Тайный знак судьбы

Старик со шрамом через все лицо протягивал ей глиняный сосуд. Соня увидела донышко, на котором отчетливо виднелись буквы: «Made in China».

– Мне не нужно, мне ничего не нужно! – проговорила Соня, отталкивая «амфору», но ее не слушали.

– Настоящая греческая амфора! – повторял старик. – Я нашел ее под водой! Она пролежала на дне две тысячи лет! А может быть, даже две с половиной тысячи! Купите ее, леди, вы не пожалеете! Где еще вы можете найти такую драгоценность? Всего десять долларов, леди! Только десять долларов…

Соню хватали за рукав, толкали, тянули в сторону, кричали в ухо, зазывали, совали в лицо тарелки, чашки, бусы из ракушек, сувениры. Она уже пожалела, что сунулась на рынок, и думала, как бы унести отсюда ноги. Не забывая крепко придерживать сумку с деньгами, Соня шарахнулась в сторону, пробежала мимо прилавков с фруктами, вдохнула аромат всевозможных пряностей, миновала лоток с пучками травы, на котором было написано неверной рукой по-английски «чай». Что-что, только не чай напоминали эти веники.

Соня обогнула лоток и оказалась в маленьком тупичке, где стояло несколько столиков и пожилой грек варил кофе в горячем песке, прямо тут, на улице. Он кивнул Соне на столик, и она села, благодарно ему улыбнувшись. Через пять минут перед ней стояли высокий запотевший стакан с водой и крошечная чашечка кофе. Вода подействовала освежающе, а от кофе ушла пелена, что стояла перед глазами с самого утра, и боль в висках от бессонной ночи. Все предметы стали ярче, а звуки – слышнее. Соня с усмешкой подумала, что сейчас она разглядела бы те две звезды, что показывал ей Алекс вечером. И даже вспомнив об Алексе, Соня не почувствовала привычного раздражения.

Посидев минут двадцать, она вспомнила, что капитан не советовал ей задерживаться – дескать, если все пассажиры на борту, то они пополнят запас питьевой воды и продуктов, да и поплывут в более тихое место. Соня расплатилась с хозяином кафе и отправилась к пирсу. Но пошла не через рынок, а в обход – не хотелось, чтобы снова кричали в ухо и совали в руки всякую ерунду.

И вот, почти миновав шумный рынок, она наткнулась на смуглого чумазого мальчишку. Точнее, он сам выскочил ей наперерез и затараторил быстро-быстро, коверкая английские слова:

– Леди, купите сувенир! Очень хорошая вещь, очень старая и ценная! Всего десять долларов, леди!

– Не нужно, – Соня махнула рукой, – дай пройти!

Но мальчишка и не думал уступать ей дорогу. Подтянув сползающие драные шорты, он придвинулся ближе.

– Леди, вы непременно должны купить это! Я – круглый сирота, я сегодня еще ничего не ел, на эти деньги я куплю обед для себя и маленькой сестренки!

Он помахал перед Соней какой-то пластинкой. Будь это еще сегодня утром, Соня оттолкнула бы мальчишку и прошла мимо. Но сейчас, после чудесного кофе, все ее чувства обострились, и она схватила мальчишку за руку, чтобы рассмотреть странный предмет.

На грязной ладони лежала прямоугольная пластинка размером примерно шесть на два сантиметра, бурого цвета и непонятно из какого материала.

Мальчишка выдернул руку, и пластинка оказалась у Сони. На ощупь она была шершавая и очень тяжелая. Соня сжала ее в руке и вдруг почувствовала, что не хочет расставаться с этой вещью. Она не успела еще удивиться своему странному желанию, как малолетний прохиндей уже все понял и заверещал:

– Покупайте, леди, всего пятнадцать долларов!

– Ты же только что просил десять! – Соня опомнилась и крепче прижала к себе сумку.

– Леди, я должен кормить младшую сестренку! – завел привычное мальчишка.

Соня открыла кошелек, не доставая его из сумки, и вынула первую попавшуюся купюру. Это оказалась двадцатка.

– Держи, тебе повезло! – сказала она.

Мальчишка схватил деньги и исчез, как не было. Соня удивленно посмотрела по сторонам, но расслабляться было некогда. Расстояние до яхты она преодолела почти бегом. Матрос уже стоял на пирсе и крутил головой, высматривая ее.

В коридоре возле каюты Соне встретилась Марианна.

– Купили что-нибудь? – осведомилась она.

– Да нет. Так, кофе выпила на берегу.

– Алекс сказал, что на рынке пить ничего нельзя, – Марианна поджала губы, – ни чай, ни кофе, потому что они стаканы не моют…

«Да пошла ты куда подальше вместе со своим Алексом!» – Соня поскорее проскочила в каюту, чтобы Марианна не смогла прочитать эту мысль по ее лицу.

Смуглый чумазый мальчишка брел по пыльному, залитому солнцем переулку, поддавая ногой пустую консервную банку. Настроение у него было отличное: он заработал сегодня очень приличные деньги, так что может поехать в соседний городок и купить там игровую приставку, на которую уже давно с вожделением посматривал.

Он даже намекнул старшему брату, что хотел бы получить такую приставку в подарок на свой день рождения, но брат, как обычно, ответил коротко:

– Перебьешься!

Так что рассчитывать, как всегда, приходилось только на свои собственные силы.

Ну вот, теперь он заработал недостающие деньги…

Впрочем, слово «заработал» не вполне подходило к происхождению этих денег – сперва он украл у какого-то чокнутого иностранца дурацкую штуковину и тут же сумел продать ее глупой леди с гулета. Туристы все глупые – покупают разную дрянь, да еще платят за нее приличные деньги. Мальчишка рисковал, когда крал безделушку, так что можно сказать, что и заработал эти деньги. Теперь он просто радовался жизни.

Радовался солнцу, и легкому ветерку, дующему с моря, и шуршащим в кармане деньгам… Но тут прямо перед ним словно из-под земли вырос смешной лысый коротышка с темными выпуклыми глазами. Коротышка еще ничего не успел сказать, но мальчишка каким-то шестым чувством понял, что его ждут неприятности. Причем большие неприятности.

Мальчишка привык доверять своему шестому чувству. Оно не раз выручало его в трудных обстоятельствах, не раз спасало от трепки или каких-то более серьезных неприятностей. Так что он не стал раздумывать, не стал дожидаться, пока коротышка сообщит о своих намерениях, а резко развернулся, сложился пополам, как будто собирался нырнуть со скалы, и бросился прочь, не разбирая дороги…

В этом была его ошибка.

Не успел мальчишка пробежать и пяти шагов, как налетел на что-то твердое.

Точнее, на кого-то.

Мальчишка распрямился, чтобы разглядеть это препятствие, и увидел сутулого типа в куртке армейского образца, чересчур теплой для жаркого греческого сентября. Еще у этого типа были темные волосы, завязанные в хвост, и узкие злые глаза.

Сутулый тип схватил мальчишку за ухо жесткими, как клещи, пальцами. Мальчишка попытался вырваться, но из этой попытки ничего не вышло.

– Извините, сэр… – пролепетал он специальным тонким голоском, который использовал, чтобы разжалобить иностранных туристов. – Извините, я не хотел вас задеть… я плохо вижу… отпустите мое ухо, сэр, мне очень больно!

– Отдай то, что тебе не принадлежит, – и я тебя отпущу! – проскрипел сутулый и еще больнее прихватил ухо.

– Не знаю, о чем вы говорите, сэр! – жалобно проговорил мальчишка. – Вот вам крест, не имею понятия!

– Лучше отдай! – повторил сутулый и протянул свободную руку лодочкой. – Отдай по-хорошему, не зли меня!

– Правда, пацан, лучше ты его не зли! – раздался за спиной мальчишки другой голос.

Он извернулся, насколько позволяло ухо, и увидел того коротышку, из-за которого бросился бежать. Коротышка стоял позади, так что если бы даже каким-то чудом удалось вырваться из рук сутулого, бежать все равно было некуда.

– Отпустите меня, господа! – захныкал мальчишка. – Я круглый сирота! Я три дня не ел! Мне нужно кормить не только себя, но и мою маленькую сестренку!

– Прибереги эту туфту для туристов, – насмешливо проговорил коротышка. – На нас такая муть не действует.

Мальчишка понял, что коротышка прав – эти двое ничуть не похожи на дураков-туристов с круизных лайнеров или нарядных яхт. Тогда он решил применить другой метод и прошипел, как разъяренная кошка:

– Отпустите меня, козлы! Вы не знаете, с кем связались! Мой брат – Власис по кличке Джокер, он самый крутой дилер на этом острове! Он с вами разберется!

– Ох, как страшно! – насмешливо протянул сутулый. – У меня прямо поджилки трясутся! Ты слышал, Луиджи, – брат этого шпаненка сам Власис, первый парень в этой деревне!

Лысый коротышка зашелся хриплым смехом, а отсмеявшись, проговорил:

– Ну все, повеселились, и хватит. Давай для начала отрежем ему уши – все равно они ему без надобности, раз он не слышит, о чем его просят по-хорошему.

С этими словами он достал нож – хороший, настоящий, с длинным широким лезвием и удобной ребристой рукояткой, без лишних наворотов.

Теперь мальчишка по-настоящему испугался.

– Господа, – залепетал он прежним жалобным голосом, – я сделаю все, что вы скажете… все вам отдам… вы только скажите мне, что вам нужно!

– Ты украл одну вещь у нашего друга, – проговорил сутулый тип. – Отдай нам ее – и мы тебя отпустим.

– Ах, вы говорите о той дурацкой пластинке, которую я вытащил у лоха? – догадался мальчишка.

– Да, именно о ней! – и сутулый снова протянул руку.

– Но у меня ее нет… – выдохнул мальчуган. – Честное слово, у меня ее нет!

– Ты ему веришь, Луиджи? – с сомнением в голосе протянул сутулый.

– Верю! – отозвался коротышка, размахивая ножом. – Он смышленый парень и не стал бы врать нам с тобой. Он знает, что это не приведет ни к чему хорошему.

– Ваш друг говорит правду, сэр! – подхватил мальчишка. – Я не стал бы врать таким серьезным господам! Ни за что не стал бы врать! У меня правда нет той штуковины!

– Куда же ты ее дел? Показывай сейчас же и не говори, что выбросил ее в море, я тебе все равно не поверю!

– Нет, сэр, я ее не выбросил! Зачем выбрасывать? Я ее продал! Честное слово, я ее продал!

– Продал? – Сутулый сверкнул глазами и переглянулся со своим напарником. – Ты слышал, Луиджи? Этот маленький поросенок продал нашу вещь! Что нам с ним сделать – содрать с него шкуру? Сварить его в масле? Порезать на мелкие куски?

– Постой, – подал голос коротышка, – может быть, еще не поздно что-то сделать… – Он ткнул мальчишку кулаком в бок и спросил: – Кому ты ее продал, придурок?

– Я продал ее иностранной леди… – прохныкал мальчишка. – Она заплатила мне десять долларов…

Коротышка еще раз ударил его, на этот раз в живот, мальчишка вскрикнул и выпалил:

– Ой, простите, не десять – двадцать… если хотите, я отдам вам эти деньги…

Он полез в карман, но сутулый крутанул ухо и прошипел:

– Подавись своей двадцаткой! Лучше скажи, что это за леди, откуда она…

– Обыкновенная леди, – поспешно выложил мальчишка. – Туристка небось, богатая… выложила двадцатку и глазом не моргнула… с одной из тех яхт, которые пристают к берегу…

– С яхты? – переспросил сутулый. – С какой яхты?

– Я не помню…

– А ты постарайся вспомнить. Для своего же блага.

Голос у сутулого был такой спокойный, такой безразличный, что мальчишка перепугался еще больше и принялся рыться в своей памяти так, как будто от этого зависела его жизнь. Впрочем, она от этого и правда зависела.

Он вспомнил, как та женщина спустилась к пирсу… как прошла мимо военного катера, подошла к сходням и поднялась на красивый двухмачтовый корабль…

– Это был гулет! – выпалил мальчишка. – Двухмачтовый туристский гулет…

Он еще сильнее напряг память, вспомнил название, выведенное медными буквами на носу гулета, и с гордостью проговорил:

– Это был гулет «Принцесса Селина». А теперь отпустите меня, сэр!

– Погоди-ка, – процедил сутулый. – Ты мне еще не все рассказал. Как выглядела та женщина?

– Как выглядела? – Мальчишка задумался. – Обыкновенная туристка… как они все выглядят?

Для него все туристы были на одно лицо, ну разве что женщины отличались от мужчин, да и то не слишком: все мужчины щеголяли в шортах, а некоторые женщины носили юбки. А так – все тупые, богатые бездельники, у которых так легко выманивать деньги…

– Все же, как она выглядела? – настаивал сутулый. – Блондинка или брюнетка? Молодая или старая? Толстая или худая?

– Старая! – не задумываясь ответил мальчишка. – Как Мелина из продуктовой лавки, ей уже скоро тридцать!

– Вот как? – Сутулый усмехнулся уголком губ. – Значит, скоро тридцать? А насчет остального?

– Ничего себе, – проговорил мальчишка, немного подумав. – Похожа на принцессу Пакахонтас из мультфильма!

– Брюнетка, значит, – подал голос коротышка.

– Точно, брюнетка! – подтвердил мальчишка, вспомнив, как ветер подхватил волосы той женщины, облепив ее лицо. – И волосы такие же длинные… только глаза темнее, и такая… – он обрисовал в воздухе руками волнистый силуэт.

– Фигуристая, значит, – добавил коротышка. – Ну, такую найти будет нетрудно. Среди этих сушеных старых селедок молодая женщина не затеряется.

– А теперь отпустите меня, господа! – заныл мальчишка. – Я вам рассказал все, что знал… вы же мне обещали…

– Мало ли, что мы тебе обещали. – Сутулый выразительно переглянулся с напарником поверх головы мальчишки. – Никогда не верь тому, что тебе обещают!

И тут мальчишка завизжал так громко, что две горлинки, хлопая крыльями, взлетели со старой оливы.

Сутулый тип от неожиданности ослабил хватку, мальчишка нырнул под его руку, высвободив ухо, и, петляя, как заяц, бросился в дальний конец переулка – туда, где в просвете между домами синело море.

Коротышка дернулся было за ним, но понял, что это бесполезно, и махнул рукой.

– Черт с ним, – проговорил он, покосившись на своего напарника. – Пусть живет. Он, по всему видать, парень не болтливый. Напоминает меня в таком же возрасте…

– Только мертвые не болтают, – недовольно протянул сутулый. – Впрочем, черт с ним, нам все равно некогда за ним бегать – нам нужно найти ту женщину с гулета…

Оказавшись в каюте, Соня положила пластинку на столик у кровати. На вид ничего особенного – грязная пластинка, покрытая бурой коркой. Только необычно тяжелая для своих размеров. Соня поскребла ее ногтем, и тут же посыпались какие-то крошки и пыль. Она решилась и вымыла странную вещицу под краном с мылом, затем тщательно просушила. Вода в раковине была черная, и на полотенце остались грязные разводы. Соня покрутила пластинку перед глазами и протерла ее ваткой, смоченной французскими духами, больше ничего подходящего у нее не было. Духи почти кончились, а пластинка осталась какой была.

Соня и сама не понимала, для чего возится с этой безделушкой. Столько времени потратила и денег. Не в том она положении, чтобы долларами разбрасываться. Начальник еще, может, рассердится, что она в отпуск ушла накануне важного заказа, и вообще с работы уволит. С палубы уже слышался гонг на ланч, а Соня все не хотела признать, что мальчишка ее просто надул. Она перебрала косметичку и наткнулась на пузырек жидкости для снятия лака.

– Рискнем! – произнесла Соня вслух и расстроилась – от одиночества она уже стала разговаривать сама с собой, а это ни к чему хорошему привести не может.

Щедрой рукой она плеснула жидкости на пластинку, и через некоторое время от той отвалились многолетние наслоения. Соня протерла пластинку мягким полотенцем и обомлела.