Помоги проекту - поделись книгой:
– Я мало что помню, – призналась она. – В мыслях неразбериха, и я совсем запуталась…
– Киммуриэль исправит это, – пообещал Энтрери.
– Но одну вещь я твердо знаю. – Она протянула руку, погладила мужчину по щеке, мокрой от слез. – Я знаю, что люблю тебя, Артемис Энтрери. Только тебя, и всегда буду любить тебя, и никогда не полюблю другого.
– Я люблю тебя, – ответил Энтрери и обнял женщину.
Еще совсем недавно он представить себе не мог, что когда-либо произнесет эти слова. Он не говорил их никому с раннего детства, лишь матери до того, как мать предала его. Он не думал, что это чувство – любовь – доступно ему.
Но это была правда: он полюбил, полюбил искренне и больше не боялся предательства. Это было так чудесно – не бояться.
Артемис Энтрери наконец узнал, что такое душевный покой.
Кэтти-бри взмокла от пота, едва не падала от усталости, но испытывала чувство глубокого удовлетворения. Она поднесла великолепный меч к своим огромным синим глазам, и в них отразились звезды, искрящиеся внутри нового клинка Сверкающего – теперь меч получил лезвие из стеклостали.
У Видрината был слегка изогнутый клинок, как и у Сверкающего, и поэтому больше подходил ему, чем Ледяной Смерти; кроме того, Кэтти-бри частично вернула оружию Дзирта защитные магические свойства. Но теперь у оружия был клинок Видрината, выкованный из стеклостали и наполненный крошечными звездочками, острее и прочнее всех других; никто не мог бы его сломать. Меч по-прежнему оправдывал свое имя, Видринат, «Колыбельная», потому что, повинуясь приказу владельца, впрыскивал в рану усыпляющий яд дроу.
«Подходящее оружие для Дзирта», – подумала Кэтти-бри, потому что он убивал противника лишь в том случае, если не оставалось иного выбора.
Она безмолвно поблагодарила Предвечного за то, что он наделил ее силой и способностью к прозрению, за то, что он показал ей истинное могущество главного горна Гаунтлгрима. Эти дары были сверхъестественными; ни один обычный горн, сколь угодно жаркий, не мог сотворить подобного. Это было не просто огненное щупальце, но древнейшая магия, дар божества, и поэтому Кэтти-бри обратилась к Предвечному со словами искренней благодарности.
Теперь она не сомневалась: ее план сработает, она сумеет заново вырастить Главную башню тайного знания в Лускане и спасти Гаунтлгрим.
С грохотом распахнулась дверь, и в зал ворвался Дзирт; за ним следовал Бренор в сопровождении толпы хохочущих подвыпивших дворфов.
– Что это ты здесь делаешь?! – воскликнул Бренор.
Дзирт подбежал к жене, и взгляд его был устремлен на меч.
– Видринат и Сверкающий, – объяснила Кэтти-бри, и Дзирт закивал: именно это он и ожидал увидеть, когда выбежал из тронного зала, словно безумный.
Он не произнес ни слова, просто взял у нее новый меч, поднял его, проверил, как он лежит в руке, почувствовал его могущество – могущество, которого он прежде не ощущал в оружии. Держа в руке этот клинок, чувствуя силу Видрината, Дзирт про себя удивился собственной победе над его прежним хозяином, Тиаго Бэнром.
Он перевел взгляд с крошечных звездочек на прекрасную женщину, от которой получил этот дар, и все темные мысли оставили его. Он прижал ее к себе.
А затем Дзирта охватил ужас: он испугался, что все это лишь иллюзия, обман, самообман, и снова несчастный почувствовал себя так, словно его засасывала неумолимая трясина. Мир никогда, никогда не будет таким, как прежде. Никогда ничто не будет в порядке.
Неужели он обнимает королеву демонов?
Глава 4
Морада Тополино
Два весьма дородных хафлинга топтались в конце пешеходной дорожки, обсаженной живой изгородью и выходившей на главную улицу богатейшего квартала города Дельфантл. Хафлинги старались принять небрежный вид, несмотря на то что весь город знал, кто они такие и чем занимаются. Они неумело притворялись, будто болтают друг с другом, а сами непрерывно обшаривали взглядами улицу.
Реджис ухмыльнулся при виде охранников. Они с другом выглядывали из-за угла таверны, расположенной дальше по улице.
– То самое место? – спросил Вульфгар.
– Морада Тополино, – подтвердил Реджис.
– Прошло пять лет, – напомнил ему Вульфгар. – Наверное, многое изменилось.
Реджис бросил на варвара суровый взгляд: он сейчас был не в том настроении, чтобы предаваться сомнениям.
– Доннола Тополино не менее хитра и изворотлива, чем Джарлакс, – довольно кислым тоном промямлил хафлинг. – Если Морада Тополино стоит на месте – а так оно и есть, – значит, она там.
Вульфгару захотелось ответить: «Ночи в Дельфантле наверняка долгие и темные…» Но варвар прикусил язык. Он и так уже сказал достаточно и недвусмысленно озвучил свое мнение насчет безграничной преданности Доннолы Тополино.
– Мы любим друг друга по-настоящему! – воскликнул Реджис, с тоской и нетерпением глядя на дом, где жила его возлюбленная.
– Когда-то я тоже так думал, – буркнул Вульфгар.
Реджис удивился: это был намек на Кэтти-бри. Тогда, давно, они не успели пожениться с Вульфгаром, потому что йоклол утащила его в Бездну.
– У нас все иначе, – возразил Реджис. – Доннола знает, что я рано или поздно вернусь. А тогда, много лет назад, мы считали тебя мертвым, Вульфгар, и отнюдь не без основания…
– Да знаю я, знаю. – Варвар махнул рукой и улыбнулся, желая дать понять, что искренне сожалеет о невольно вырвавшихся словах.
– Прошло столько лет, а ты все еще не можешь забыть, – вздохнул Реджис и вдруг ахнул. – Значит, поэтому ты ушел со мной? Тебе неприятно находиться рядом с Кэтти-бри и Дзиртом?
Вульфгар рассмеялся – вполне беззаботно.
– Нет, конечно же. Я сболтнул глупость насчет твоей возлюбленной… но только потому, что сейчас боюсь за тебя. В конце концов, несколько лет – срок немалый. Но я уверен, что напрасно беспокоюсь.
– То, что ты сказал, я много раз передумал сам, – признался Реджис. – Каждый день с того момента, как мне пришлось бежать из этого города, спасаясь от призрака Темной Души, я мечтал об этой минуте, о том, как вернусь к ней и заключу ее в объятия. – И Реджис снова взглянул на пресловутый дом. – Доннола была рядом со мной, когда я скакал по дорогам вместе с «Ухмыляющимися пони», ожидая назначенного дня; мысль о ней не оставляла меня все время, пока я добирался до Пирамиды Кельвина, а потом путешествовал через северные земли к Мифрил Халлу. Только воспоминания о ней поддерживали меня, когда мы с тобой заблудились в Подземье. – Он глубоко вздохнул, пару раз моргнул и прошептал: – Я так долго ждал этого момента и в то же время боялся его. Если ее там нет…
– Она там, – твердо произнес Вульфгар, снова удивив Реджиса. – Она там и ждет твоего возвращения.
– Но ты же сам только что сказал…
– Наверное, я не понял тебя. Я никогда прежде не слышал, чтобы ты так говорил о ней, но если твоя любовь к ней так глубока, тогда мне остается лишь верить в то, что ее любовь не менее сильна. Ты ждал бы ее до конца своих дней, верно?
Реджис улыбнулся и кивнул.
– Даже лежа на смертном одре, я смотрел бы в сторону двери, ожидая, что вот-вот повернется ручка и войдет
– Ну что ж, благодаря везению и могущественным друзьям ты можешь быть уверен: до этого не дойдет, – усмехнулся Вульфгар. – Идем, Редж… Паук Паррафин, найдем твою потерянную возлюбленную.
Вульфгар взял Реджиса за локоть и хотел было завернуть за угол, но остановился и пригляделся к нужному дому.
– Как ты думаешь, я туда влезу? – спросил варвар, рост которого достигал почти семи футов.
– Пригнись, – посоветовал Реджис. – И не садись в кресла с подлокотниками, потому что, боюсь, мы не сумеем извлечь твое могучее тело из их жадных объятий.
Смеясь, два непохожих и странных на вид товарища, один из которых был более чем в два раза выше и в три раза тяжелее другого, вышли на открытое место и направились к дому Морада Тополино. Когда они преодолели половину пути, стражники наконец обратили на них внимание и принялись в изумлении разглядывать незнакомцев.
Толстые хафлинги преградили друзьям дорогу, а из-за живой изгороди появились их товарищи; в руках у многих были заряженные арбалеты. Обитатели Морада Тополино, судя по всему, ждали нападения, и это встревожило Реджиса.
– Вы кто такие? – заговорил один из толстых охранников.
– Что нужно?! – одновременно рявкнул второй, но едва он успел произнести эти слова, как хафлинги с арбалетами разразились воплями: «Паук!» Двое, загораживавшие дорогу, тоже узнали Реджиса, и лица их озарили широкие радостные улыбки.
– Паук? – повторили оба, подходя ближе.
Реджис приветствовал их, назвал по имени одного, Донфеллоу, и все трое принялись дружелюбно пожимать друг другу руки и обниматься.
– Это мой друг Вульфгар, – представил Реджис своего спутника. Однако при этом он смотрел не на Вульфгара, а на многочисленных стражей, которые появились из укрытий. Кое-кто прятался в кустах, и он заметил их только сейчас.
– Мы должны быть начеку, – пояснил Донфеллоу в ответ на недоуменный взгляд Реджиса.
– Такова новая реальность Морада Тополино, – добавил второй стражник. – С той самой ночи, когда ты исчез, Бабушка Доннола не позволяет нам расслабляться. Она не желает, чтобы нас снова застигли врасплох.
– Этого не будет, ни за что! – с мрачной решимостью произнес Донфеллоу.
– Доннола, – прошептал Реджис, и лицо у него сделалось такое, словно он готов был разрыдаться от радости. Она жива!
– Бабушка? – хихикнул Вульфгар и толкнул локтем Реджиса.
– Это титул предводителя, он не имеет никакого отношения к семейному положению, – объяснил Реджис. Потом обратился к Донфеллоу: – Пожалуйста, не надо сообщать о моем приходе, ладно?
Стражник с подозрением уставился на него.
– Она помолвлена с кем-нибудь? – спросил Вульфгар, удивив всех. Однако это сразу объяснило просьбу Реджиса.
– А тебе какая разница?
– Разумеется, вы можете забрать все мое оружие, и мой друг останется здесь, но, прошу вас, разрешите мне появиться перед госпожой Доннолой без предупреждения.
Донфеллоу кивал и улыбался.
– Нет, – обратился он к Вульфгару. – Она никем не интересовалась в последние годы. – Он посмотрел на Реджиса. – Теперь я начинаю понимать, почему.
Вульфгар согласился подождать снаружи в компании стражников, а Донфеллоу повел Реджиса в здание Морада Тополино. В вестибюле их приветствовал еще один страж; там им пришлось подождать несколько минут, пока хафлинг бегал за магом по имени Ловкие Пальцы, тоже состоявшим в организации.
– Я же говорил, что вернусь, – с широкой ухмылкой произнес Реджис, когда на верхней площадке лестницы появился хафлинг-иллюзионист. Воспользовавшись заклинанием, Ловкие Пальцы в мгновение ока перенесся прямо к Реджису, и прежде чем гость сообразил, что происходит, его в очередной раз стиснули в объятиях.
– Я так рад снова видеть тебя! – воскликнул маг, охваченный неожиданно бурным ликованием. Ловкие Пальцы никогда особенно не любил Паука и уж точно не проявлял такой радости при встрече. С другой стороны, и врагами они не были, и именно маг помог Реджису бежать в ту кошмарную ночь, когда за ним пришел призрак Темной Души. Все же такое приветствие застало Реджиса врасплох, и недоумение отразилось у него на лице.
– Она так и не оправилась после той ужасной ночи, – серьезно объяснил Ловкие Пальцы.
– То есть после утраты Периколо, – догадался Реджис, но Ловкие Пальцы покачал головой.
– Разумеется, мы должным образом оплакивали Дедушку Периколо и похоронили его с почестями. Подобные потери причиняют горе, но они ожидаемы, и с ними можно смириться. Нет, мой старый друг, Доннола страдает не от горя, а от дурных предчувствий и безответной любви.
На несколько напряженных мгновений взгляды Реджиса и мага скрестились.
– Отведи меня к ней, – ровным голосом произнес Реджис, и Ловкие Пальцы кивнул.
– Ха-ха, вот это день сегодня выдался! – обратился к Вульфгару толстощекий старый хафлинг по имени Бристер-Биггус, протягивая ему очередной стакан виски.
Как только Реджис скрылся в особняке, стражники повели Вульфгара по лабиринту из живой изгороди, хотя он вовсе не казался лабиринтом рослому варвару, который был на два фута выше самых раскидистых кустов. Где-то примерно в середине лабиринта, миновав несколько сторожевых постов, они вышли на поляну, на которой стоял бочонок с краном. Почти сразу же к ним присоединились еще несколько хафлингов, и пирушка началась. Хафлинги передавали стаканы друг другу, но всякий раз, когда сосуд переходил из рук в руки, в нем оставалось меньше выпивки из-за того, что ее постоянно проливали – как будто бы случайно. Хафлинги беспрестанно чокались и даже завели импровизированную песню:
– «Э-э»? – обратился к Бристер-Биггусу Вульфгар после очередного припева, когда хафлинг хотел чокнуться с ним – и при этом коварно пролил на себя несколько капель спиртного.
– Ну, знаешь, это мы так, на месте сочинили, – рассмеялся Бристер-Биггус. – Потом подправим слова, когда дойдем до кондиции.
– За то, чтобы поскорее дойти до кондиции! – воскликнул Вульфгар и поднял свой стакан, чтобы чокнуться еще раз. При этом он заметил, что Бристер-Биггус снова как бы невзначай расплескал половину содержимого. Хафлинг, изображая пьяного, выливал в траву больше виски, чем вливал в рот.
Вульфгар понимающе усмехнулся, затем рассмеялся во весь голос. Словно из ниоткуда появилась грудастая девица и шлепнулась к нему на колени – и, разумеется, она принесла для него новый стакан, полный до краев.
– За то, чтобы дойти до кондиции! – проревел Вульфгар и опрокинул стакан, поданный Бристер-Биггусом. – За Паука! – заорал он еще громче и одним махом выпил виски, принесенное красоткой. – Еще!
И новая порция появилась словно по волшебству. Девчонка, сидевшая у него на коленях, начала подпрыгивать и подхватила песню. Казалось, вечеринка была в самом разгаре.
Но так только казалось.
Вульфгар также заметил, что хафлинги, действуя довольно ловко, дюйм за дюймом отодвигали Клык Защитника дальше от его руки, в кусты.
– Так скажи, давно ты знаешь нашего доброго г-г-господина Паука? – запинаясь, пробормотал Бристер-Биггус. Казалось, сейчас он упадет и захрапит.
Но так казалось лишь на первый взгляд.
– Сто лет, нет, больше! – заявил Вульфгар, и все рассмеялись, потому что для Тополино Пауку недавно исполнилось двадцать, а они знали этого парня – или знали о нем – большую часть его жизни.
– Двести лет! – вскричал Вульфгар и снова выпил. – Да-да, мы сложи… слажа… э-э… сражились? – Он смолк и с дурацким видом тряхнул головой. – Ага, мы вместе сражались с дроу и драконами, орками и бурундуками!
Это высказывание вызвало преувеличенно громкий смех и завывания. Вульфгар подумал, что те, кто пытается притвориться пьяным в стельку, выглядят до крайности нелепо.
– Нет, правда, – убедительным тоном продолжал он, затем стремительно поднялся, сбросив с колен пышнотелую девицу. Та шлепнулась на задницу, и окружающие снова взвыли от восторга. – Огромные бурундуки, с длиннющими зубами!
Бристер-Биггус захлебывался хохотом.
– Эй, вы, тихо! – воскликнул Вульфгар, споткнулся и прижал трясущийся палец к губам, призывая к тишине. – Ш-ш, я знаю один секрет.
– Ах, секрет, – отозвался Бристер-Биггус и тоже приложил палец к губам. Остальные хафлинги подобрались ближе, не скрывая интереса.
– У меня есть секрет, – бормотал Вульфгар, тряся головой, как пьяный. – Когда я был молодым человеком – мальчишкой еще, – меня взяли в плен на поле боя, потому что у меня ноги подкосились, я поскользнулся. – Для пущего эффекта он заговорил с дворфским акцентом. – Ага, вот так-то, и сел я на задницу, а знамя полетело прочь. – Он огляделся и снова прижал палец к губам. – Ш-ш! Да, тут бы я и помер, еще мальчишкой, потому что на меня набросился свирепый враг.
– И Паук тебя спас? – ахнул Бристер-Биггус.
– Ха! – свирепо взревел Вульфгар, и хафлинги в ужасе отступили. – Паук? – изумленно переспросил Вульфгар. – Ба, но ведь он-то воевал на другой стороне, разве вы не знаете? Это его друг сбил меня с ног! – Он поднялся, выпрямился в полный рост и скрестил на груди мускулистые руки. – Его друг, – объявил он, и голос его снова стал ясным и звонким, словно хмель внезапно слетел с него. – Благородный дворф, даже, если хотите знать, король, и вместо того чтобы меня прикончить, как он вполне мог сделать, он принял меня в свой клан как сына. А потом выковал для меня оружие.
Он прошептал: «Темпус», – и в руке у него появился боевой молот, а хафлинги разинули рты от изумления.
Поделиться книгой: