Режиссер Советского Союза — 3

А затем группа товарищей взяла и всё испортила. Губанов вдруг громко завёл разговор об аресте Буковского. Оказывается, они давние приятели по «Маяковке» и участвовали в какой-то демонстрации. Заодно СМОГовцы насели на меня — мол, типа, как я отношусь к аресту какого-то Гинзбурга, Галанскова и Ко. Я мельком слышал эти фамилии, всё-таки в киношной среде подобные вещи обсуждаются гораздо больше, чем на каком-нибудь заводе.

-У меня нет чёткого мнения насчёт перечисленных товарищей.

-Но как же? — громко воскликнул явно играющий на публику Леонид, — Ведь вся Москва только об этом и говорит.

Вот чего он ко мне прицепился? Ревнует, что мы долго беседовали с его супругой? Только он сам буквально прилип к Капитоновой. Может, завидует моим успехам? Или никак не может простить того, что его группе и многим другим деятелям андеграунда предоставили публичную площадку. Надо сказать, что весь флёр фрондёра и непризнанного гения с Губанова слетел моментально. Поэтом он оказался средним, и был интересен публике, противопоставляя себя власти. Многие из его коллег тоже не сыскали особой славы. Также Светочка говорила, что у товарища проблемы с супругой. Они и так живут, как на жерле вулкана, перетягивая канат. Ещё Губанов вроде давно и основательно пьёт. Мне таких высоких отношений не понять.

-Вы удивитесь, Леонид, — отвечаю с усмешкой, — Но большинству москвичей незнакомы перечисленные вами фамилии. Особенно это касается рабочих людей, у которых просто нет времени точить лясы. Им пахать надо. В масштабах страны, ситуация ещё плачевнее. Нашему народу дела нет до кучки диссидентов, которые сами не знают, чего хотят.

Чувствую, что градус недовольства моей персоной резко повысился. Лихачёв даже сделал попытку отодвинуться подальше, только ширина стула помешала. Только Светочка сидела с полуулыбкой, явно получая удовольствие от спора.

-Может, вы, и арест Синявского с Даниэлем оправдываете? — Губанов это произнёс таким тоном, будто я покусился на что-то святое.

-За что боролись, на то и напоролись, — отвечаю максимально спокойно, — Первый — весьма дерьмовый автор, который явно хотел выделиться. Второй — талантливый провокатор. Но это не отменяет того, что оба нарушили закон. Другой вопрос, стоило ли давать людям достаточно внушительные сроки? Я бы не стал столь строго наказывать этих двух недоумков. Мне кажется, власть навредила сама себе. Только это дело суда, и точно не моё.

-Правильно! Вас же всё устраивает. Давненько ни один режиссёр не был так обласкан властью. Тут вам и кино, и радио, и телевидение! Вот поэтому вы так усиленно отрабатываете свою пайку! А как же совесть и гражданская позиция? И перестаньте оскорблять узников совести! — Губанов начал откровенно истерить.

Чего это на него нашло? Всё-таки — это попахивает завистью. И не объяснять же этому товарищу, чего вдруг я полез в дела за пределами кино. Мог бы и просто кинематографом ограничиться. Но надо ответить этому наглецу.

-Если бы подобные обвинения мне предъявил присутствующий здесь профессор, — киваю на Лихачёва, — То я бы задумался. Человек отсидел за антисоветскую деятельность. После лагерей многого достиг и даже получил Сталинскую премию. У него есть право кидать подобные упрёки. Но при чём здесь вы?

Делаю перерыв и допиваю своё вино. Будущий академик аж дёрнулся от моих последних слов. Чего так нервно реагировать? Страна оценила твой вклад в науку. Или его коробит имя Сталина? Но никто не заставлял тебя получать премию. Можно было отказаться и проявить гражданскую позицию, о которой верещит Губанов. Ха-ха! Но сейчас речь не об этом.

-Президент Кеннеди как-то сказал замечательные слова: «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя. Спроси себя, что ты можешь сделать для неё». Вот у меня возникает вопрос — а что вы, и вам подобные, сделали для СССР? Не хотите ассоциировать себя с властью и работать на неё? Хорошо! В стране достаточно проблем, где необходима помощь грамотных людей. Может, товарищи Губанов, Гинзбург или Синявский работали учителями в вечерней школе рабочей молодёжи? Или они в свободное от работы время помогали ветеранам в качестве добровольцев? Наверное, все эти, безусловно, талантливые люди, уехали из Москвы и начали поднимать культуру в каком-нибудь провинциальном ДК? Тоже нет? Тогда у меня закономерный вопрос- а какого хрена вы пытаетесь повлиять на ситуацию в стране, если являетесь, по сути, паразитами и антисоциальными элементами? Многие официально не работают, или где-то исключительно формально числятся, помощи обществу от вас ноль в квадрате. Вся ваша «борьба» — это банальное желание неудачников самоутвердиться. Все эти бредовые разговоры о свободе с гласностью — просто блажь свихнувшихся и бесящихся с жиру бездельников.

Обвожу взглядом замолчавшую публику. Кто-то смотрит на меня с ненавистью, другие отводят взгляд. Будущий академик вообще делает вид, что его здесь нет. А не надо было заводить со мной подобные разговоры. Я на это либеральное дерьмо в своей прошлой жизни насмотрелся. Жрут в три горла, гребут под себя, каждый первый на содержании всяких забугорных фондов, но все радеют за счастье русского народа. Впрочем, власть ничем не лучше, и либеральных выкормышей там чуть ли не больше. Чего-то меня понесло не в ту степь. Пора заканчивать.

-Работаю я не для власти, на чьё благоволение вы намекали. Есть народ, ради которого я пашу как проклятый. Уже сейчас наш коллектив создал несколько образовательных и развивающих передач для детей, снял документальный фильм о русской истории. И это только начало. А что сделали вы? Кто вы такие, чтобы упрекать меня отсутствием сочувствия ко всякой мерзости типа Синявского, Гинзбурга и прочих Буковских. Какой личный вклад они внесли в развитие страны, чтобы я переживал об их аресте? Если бы это были достойные и нужные обществу граждане, то я бы первый начал бороться за их освобождение. Только нормальный человек не будет тратить свои силы на защиту предателей. Мне плевать, антисоветчики они или нет. Я знаю, что эти люди ненавидят мой народ и хотят разложить его, дабы Западу было легче развратить страну и уничтожить её. Больше мне нечего сказать, кроме как попрощаться.

Выхожу в прихожую, а сам киплю от возмущения. Просто бесит меня эта публика. У людей действительно огромное количество возможностей, чтобы как-то повлиять на ситуацию в стране. Тот же Лихачёв сделал огромный вклад в развитие русской культуры. А что дали нашему народу диссиденты? Радостно раскачивали лодку в угоду иностранным спецслужбам. Все эти правозащитники уже в девяностые реально защитили хотя бы одного человека? Может, в двухтысячные они помогали простым людям? Нет. Народ как тиранили, так и продолжают. А эта публика предпочитает общие фразы и защищает исключительно своих дружков. Немного поверещит, когда кого-то из них грохнут, и далее опять за своё. Ну и денег ещё желают побольше урвать. Зато развалить страну и ментально разложить народ у них получилось очень хорошо. Ладно, хватит нервов, надо ехать домой.

Когда я обул ботинки, в коридоре появились Басилова с Капитоновой. Судя по всему, Светочка тоже собралась уходить. Тёмные же глаза Алёны смотрели на меня со смесью восторга и осуждения. Как у неё это выходит — не понимаю. Было что-то ещё в этом взгляде, но мне сейчас не до чтения по лицам.

-Алексей, — Светочка повернулась ко мне спиной, и я помог одеть ей короткую шубу, — Ты же проводишь меня до такси? Они обычно стоят недалеко от метро.

Её тут же перебила Басилова.

-Мне очень жаль, что так получилось. Леонид близко к сердцу принял арест своих товарищей, поэтому ведёт себя несдержанно. Но я буду рада увидеть вас ещё раз.

Капитонова посмотрела на Алёну, как на врага народа. Я же просто попрощался и вышел в тёмный подъезд.

Иду под ручку со Светочкой и никак не могу успокоиться. Знаете, я не был любителем СССР. Не являюсь им и сейчас. Уж очень много лицемерия и глупости вокруг. Только сейчас я склоняюсь к тому, что поменял бы свою реальность на это время. Да, местная власть зажралась и давно оторвалась от народа. Но она пока этому самому народу служит. Пусть плохо и иногда спустя рукава, но тем не менее. Вряд ли здесь стали бы равнодушно взирать на детскую проституцию или наркоманию, как в моём «благословенном» времени. Сейчас любой человек может зайти в райком и ударить кулаком по столу, если чувствует за собой правду. И винтики начнут крутиться, чтобы исправить ситуацию. Пусть даже для того, чтобы чиновник прикрыл свою задницу.

Я же не просто так окрысился на эту богемно-диссидентскую погань. Не они одни разрушили страну. Тут власть постаралась в первую очередь. Но именно они своими фигами в кармане и откровенным саботажем помогли расшатать моральные устои страны. При этом некоторые неплохо живут и здравствуют в моё время. Сколько погибших и нерождённых детей является результатом их деятельности — одному богу известно. Вот я завёлся и, скорее всего, наговорил лишнего. Бесит, что у этих людей есть всё. Актёры, режиссёры, художники, учёные и архитекторы живут в стране победившего социализма. Они даже не понимают, что при капитализме, если вы не нужны какой-то разведке, придётся бороться за место под солнцем. И, тем не менее, они будут собираться по своим кухням и жаловаться на жизнь.

-Прости, не понял? — Светочка вывела меня из состояния анализа нездоровой ситуации, сложившейся в советской богеме.

Мы остановились у такси. Капитонова зачем-то схватила пуговицу моего пальто и притянула меня к себе. А хороша она, даже в шубке и шапке из чернобурки. Так и хочется представить её в более лёгком наряде, а лучше без него.

-Твой сегодняшний пассаж мы обсудим после, — Светочка уткнулась носом мне в шею, заставив вздрогнуть, — У меня есть три часа, поэтому предлагаю не терять времени.

Освобождаю свою пуговицу и немного отодвигаю от себя красавицу.

-Я тебе не мальчик по вызову, чтобы пользоваться моим услугами, как приспичило, — в прекрасных глазах Светочки сначала появилось недоумение, а потом обида, — Ты уж определись в своих желаниях и чувствах. И вообще, ты замужем. Пока!

За спиной раздался громкий звук захлопнувшейся двери автомобиля. Улыбаясь, двинул в сторону метро. Пусть немного помучается и созреет. А то нашлась манипуляторша. Сегодня пыталась вызвать мою негативную реакцию, заигрывая с гостями Алёны. Плюс пытается влиять на коллектив, отгоняя от меня симпатичных девиц. При этом королева вдруг снизошла до пары часов общения, о чём сообщила в последний момент. Я ей не проститут. И вообще, завтра с утра много дел. Ещё Леночка помогла снять физическое напряжение, и мне сейчас не до одной особы, которая сама не знает, чего хочет. Хотя, в будущем я бы продолжил более близкое знакомство с Капитоновой, уж больно мадам хороша!

Глава 4

Глава-4.

-Идёт! — чуть ли не подпрыгивая, в комнату забегает звукорежиссёр Гриша.

Все собравшиеся дружно повскакивали со своих мест и выстроились в шеренгу.

-Здравствуйте, товарищи, — громким командирским голосом произнёс вошедший.

-Здравия желаю, товарищ генерал-майор, — нестройно проорали мы в ответ.

Рекомый генерал прошёлся вдоль строя, заглядывая в глаза взрослым балбесам, с трудом сдерживающим смех. Наконец, он сам, уже смеясь, отдал команду.

-Вольно!

Народ ответил дружным ржанием и начал разбредаться по своим местам. Я тоже с радостью принимал участие в этой постановке, доставляющей удовольствие всем сторонам.

-Ну, что у нас сегодня? — спросил генерал, — Вы мне обещали показать интересные моменты и оценить их реалистичность.

Мы подобным образом развлекаемся уже пятый день, если можно так выразиться. У нас наконец-то появился обещанный военный консультант. Вернее, один полковник авиации уже исполнял эту роль. Но что-то ему не понравилось на съёмках в Дракино. Нас он обозвал клоунами, а происходящее вокруг — шапито. Через пару дней товарищ отбыл в направлении столицы и сложил с себя должностные обязанности. Правда, не забыл в следующем месяце явиться за зарплатой.

После вялых переговоров с ВВС, нам наконец-то выделили нового специалиста. Нет, главным консультантом у нас числился чуть ли не зам главкома. Только генерал-лейтенанту невместно кататься к каким-то киношникам и вникать в их дела. Для этого обычно используется прокладка в лице младшего по званию. Вот нам и нашли такого товарища.

Надо сказать, что обе стороны остались довольны друг другом. Генерал Ворожейкин с интересом взирал на съёмочный процесс и не учил нас жить. Мы же были очарованы простотой и добротой дважды героя Советского Союза. Для нынешних людей Арсений Васильевич сродни небожителю. Тем приятнее было осознавать, что это весьма простой и скромный человек. На тупого солдафона он точно не похож. Генерал ещё и неплохо пишет, что характеризует его как неординарного человека. Сам я не читал, но верю словам Зельцера.

Вот сегодня мы решили немного пошутить и подыграть нашему консультанту. Он не растерялся и сразу вошёл в образ командира, обходящего строй. В общем, все участники получили удовольствие от шутки.

Если же брать рабочий процесс, то помощь от Ворожейкина тоже была. Мы много интересного узнали о воздушных баталиях, жизни лётчиков и механиков. Хотя и ругал нас генерал, но большую часть эпизодов мы переснимать не собирались. А вот кое-какие бытовые аспекты решили учесть.

Знаете, пусть меня закидают какашкой, но я терпеть не могу фильм «В бой идут одни „старики“». Просто не верю, и вообще не могу смотреть этот наивняк. Кто-нибудь примерно представляет нагрузки, которые ложились на лётчиков в период активных боёв? А если было по два или три вылета в день? Какие оркестры и песнопения? Такие фильмы о войне, коих в шестидесятые и семидесятые было снято немало, меня искренне возмущают. Война — это не весёлая прогулка. Может, дело в том, что я сторонник реализма? Не знаю, но, надеюсь, что в этом мире Быков не снимет своего фильма, так как его просто не будут смотреть. Я задам такой стандарт, что многие картины просто будут смотреться детским садом.

Генерал как раз очень нам помог, описывая быт лётчиков и время между полётами. Согласитесь, когда битва длится непрерывно практически три месяца, то людям было нелегко. Кстати, про сами сражения и своё участие он особо не распространялся. Зато нас поначалу изрядно поругивал за фантазёрство и излишнюю реалистичность в некоторых эпизодах. Сейчас мы демонстрировали ему некоторые уже смонтированные моменты боёв, на которые я делал основную ставку. Судя по недовольному лицу, нас опять ждёт порция критики.

-Так не бывает! Это же не пехота или танки, чтобы атаковать фронтально! Да ещё таким количеством! — начал возмущаться Арсений Васильевич после того, как посмотрел последние кадры, — Илья Моисеевич, ты же воевал в ПВО. Объясни ты этим молодым неучам, что подойти с нужной стороны, или даже подкрасться к противнику — это целое искусство. Особенно большая нагрузка ложится на ведущего, от которого зависит результат боя. На нём же лежит ответственность за остальных, зачастую менее опытных лётчиках.

Зельцер пытался что-то произнести, но был буквально раздавлен эмоциональным напором генерала. Полностью разгромив нашу работу, Ворожейкин немного отдышался и предложил переместиться в курилку.

Генерал размял «беломорину» крепкими пальцами с жёлтыми от никотина ногтями и внимательно посмотрел на меня снизу вверх. Вообще, летчики народ довольно низкий. С учётом моего нынешнего немалого роста, я выгляжу форменным Голиафом на фоне Ворожейкина. Только он не производит впечатления слабого или мелкого. Реально мужик — кремень. Жалко, что в моё время уже нет представителей этого стального поколения. Да и вообще народ измельчал, в первую очередь морально и духовно.

-Ну, неправильно всё это, — с меньшим давлением продолжил генерал, — Засмеют же все эти ваши битвы.

-Товарищ, генерал. Я же не учу вас, как правильно управлять самолётом. Лучше скажите, вам сами батальные сцены понравились?

Ворожейкин некоторое время размышлял и наконец, ответил.

-Большая часть — фантазия чистой воды. А с другой стороны, они излишне реалистичны. Особенно этот ваш эпизод с замедленно летящей пулей, пробивающей кабину или бомбой. Я аж вздрогнул, когда увидел подобное. И вообще, много всего страшного, что вы заретушировали, и в динамике этого не заметно.

М-да. Если заслуженного ветерана пробрало, то представляю, какой эффект будет для неподготовленного местного зрителя. Я даже немного засомневался — может, снизить уровень реалистичности сражений?

-Так на это и рассчитано. Зритель должен увидеть все ужасы войны, пусть и в такой откровенной подаче.

-Мозги на стекле, горящий стрелок, бьющийся в конвульсиях и ужасе человек, у которого не раскрылся парашют? — не сдавался дважды герой.

Некоторое время он буравил меня взглядом, но цинизм XXI века победил романтизм нынешнего столетия. Арсений Васильевич махнул рукой и отвернулся к окну.

-А этого не было на войне? — мой вопрос прозвучал слишком громко в повисшей тишине.

-Было, — на удивление спокойно ответил генерал и развернулся к нашей компании, — Но ведь тебя не переубедить, что подобные вещи лучше не показывать?

И здесь на меня что-то нашло. Вспомнил своего соседа, дядю Васю, который остался без ног. Чуда не случилось, и жена его спокойно бросила. Благо, мужик был неплохим сапожником и не пропал, вернувшись с войны. Пил периодически сильно, но надолго из реальности не выпадал. До сих пор с ужасом вспоминаю, как он ехал на своей самодельной тележке, издающей жуткий скрип, отталкивался двумя брусками, и ругался про себя. Не знаю, причём здесь стоящий передо мной генерал, и вообще, почему нахлынули чужие воспоминания. Только он весь такой уверенный в себе и здоровый. А дядя Вася, как и тысячи подобных ему, влачили жалкое существование и умирали под заборами.

-Я хочу показать людям будни и ужасы войны без прикрас. Пусть подрастающее поколение знает, что это не только парады. Мы начали немного идеализировать и формализировать ВОВ. Что недопустимо. Молодёжь должна знать, что это такое. Поэтому мы и уделяем такое внимание обычным будням воинов. И ваша заслуга в изображении реального положения вещей неоценима. А вот сражения — это отдельная тема. Здесь зритель должен быть ошарашен и шокирован. К самой войне картина боёв не имеет никакого отношения, а является строго зрелищной составляющей.

Генерал некоторое время молчал, осмысливая сказанное. Затем тихо произнёс.

-Да понял я всё. Идём смотреть оставшиеся кадры.

После окончания показа нескольких эпизодов народ начал собираться домой, а мы с Ворожейкиным и Зельцерем пошли в курилку.

-В принципе — хорошо. Особенно француженка! — вдруг выдал лётчик, — Чувствуется русская кровь. Наши девушки самые красивые! Я сначала не понял, зачем вы её на такую роль утвердили. Но сейчас вижу, что отлично играет. А скажи мне, режиссёр, прототип твоего героя хоть в курсе, что ты кино о нём снимаешь? И вообще — расскажи, о чём твоя картина. А то посмотрел множество эпизодов, но общего представления не имею.

Судя по улыбке Моисеича, я один не понимаю, о чём речь. Но генерал сбил меня с мысли вторым вопросом.

-Вы же сами отказались читать сценарий, — видя недовольный взгляд, поднимаю руки в знак примирения, — Основная идея фильма — это жизнь двух друзей, лётчиков. Они полюбили одну девушку, и та выбрала друга нашего героя, которого играет Белов. Уже на фронте наши лётчики опять пересеклись в одном полку, но в разных эскадрильях. Главный герой познакомился и влюбился в капитана медслужбы, роль, которой исполняет Демонжо. Это вызвало ревность со стороны избранницы его бывшего друга, которая служила в штабе армии. Далее немного мусолим любовную тему. Друг нашего героя воспылал ревностью и совершает глупости. И только гибель комэска, учителя обоих друзей, приводит их в чувство. Заодно у Белова всё налаживается с Демонжо. И всё это на фоне грандиозных баталий на земле и в воздухе. Это если кратко.

-Наверное, лучше мне прочитать сценарий. А то ведь ещё надо писать отчёт по проделанной работе. Вот будет смешно, если выяснится, что я не знаю, о чём фильм.

Мы дружно рассмеялись, разряжая обстановку. Моисеич ушёл по каким-то своим делам, и мы с генералом остались вдвоём на лестничной клетке.

-Спасибо тебе, Лёша, — вдруг произнёс Ворожейкин хриплым голосом.

Видя моё непонимающее лицо, он пояснил.

-Я же давно в отставке. Пытаюсь найти себя, что-то пишу и, как говорят, неплохо. Но чувствую, что мне чего-то не хватает. А здесь вы со своими камерами, светом, моторами и фантастическими кадрами, — грустно усмехнулся герой моей страны, — Так бы я сидел дома, читал газеты и гулял с собакой. Здесь же мне пришлось окунуться в другой мир. Главное — я вижу людей, которые делают нужное дело. Ты не обращай внимания на моё ворчание. Мне очень нравится! Теперь понятно, какую титаническую работу делают киношники. Все эти твои реалистичные кадры дюже хороши. Надеюсь, что приёмная комиссия их пропустит. Только всколыхнули они в моей душе события прошлого, вот оттого я и завёлся.

Генерал пожал мне руку и молча, пошёл по коридору. Кстати, он не носит формы и планок, ограничившись простым костюмом. Увидишь его в городе — и примешь за какого-нибудь пожилого работягу или обычного пенсионера. Не устаю удивляться этим людям. Ведь дважды герою СССР наверняка положен персональный автомобиль и прочие преференции, а он скромно приехал на троллейбусе. Ещё и весьма серьёзно отнёсся к своим обязанностям. Только сценарий не стал читать, испугавшись объёма и формы подачи материала.

Смотрю в октябрьскую хмарь через запотевшее окно. Не люблю я такую погоду — уж лучше нормальные морозы, но с солнцем. А так, сплин подкрался незаметно и навевает только грусть. Мысленно встряхнулся и посмотрел на ситуацию под другим углом.

Может, мой квест не только в том, чтобы снять отличный фильм? Вернее, это я зациклился на кинематографе. Ведь мне удалось помочь генералу, который олицетворяет стальное поколение, выигравшее войну. Он для меня вообще сродни святому, который обеспечил моё рождение в прежней жизни. И я обязан ему по гроб жизни. Или две рыжие девчушки и их абсолютно счастливый взгляд, когда мы выходили из цирка на Цветном бульваре пару дней назад. Мне уже стало ясно, что мой реципиент умер в этой реальности, и я просто обязан дать им отцовское тепло. Абсолютно чужие дети, но это мой крест. Ещё есть Серова, которая недавно восстановила отношения с матерью и сыном. Её актёрская карьера — дело вторичное. Я же вижу, как человек буквально расцветает на глазах. Слишком много внимания я уделяю внешним факторам, забыв о простых людях.

Не помню, сколько я ещё стоял у окна и смотрел в сгущавшиеся сумерки. Через какое-то время меня окликнул Зельцер. Мол, пора составлять план на ближайшие дни, и хватит бездельничать. Улыбаясь, я оторвался от мрачного вида внутреннего двора киностудии и пошёл в монтажную.

***

-Готова? — спрашиваю задумчивую Пузик, которая отстранённо кивнула головой, — Тогда давай материалы, и поехали.

Тут ещё дамы, в окружении которых Оксана гоняла чаи, посмотрели на меня с возмущением. Но мне сейчас не до этого, а про трудовую дисциплину разговор будет позже. Беру несколько объёмных папок, с трудом засовываю их в портфель и выхожу из кабинета. Следом всё так же вяло бредёт бобруйская принцесса.

Чего-то народ совсем распустился в последнее время. Правильно, я бегаю как ошпаренный из павильона в монтажную, а оттуда на радио или ещё куда-нибудь. Каплан совсем закопался в хозяйственных делах, и ему не до общения с народом. А в следующем году большой выезд на натурные съёмки, так вообще выпадем из реальности на пару месяцев. Не удивлюсь, если к этому времени ТО просто развалится изнутри. Главный бухгалтер оказалась отличным специалистом, но женщиной доброй и мягкой. Нужен ещё один человек, который будет ставить коллектив на место. Вот тоже нарисовалась проблема на ровном месте.

Садимся в машину и неспешно едем на Пятницкую. Снега ещё толком нет, но заморозки начались ещё в октябре. Поэтому разного рода наледи на дороге присутствуют, и без шипов надо ездить осторожно. Пузик ведёт себя так же отстранённо, что начало меня изрядно раздражать.

-Оксана, у нас очень важная встреча. От неё многое зависит. Надеюсь, ты подготовила весь материал или отлынивала, как всегда?

Удар пришёлся в цель. Уж чего-чего, но в плане работы рыжая была хроническим трудоголиком. Оборачиваюсь и вижу гневный взгляд васильковых глаз. Прямо молнии сейчас начнёт метать.

-Вот, узнаю брата Колю, — произношу с улыбкой.

В ответ получаю ещё более гневный взгляд.

-Бесчувственный чурбан! Я три дня не поднимала головы, забросив все проекты! И ты меня в тунеядстве будешь упрекать?

Наш водитель Степаныч даже крякнул, услышав вопль рыжей. Он никогда не видел Пузик в гневе, считая её агнцем божьим. Я тоже не выдержал и начал заводиться. Видать, нервное напряжение последних дней даёт о себе знать.

-Можно подумать, что я все эти дни по кабакам рассекал! Вспомнить страшно, когда у меня был просто выходной, про отпуск даже речь не идёт, — опять оборачиваюсь к Оксане.

-А не надо на меня кричать! — вдруг выдаёт Пузик.

Женщины и логика — это вещи абсолютно несовместимые. Сама начала орать и ещё обиделась, нахохлившись, как рыжий воробей. Так, в молчании, дуясь друг на друга, мы доехали до нужного здания. Благо, времена сейчас благословенные и нет проблем с парковкой. Выходим из машины и заходим в здание «Гостелерадио». В приёмной Месяцева никого не было, и секретарь сообщила, что нас ждут.

В просторном кабинете с обязательным портретом «дорогого Ильича» и набором телефонных аппаратов находилось три человека, включая Николай Николаевича.

-Проходите, товарищи, — Месяцев с улыбкой показал нам на места с противоположной стороны стола для переговоров.

После положенных приветствий и знакомства с двумя товарищами, я сразу приступил к делу. Кстати, новыми для меня персонажами оказались заместитель Месяцева Георгий Иванов, курирующий работу радиовещания и телевидения. Вторым представительным товарищем был Анатолий Богомолов, являющийся главным редактором ЦТ. Передо мной сидели два человека, которые, по сути, определяли всю политику советского телевидения. Иванов ранее был актёром, думаю, его присутствие в кабинете не случайно. Ведь мы приехали обсуждать первый полноценный телесериал.

У меня же произошёл определённый слом шаблона. Я-то привык, что советские руководители — это умудрённые сединами или лысинами пожилые товарища. Только мои фантазии были вдребезги разбиты, когда я узнал, что Богомолов в тридцать пять стал главным редактором, а Иванов в тридцать девять возглавил всесоюзное телевидение. Понятно, что эти люди фактически пионеры новой структуры, но тем не менее.

-Думаю, вы уже ознакомились со сценарием, — я выкладываю на стол для переговоров стопку фотографий, — Вот изображения актёров, которые прошли финальную стадию проб. Мы пока не определились с главным героем и его возлюбленной. И, конечно, все персоналии необходимо согласовать с заказчиком.

После моей последней фразы народ заулыбался. Периодически я выдаю словечки, несвойственные этому времени, хотя и стараюсь контролировать свою речь.

-Раз решили согласовать с заказчиком, — включился в беседу Иванов, — То объясните странный выбор режиссёра. Я был убеждён, что вы сами будете снимать сериал.

В Георгии Александровиче осталось что-то от актёра. Манера держаться, речь и умение себя подать, выдают старую театральную школу. Думаю, он среди тройки начальников является главным приёмщиком и оценщиком наших проектов.

-Сейчас Ершов совместно с Кропачёвым заканчивает фильм «Вий» по мотивам повести Гоголя. Я немного в курсе, о чём речь, видел предварительный материал и много забракованных кадров. Так вот, для вчерашних выпускников Высших режиссёрских курсов — это просто великолепная работа! Думаю, что в следующем году кинокартина станет одним из лидеров отечественного проката. Что касается личности режиссёра, то наш планируемый сериал будет детективный с элементами триллера. Нужно будет нагнетать у зрителя тревогу, беспокойство за главного героя, и держать его в напряжении. Поэтому наш кандидат подходит просто идеально. В начале съёмок я буду консультировать съёмочную группу, но думаю, это даже лишнее. Есть сценарий, и не вижу смысла давить на творческий коллектив.