Помоги проекту - поделись книгой:
Оставалось лишь любоваться пейзажем — струями воды, которые плавно стекали вниз, все еще зелеными деревьями вокруг, людьми разного возраста и наружности, а также чистым небом, которое осенью чаще бывает хмурым, чем ясным и таким красивым.
— Да мне плевать! — Даже вздрогнула от голоса парня, который стоял у соседней лавочки и крепко сжимал телефон в руке.
Пялиться открыто не решилась и сделала вид, что увлеченно рисую, повернувшись к нему боком. Даже с такого расстояния чувствовала напряжение, исходящее от незнакомца. Оно проникало в каждую пору и заставляло нервно сглатывать. Казалось, еще немного, и он накинется на меня с кулаками не из-за того, что я ему что-то сделала, а просто, чтобы выместить злость.
Спокойно выдохнула, когда он сел на лавочку и поместил руки на колени, глядя перед собой. Я не любитель рисовать бедных и обездоленных, но тут сам случай велел. Бросая на парня косые взгляды, принялась выводить набросок на бумаге. Делала это очень быстро, боясь быть замеченной или еще хуже, что объект моего успокоения уйдет раньше времени, и мне вновь придется искать натурщика.
Получалось неплохо, и я даже нахмурилась, увидев, что костяшки на пальцах молодого человека сбиты. Крупные кисти с выделяющимися венами впечатляли. Наверное, не поздоровилось тому, кто получил от него по челюсти или другому месту раз остались такие следы. Простая футболка, которая облепляла его торс подобно второй коже, позволила отметить, что тело у него явно подтянутое и прокачанное. Не так, как у парней из нашей тусовки. Они зависали в спортивном зале часами с тренером, который разрабатывал план индивидуальных тренировок и питания. Все, как положено, в высших кругах.
Этот получил рельеф не таким способом. В этом я была уверена. Дикарь, самое лучшее для него определение. Внешний вид кричал о том, что характер у него точно не сахарный. Темные волосы в художественном беспорядке. Пара прядок спадает на лоб. Нос с еле заметной горбинкой, наверняка приобретенной, нижняя губа полнее верхней… Жаль, что цвет глаз нельзя увидеть. Вздохнула с долей тоски, ловя себя на мысли, что перестала водить карандашом по бумаге и залипла на незнакомом парне, который не подходит мне ни по одному параметру…
- О! — От резкого толчка в плечо альбом и карандаш упали на асфальт, а я открыла рот, словно рыба, выброшенная на берег. — Суфлер! Ты что? Опять прячешься?! Или на мальчика зависла?! А он ничего так…
От неожиданности не знаю, что сказать, и даже краснею, потому что рядом на лавочку плюхается ненавистная мной девчонка, Ирина Штольман, одноклассница, которая вечно меня сдавала и называла суфлером за то, что подсказываю друзьям. Черт! Как же не вовремя она появилась!
Быстро поднимаю карандаш и набросок, прижимая его к груди, где нещадно бьется сердце. Меньше всего мне хочется быть застигнутой за подглядыванием и рисованием того, кто об этом и не подозревает, и уж тем более не давал на подобные действия своего согласия. Щеки продолжают пылать под насмешливым взглядом одноклассницы, но я не теряюсь и включаю змею, как всегда.
— А тебе заняться нечем, Штольман? Следишь за мной, чтобы приобщиться наконец к культуре? — Вопросительно вскидываю бровь, а Ирина закатывает глаза, откидываясь на спинку лавочки, пока мой уверенный взгляд скользит по ее миловидному личику, которое за лето ни капли не изменилось, только веснушки стали ярче. — Смотрю, гардероб до сих пор не сменила. Неужели родители так и не подняли свой великий бизнес? Как там ваш ларек с овощами?
— Зараза, — усмехается Ира, а я, выровняв спину, незаметно, словно невзначай, смотрю на соседнюю лавочку, где выбранный мною объект уже увлеченно беседует с какой-то девушкой, — а я думала, что ты за лето подобреешь, но нет.
— Чудес не бывает, Штольман, и в твоем возрасте пора понимать, что дед Мороз по факту всего лишь твой переодетый папа-бабай, а не всеми любимый персонаж. — Кривлюсь и снова бросаю взгляд на незнакомого парня, который чудом попал в мой альбом с шедевральными рисунками.
Он не заметил того, что я украдкой на него посматривала, и разговаривал с девушкой. Что-то усердно объяснял, и меня, к сожалению, от этого занятия отвлекала Штольман. Из класса она была единственным человеком, который знал, куда я хожу и чем занимаюсь, потому что Ира — племянница Алины Семеновны Богучарской. Иринка мастерски выследила меня и потешалась, когда говорила, что всем расскажет, какая я на самом деле ранимая и творческая натура. Бесила меня так, что хотелось временами вырвать ей волосы!
— Не всем же быть такими прекрасными, как Владимир Эдуардович. Не знаю, что у вас происходит на самом деле, но в гимназии активно обсуждали тему подмены рулона туалетной бумаги на красные купюры, как минимум, в вашем царском туалете. — Усмехается Штольман, и мне приходится отвести взгляд от интересующей меня парочки, которая теперь активно обнималась, точнее дикарь прижал к себе несчастную девочку и не отпускал.
Неприятное чувство сдавливало грудную клетку, и я не могла понять, чем это вызвано — высказываниями Иры, или тем, что незнакомый парень обнимает девушку. Наверное, я совсем схожу с ума, раз подумала о таком.
— Ваше тривиальное мышление, Штольман, меня всегда убивало. — Скривилась, глядя на нее, на что одноклассница лишь развела руки в стороны.
— Я сказала то, о чем другие тебе в лицо не скажут, суфлер. — Ирина шумно выдохнула, продолжая сидеть на месте и нервировать меня своим присутствием. — Мы уже не в школе, к тому же я знаю твои тайны, пусть не все, но… Хорош строить из себя фифу. — Она мазнула по мне насмешливым взглядом и потерла руки об колени прежде, чем подняться. — Образу не соответствуешь. — Указала пальцем на джинсы с кроссами. — Пойдем в кафе что ли? Или рискнешь все-таки познакомиться с простым смертным?
Бровь Штольман вопросительно поднимается вверх, а на лице появляется все та же усмешка, от которой я чувствую прилив злости. Неосознанно смотрю через плечо, где мило беседует парочка, и поднимаюсь. День испорчен не только приемышем, но и другими людьми, причем теми, на которых я должна плевать с высокой башни.
— Ты разбогатела и решила угостить меня чашечкой кофе? Как мило… — Изобразила радость на лице, на что Ирина фыркнула и направилась вперед к тропинке.
Штольман не выделялась среди сверстниц. Она была простой девочкой с уверенной жизненной позицией — никогда не сдаваться и идти до конца. Я не была ее фанаткой, подругой или приятельницей, наоборот, считала, что мы злейшие враги. Что у меня может быть общего с дочкой продавца овощей? Очевидно. Ничего.
Только она не вызывала того чувства неприязни, которое обычно накрывало с головой, когда около меня оказывался кто-то из таких особей.
— Между прочим, я все лето проработала в благотворительном центре и получила приличную зарплату. — Бросает мне Штольман, пока я медленно иду за ней и пытаюсь запихать обратно в рюкзак свои принадлежности. — И да, Алимеева, я в состоянии угостить тебя даже твоим дорогущим кофе. — На лице Ирины появляется блаженная улыбка, веснушчатый нос смешно морщится, а в зеленых глазах читается гордость.
— Как интересно… И кем ты там работала, если не секрет? — В привычной манере растягиваю слова и мило улыбаюсь, на что та чуть ли не давится усмешкой.
— Такие, как ты, называют это «подай-принеси», — Ирина смотрит на меня, наверное, угадывая реакцию, только я сохраняю лицо, ведь ни капли не удивлена, — но меня все вполне устроило.
— Еще бы, — фыркнула, поправляя кепку, — я не против выпить кофе в твоей компании, Штольман. Только предупреждаю сразу, не нужно думать, что мы с тобой из-за этого стали подругами, поняла?
— Боже упаси, суфлер! — Ира поднимает руки вверх и закатывает глаза, гадко при этом посмеиваясь. — Я и ты — подруги. — Она крестится на показуху, а мне становится смешно, и где-то внутри я хохочу, только перед ней высоко задираю нос и шествую царской походкой к выходу из парка.
Кофе так кофе. Почему бы и нет, раз порисовать мне так и не удалось?
Глава 5. Братская любовь
Меня жутко ломает и кроет от той картинки, которую я увидел больше часа назад. Бреду вперед, не разбирая дороги и пытаясь хоть немного успокоиться, потому что свыкнуться с мыслью, что твой лучший друг подбивает клинья к сестричке, пусть и не кровной, отменно напрягает.
Первым желанием, которое у меня возникло, прибить одного и наказать другую. Только это чертовски неправильно. У каждого своя жизнь, и он сам решает, как поступить.
Черт!
Маруська — хитрющая лиса!
Урвала от мамаши самое важное качество — действовать себе во благо.
Пока шагал по тропинке в парке, усмехался и злился, вспоминая, как она звала Вольного на пирожки и прочую ересь, оправдывая тем, что он МОЙ друг, а ей вообще плевать.
Богданов, ты идиот фирменный, с биркой на шее!
Не замечал очевидных вещей. Слепой, не иначе!
Сам не понимаю, как оказываюсь около фонтана, и слышу неприятную трель смартфона. Смотрю на экран и хочу с силой треснуть его об асфальт, но не могу. Отвечаю.
Абонент пытается донести до меня информацию, только напрасно. Сейчас эмоции говорят вперед. Нет, друг у меня отменный, поможет в беде, кулаки разобьет, если потребуется, но вот в качестве парня для Маруськи я его не видел.
Даже представлять не хотел, что он может с ней сотворить, когда отношения перейдут на серьезный уровень.
Урою ведь и не пожалею!
— Да мне плевать! — Злобно кидаю ей, не слыша аргументов и обвинений.
Сажусь на лавочку, не ощущая ничего, кроме огня внутри. Ломка, другим словом не назовешь.
Тру ладонями лицо и провожу пальцами по волосам, чтобы хоть как-то сбросить бредовые мысли о Степе и Маруське. Не получается. Братская ревность?
С остальными ее поклонниками было проще. Пару раз по носу до кровавых соплей, и расходимся с миром, не втягивая сестричку в подробности исчезновения активного парнишки, а тут…
Не хочется разговаривать с Вольным в данный момент, но друг настойчиво тиранит мой телефон звонками, так что приходится отключить звук и убрать его в карман.
Сижу и пялюсь на то, как в фонтане льется вода. Говорят, должно успокаивать, но ни черта не помогает. В голову даже приходит бредовая мысль, пойти и прыгнуть в воду, чтобы остыть.
Может, Альбина права, и я только порчу жизнь окружающим меня людям?
— Ты, как маленькая и очень невоспитанная девочка, Лешик! — Раздается над головой голос Маруськи, и я медленно выдыхаю прежде, чем посмотреть на нее. — А как еще назвать твой побег?! Еще и фразы такие по телефону бросаешь!
Стучит кроссовкой по асфальту и сжимает губы. Злость тут же сменяется идиотским ощущением вины. Только за что? Фейс никому не поправил, и между прочим, даже за грудки не потряс, хотя должен был!
— Так и будешь сидеть, как истукан? Или мы поговорим? — Маруська вопросительно поднимает брови, а я лишь развожу руки в стороны.
— Что ты от меня услышать хочешь?
— То, чего ты не скажешь. — Хмурится и нервно складывает руки на груди, пока я поднимаюсь.
Не люблю, когда на меня смотрят свысока, пусть и близкие люди. Маруська явно нервничает, а мне становится приятно от осознания того, что если она пошла за мной, значит, мое мнение для нее важно, иначе не стояла бы и не ждала с моря погоды. Знает же, что не одобряю связей с… Да, ни с кем! Для меня она ребенок, и никто не должен к ней прикасаться с похабными мыслями.
— Извини, сестричка, врать я не умею.
— Пора научиться. Хотя бы для таких случаев, когда нужно сделать счастливыми двух людей, которые тебе дороги! — Выпаливает так быстро и эмоционально, что я впадаю в стопор на пару секунд, глядя в ее зеленые глазки без отрыва. — Надеюсь, что дороги… А то такое поведение, как у тебя, говорит об обратном.
Давить на гниль Маруська научилась профессионально, потому что уже через десять минут я сминал ее своими медвежьими лапами и не хотел отпускать. В конце концов Степа не самый плохой вариант для бойфренда сестры, и если учитывать ее аргументы, то я действительно вел себя, как идиот. Нет, я не изменил мнения. Все так же хотел вломить Вольному, но сдерживало то, что Маруска не будет этому рада, а ее слезы и бунт против меня оказались эффективным оружием.
Чтобы успокоить свои расшатанные в хлам нервы, пришлось ехать в заброшенный амбар, где меня уже поджидал друг. Виноватый вид, огромная пицца, термос чаем и боксерские перчатки сразу бросились в глаза.
— Не отменяет того, что ты тот еще м… — Процедил сквозь зубы, останавливаясь за десяток шагов от Степы.
— Да, понял я. — Скривился Вольный и тяжело вздохнул. — Давно тебе сказать надо было, только…
— Испугался? Так и скажи. Вечно заднюю даешь, когда нужно принять ответственное решение. — Криво усмехаюсь и складываю руки на груди, пытаясь избавиться от эмоций, которые еще не совсем утихли.
— Не провоцируй меня на драку. Знаю, что за мной есть косяк. — Он идет вперед, прихватив перчатки. — Поэтому прихватил твой антистресс. Без этого же никак.
Стоит Вольному дойти до меня, как мои зубы сами скрипят от злости. Хотел бы спустить пар, но…
— Маруске обещал, что без повода тебя не трону.
— Мне кажется, или ты сейчас разочарован? — Усмехается Степа и протягивает мне перчатки, несмотря на то, что я дал слово сестричке. — Она ничего не узнает. Я и сам не прочь начистить тебе идеальное личико.
— Зависть до добра не доведет. — Выхватываю свою пару у него и улыбаюсь.
Права Маруська. Идиот отшибленный.
— Девчонок жалко. — Продолжает с равнодушным видом, надевая перчатки. — Сердца им разбиваешь.
— Хороших пока не трогаю. Сам знаешь.
— Ну да, начни старую песню про одну, единственную, неповторимую… Помрешь в гордом одиночестве, потому что таких нет. Кстати, по статистике те, кто отчаянно ждет принца или принцессу, влюбляются в полную противоположность.
— В задницу запихни свою статистику. — Фыркаю и встаю в позицию, предвкушая эмоции от предстоящего поединка.
Бить сильно не собираюсь, но измотаю изрядно.
Не знаю, сколько мы боремся, но пицца успевает остыть. Вольный на удивление бодр. Не давал мне расслабиться, и в мою голову закрадывалась одна мысль, что друг частенько поддавался или не вкладывал полную силу и умения в наши бои.
— Я узнал насчет машины. Можем ее забрать. Цвет, конечно, отстой полный, но ты же можешь сделать из копейки гоночную тачку. — Говорит Степа, смачно пережевывая пиццу.
Молчу, успокаивая свой изнывающий от голода желудок. Перевариваю то, что он сказал. Есть сомнения по поводу моих способностей и навыков механика, особенно после происшествия с мотоциклом, но Вольному удается меня уговорить. Остается существенный минус — отсутствие хорошего двигателя в убитой копейке желтого цвета. С темы об отношениях Степы и Маруськи плавно съезжаем на полюбившиеся тачки, и меня немного отпускает.
Мысли варятся в голове не хуже каши, но уже через пару часов мы, как два идиота, лезем на чужую территорию, чтобы достать недостающую деталь. Срабатывает отлично. Никто не замечает посторонних и тележку, на которой мы тащим двигатель. Адреналин в крови зашкаливает, но я с большой уверенностью тяну столь ценный груз к амбару, и плевать, что ночь в ступила в полные права. Телефон вибрировал в кармане. Наверное, Маруська потеряла. Утешал себя этой мыслью, потому что перспектива встретить на пороге дома разгневанную Альбину, особенно после последнего разговора, ни капли не прельщала.
Всю ночь до самого утра вожусь с запчастями и к девяти утра возвращаюсь домой голодный и уставший. Про внешний вид и говорить не стоит. Захожу осторожно и сразу прислушиваюсь, чтобы раньше времени не нарваться на приемную мамочку. Отца уже несколько дней не застаю, и это даже радует. Не нужно лишний раз смотреть на его рожу, которая вызывала то же самое желание, что и слова Альбины.
Тишина в квартире настораживает, поэтому заглядываю в каждую комнату, убеждаясь в том, что мне предоставили свободу действий на небольшой промежуток времени. Спокойно выдыхаю и принимаю душ, смывая усталость и грязь прохладной водой. Мысли улетают прочь уже через десять минут, когда я довольный, расслабленный и голодный падаю на кровать и моментально вырубаюсь, даже в страшном сне не представляя, что меня ждет через пару дней.
Глава 6. Рапунцель
Терпеть не мог, когда кто-то начинал читать мне нотации и учил жить. Каждый нерв в моем организме моментально реагировал на подобные выпады. Первой защитной реакцией было желание решить конфликт кулаками, но мозг срабатывал. Это ведь наш Цветочек. Стоит и строит из себя правильную девочку, которая в будущем планирует защищать интересы своих клиентов. Занудный из нее выйдет адвокат, хотя, может, это даже в плюс сработает — будут соглашаться с обвинениями, чтобы она рот закрыла.
— Могли бы у меня помощи попросить…
Ее слова мигом взрывают мозг, задевая те чувства, которые должны спать вечным сном, а все из-за двигателя в копейке. Лучше бы не упоминали о нем, хотя Вольного не парят ее речи в отличие от меня.
— Нет! Принимать подачки мы не станем! — Бросаю Лиле резко и внимательно смотрю в карие глазки.
Знаю, что не заткнется и продолжит в том же духе. Вольный, как всегда, сторонний наблюдатель, готовый в любой момент бросить между нами белый флаг. Уже сто раз пожалел, что поддался уговорам и поехал за Алимеевой в университет. Я, конечно, хотел услышать от нее похвалу и показать, что руки из нужного места растут, но без обвинений в воровстве.
Судя по ее взгляду, разбор полетов должен был продолжиться, но этому помешал жуткий грохот со стороны входа. Ничего не понимая, посмотрел на друга, а потом и на Лилю. Амбар давно стал нашим тайным местом, и за это время никто не сюда не совался.
— Что за… — Тянет Степа и идет на источник шума.
Мы плетемся следом, и я уже напрягаю мышцы, чтобы втащить по щам тому, кто посмел залезть в амбар. Только взгляду открывается очень интересная картинка. На полу под окном лежат две непонятные туши. Вокруг пыль столбом стоит, но напрягает меня другое. Знакомые изгибы фигуры на полу среди обломков стены. Раздражение за секунду пролетает по крови.
— Что здесь происходит? — Лилия разглядывает этих двоих, а я торможу взгляд только на одной блондинистой стерве.
— Позу смени, а то ракурс не очень — грудь расплылась, и глаз косит. — Вещает мажористый парниша и выставляет перед собой айфон, фоткая лежащую под ним девушку, которая начинает пищать, как мышь.
Не свожу с нее взгляда, глядя на эти тщетные попытки подняться, пока ее дружок что-то вещает. Сначала пытаюсь откинуть мысль о том, что ОНА была в гараже, но…
— Знаешь их? — Спрашиваю у Лили, пока еще сдерживая себя.
— Конечно, знает. — Надменно фыркает красотка, отметая все сомнения.
Пусть лица не видел, но этот высокомерный тон запомнил на всю жизнь.
— Тебя, Барби, никто не спрашивал. — Цежу сквозь зубы и удостаиваюсь непонимающего взгляда.
Смотрит на меня и оценивает каждую деталь, задерживаясь на голом торсе. Смотри, Кукла! У своих дружков такого не увидишь. Рот открывает, но не произносит ни слова. Закипаю от мысли о том, что по вине этой блондиночки мне выписали штраф, и залипаю на ее стройные ноги в бахилах!
— Мы, собственно, уже закончили. Да, Светик? — Фонит сбоку мажорик, пока я мысленно прокручивал разные варианты мести.
— Что вы вообще здесь забыли? — Хмурится Лиля, а я веду наблюдение за парочкой, которая ступила на чужую территорию.
— Цветочек, ты задаешь этой парочке вопросы, ответы на которые очевидны. — Улыбается Вольный, которого ничуть не напрягает присутствие в амбаре зажравшихся богатеньких деток. — Причуды богатых. Ты глянь. — Он кивает на блондиночку. которая скользит по мне взглядом, заставляя скрипеть зубами от злости.
— Ничего вы не понимаете в искусстве фотографии. — Надменно фыркает принцесска, встряхивая светлыми локонами и привлекая мое внимание. — Сами-то что в таком месте делаете? Еще и почти голышом. Думаю, наш папочка удивится, когда я ему расскажу.
Поделиться книгой: