Таир 2. Над пропастью

– Да что ты? И давно ли ты вспомнил о своей дочери? Ты же её даже на день рождения не соизволил поздравить.

– Да, это моя оплошность. Я с утра не стал звонить вам. Разница во времени, сама понимаешь, а потом операции и так забегался, что всё вылетело из головы, – пожал он плечами и стал расстёгивать свою куртку. Снял её, а затем приступил к обуви.

Нет, он ошибся, когда сказал «сама понимаешь». Я его не понимала. Это каким нужно быть мудаком, чтобы не поздравить свою дочь?! Даже если ты забыл о её дне рождения, то можно было позвонить потом? Ну или хотя бы один раз за пять месяцев нашего отсутствия. Но нет, он даже и эсэмэс не прислал. Позвонил один раз, сказал, что приедет. Спросил, не против ли я буду, если он с дочкой встретится. И всё! На этом всё закончилось.

– И надолго ты в России?

– Как с делами закончу, тогда и уеду обратно. Я скоро женюсь, – проговорил он, а меня словно ударили. Ух ты, вот это новость! Мой муж, точнее, бывший муж, снова женится. Нет, я ожидала, что у него рано или поздно появится новая семья, но чтобы так быстро!

– И кто она? Та медсестра, с которой я тебя застала?

– Да. Ники беременна.

И снова новый удар. «Ники беременна», – повторила я про себя. Значит, что у него там всё просто замечательно. Новая молоденькая жена, от которой он ждёт ребёнка. А Катюшка, значит, должна страдать и расти без отцовской любви и поддержки? Ну он и мудак! Таких ещё поискать надо. И вот что-то мне подсказывает, что он не просто так припёрся обратно в Россию. Что он там говорил? Конференция? Только вот я прекрасно выучила своего мужа за восемь лет и вижу по глазам, когда он врёт, а когда говорит правду.

– Ну что, поздравляю! Надеюсь, что ты эту девочку и правда любишь. Не обижай её и не бросай на произвол судьбы своего второго ребёнка.

Рома хохотнул, словно я что-то весёлое сказала. Я снова хотела заговорить, но боковым зрением поймала движение в нашу сторону. Катюшка вошла в прихожую и с немалым удивлением уставилась на горе-отца.

– Привет, дочь! – Рома расплылся в улыбке. – Что ты не рада папке? И даже не обнимешь? – Катя внимательно осмотрела отца, а затем перевела взгляд на меня, будто бы спрашивая разрешения. Я только чуть заметно кивнула.

– Даже дочь против меня настроила! – прошипел Рома, не убирая с лица всю ту же сладкую улыбку.

Нужно ли вообще говорить, что это он сам настроил дочь против себя, ещё когда мы были женаты? Я же, наоборот, всегда подталкивала Катюшку, чтобы она общалась с отцом, да и сейчас была не против их общению. Какой-никакой, Рома всё же её отец. И она не виновата, что её родители не справились с браком и разошлись. Дети же не должны страдать от ошибок своих родителей.

Катя медленным шагом, но всё же подошла к отцу, который распахнул для неё свои объятия.

– Смотри, что я тебе привёз!

Рома взял пакет, который стоял позади него. Я даже сначала и не заметила, что он что-то с собой принёс. Подхватив дочь на руки, они ушли в комнату, а я пошла на кухню. Меня охватили сильное зло и обида. Было настолько больно, что захотелось расплакаться. Обидно было не за себя, а за дочь.

На кухню я практически вбежала. Подойдя к окну, распахнула его, впуская морозный воздух, и начала глубоко дышать. Легкие обожгло холодным воздухом, и я слегка закашлялась.

– Не плохо вы тут устроились. Ремонт, я смотрю, сделала, – раздался голос бывшего мужа, и я вздрогнула. Закрыла окно и обернулась к нему.

– Ну а как ты хотел! – я просканировала его взглядом, и до меня дошло: – То есть ты специально купил эту квартиру? Не захотел много тратиться и купил дочери клоповник?

– Я потратил ровно столько, сколько выплатил бы алиментов до её совершеннолетия. Даже добавлять немного своих пришлось на сделку.

– Ну ты и мудак, Рома! Ты даже не подумал, есть ли у нас деньги и как мы будем жить.

– Ты сама захотела уехать, так что нечего меня винить! – Рома выдвинул стул и присел на него. – Что, даже чаю не предложишь?

– Нет. Зачем ты пришёл? Не для того же, чтобы Катюшке подарить подарок и поздравить с прошедшим днём рождения? – муж посмотрел на меня изучающе, а затем слегка улыбнулся.

– Нет.

– Я так почему-то сразу и подумала. А зачем было врать про конференцию?

– Конференция и правда должна была быть, но её отменили.

– Но ты всё равно прилетел.

– Да. Я в России не был восемь лет, с тех пор, как мы уехали. И я прилетел, чтобы получить наконец-то наследство от своего отца. – Я чуть ли не засмеялась в голос. Помню их очередную стычку с отцом, когда Рома соловьём распинался о том, что ни копейки не возьмёт от него. И что я вижу сейчас? Он летел на другой конец света, чтобы получить то, от чего так рьяно отказывался? Или мне кажется, или бывший явно что-то не договаривает. Не зря же так глазки его бегают.

– Что случилось, Рома?

– Ничего! Мне просто понадобились срочно деньги. И мне нужна твоя помощь.

– Если ты хочешь попросить в долг, так ты адресом ошибся. Банк в другой стороне.

– Смешно. Я пришёл тебя не просить, а отказаться.

– От чего?

– Ты же в курсе, что у отца было много денег и недвижимости. Так вот, он мне всегда говорил, что всё достанется мне, хочу я этого или нет. Единственный ребёнок в семье. И я даже читал завещание, которое он составил. Но этому старому козлу пришло на ум к концу своей жизни поменять завещание. Он переписал дом и несколько счетов на мать, один счёт с небольшой суммой на меня и тебя, а всё остальное он отдал в детские дома. Ты представляешь? Я получил какие-то гроши, на которые даже ничего путного не купишь. А всё остальное он отдал каким-то ублюдкам, которые не достойны его денег.

– А ты, что ли, был достоин? – съязвила я, а Рома посмотрел на меня с такой злостью, что я даже отшатнулась. Нет, всё-таки его отец не был глупцом. Я бы такому сыну вообще ничего не отписала от наследства. Рома даже на похороны не поехал. Хотя у него была возможность, а он ей не воспользовался. Он предпочёл провести это свободное время с другом в загородном доме, играя в гольф и попивая мартини.

– В общем, ты должна отказаться от своей доли. Всё равно половина этих денег тебя не спасёт. Я вообще не понимаю, зачем он их поделил между мной и тобой? Мать с отцом тебя недолюбливали. Не понимаю я его благосклонности.

– И много там денег?

– Нет. Пять миллионов всего, которые мы должны поделить пополам.

– Нет, – тут же произнесла я. – Я ничего не буду подписывать. Эти деньги останутся твоей дочери на будущее. Кате нужно будет учиться, получать образование. Я положу деньги под проценты. За эти годы, что они там будут лежать, сумма прибавится. Так что нет.

– Да кто ты такая, чтобы не отдавать мои деньги?

– Деньги твоего отца, а не твои, Рома!

– Закрой свой грязный рот, шалава! – муж вскочил со стула, да так резко, что тот отскочил в сторону и с грохотом упал. – Ты мне по гроб жизни обязана! Забыла, после кого ты мне досталась? Должна быть благодарна, что я тебя подобрал и отмыл. Или тебе напомнить, как ты в ногах Салахова валялась, просила, умоляла, чтобы он тебя взял обратно? Нет? А я напомню. Он попользовался тобою и выкинул, как обычную шлюху. Хотя нет. Шлюхам за работу платят, а тебя без гроша в кармане выкинули. Я узнал, как вы с ним познакомились, и был в шоке оттого, что тебя ему собственный муж отдал. Ты даже не шлюха, а пользованная бракованная игрушка, которой все пользуются, а наигравшись, выкидывают, как сделал и я. Ты не то чтобы бабой нормальной быть не можешь, ты даже детей здоровых не в силе родить. Так что закрой свой рот и делай так, как я тебе сказал, а иначе проблем не оберёшься. У меня ещё остались кое-какие связи здесь и на этот раз тебе никто не поможет.

Рома навис надо мной, произнося всю эту гадость, которая лилась у него изо рта. Да как он смеет мне такое говорить? Как?! Воспоминания нахлынули так быстро и оглушительно, что я чуть не задохнулась. Глаза наполнились слезами, и я из последних сил их сдерживала. Ладно, я! Но как он может говорить такое про дочь?! Катюшка не бракованная. Она нормальный ребёнок и ничем не отличается от других. А кто из нас троих и поломанный, так это он. Набрав в грудь побольше воздуха, я смогла поднять глаза и посмотреть ему в лицо.

– Я сказала, нет! Эти деньги будут вкладом в будущее твоей дочери. Я оттуда ни копейки не возьму. И уж тем более не перепишу на тебя свою долю.

Рома сделал ещё один шаг в мою сторону, и теперь мы стояли, практически соприкасаясь телами. Мужчина наклонился ещё ближе и в самые губы мне прошипел:

– Тебе на размышления один день, а если не согласишься на мои условия, то жди беды. Я сделаю всё, чтобы испортить твою жизнь. Лучше не связывайся. Ты против меня – никто! – произнеся всё это, он отшатнулся от меня и быстрым шагом пошёл на выход. Я слышала, как оделся, а затем громко захлопнул за собой входную дверь.

Только когда я поняла, что он ушёл, прислонилась спиной к стене и медленно сползла вниз, оседая на пол. Вот теперь-то мои слёзы полились градом. Из меня выплеснулся весь гнев, обида, ненависть, разочарование. Я сидела на полу, спрятав лицо в коленях, и молча рыдала, чтобы дочка не слышала. Мне не хотелось думать о том, что она слышала все его слова. Не хотелось, чтобы она знала, какой её отец мудак. Но тут мне на плечо легли маленькие тёплые ладошки, а затем обняли.

– Не плачь, мамочка, – прошептала Катюшка. – Не плачь, пожалуйста. Я люблю тебя сильно-сильно. – И от этих её слов поток слёз будто бы увеличился втрое, и я зарыдала с новой силой. Я никогда не позволяла дочке видеть мои слёзы, но сейчас я не могла сдержаться. Я обняла Катюшку и прижала её к себе, уткнувшись носом в светлую кудрявую макушку, от которой пахло детским шампунем и карамелью.

– Я больше не буду плакать, котёнок. Мы ведь со всем с тобой справимся, правда?

– Да, – кивнула дочка в ответ и чмокнула меня в щёку. – Ты у меня самая красивая на свете, – всё так же тихо проговорила она. – И я люблю тебя, и папа нам не нужен.

– И я тебя люблю, – ответила я ей таким же поцелуем в макушку.

Вот она, моя поддержка и сила, ради которой я живу, дышу. Ни один человек в мире не заменит мне этого ласкового и любимого котёнка. Моя дочь – это моя сила и жизнь.

Глава 16

Оксана

Вся ночь была практически бессонной. Я долго ворочалась в кровати, не могла уснуть, а в голове постоянно прокручивались слова Ромы. Я отчётливо дала себе понять, что не отдам ему ни копейки. Да пусть хоть что делает, не отдам. Это деньги его дочери, а Катюшке они в будущем понадобятся. Не просто же так его отец всё своё имущество переписал не на своего сына, а чужим детям, поделив между мной и Ромой.

С утра я была рада тому, что мне сегодня нужно было идти ко второму уроку, и, воспользовавшись свободным временем, я дала кое-какие напутствия няне. Стоило женщине переступить порог моей квартиры, как я её тут же потащила на кухню. Катя ещё спала.

– Алевтина, присядьте, – попросила я, а сама встала напротив женщины у окна.

– Что-то случилось, Оксана Георгиевна?

– Да. Вчера неожиданно приехал отец Кати, и мы с ним повздорили. Я очень прошу вас, чтобы вы ни при каких обстоятельствах не общались с этим мужчиной и не давали ему видеться с дочкой в моём отсутствии. – Я показала няне фотографию Ромы. Вчера, пока не могла уснуть, в мою голову лезло столько мыслей, что я не успевала их отгонять. Подумала даже о том, что если я не отдам добровольно Роме эти деньги, он может забрать дочь и ей манипулировать. Я очень не хотела в это верить, но эти мысли сами собой приходили.

– Если кто-то придёт, вы обязательно спрашивайте, кто за дверью. Если вы с Романом встретитесь на прогулке, то внимательно следите за дочкой и звоните мне в любой ситуации. Всё понятно?

– Да, конечно, Оксана Георгиевна. Я думаю, что мы с Катенькой можем несколько дней и дома посидеть.

– Да, я тоже думаю, что так будет лучше сделать. Надеюсь, Рома в стране долго не задержится.

Дав напутствие своей няне, я со спокойной душой пошла на работу. Но стоило мне подойти ко входу здания школы, как дверь распахнулась и меня чуть не сбили с ног.

– Дорогу, курица, – проворчала и оттолкнула меня девушка. Я же еле удержалась на своих двоих и посмотрела вслед незнакомке, которой оказалась никто иная, как Светлана Александровна. Девушка настолько была чем-то рассержена, что от неё так и сквозило злостью. Она подошла к машине, которая стояла на стоянке. Водитель быстро выпрыгнул из машины и распахнул дверь перед носом своей хозяйки, а та что-то сказала мужчине такое, отчего его до этого спокойное лицо скривилось в злобной гримасе.

– Ну и дела, – пробормотала я задумчиво и вошла в здание.

Я повесила своё пальто в гардеробную и уже пошла в учительскую, как меня кто-то подхватил под локоток. Обернувшись, я встретилась с нашей библиотекаршей Юлией. Мы с девушкой хорошо общались. Она была племянницей директора и той ещё сплетницей.

– Доброе утро, Оксана Георгиевна.

– Доброе, Юлия Андреевна. А чего это Светлана Александровна такая злая из школы выбежала?

– Так я тебе и хотела рассказать. Сама только недавно узнала, и мне захотелось поделиться с кем-нибудь этой информацией. У нас вчера вечером, когда все уже ушли, был обыск в школе. Полиция приезжала, проверяла всю документацию, и ещё искала что-то. Что не знаю.

– Зачем? – перебила я девушку.

– Так мужа Светланы Александровной посадили, – практически шёпотом проговорила Юля мне на ухо, и я тут же, как вкопанная, встала на месте.

– Как посадили? – я уже обернулась и посмотрела неверующими глазами на девушку.

– А вот так. Меня дядя вчера вечером вызвал и бухгалтера нашего, чтобы мы помогали здесь. Вот я и узнала, что Таира Намиковича, так вроде бы его зовут, поймали за что-то. Он, как я поняла, деньги в больших суммах кому-то незаконно переводил. Вот из-за этого обыск в школе и делали. – Я просто не могла поверить своим ушам. Вот значит, почему мы вчера с няней не могли ему дозвониться. Но что-то мне не верится, что такой человек, как Таир, мог подставиться. Он не ангел и на его руках много крови, не зря же его постоянно кто-то пытается уничтожить. И кажется, кому-то удалось это сделать.

– Ну что ты встала? Пошли! – Юля дёрнула меня за руку, и я снова зашагала в сторону учительской. – У тебя же урок сейчас?

– Да.

– Ох, надеюсь, нас не прикроют. А то ведь школа-то частная и держится только на финансировании Светланы и её мужа.

– Да, я тоже на это надеюсь.

Мы с моей знакомой разошлись около учительской. На меня уже второй день льётся столько новостей, что я даже не знаю, куда от них деться. Сначала Рома объявился, теперь Таир. И вот за последнего я конкретно волновалась.

День, кажется, длился целую вечность. Радовало одно: Алевтина не звонила, а это значит, что Рома не объявился. Ну правильно, он же мне дал один день на раздумья. Этот день окончится завтра, а значит, с завтрашним днём придут новые проблемы. Была мысль, чтобы позвонить Ахмеду и попросить на несколько дней побыть моим телохранителем, пока Рома в городе. Я бы оплатила ему за работу. Как-то неспокойно мне было от слов мужа, который желал напакостничать за то, что я не согласилась на его условия. Но эту мысль я быстро убрала. Было неудобно о таком просить. Да и что мне сделает Рома? В квартиру я его точно не впущу, а будет ломиться – полицию вызову!

Закрыв свой класс на замок, я оделась и вышла на улицу. Холодный ноябрьский воздух тут же забрался под пальто, и по коже побежали мурашки. Я быстрым шагом зашагала в сторону дома. Всё-таки хорошо, что работа так близко находится. Пройдя полпути, я почувствовала что-то такое, что заставило меня оглянуться. На улице уже был вечер, и без того безлюдные дворы стали ещё более пустыми. От увиденного я немного поёжилась. За мной ехала чёрная иномарка. Фары машины были выключены, и машина ехала очень тихо и держалась на отдалённом расстоянии. Заметить её было трудно, но я всё-таки заметила.

Я прибавила шаг и, практически срываясь на бег, пошла в сторону дома, но уже не около проезжей части дороги, а пыталась как можно подальше держаться от мест, куда могла проехать машина, которая, между прочим, так же и ехала за мной. Неужели это Рома так решил надо мной подшутить, вывести меня из равновесия и напугать до чёртиков?

Я уже не узнавала своего бывшего мужа. Когда он так изменился и почему? Неужели этой причиной стала я? А как же те красивые слова, которые он мне говорил? Неужели он вот так просто может отказаться от своих признаний? Хотя о чём это я? Кирилл, мой первый муж тоже говорил, что любит, а когда стало нужно, он продал меня Таиру. Рома был прав вчера, когда сказал, что я как игрушка, которой только пользуются. Я иногда именно так себя и ощущала.

Пройдя несколько домов, я снова обернулась, но машины уже не было. Мне даже на несколько секунд показалось, что я сошла с ума, и мне всё это привиделось. Но быстро колотящееся сердце и трясущиеся руки говорили об обратном. Я остановилась посередине детской площадки, через которую решила срезать расстояние и приподняла лицо к небу. На щёки упало несколько снежинок и тут же растаяли. Я улыбнулась ночному небу и вздрогнула от резкого сигнала автомобиля. Две машины не могли разъехаться на узкой дорожке между домами. Вспомнив, что меня ждёт дочка, я снова зашагала в сторону дома.

Я уже подходила к своему дому, оставалось только свернуть за угол, как вдруг будто бы из ниоткуда на меня выехала та самая машина, которая следила за мной от школы. Я и пикнуть не успела, как автомобиль меня подрезал. Ещё немного, и он просто проехался бы по мне. От испуга я дёрнулась в сторону, но, не удержавшись на скользкой дороге, начала заваливаться назад и упала. Когда приземлялась, расцарапала обо что-то ладонь, из которой тут же брызнула кровь. Сильно ударилась бедром и не хило так приложилась головой. От боли, усталости и бессилия из глаз тут же брызнули слёзы. А автомобиль, который меня подрезал, уже уехал. Я даже номера не успела рассмотреть.

Достала из сумочки платок и им перевязала руку. Теперь я домой не шла, а бежала со скоростью света и постоянно оглядывалась по сторонам. Боялась, что меня ещё где-нибудь могут поджидать сюрпризы. Но на этот раз я дошла вполне нормально, если не считать того, что ещё несколько раз поскользнулась, пока бежала и чуть не упала.

Стоило мне войти в квартиру, как сразу же ко мне подлетела Катюшка, но, увидев мою руку, дочь тут же от меня отступила и взволнованно посмотрела.

– Что с вами Оксана Георгиевна? – это уже проговорила Алевтина, которая вышла в фартуке из кухни. Я только сейчас заметила, что в квартире вкусно пахнет чем-то мясным, вперемешку с овощами.

– Ничего страшного, я просто упала.

– Так, Катюша, иди кушай, я тебе уже положила еды в тарелку. Маме нужно раздеться и обработать рану. – Из милой женщины, Алевтина в тот же миг превратилась в командира, которого дочь послушала беспрекословно и пошла делать, что ей сказали. Я даже немного удивилась. – А что вы стоите, Оксана Георгиевна? Пойдёмте в ванную, вам нужно обработать рану. Вся ткань в крови, – всё таким же приказным тоном проговорила няня, и даже я не смогла ей сказать нет. Быстро сняла пальто и пошла в сторону ванной комнаты.

– Давайте сюда вашу ладонь. Я всё-таки медик по второму образованию. Могу профессионально обработать вашу руку, – проговорила женщина, входя в ванную. Она в руках держала перекись, ватный диск, какие-то тюбики, пакетики. И откуда это у неё? У меня в аптечке точно не найдётся всего этого.

Женщина взяла мою ладонь и убрала платок, который полностью пропитался кровью.

– М-да… рана, конечно, неглубокая, но заживать будет долго. И будет больно. – Только она это сказала, как ладонь тут же зажгло. Я ойкнула и вжала голову в плечи. Снова захотелось расплакаться, но я сдержала свой порыв. Потом поплачу, когда няня уйдёт и Катюшка уснёт. – Ещё что-нибудь себе повредили?

– Нет. Если не считать, что бедром ударилась и головой. Обойдётся только шишками и синяками.

– До свадьбы заживёт, – улыбнулась мне женщина. Нет уж, никаких больше свадеб и мужей! Один раз зареклась, что после первого неудачного брака больше под венец ни ногой. Но нет же, бес попутал! И что из этого вышло? Ничего хорошего. Так что нужно остановиться.

– Оксана Георгиевна, можно вопрос?

– Да, конечно.

– Это вас так бывший муж? Тот, о котором вы говорили? – Алевтина не смотрела на меня. Она только констатировала факты. А я не могла ей ответить на этот вопрос. Не хотелось думать, что это всё-таки Рома. Лучше буду думать, что это просто чистая случайность. Так будет лучше.

– Нет. Я просто поскользнулась и упала.

– Хорошо, – проговорила женщина. – Вот и всё. Дальше, я думаю, вы сами справитесь, а мне уже пора.

Попрощавшись с Алевтиной, я закрыла за ней дверь. Катюшка к тому времени как няня закончила обрабатывать мою руку, уже покушала, и я уложила её спать. А сама, как и хотела ранее, набрала себе горячую ванну с пеной, открыла запрятанную на чёрный день бутылочку вина и разревелась, выпуская всю свою боль.