Генрих и Фрея

Мария Горькая

Генрих и Фрея

Секреты, которые хранит дуб

Я снова бегу по лугу к своему любимому дубу. Трава шуршит под ногами, цепляется за подол, но меня это не останавливает. Замок и его злобные обитатели остаются далеко позади. В голове то и дело всплывают обрывки фраз, которые я слышу практически каждый день:

— Фрея, почему ты надела к обеду эту юбку? Она тебе совершенно не идет. Фрея, приличные дамы не скачут на лошадях и не бегают по полям. Где твои манеры, Фрея? Давно пора выгнать тебя из замка, Фрея, и пригласить другого целителя, который ведет себя подобающим образом! — старая королева Хельга весьма изобретательна и всегда найдет новый повод до меня докопаться.

Каждое такое высказывание Хельги сопровождается хихиканьем ее фрейлин. Я в этот момент представляю, как превращаю их в жаб.

К счастью, я почти всегда могу сбежать от них. Для этого всего-то нужно выйти за ворота замка: дальше “приличные девицы” не ходят. А я… Как только я пересеку луг, окажусь у раскидистого дуба. Он и его корни навсегда изменили мою жизнь, а сейчас его крона защищает мои тайны от посторонних глаз. Здесь меня всегда может найти мой дорогой Генрих. Он знает, как я часто бываю здесь, потому что не выношу придирок старой королевы.

В веренице своих мыслей я не заметила, как добежала до дуба. Слегка запыхавшись, я прислонилась к его могучему стволу, чтобы перевести дух. Здесь было так хорошо, так спокойно, и я сразу подумала о любимом:

— Вот бы Генрих сейчас был рядом, я бы мигом забыла, как его мамаша издевалась надо мной.

Тут же за моей спиной раздался вкрадчивый голос:

— Кто же опять здесь прячется? Неужели моя резвая феечка? Тебя опять выгнали из замка своими правилами? — Генрих, моя единственная любовь, выглядывал из-за дуба и улыбался.

— Ваше величество, вы ли это? Пришли повелевать дубом? — я бросилась обнимать Генриха. Его объятия всегда были для меня местом, где я могла спрятаться от всех невзгод.

Несмотря на свои многочисленные королевские обязанности, Генрих находит время для меня. Особенно, если видит в окно замка, как я убегаю от выдуманных проблем придворных дам. Тогда он бросает свои дела и идет на место нашей встречи. Часто в шутку любимый зовет меня своей своенравной лошадкой. Я не обижаюсь на его сравнение, потому что знаю, что он восхищается моим чувством свободы. Генрих говорит, что хотел бы стать хоть на миг таким же свободным, вырваться из пут системы, сбежать вместе со мной от всех обязанностей, которые прилагаются к короне, но, увы, не может этого сделать. Долг перед королевством превыше всего.

Если я ветреная, переменчивая и задыхаюсь в четырех стенах, то мой Генрих серьезен, сосредоточен и всегда знает, как идут дела в его королевстве. Он принимает всех подданных, слышит их просьбы и постоянно думает о том, как сделать их жизнь легче. У Генриха много идей, и когда они приходят к нему в голову, он улыбается как мальчишка.

Рядом с Генрихом я постоянно вижу его мать — старую королеву Хельгу, которая ведет со мной борьбу за место в сердце ее сына. Каждый день она собирает своих фрейлин на совет. Закрывшись в будуаре, дамы обсуждают новый коварный план по моему устранению. То закажут портнихе платья с глубоким декольте, то в обморок падают к ногам моего любимого, а то все как одна сказываются больной и жалуются, что это я навредила им своими лекарствами. А я всего-то пару раз сделала им успокоительную настойку, чтобы отдохнуть от их замыслов. Подумаешь, поспали до обеда и не напакостили.

У самой же королевы “обнаружилась” редкая форма аллергии на все мои травы. Она постоянно говорит Генриху, что от меня “несет полынью”, и она начинает задыхаться в моем присутствии. Хотя ее даже волчий аконит не возьмет, я уверена. Во всей этой истории моя вина лишь в том, что Генрих любит меня и проводит с матушкой не так много времени, как ей бы хотелось. Хельга так любит своего сыночка, что вообще бы его ни с кем не делила. Она спрятала бы его под колпаком, но традиции требуют наследника. Поэтому королеве ничего не остается, как искать для сына достойную невесту и придумывать способы сжить меня со свету.

Снова вспомнив о Хельге, я уткнулась лицом в грудь Генриха и рассказала ему о том, как его мама издевалась надо мной сегодня. Он молча слушал меня и хмурился. Судя по его виду, эта женская война ему порядком надоела, но воспитание не позволяло открыто выступать против матери. Любимый понимал, что мать просто так не отступит, но все же надеялся, что, в конце концов, мы сможем поладить. Что ж, ради него я готова терпеть и старую королеву, и фрейлин, и даже дурацкие правила.

В конце концов, к чему все эти дурные мысли, все эти Хельги и жеманные фрейлины, когда на меня смотрит самый замечательный мужчина в мире, а вокруг нас — простор и солнце? Сейчас мы свободны от обстоятельств, скрыты от глаз завистников, и это — главное!

Наверное, вы думаете, что это очередная история, где герои полюбили друг друга с первого взгляда, взялись за руки и никогда больше не расставались? Тогда вы ошибаетесь. Первое время мне то и дело хотелось запустить в Генриха чем-нибудь тяжелым. А он говорил мне, что ни один рыцарь не сможет приручить такого дракона, как я. Генрих даже боялся, что я его отравлю, но не переставал доводить меня своими правилами. Что ж, не скрою, его опасения не были беспочвенны.

Строгий король и непослушная Фрея

В одной прекрасной стране жил добрый король Людвиг и его не очень добрая королева. Король женился по политическим соображениям: его будущая жена Хельга была принцессой и наследницей соседнего королевства. После смерти родителей Хельги, Людвиг расширил свои владения и стал правителем большой страны.

Хельга понимала, что ее выбрали не по зову сердца, а из-за наследства, поэтому мужа полюбить так и не смогла. Она вылила всю свою нерастраченную любовь на сына Генриха. Мальчик родился через год после королевской свадьбы и стал отдушиной для своей матери. Но, как это часто бывает, со временем любовь мамы стала настоящим испытанием для сына. Женщина ни с кем не хотела делить Генриха, желала, чтобы он все свое время посвящал только ей. Мальчик же рос активным, энергичным и жизнерадостным. Он не мог сидеть на месте и просто ждать. Ему всегда нужно было действовать и к чему-то стремиться.

Король Людвиг тоже любил сына, но понимал, что вскоре он займет трон, поэтому воспитывал его в строгости и в соответствии с правилами. Людвиг показывал Генриху, в чем заключаются обязанности короля, и учил управлять страной и народом. С малых лет мой любимый помогал отцу составлять указы, ездил с ним по королевству и смотрел, как живут простые люди. Людвиг всегда говорил сыну, что своим положением они обязаны народу, поэтому Генрих должен заботиться о подданных и искать способы сделать их жизнь лучше. Воспитание Людвига дало свои плоды: мальчик вырос мудрым и справедливым. Среди народа его так потом и звали — Генрих Справедливый. Каждый лавочник и крестьянин знал, что к королю можно обратиться за помощью и добиться правосудия, даже если в конфликте замешан кто-то из дворян.

Через некоторое время Людвиг умер, и Генрих стал новым королем. Его мать думала, что теперь они с сыном будут править королевством вместе. В мечтах Хельги мать и сын были неразлучны, и ничто не могло помешать их счастью. Но тут в их замке появилось одно препятствие.

Звали это препятствие Фреей. Да, это я про себя. Я была одной из самых известных целительниц в нашем королевстве. С детства я предсказывала будущее и могла вылечить любой недуг, за это местные прозвали меня феей. Дар мне достался от бабушки, но она давно умерла.

Еще я выращивала самые прекрасные цветы в округе. Однако если вы сразу нарисовали себе образ приятной и скромной волшебницы с крылышками, вас ждет разочарование. Фея Фрея была совсем не похожа на нежное и хрупкое создание. Я могла постоять за себя, ненавидела правила и жила так, как мне хотелось.

Я родилась в бедной семье, в которой не признавали мои способности. Родственники постоянно говорили, что негоже возиться с травами и раскладывать карты. Я часто слушала о том, какой должна быть девушка: скромной, аккуратной, молчаливой и прилежной. И иногда я хотела быть такой, чтобы меня не трогали. Я начинала вышивать гобелен, надевала воротничок, но меня хватало буквально на несколько дней. Воротничок не давал дышать, а гобелен вышивать было скучно. Гораздо интереснее мне было на природе, среди роскошной зелени и пения птиц. Мне нравилось заниматься садом и смотреть, как облака принимают форму разных животных, а не мечтать о том, как я жду мужа-кузнеца вечером при горящей лучине.

Близкие говорили, что в этом вся я: бунтовать против правил и приличий, стремиться к свободе и все время проводить на природе в окружении трав, солнца, ветра и животных. Я не хотела влюбляться, чтобы не становиться заложницей отношений, и уж точно не хотела тягаться со старушкой за место в сердце короля. Но, к несчастью для себя самой, я влюбилась. Генрих все же смог приручить своего дракона.

Первая встреча Генриха и Фреи

Сначала он не понравился мне. Напыщенный, важный, твердящий про порядки — аж тошно было. Когда он приказывал своим подчиненным что-то сделать, то переспрашивал их, все ли они поняли. За то время, что они тратили на все эти правила, можно было сделать все дела и скотину накормить. Но попробуйте объяснить это упертому и правильному Генриху.

Я точно не собиралась сдаваться и подчиняться его требованиям. В конце концов, мое дело маленькое: выполню свой долг и покину этот скучный замок. Но не одна я была упрямой. Иногда мне казалось, что Генрих в упор не замечает моего неповиновения.

Но давайте обо всем по порядку.

Однажды одна из фрейлин королевы Хельги заболела, и королевский лекарь ничем не мог ей помочь. Тогда Хельга совсем отчаялась и послала за мной. Сказала она это в своей манере:

— Приведите мне эту Фрею, о которой говорит все королевство. Посмотрим, так ли она хороша.

Честное слово, если бы я знала, что старушка так отзывалась обо мне, совсем меня не зная, я бы не пошла. Убежала бы в лес и пусть бы искали меня королевские слуги несколько дней. Я чувствовала, что мне придется несладко, поэтому поначалу упиралась и не хотела даже несколько дней проводить в месте, где дамы обмахиваются веером и изображают припадки. Но любовь к людям пересилила. Мне стало жаль фрейлину. Я не хотела, чтобы она страдала.

Так что я отправилась в замок со слугами королевы. И так случилось, что не успела я войти внутрь, как в одной из зал столкнулась с мужчиной. Он на меня так странно посмотрел, что я подумала:

— Напыщенный хам, — и прошла мимо с гордо поднятой головой.

Тогда я не знала, что передо мной стоял сам король. Он ничем не отличался от дворянина. Самолюбие Генриха было задето, ведь все его подчиненные боялись его до дрожи, а тут я прошла, скривив губы и не удостоив Его Величество вниманием.

Генрих решил показать мне, как я не права. Он быстро догнал меня:

— Знаете, таинственная незнакомка, если бы на моем месте был король, он не простил бы своей подчиненной такой наглости. Вы переступили порог замка и с таким пренебрежением отнеслись к его обитателям.

Мне уже порядком надоел этот дворянин, поэтому я, не задумываясь, объяснила ему, что нужно делать королю:

— Быть может, королю стоит иногда самому проявлять внимание к своим подданным, а не ждать слепого почтения? Почему бы вашему любимому Величеству не поздороваться первым? Как считаете, господин, наш король на такое способен? — мои ноздри раздувались от гнева.

Губы Генриха тронула легкая улыбка. Он поклонился и произнес:

— Дорогая гостья, чьего имени я не знаю. Я рад приветствовать вас в своем замке. Надеюсь, мы не слишком обременим вас королевским этикетом, и вы останетесь довольны, — я оторопела, а Генрих не сводил с меня глаз.

Он будто предвкушал момент, когда мне станет стыдно. Ждал, что я рассыплюсь в извинениях. Мне действительно стало неловко, но я не подала виду, а только лишь сказала, что мне некогда наслаждаться гостеприимством великих людей, и прошла в покои королевы.

К счастью для фрейлины, я успела вовремя и при помощи нескольких снадобий и настоек вылечила девушку. Несколько дней мне пришлось сидеть у постели больной и следить за ее состоянием. Ей в любую минуту могло стать хуже. Поэтому я толком не сомкнула глаз. Когда моя подопечная выздоровела, я передала фрейлину на попечение ее подруг, попрощалась со всеми и покинула замок.

Выйдя за ворота, я побежала, чтобы быстрее отделаться от этого места, поэтому в считанные минуты достигла большого раскидистого дуба, что стоял на лугу. Я не заметила его корней, споткнулась об один из них и растянулась на траве. Ногу пронзила адская боль. Она была вывернута.

— Замечательно, — подумала я, — теперь до дома мне придется ползти.

Я попыталась встать, но у меня ничего не вышло. Боль была невыносима. К сожалению, с собой у меня не было моих трав и склянок с маковым молоком. Мне не на что было опереться, да и проползти весь путь до дома я бы не смогла, слишком далеко. Поэтому я уже приготовилась провести остаток дня и ночь под этим дубом, но тут услышала ржание лошади. Генрих уже спешивался, держа своего вороного за поводья.

— Неужели мы так тебе надоели, что ты полетела со скоростью ветра, лишь бы убраться из этого замка как можно скорее? — в тоне Генриха не было злости, лишь легкая усмешка и озабоченность моим состоянием.

Он подошел ко мне поближе и присел, чтобы осмотреть ногу. Когда он посмотрел мне в глаза, я поняла, что пропала. В его глазах я увидела океан, точнее самую его глубь. Ультрамарин, смешанный с бирюзой, — настолько глубок и удивителен был их цвет. Когда он смотрел на других, цвет его глаз был серым. Генрих замер на пару секунд, а потом сказал:

— Прости, феечка, но тебе придется вернуться в замок. С такой ногой ты далеко не убежишь, некоторое время тебе нужно будет спокойно полежать. Я отвезу тебя и позову своего лекаря.

Я пыталась сопротивляться, но даже со здоровой ногой наши силы были неравны. Генрих поднял меня, посадил на лошадь и посмотрел так сурово, что в первый раз в жизни я решила с ним не связываться и не спорить. К тому же, после прикосновения Генриха я все еще дрожала. И эта дрожь была вызвана не болью, а чем-то большим. Это он так действовал на меня. Тогда, сидя на его лошади, я поняла, что теперь мое сердце будет биться в унисон с его дыханием.

Генрих отвез меня в замок и поместил в самые уютные покои. Он окружил меня заботой, которой я раньше не видела. Любимый больше не приставал ко мне со своими правилами, только все заходил и спрашивал, как я себя чувствую, приносил фрукты и цветы из королевского сада.

Когда прошла неделя, а я все еще не могла стоять самостоятельно, то в порыве гнева заявила Генриху, что его лекарь ни на что не годится. Тогда любимый спросил, что мне нужно, чтобы поправиться.

Я думала, что он говорит не серьезно, но решила подыграть и назвала те травы, из которых можно было приготовить мазь. На следующее утро он принес их. На его одежде кое-где висел репей, руки были исцарапаны, а сапоги были в грязи. Никогда бы не подумала, что он способен на такое. Испачкаться и выглядеть как оборванец из леса. Вот вам и Ваше правильное Величество. Но и это еще не все. Как оказалось, он весь вечер он провел за книгами: изучал ингредиенты, чтобы найти их.

Так постепенно моя оборона слабела, а Генрих все чаще и чаще приходил ко мне. Мы разговаривали обо всем. У нас было чувство, что мы знаем друг друга много лет. Иногда мы молчали, но и это не вызывало дискомфорта. С ним все было так, как надо.

Наши чувства разгорались с каждым днем, я больше не хотела швырять в него вещи. Напротив, мне хотелось самой к нему прикоснуться, держать его за руку и смотреть в его бездонные глаза. Генрих же искал повод побыть со мной подольше, звал прогуляться в саду или проведать его охотничьих собак.

Когда я поправилась окончательно, любимый предложил мне остаться во дворце. Он убедился, что я знаю толк в лекарствах, поэтому сделал меня придворной феей. Теперь я готовила снадобья для всего королевства. А чуть позже Генрих воплотил в жизнь свою мечту: создал приют, в котором монахини помогали всем нуждающимся и при помощи моих лекарств лечили людей. Так что теперь нас объединяла не только любовь, но и общее благое дело.

Нашему счастью не было предела. Рассудительный и справедливый Генрих успокаивал бурю внутри меня. Я чувствовала, что он единственный, кого я могу уважать. Мне тяжело не спорить с людьми, но спорить с ним мне больше не хотелось. Мне хотелось быть рекой, которая спокойно течет и огибает все препятствия. Он же говорил, что моя вера в него делает его лучше. Говорил, что когда я смотрю на него, ему кажется, что он может все. Вместе мы воплощали его идеи по улучшению жизни простого народа, как завещал его отец. Иногда мы часами сидели за шахматами и обсуждали самые смелые планы. Казалось, что во всем мире нас было двое.

Такое положение дел не нравилось его матери — старой королеве. Она неоднократно устраивала приемы, на которые приглашала знатных дам, готовых составить счастье Генриха, но он смотрел только на меня. Тогда его мать приняла самое ужасное решение, которое только могла. Она заключила сделку с колдуном.

Ворон-колдун наблюдает

После того как я снова сбежала из замка и меня нашел Генрих, мы долго болтали. Сидя на мягкой траве, мы вспоминали, как познакомились и как вообще все это начиналось. Генрих очень любит эту историю, потому что помнит, как я злилась и пыталась восстать против него.

— А помнишь, как ты всякий раз злилась, когда я заходил проведать вас с фрейлиной? Ты вечно твердила, что я раздражаю тебя своим занудством, что мешаю твоему творческому хаосу. Помнишь, как говорила, что я загоняю тебя в рамки своими… как это было? Дурацкими правилами? Ты даже говорила, что это из-за меня фрейлина матери плохо идет на поправку! Иногда твое упрямство доставляло немало хлопот. Но мне нравилось твое чувство свободы. Хотел бы и я ощущать его, — тихо говорил мне Генрих.

Я же все это время смотрела на небо, чтобы не покраснеть от тех моментов, когда я вела себя как самая настоящая вредина.

Для того чтобы прервать поток этих воспоминаний о противной Фрее, я вскочила и позвала Генриха собирать травы для новых снадобий.

— Ваше величество, нарви-ка мне полыни, сделаем настойку для фрейлин твоей мамы! — рассмеялась я и пошла собирать нужные мне травы.

Генрих улыбнулся мне, но полынь собирать не пошел. Вместо этого он нарвал целый букет ромашек, подошел ко мне и прошептал:

— Держи, резвая феечка. Вместо полыни я нарвал ромашек. С ними тебе не придется гадать, любит или не любит. Любит. Точно.

Я взяла букет и закружилась — настолько мне было хорошо. Генрих поймал меня и заключил в свои объятия:

— Душа моя, я хотел с тобой объясниться. Когда тебя нет рядом, мне не приходится уворачиваться от летящей в меня мяты. Из-за этого жизнь становится пресной и скучной. Доверишься ли ты мне и составишь ли мое счастье? Будь моей женой и королевой моих владений, милая Фрея, — смешинки уже плясали в глазах любимого.

— Конечно, конечно, я буду твоей женой, мое величество, и обещаю быть самой вредной женой на свете, чтобы ты смог отбиться от любой напасти вне замка! — воскликнула я и поцеловала Генриха, — но как же быть с порядками, твоей мамой, моим происхождением, моим характером?

— Это я беру на себя. Не беспокойся ни о чем.

Я обняла любимого, и мы долго стояли под сенью дуба. Но уже начало смеркаться, поэтому Генрих сказал, что пора идти в замок, скоро подадут ужин. Счастливые, мы взялись за руки и пошли через луг, оставив позади дуб, который был свидетелем нашей сказки, нашей истории любви.

К сожалению, свидетелем нашего счастья был не только дуб, но и черный колдун, который давно положил на меня глаз. Он нашел темный гримуар, в котором было написано, что черную магию можно усилить кровью потомственной волшебницы. Колдун узнал, что свой дар я получила от женщин своего рода, и теперь в его честолюбивых мечтах я была его рабыней.

У него созрел коварный план. Темный маг думал, что я вернусь домой, и он обманом вынудит меня выйти за него замуж. Но тут в дело вмешалась любовь, и я осталась с Генрихом.

Тогда колдун стал выслеживать меня. Каждое утро чернокнижник оборачивался вороном и летал вокруг замка. Он ждал удобного момента, чтобы похитить меня и воплотить все свои темные мечты. Когда я выбежала со двора и помчалась к дубу, колдун последовал за мной, уселся на самой высокой ветви и подслушал наш разговор.

Признание Генриха никак не входило в планы колдуна. Он боялся моего любимого, хоть сам и обладал магической силой.

— Генрих и Фрея поженятся. Этого я не планировал. Слизни на их голову! Теперь, чтобы мой план был исполнен, мне придется заручиться поддержкой сильного союзника, — подумал колдун.

Он взмыл в небо и полетел к замку. Ему нужно было попасть в покои старой королевы Хельги.

Старая королева и колдун

Старая королева услышала карканье ворона за окном и впустила его в свои покои. Она была недовольна тем, что колдун позволил себе такую наглость. Обычно Хельга сама посылала к нему служанку и встречала его у черного хода.

— Что привело тебя сюда, колдун? Ты забыл о приличиях? — Хельга смерила презрительным взглядом неказистого колдуна.

Он был высок, но очень неприятен. У него на лице было написано все, что он так отчаянно пытался скрыть. Небольшая проплешина уже заняла почетное место на его голове, длинный крючковатый нос будто норовил влезть не в свое дело, а губы были всегда сжаты в тонкую полоску. Когда колдун смотрел на вас, вам казалось, что рядом с вами шевелится какая-то мерзость — настолько даже один его взгляд был противен. Гнилой человек с темной душой, что тут скажешь.

К нему за помощью обращались лишь те, кто потерял свою честь и душу, потому что каждый знал, что темный маг сделает то, что не позволит себе ни один лекарь и волшебник. Он помогал падшим женщинам избавляться от плода, младшим братьям получать наследство, устраняя старших детей, готовил одурманивающие зелья и проводил опыты над животными. Если вы увидите кошачью лапку в колбе на полке над его столом, считайте, что вы еще ничего толком и не видели. И этот человек задумал сделать меня своей рабыней, чтобы быть еще сильнее.

— Моя госпожа, я принес вам печальные новости. Я сам обо всем услышал и решил сразу доложить вам. Ваш сын сделал предложение этой простолюдинке. Теперь они хотят пожениться втайне от вас.

Старая королева пришла в бешенство. Она швырнула свое карманное зеркало в стену и прошипела:

— Не бывать этому! Мой сыночек, мой мальчик останется со мной! И он никогда не попадет в лапы этой хищницы! Наверняка она опоила его своим зельем, поэтому он и ест с ее руки, как верный пес!

Хельга начала расхаживать по комнате и бормотать. Колдун молча ждал, пока она обратится к нему. В его голове уже был готов целый план.

— И что же нам теперь делать, колдун? — Хельга была похожа на быка, готового нанести удар.

— Моя королева, если позволите, я уже нашел выход из положения. Я приготовил снадобье, которое вам нужно незаметно подлить в бокал Генриха. После ужина вы отправитесь к нему в покои и скажете, что запрещаете ему жениться на этой уличной девке. Он, конечно же, не согласится, тогда вам нужно будет сказать ему: “Я проклинаю тебя, сын мой! Отныне все, кого ты полюбишь всем сердцем, будут страдать”. Из-за снадобья ваше проклятие не будет иметь силы, но он об этом не узнает. Чтобы не навредить своей феечке, Генрих откажется от нее и будет навеки вашим, — колдун выпалил все это на одном дыхании, глаза его светились от восторга.

— А что же достанется тебе, колдун? Ведь ты помогаешь мне не просто так, — спросила Хельга.

— О, моя госпожа. Я заберу себе Фрею и сделаю ее своей женой. Так вы навсегда избавитесь от нее, а Генрих не захочет быть с ней, даже если она приползет к нему на коленях.

— Отличный план, колдун. Хоть я тебя и презираю, но в кознях тебе нет равных. Давай сюда свое снадобье, — сказала Хельга и протянула руку к колдуну.

Проклятие матери

Мы успели вовремя, поэтому никто, как мы думали, не заметил отсутствия Генриха. Все заняли свои места. Я, как всегда, сидела в самом конце стола, подальше от любимого, зато на виду у его “прекрасной” матушки.

Фрейлины пытались понравиться Генриху. Приглашенные гости старались показать свой статус и размер богатства, а старая королева завела свою любимую песню:

— Генрих, сын мой, скоро лето подойдет к концу, а ты так и не сделал предложение ни одной из принцесс. В чем дело, мой мальчик, неужели твое сердце не дрогнуло при виде одной из них? — старая королева положила ладонь на руку Генриха, но он поспешно ее убрал.

— Матушка, не переживайте. Мое сердце уже бьется ради самой прекрасной женщины на свете. И я как раз хотел поговорить с Вами после ужина. Вы не составите мне компанию на прогулке в саду? — Генрих улыбнулся матери.

Несмотря ни на что он верил, что мама не будет препятствовать его счастью.

— Конечно, Генрих, я прогуляюсь с тобой в саду, — процедила старая королева сквозь зубы, и в ту же минуту грянул гром.