Помоги проекту - поделись книгой:
– Бум! – воскликнул Пайкел.
– Как ты считаешь, их россказням можно верить? поинтересовался Андрус, в очередной раз покосившись на необычного однорукого садовника.
– Каким именно: о том, что они кругами ходили под землей и только сейчас вылезли, чтобы подышать воздухом? Да, мне и раньше приходилось слышать такие истории. Половина жителей Мирабара – дворфы, и половина этих дворфов сто лет не бывала на поверхности. Многим это просто не надо, и все.
– Мы думаем, что они зарылись под землю во времена Женги, – сообщил Андрус. Капитан имел в виду короля-колдуна, который много лет назад правил соседним государством Вааса и терроризировал окрестные земли при помощи армии монстров и «воздушного флота» драконов.
– Да уж, самое время было спрятаться под горой, я так думаю, – заметил Айвен, который хорошо знал всю эту историю.
– Тебе они не показались немного странными? – спросил Андрус.
– Еще какими странными!
– Хи-хи-хи, – изрек Пайкел.
– Точно-точно, а уж я‑то знаю, что такое странности, – ядовито добавил Айвен, глядя на брата.
– Итак, следует внимательно наблюдать за этими существами, – решил Андрус. – Мы поняли друг друга?
– Ага.
– И прошу тебя, позаботься, чтобы они немного привели себя в порядок, прежде чем предстать перед королем в следующий раз.
– Что? Ну уж нет! – воскликнул Айвен, и Андрус озадаченно посмотрел на него. – Самая грубая ошибка, которую только можно совершить, – пояснил Айвен, – это предложить помыться дворфу, который всю жизнь провел под землей.
– О-о-о, – пробормотал Пайкел.
– А этот клан именно из таких, поверь мне, – продолжал Айвен.
Капитан Андрус ухмыльнулся.
– Ладно, тогда сделай все, что сможешь. Войди к ним в доверие, подружись с ними, узнай, что у них на уме. Потом доложишь мне.
– Договорились.
– Ну-ну, – вмешался Пайкел, погрозив гостю пальцем и качая головой.
Капитан Андрус нахмурился и в недоумении перевел взгляд с одного брата на другого.
– Он хочет сказать, что это
– Бум! – воскликнул Пайкел. Капитан Андрус засмеялся и кивнул, а однорукий садовник издал не слишком приличный звук. – Хи-хи-хи.
После пятидневного перехода из Хелгабала Безуба Языкастый и его шайка чумазых дворфов, следуя на запад, достигли каменистого перевала через горы, называемые Галенскими, что отделяли Дамару от диких и опасных земель Ваасы.
На пятый день маленький отряд до поздней ночи карабкался в гору, следуя по тропам, которые дворфы тщательно и незаметно для посторонних отметили ранее, когда спускались вниз.
Они добрались до широкого плоского камня к восходу полной луны, и Безуба, выйдя на открытое место, принялся размахивать факелом. На скалистом обрыве появились часовые с арбалетами; один выстрел из такого арбалета мог бы отшвырнуть Безубу до самого Хелгабала.
– А, это ты, Безуба, – прогремел сверху раскатистый голос. – Выходит, ты видел этого безмозглого короля?
– Ага, и они такие шимпатишные шо швоей королевой, прямо как на картинке, – ответил Безуба.
– Никаких проблем?
– Никаких.
– Значит, мы теперь граждане Дамары, так? Верные дворфлинги придурковатого короля, – произнес громкий голос.
– А может, он возьмет нас в свою армию. Захватим Ваасу, а? – вступил в разговор другой раскатистый голос, и это замечание вызвало взрыв хохота на утесах; рассмеялись и Безуба, и его товарищи, которые тоже вышли на открытое место.
– К вам гости! – крикнул первый невидимый часовой.
– Опять она?
– По-моему, так.
Безуба посмотрел на своих спутников и пожал плечами, но те промолчали. Разумеется, им не очень-то хотелось впускать подобную персону к себе домой, но, в конце концов, она щедро заплатила им золотом и бриллиантами за последний груз кровавого камня и пообещала, что на этот раз вернется с новой партией ценностей.
– Ладно, открывайте дверь, впустите меня! – крикнул Безуба. Едва он успел договорить, как массивный валун задрожал, сдвинулся с места и открыл вход в темный глубокий туннель – ворота в подземный комплекс под названием Плавильный Двор.
Безуба вошел, остальные последовали за ним. Едва они успели сделать двадцать шагов по коридору, как огромный камень у них за спиной встал на место и наглухо закрыл вход в пещеру.
– Пошли туда, где потолки повыше! – пожаловался один из оборванцев, когда они шагали по туннелю. – Мне кажется, здесь я себе башку разобью!
– Да, слишком долго это было, – отозвался второй. – Слишком уж долго!
– Пока не вштретимщя ш дроу и не выпроводим ее, оштаемся нижорошлыми, поняли? – приказал Безуба, и его подчиненные хором застонали. Предводитель «дворфов» вздохнул. Он тоже испытывал сильное неприятное ощущение. В конце концов, прошло больше десяти дней.
– Так и быть, но только на шегодняшнюю ночь! – согласился он, сворачивая в относительно широкий коридор. Остальные восторженно завопили.
Вскоре так называемые дворфы добрались до просторной пещеры с высокими потолками. Там они сбросили плащи, штаны, кольчуги и сапоги. Обычно они носили другую, магическую одежду и оружие, но вовсе не собирались появляться в Хелгабале со своими сокровищами.
Безуба первым скинул одежду. Он привалился спиной к стене, снова вздохнул и погрузился в себя, взывая к знакомой магии.
Тело его начало содрогаться, его сотрясали конвульсии; трещали кости, лопались сухожилия. Остальные «дворфы» тоже стонали от боли, но это была сладостная боль, потому что они знали, чем она закончится.
Наконец он вздохнул снова, на этот раз с облегчением, и оторвался от стены. Рост Безубы теперь составлял больше двенадцати футов, и он очень походил на высокого, но тощего горного великана. Он удовлетворенно ухмыльнулся своим сородичам-спригганам, которые как раз завершали превращение, принимая привычный и удобный облик.
– Как хорошо потянуться, – заметил Комтодди, лучший воин клана.
– Ага, – отозвался Громмболлус. – Сколько у нас времени?
– Я бы не прочь вздремнуть в таком виде, – сказал Комтодди.
– Никаких «вздремнуть», – отрезал Безуба. – Сыграйте музыку, спляшем джигу, а потом спускаемся в зал для переговоров.
– Тьфу, чтоб мне пропасть! – проворчал Громмболлус.
– Ладно, те, кто не хочет болтать, могут отправиться наружу и охранять вход, – проявил снисхождение Безуба, и в ответ раздались радостные вопли и аплодисменты. Комтодди взял два тяжелых камня и начал молотить ими по толстой деревянной двери, находившейся в дальней части пещеры. Гиганты-спригганы пустились в пляс, подпрыгивая и выделывая нелепые коленца – кошмарное зрелище для представителя цивилизованной расы, особенно если учесть, что грязные волосатые твари по-прежнему оставались голыми.
– Какие отвратительные маленькие создания; даже среди дворфов таких редко встретишь, – произнесла королева Консеттина, когда они с королем Ярином той же самой звездной ночью направлялись в свои личные покои.
– Ты опять за свое? – раздраженно воскликнул Ярин и пробормотал еще что-то, весьма напоминавшее непристойную брань. Не глядя на королеву, он махнул рукой.
– Но камни чудесной огранки, так мне сказали, а золота никогда не бывает много, – продолжала женщина с искусственным смехом. На самом деле она была равнодушна к драгоценностям, и король это прекрасно знал, тем более что у обоих имелось более чем достаточно и золота, и украшений, и прочих предметов роскоши.
Король Ярин резко развернулся и окинул супругу ледяным взглядом.
– А воины! – выпалила она, неправильно истолковав его недовольство. – Насколько мне известно, дворфы – превосходные воины…
– Мне совершенно наплевать на то, что тебе известно или неизвестно, моя дорогая, – процедил Ярин.
Консеттина сглотнула ком в горле, удержалась от необдуманного ответа и взяла себя в руки. «Итак, снова начинается», – подумала она. Королева огляделась, чувствуя себя загнанной в угол, потом прибегла к единственному известному ей средству и начала снимать королевское одеяние. Лишь надежда на появление наследника могла смягчить Ярина, когда он находился в подобном настроении. Королева принялась развязывать шнурки на платье.
– Этот сундук с драгоценностями произвел на меня большое впечатление, – солгала она.
Ярин презрительно фыркнул.
– Может быть, на этот раз… – начала Консеттина.
– На этот раз? – взревел Ярин. – На этот раз? А чем этот раз отличается от сотни других? Сколько лет уже прошло, идиотка? Тьфу!
Он сорвал с головы корону и швырнул ее через всю комнату, потом с гримасой отвращения отвернулся от жены и упер руки в бока.
– Выходит, все бабы в этой проклятой стране бесплодны?! – взвизгнул он. Разумеется, он волновался вовсе не из-за всех, а только из-за некоторых. Консеттина была седьмой женой короля Ярина. Он развелся с первыми четырьмя после того, как у них не получилось произвести на свет наследника; однако поговаривали, что по крайней мере две женщины позднее родили детей новым мужьям.
Эти слухи, раздражавшие короля Ярина, ставили под сомнение его мужественность, поэтому пятой и шестой женам повезло меньше. Одну обвинили в предательстве, вторую – в том, что она убила собственного новорожденного ребенка. Дворцовые сплетники утверждали, что эти обвинения не имели под собой совершенно никаких оснований.
Их настоящее преступление состояло в неспособности дать наследника королю Ярину, и наказание за это преступление исключало дальнейший конфуз для монарха в виде новых отношений… и детей.
Он обессмертил двух предпоследних королев в виде безголовых статуй, установленных в дворцовых садах. На самом деле гильотину соорудили специально для Дриеллы, предшественницы Консеттины, после заминки с казнью пятой королевы. Топор палача угодил ниже, чем следовало, и застрял в позвоночнике несчастной женщины.
Иногда, когда ветер дул со стороны садов, Консеттине казалось, что она слышит отголоски пронзительных воплей умирающей.
– Я никогда не смогу родить тебе ребенка, если мы не будем пытаться, – произнесла Консеттина, глотая слезы. – И, по-моему, эти попытки тебе не противны; почему бы нам не постараться еще немного?
Она осмелилась положить руку на плечо мужа и почувствовала, как он напрягся от ее прикосновения. Однако король не прикрикнул на нее, не обернулся, чтобы злобно глянуть. Консеттина начала осторожно массировать плечи стареющего короля, и постепенно он расслабился.
Вскоре ей удалось завлечь его в постель. Разумеется, она не рассчитывала зачать ребенка, но ей необходимо было поддерживать у короля хотя бы слабую надежду.
Выполняя супружеский долг, она пыталась изгнать из головы мысли о безжалостной гильотине.
Она отчаянно надеялась, что ее отец, лорд Коррадо Делказио из Агларонда, получит ее письмо и найдет какой-нибудь способ помочь ей.
Но эта мысль тоже наводила на Консеттину ужас. Написать подобное письмо было равносильно предательству, и кроме того, кому она могла доверять, кого могла попросить доставить такое письмо в город, находившийся за тысячу миль отсюда?
Она слушала пыхтение короля Ярина, но перед ее мысленным взором стоял окровавленный нож гильотины.
Спустя много часов после безумной «вечеринки» Комтодди и Безуба, снова приняв облик дворфов, сидели на камнях перед жрицей дроу. Стройная женщина была облачена в облегающее платье из какого-то полупрозрачного материала, напоминавшее творение трудолюбивого, но весьма развратного паука. Одежда практически не оставляла спригганам простора для воображения, однако их воображение сейчас было занято исключительно сундуком, который гостья поставила на пол у своих ног, и чары соблазнительной жрицы на них нисколько не действовали.
– Приветштвую тебя, гошпожа Чарри, – произнес Безуба.
Чарри Ханцрин, верховная жрица Дома Ханцрин, кивнула:
– Привет тебе, добрый дворф.
– Что ты принешла нам на этот раж, дроу? Этот шундук поменьше на вид.
Чарри рассмеялась, глядя на небольшой сундучок.
– На сей раз всего два предмета, – объяснила она, – но они представляют исключительную ценность.
– Ба, побрякушки – это побрякушки, только и вщего.
Чарри Ханцрин наклонилась и подняла крышку сундучка. Сопровождавшие ее женщины-дроу многозначительно ухмылялись с таким видом, словно сейчас ей предстояло сделать некое важное открытие.
– В обмен на это я хочу получить две тонны кровавого камня, добрый дворф, – заявила Чарри.
– Две
– О, не сомневайся, это и есть могущественное магическое оружие, – ответила Чарри Ханцрин. В сундучке лежали два ожерелья, усыпанных драгоценными камнями: серебряная цепочка прекрасной тонкой работы и толстая, тяжелая, безвкусная золотая цепь, украшенная крупными самоцветами.
Безуба пожал плечами. В отличие от дворфов, спригганы довольно равнодушно относились к драгоценностям. Но Безуба попытался изобразить восторг, потому что Чарри не знала правды о клане Крупнее.
– Очень шлавные, – прошепелявил он. – Так шама бы и нощила, а? Ты любишь кращивые штучки.
– Люблю, но эти вещи никак нельзя назвать хорошими, – заявила Чарри и захлопнула крышку в тот момент, когда Безуба протянул руку к ожерельям. – По крайней мере то, что поменьше.
Спригган в обличье дворфа поднял взгляд от пальцев, которые едва не прищемило крышкой, и недоуменно уставился на жрицу дроу:
– Выглядят хорошими.
– Ты видел короля и просил у него убежища? – спросила Чарри.
– Клан Крупнее из Дамары, – радостно ответил Безуба.
– И ты желаешь служить этому человеку?
Безуба сплюнул, и к ногам жрицы шлепнулся комок отвратительной зеленой мокроты.
– Выходит, в ваши цели не входит стать добрыми гражданами Дамары?
Поделиться книгой: