силы, от самого голубого, до радужного. И каждый был тщательно опутан сложной техникой, что скорее всего сдерживала их. Да что с этим местом?..

— Поместье Виттаре — послышался спокойный голос Улеанны за спиной спустя пару секунд. — Пресёкшийся род потомков Провиденции, пусть они это и отрицали. Имели достаточное количество влияния в галактике, владели акциями огромного количества компаний, эксплуатирующих миры во фронтире. Не верь словам о том, что волшебницы отказываются от своего рода и служат теперь лишь государству. Хотя бы потому что я Улеанна Виттаре. Правда, по документам их имущество заморожено. Смогла выбить себе лишь это поместье в пользование. Но мы здесь не для того, чтобы ты поражался тому, насколько я потенциально богата.

Она подошла ко мне и выхватила меч из руки. А потом он засверкал сильнее тысячи солнц. Казалось, что если я взгляну на него, то тут же ослепну. Так что закрыл глаза руками, но это всё равно не помогало, светло-голубой свет пробивался даже сквозь плотную завесу из моей плоти. Но, вскоре, это закончилось. Улеанна демонстративно опустила меч лезвием вниз и отпустила. Он забурился в землю по самую гарду. Не встречая ни малейшего сопротивления. Директриса демонстративно сделала пару шагов назад.

— Вот, он теперь идеален, пока моя сила не выветрится. Бери и решай. Ты ведь так жалел, что он недостаточно остёр. Ну, на кого ты его применишь? Здесь только две цели. Если тебе плохо, если ты сломался, то просто вскрой себе шею. Больно не будет. Мне нужно от тебя лишь тело. Не столь важно, кто будет им управлять. Ты, мучающийся от жизни здесь. Или же простенький конструкт моей разработки. — печатала она жестокие слова. Совершенно не меняя тембра голоса.

Я шёл к этому оружию, которым внезапно стал мой трофей. Руки подрагивали. Мне стало страшно. Страшно брать его. Страшно делать выбор. Я или Улеанна. Ведь выбора снова нет. Стоит мне взять меч в руки как я умру. Либо сам, либо с её помощью. Ведь мне не победить её. Она давит на меня достаточно, чтобы я это понимал.

— Неужели с тебя слетела вся бравада, стоило поставить тебя перед реальностью? Ты ведь прямо мечтал о том, как раскроишь меня на две половинки. Правда, потом я собиралась обратно и убивала уже тебя. Интересные у тебя мысли, я так не умею, извини. Или картина меча в твоём животе привлекает тебя больше? Просто воткни, пострадай немного, где-то с полчаса, потому что ты уже выше обычного человека, и всё закончится. Сложности уйдут. Делай выбор. Или же ты решил, что есть третий путь? Не делать ничего? И с таким настроем ты смеешь рассуждать о высоких материях, о том, что ты уже не тот человек, что был раньше, что уже не мужчина, если ты никогда им не был? Где поступки, где мысли, где стержень? Где то, что заставляет тебя считать, что ты мужчина, а, Евгений? Пол не имеет никакого значения. Лишь действия. И ты сделал ровно два, благодаря которым у меня ещё есть надежда на тебя. Так сделай третье! Будь мужчиной, которым ты хочешь быть, раз это тебе так важно!

Она подошла ближе. Её слова давили неподъёмным грузом, который не давал двинуться с места. Мне хотелось сделать ей больно в ответ. Не задумываться над тем, что она сказала, а лишь выплеснуть всё, что во мне есть. Но я не мог сделать ни шага. Я не хотел умирать. Моё трусливое сердце било набатом огромного колокола, что готов был пропеть песнь о моей кончине, если я сделаю ещё шаг и подниму меч из земли. Улеанна положила руку на моё плечо и заставила посмотреть ей в глаза.

— Значит, страх смерти тебе мешает? Сердце не хочет останавливаться? Хочется и дальше пожить, пусть и под моим контролем, да? Сейчас я тебе кое-что покажу.

А после её рука пробила мне грудную клетку. Целую секунду не было боли. Я лишь с неверием смотрел на то, как в моём теле оказалась чужая конечность. А после пришла БОЛЬ. Предательский организм. Не понимающий, что это ранение смертельно, заставил меня наполнить пространство криком. Из глаз мгновенно полились слёзы, пытаясь хоть так всё смягчить, но это не помогало. Грудь жгло слабым ветерком, который не должен попадать туда, куда он теперь задувал. Стало тяжело дышать. Я это делал чисто на рефлексах, и этим заставлял кровь изливаться огромной рекой, что казалась неостановимой. Ноги уже не были способны меня держать но я не падал. Ведь Улеанна удерживала меня очередным заклинанием.

— Посмотри, какая прелесть. — буквально засунула она мне в глаза моё собственное сердце. — Оно всё ещё немного бьётся, будто бы несогласное со смертью. Но скоро оно затихнет. Как и ты сам. Готов ли ты сделать выбор прямо сейчас? Твоё трусливое сердце больше тебе не мешает. Скажи, чего ты хочешь. Умереть от своих рук или убить меня? Даже несмотря на то, что моя смерть не даст тебе свободы? Ведь тогда некому будет мешать той же Элайзе. Решай, твоё время уходит.

— Я хочу своё сердце… — ответил я в полубреду умирающего мозга, который решил, что если вернуть орган на место, то всё сразу станет хорошо.

— Видишь как сразу всё встало на свои места. Что есть выборы за пределами начальных условий. Которым ты волен следовать. И ты сейчас ощущаешь смерть за своей спиной. Она так близка, твоё тело настолько холодное, уже неспособно ни на что, но мозг всё ещё живёт потому что твоя голова в порядке. Боишься ли ты её? Не чувствуешь ли, что это не то чувство, которое ты должен к ней ощущать? Ведь смерть принесёт тебе избавление. Жаждешь ли ты его больше, чем своё сердце?

— Д-дай… с-сердце… — Продолжал я настаивать, уже чувствуя то, что скоро меня действительно не станет. Но я изо всех сил, несмотря ни на что цеплялся за жизнь, пусть это и было полностью невозможно.

— Видишь, можешь же настаивать на своём. Ты почти умер, но всё ещё упрямишься. Впрочем, мне ещё есть, что тебе сказать. Пока я держу тебя ты не умрёшь так что продолжай ощущать скорую смерть. Смакуй это растянутоей мною чувство — она продолжала вертеть уже остановившимся сердцем возле меня. Мой взгляд, пусть и затуманивался, всё ещё неотрывно видел эту часть меня. Некрасивую, но такую при этом прекрасную и нужную.

— Запомни вот что. Полюби себя. Каким бы твоё тело не стало, никогда не отвергай его. Находи плюсы во всём. Отбрось дихотомию женского и мужского, потому что она существует лишь в твоей голове. Ты тот, кто ты есть. Не больше и не меньше. Ты бы согласился полностью получить женское тело, если бы я избавила тебя от необходимости быть в лагере? Ты жил бы здесь, под присмотром моих горничных и спокойно бы существовал вдали от всего. Отвечай.

Горло отказывалось открываться. Всё что я смог это лишь повернуть голову в сторону. Все её слова казались такими тягучими и непонятными, но я всё равно как-то ответил. Я уже ничего не чувствовал. Видел лишь свет.

— Всегда помни, что ты сегодня выбрал. А сейчас, я немножко тебе помогу.

С этими словами меня пронзило небольшое прояснение. На пару секунд я вновь ощутил себя полностью здоровым и в мир вернулись краски. Чтобы увидеть, как Улеанна кладёт сердце мне в рот и начинает помогать челюстям его сдавливать. И я не могу ощущать ничего кроме нечеловеческого ужаса. А челюсти продолжали работать, с трудом умудряясь живать упругий орган, который постепенно, но поддавался.

— Даже у самого простого выбора есть последствия. Запомни и это. Потом об этом задумаешься. Когда на недельку отправишься в корпус главнокомандующей Сонры. Надеюсь, тебе там очень понравится и ты вернёшься счастливым от осознания того, что ты попал из всех мест именно в лагерь. Потому что остальные структуры, где ты можешь пригодиться, ещё дерьмовее. А сейчас можешь немного поспать. Каждый раз, когда что-то в тебе перестанет соответствовать моим ожиданиям, у нас будут такие сердечные разговоры. Так что держи себя в руках самостоятельно.

Примерно тут я окончательно отключился. Способ Улеанны оказался вполне рабочим. Этот разговор и ситуация раз за разом снились мне ещё долгое время. Вместе с гнетущим, липким и гадким чувством скорой смерти, которая так и не наступала несмотря на то, что в некоторых вариациях сна я её звал поскорее закончить мои страдания. Которые принимали каждый раз разные формы, как будто чтобы не дать мне привыкнуть. Так во мне зародилась идея стать сильнее не ради себя или кого то ещё. Не ради эфемерных ответов от Провиденции на Земле. А чтобы повторить тоже самое с Улеанной. Только в моём случае я её сердце раздавлю!

* * *

С парнем дела улажены. Как минимум ныть станет поменьше. Какой он ещё неопытный и непривыкший к магии. Мог спокойно испортить весь воспитательный момент сменой формы. Пришлось бы и у неё сердце отрывать. Внутренняя аномалия его бы явно за это не простила. Стремление к силе задано. Если не будет хватать мощи, то он сам постепенно придёт к постоянному бытию девушкой. Интересно, как это интерпретирует это его хвалёная мужественность, которую он не хочет терять? Что это было организованное отступление перед внезапным рывком? Улеанна задумчиво хмыкнула, представив, как девушка с точёной талией, большой грудью и внушительной задницей будет искренне говорить, что она парень.

С другой стороны, именно это директриса и пыталась в нём посеять. Важность того, что находится внутри. Может, в своём стиле она как всегда переборщила, но это было не важно. Ведь про неважность личности она сказала истинную правду. Может быть кем захочет, пока не пытается наложить на себя руки. Потому что это тело ему не принадлежит. Сам согласился на её условия, а уж она своим капиталам не позволяет самоуничтожаться.

Обратив внимание на меч, она проворно вытянула его из земли и сделала несколько полузабытых приёмов. После чего, с размаху вдарила по радужному кристаллу, к которому подошла для проверки. Идеально ровные две половинки. Улеана не была какой-то святой защитницей аномалий. Просто так совпало, что режим Лабартарии ей не нравился больше. Особенно за контроль рождаемости среди сильных волшебниц и предоставление этого права в качестве награды за труды.

Улеанне правда были нужны счета семьи Виттаре, это сильно ускорит все её планы. Ведь в скором времени галактика остро нуждается в нестабильности, дабы такая неважная деталь, как Женя, успешно проскочила дальше.

А для этого нужно было победить бюрократию. Она не может считаться частью семьи, но вот её дитя — да. После опека и возможности Улеанны увеличиваются многократно. Нужно будет ещё взять образцы у Жени. С другой стороны, вот же он. А внутри поместья нужные препараты и приборы с лёгкостью найдутся. Сильные гены человека, который получил магию в условиях невозможности этого. И линия Провиденции. Из этого сочетания должно, обязано выйти нечто прекрасное. Как только Улеанна сможет победить отторжение.

Интерлюдия III. Преступление и наказание

Это было обычное утро. Рюнхот и Прови уже почти не спали. Они взяли на сегодня очередное полевое задание. Рюнхот не понимала, на что у её соседки уходит так много денег, но считала, что это не её дело. В прошлый раз она практически случайно узнала о «сюрпризе», который Прови готовит для Жени. Рюнхот всё ещё с трудом сдерживала смех, когда вспоминала, что парень на полном серьёзе выпил этот подарочек. Если раньше она считала, что это просто девчонка, которой не очень повезло с телом, то теперь же она была готова смеяться в голос со своей святой наивности. Ведь всё же было очевидно! И девушке было на удивление легко начать называть Женю именно парнем, пусть и только в своей голове.

Хотя, Рюнхот не жаловалась. Всё же, парни ей всегда нравились. Она была хоть и меньшинством, но не настолько, чтобы это осуждалось. Хотите связывать свою жизнь с гражданами второго класса — это сугубо ваш выбор. Тем более, что её мама растила девушку именно в ключе «естественных» отношений. В общем, все её мысли о самом лучшем подкате к парню, который искренне считает, что она думает, что он девушка, были нагло прерваны. По всему лагерю разнеслось объявление.

Общий сбор на главной площади!

Немногие бы оценили его. Всё же, в лагере многие уже успели полностью изменить свой режим под свои хотелки. Об этом говорили хотя бы очень громкие ругательства от соседок, которые даже стена не была способна заглушить. Рюнхот усмехнулась. Так вам и надо! Нечего нам спать мешать, пора было уже отхватить за свои грехи!

— Надеюсь, там ничего серьёзного — немного обеспокоенно произнесла почти одевшаяся в стандартный полевой комплект Прови. — Рюн, а ты как думаешь?

— Да ничего важного там не будет. Может, будут какую-нибудь девчонку чествовать. Ну помнишь, как тогда первую из тех, кто осилила эти дурацкие круги. Я уже и забыла, как её звали. — высказалась Рюнхот полным раздражения голосом.

Ей совершенно не хотелось переться в сторону от портальной площадки и тратить своё время. Её душа горела свершениями и возможностью дать очередной аномалии в лицо. Чтобы только очередная самодовольная и всесильная сучка показала, что может испытывать не только холодное презрение. Рюнхот это прямо бесило!

Но всё же, несмотря на внутренний протест, девушки не стали игнорировать прямой приказ. Прови по большей части выражала любопытство и лёгкую обеспокоенность, вдруг что-то серьёзное случилось. Рюнхот не понимала этого. Ну право слово, что в этой глуши без доступа к сети, нормальных развлечений и парней, за редким исключением, могло случиться? Но Рюнхот ещё не надоело встречаться со всё новыми противницами. Так что она общую унылость этого места легко отбрасывала. Постоянно становиться сильнее, чтобы побеждать сверхсуществ. Это же круто!

Две девушки спокойно влились в общий жидковатый ручеёк из людей. Вместе они вышибали небольшой ритм своими стучавшими по дорожке микрокаблучками. Тук-тук-тук. Можно было даже напеть какую-нибудь дурацкую строевую песенку, как в фильмах, что Рюнхот иногда со скуки смотрела дома в свободное время.

Стоило только дойти до площади, как сразу стало ясно, что всё не так просто. Рюнхот сжала кулаки так сильно, что казалось ощутила тёплую кровь, что выдавила из себя своими врезавшимися в плоть пальцами. Она не обращала внимания на свою соседку. Лишь смотрела в одну точку. Туда, где стояли директриса и Женя. Ты что, умудрился перед ней спалиться, дурак? Спрашивала в своей голове мало знающая о ситуации парня девушка. Это было первой мыслью, что пришла ей в голову.

— Перед вами виновница того переполоха, который произошёл в моё отсутствие. Первокурсница Евгения нагло вторглась и испортила собственность второкурсницы Табины — Рюнхот только сейчас поняла, что там ещё стояла и эта сучка с завышенными в небеса ценами — За это она будет прикомандирована к спецкорпусу сектора сроком на семь дней.

На парня было жалко смотреть. Он был крайне бледен, как будто его пытали прежде чем выбить правду. Рюнхот не понимала причин. И даже спокойно бы поверила в то, что обвинение нагло сфабриковано. Потому что если что она и может сказать о Жене так это то, что он не слишком решителен. Прежде чем что-то сделать у него возникает огромный тормоз из его собственных мыслей. На тренировках с Гервиной это было видно больше всего. Даже тренер не смогла это полностью выбить. А тут лезть в чужой магазин и наводить там шороху. Это не очень сочеталась с тем, что она видела. Значит, должна была быть железная причина.

Кто-то из толпы выкрикнул «так ей и надо!». Но большинство смотрели несколько сочувственно. По крайней мере со стороны бедных первокурсниц Женя стала неким героем, которая сделала то, о чём многие мечтали. Однако, и некоторые второкурсницы смотрели на это действо со сложными чувствами. Пусть девчонка и провинилась, но сразу в спецкорпус? Как же жестока директриса.

Судя по тому, что девушка успела услышать среди обсуждающей наказание толпы, место и правда не самое приятное. Более опытные второкурсницы просвещали остальных тем, что одна девушка с подобного наказания вернулась сама не своя.

— Однако, вина лежит не только на Евгении. — Продолжила директриса — В ходе проведённого мной расследования выяснилось, что второкурсница Табина любила подсовывать некачественный товар а потом вымогать деньги за избавление от него — а вот здесь яркая улыбка на конопатом лице торговки резко сменилась недоумением. — Кроме того, даже на товаре, выдаваемым за качественный были замечены зачарования, которые на уровень ниже необходимых. За это второкурсница Табина навсегда понижает свои цены в два раза. Бесплатно избавляет всех своих жертв от некачественного товара. Любая последующая жалоба, которая будет подтверждена, окончится тем, что она вылетит со своего поста. На этом всё. Свободны!

Теперь уже толпа откровенно, но приглушённо, посмеивалась над Табиной, которая нашла справедливость себе на голову. Торговка выглядела весьма жалко под осуждающими взглядами толпы и строгостью директрисы. А Рюнхот легко связала причину и следствие. Скорее всего, с парня требовали денег. И поразилась тому, что виноваты были обе, но уедет лишь Женя. Для девушки справедливость ни разу не восторжествовала. Женя, конечно, тот ещё дурак. Но Рюнхот хотелось узнать полную картину. Пора нормально поговорить с его соседкой. Потому что Женя с помоста ушёл вместе с директрисой. Похоже, его не выпустят к остальным и он останется под наблюдением директрисы всё оставшееся время.

А вот и эти русые кудри, что постоянно мелькали рядом с Женей. Хоть было и тяжело узнавать людей только по цвету волос и причёске, но их обладательница легко выдала себя. Потому что из всей толпы побежала сразу к директрисе. Неужели будет пытаться отмазать? Пусть Рюнхот и была знакома с Целией лишь шапочно, но мнение девушки о ней только что повысилось.

Чтобы она там не говорила директрисе, как бы не жестикулировала, это мало помогало. Та даже не обернулась к ней. Лишь однажды это сделал Женя, взглянув виноватыми глазами и снова отвернувшись. Как будто на казнь идёт, а не на небольшую командировку. А потом директрисе надоело и она просто телепортировалась вместе с парнем.

Осталась лишь его соседка, по лицу которой бежало несколько слезинок. Да блин, Женя не такой слабак, чтобы семь дней-то не пережить! Вернётся и всё с ним будет нормально! Может это его даже закалит! Думала Рюнхот с абсолютной уверенностью. И как бы ей не было немного противно от того, что нужно выяснять всё у девушки в не самом лучшем расположении духа, Рюнхот хотела узнать, какого чёрта Женя это сделал. Потому что у неё кулаки чесались прописать Табине, уж сейчас её никто не осудит за рукоприкладство.

— Эй ты, соседка Жени. Ты ведь Целия, да? — дипломатическим навыкам Рюнхот позавидовали бы многие. Никаких обходных путей. Ни единой попытки успокоить, просто вопросы в лоб. — Какого чёрта Женя это сделала? Не подскажешь?

Целия, и так бывшая в не самом лучшем расположении духа от такого напора несколько опешила а потом начала покрывать саму себя. То что виновата во всём она, не соверши она глупость, то Женя бы не вынашивала планы мести и всё было бы хорошо. А потом и вовсе попыталась использовать Рюнхот как жилетку. Ей богу, вторая Прови. Последняя, правда, уже давно этап слёз переросла.

Но Рюнхот поняла общую идею того, что произошло. И не одобряла действий Жени. Нужно было просто подойти и вломить ей по лицу! Нет блин, проник в магазин и порвал одежду. Ну да ладно, раз он не додумался до такого простого решения, то нужно исправить его ошибку и добавить от себя.