Таир 2. Над пропастью

– Пошли на берег, а то мама волнуется за нас.

– Ну, пап, ещё чуть-чуть покатай меня. Пожалуйста, – протянула я последнее слово и папа улыбнулся.

– Покатаю, только когда отдохнём.

– Ладно.

Он вынес меня на руках на берег, где нас ждала мама, и уже протягивала полотенце.

– Ну ты посмотри. Губы все синие, Оксана. Закутайся в полотенце!

– Я не замёрзла, мам! – быстро ответила родительнице, а у самой зуб на зуб не попадает. Несмотря на то, что на улице жаркое солнце, прохладный ветер даёт о себе знать.

Я стояла недалеко от своих родителей и от самой себя маленькой и наблюдала за нами. Это был такой живой сон. Он настолько был реалистичный, что уходить из него не хотелось. Только вот это был не сон, а воспоминание. Такое чёткое воспоминание, что казалось, это происходит здесь и сейчас. Это был наш последний отдых с родителями. Через год их не стало.

Я медленно прошла по золотому песку и присела на краешек расстеленного покрывала около мамы. Я будто бы была призраком, они не видели меня. Вблизи снова взглянула на маму. Она была до безумия красивая. Её нежная улыбка согревала даже в самые холодные времена. Я вообще не помню, чтобы мои родители когда-то ссорились или кричали друг на друга. Они были дружны с детства. Лучшие друзья с самого детства. Казалось, они были созданы друг для друга.

Я опустила свою ладонь на ладонь мамы, и та прошла мимо, но я почувствовала её тепло. На секунду прикрыла глаза, а когда их открыла, уже не было моря и родителей. Я оказалась в деревне. Я в виде подростка вместе с бабушкой пеку пироги. Это было воскресенье. У нас с бабушкой была традиция. По воскресеньям мы пекли пироги. Как у меня начинались каникулы в школе, мы с ней на всё лето уезжали в деревню. Если мне не изменяет память, то это уже через несколько лет после смерти родителей.

Очередной скачок, и я оказываюсь в родильной палате с дочкой на руках. Это одно из самых запоминающихся моментов в моей жизни. Моя кроха. Моя девочка. Провела пальцами по маленьким пухлым щёчкам и курносому носику. Я смотрела на маленькое лицо дочери, и тут оно стало практически прозрачным, и начало постепенно полностью исчезать.

– Катя! – проговорила я сначала тихо, а потом выкрикнула её имя сильнее. Светлая палата стала меркнуть. Я вскочила и побежала к двери, но она тут же пропала, и вместо неё оказалась обычная чёрная стена. Обернулась и побежала к окну, но и оно исчезло. Я посмотрела на комнату, которая уже полностью стала пустой. Вся мебель исчезла, как и свет стал пропадать, а затем появилась темнота, от которой стало больно глазам. Я закрыла их и попыталась успокоиться, но страх душил меня.

– А-а-а!.. – закричала я во весь голос. – Спасите! Пожалуйста! – но изо рта вместо слов вырывались глухие стоны. Боль. Ужасная боль пронзила мою грудь. Я задышала чаще, но боль не отступала. Она пронзала меня и пронзала. Словно кто-то в сердце тысячу кинжалов всадил одновременно. Снова захотелось закричать, но я только обессиленно упала на что-то твёрдое и очень холодное. Ноги и руки закоченели сразу же, и я уже практически не могла двигаться. Свернулась в калачик, пытаясь согреться и постепенно страх начал отступать. Как и боль. Я начала засыпать. И когда практически уже сомкнула глаза, то услышала знакомый мужской голос. Он звал меня по имени. На правой ладони почувствовала тепло, словно до неё кто-то дотрагивается.

– Оксана, будь со мной! Ну же, маленькая! Не уходи! – твердил мне мужской голос, но я не сразу узнала его. Поначалу прислушивалась, а когда всё-таки поняла, кто меня зовёт, закричала изо всех сил, которые только во мне остались.

– Таир! – и тут же холод отступил. Я почувствовала, что лежу на чём-то мягком. Слышу посторонние голоса, пиканье аппарата. В ноздри ворвался запах медикаментов. Хочу открыть глаза, но не получается. Хочу что-то сказать, но язык словно не мой. Я не могу управлять своим телом. Что случилось? Где я? В больнице?

Попыталась успокоиться и прислушаться, о чём говорят, но я не улавливала сути разговора. Напрягла мозги, чтобы вспомнить последнее событие. Несколько минут лежала, а потом в голове ясно стали прокручиваться картинки. Вот мы с Галей и детьми наряжаем ёлку, пьём глинтвейн с имбирным печеньем. Мне принесли посылку. Я прочитала записку, которую написал Таир. Откупорила бутылку и налила себе попробовать вино, а потом начала задыхаться. Меня отравили?

– Маленькая моя! – голос Таира снова меня отвлёк от мыслей и рассуждений. Я почувствовала, как его тёплые пальцы касаются моего лица.

– «Меня отравили», – произношу про себя. Но кто? Это точно не Таир. Он бы не смог меня убить. А как там Катюшка? Где она и с кем?

– Таир Намикович, вам нужно отдохнуть. Как Оксана Георгиевна очнётся, мы вам позвоним. А сейчас уезжайте. Глубокая ночь на дворе.

– Что это? – голос Таира уставший и раздавленный.

– Это капельница.

– Хорошо. Но я не уйду. Пусть распорядятся и предоставят мне палату рядом с Оксаной. Я останусь здесь.

Девушка тяжело вздохнула, но ничего не ответила. Я почувствовала небольшую боль в руке, а затем по телу прошлось тепло, и я опять стала погружаться в сон.

Глава 27

Таир

– Привет, – проговорил я, входя в гостиную, где сидела Света и что-то смотрела по телевизору. Я подошёл ближе к жене и поцеловал её в макушку.

– Привет. Ты сегодня рано.

– Да, закончили с проектом раньше времени. Накормишь меня?

– Конечно. Иди, вымой руки и приходи на кухню.

Молча кивнув, я пошёл выполнять просьбу жены. Когда вошёл на кухню, то на столе уже стоял ароматный стейк с картошкой и овощной нарезкой.

– Пахнет вкусно.

Я сел во главе стола, а жена расположилась напротив меня. Света была явно в настроении. Она улыбалась и довольно на меня косилась. Вообще жена с этой беременностью очень изменилась. Все истерики, которые она закатывала раньше, как и всё её недовольство, словно рукой сняло. Она стала спокойная, уравновешенная. Я бы сказал, как тогда, когда мы только познакомились. Такой она мне определённо нравилась больше.

– А ты почему не ешь?

– Не хочу. Я недавно поела.

– Как твои дела? – я бросил быстрый взгляд на Свету.

– Дела хорошо. У врача сегодня была. Он сказал, что беременность протекает хорошо.

– Рад это слышать.

Жена снова мне улыбнулась. Но вот её взгляд. Будто бы она что-то ждала от меня. Но так и не дождавшись, она встала со стула и сказала, что пойдёт дальше смотреть свою телепередачу. Я молча кивнул и продолжил ужин. Меня определённо что-то беспокоило, но что именно? Я даже на секунду предположил, что и до неё добрались те, кто мне присылал фото. Но она бы сказала. Света не из тех, кто будет молчать, тем более в её-то положении.

После ужина я принял душ и пошёл к себе в кабинет. Нужно было ещё доделать кое-какую работу. Но стоило мне опуститься в кресло, как телефон взорвался трелью.

– Слушаю. – Я быстро ответил на звонок.

– Таир, ты где?

– Дома, а что?

– Оксану отравили. Она сейчас в больнице, но шансы выжить малы. – Ахмед говорил быстро и чётко. От его слов меня словно под дых ударили. В голове образовался вакуум, а в лёгких стало не хватать воздуха.

– Таир?

– Кто это сделал? – прохрипел я, чувствуя, как злость заполняет меня. Я готов разорвать голыми руками того, кто это сделал с ней. В голову пришло осознание, что она может и не выжить. И тут же стало ещё хуже. Знать, что она в другой стране, это одно, а то, что её теперь нет в живых – совсем другое.

– Ты, – чуть тише проговорил Ахмед и замолчал.

– Что-о-о?

– По словам Гали и по записке, которую прислали с вином, это был ты.

Я прикрыл глаза и застонал в голос. Какая тварь посмела это сделать?

– Напиши адрес больницы, я сейчас приеду.

– Хорошо.

Сбросив вызов, я так резко встал со стула, что тот отлетел к стене, сильно об неё ударяясь и падая на пол. Натянув на себя одежду и взяв ключи от машины, не говоря ни слова Свете, я вышел из дома и поехал по адресу, который мне прислал Ахмед. Со Светой объяснюсь потом. Не думаю, что она будет в восторге оттого, что я уезжаю посреди ночи, но и сидеть на месте я не могу. Когда подъехал к больнице, то заметил там машину полиции.

– Таир! – окликнул меня Ахмед у входа в здание.

– Как она?

– Ничего хорошего. Я пришёл в тот момент, когда ей только плохо стало. Хорошо, что Галина не стала пить это вино. – Ахмед выглядел уставшим и обеспокоенным. Мы в разные передряги попадали, но чтобы он был настолько взволнованным, видел первый раз.

– Нормально расскажи, что случилось?

– Да хер его знает, – он достал пачку сигарет из кармана и протянул мне. Закурив, он снова заговорил. – По словам Галины, пришёл курьер, отдал пакет с бутылкой вина и запиской с извинениями, которая была подписано твоим именем. Галя не стала пить вино, она там что-то другое пила, а Оксана решила попробовать. И вот, когда она выпила практически весь стакан, ей стало плохо. В тот момент пришёл я. Они наряжали ёлку у Оксаны и устроили посиделки. Дверь была открыта, и я сразу же пошёл к ним. Увидел, как она начала задыхаться и вызвали скорую. Узнав, что это отравление, медики сообщили в полицию. И вот, – Ахмед махнул рукой на машину, в которой сидели двое мужчин в форме.

– А что с запиской? Она у них?

– Нет. Я её сразу же забрал и сказал Гале, чтобы она опустила в рассказе от кого. Я знакомому эксперту отвезу записку. Пусть посмотрит, может, следы пальцев остались. Хотя навряд ли. – Ахмед сильнее затянулся сигаретой и выпустил густой дым изо рта.

– А Катя где? Она всё видела?

– К сожалению да. Она сейчас у Гали. Она еле смогла успокоить девчонок. – Ахмед на секунду замолчал, а затем посмотрел на друга. – Таир, нам нужно срочно найти это падлу. Я даже представить не могу, если бы и Галя выпила это вино. – Тот опустил голову и покачал ею. – А если бы он не только вино прислал? И дети бы это съели?

– Ты думаешь, я сам этого не хочу?! – мой голос сорвался на крик. – Под угрозой сейчас каждый, кто знаком со мной. А я сделать ничего не могу. Я всех проверил, но никто из тех, кто в ближнем круге, не может быть крысой. Да я даже Свету проверил. Ты представляешь, до чего я дошёл? Жену, сука, свою стал подозревать. – Докурив, я швырнул сигарету в урну.

– Катя сейчас может пожить у Гали?

– Да, я думаю, да. Но днём всё равно нужно будет с ней сидеть няне. У Гали работа.

– Хорошо. Позвони Алевтине и введи в курс дела. Пусть будет осторожнее. Не известно, что ещё может произойти. А сейчас мне нужно к ней.

– Нет, тебя не пустят. Никого не пускают. Я уже говорил с главврачом. Она в реанимации. Как только что-то изменится, они сообщат. Я оставил свой номер. Твой не стал.

Домой я уже вернулся поздно. Света спала, а у меня сна не было ни в одном глазу. Закрывшись в своём кабинете, я стал думать, искать, размышлять, кто бы это мог быть. Я чувствовал, что ответ лежит где-то на поверхности, но я не могу за него ухватиться. Я просидел практически до самого утра, пока меня не потревожил писк пришедшее эсэмэс на телефон, которое я тут же прочитал.

Неизвестный: «Как ты себя чувствуешь, когда на твоих глазах умирают те, кто тебе дорог, а ты ничего не можешь с этим сделать?»

Таир: «Кто ты? Что тебе нужно? Денег? Ты скажи сколько, только оставь моих близких, они здесь ни при чём».

Неизвестный: «Денег? Нет, мне не нужны деньги. Я хочу посмотреть, как ты изводишь себя, мне нравится смотреть на твоё лицо, когда ты теряешь то, что тебе дорого. Я хочу, чтобы ты знал, что это такое, когда у тебя ничего нет. Когда твоя жизнь рушится по щелчку пальцев кого-то другого, а ты не можешь ничего сделать».

Таир: «Кто бы ты ни был, я тебя всё равно найду и разорву собственными руками».

Незнакомец: «Нет, не найдёшь. Я настолько близко, что ты меня даже не видишь».

Это было последнее эсэмэс, к которому прилагалась фотография. Я тут же её открыл и не поверил своим глазам. Со всех ног я бросился в свою спальню. От хлопка двери Света тут же подпрыгнула на кровати.

– Таир! – вскрикнула жена. – Ты что творишь?

Я осмотрел комнату, но ничего. Никого не было. Но фотография спящей жены была сделана несколько минут назад. Я схожу с ума. Снова посмотрел на телефон и дату на снимке, но там ничего не изменилось. На включённом дисплее было фото спящей жены. Как? В доме никого не было. Вокруг охрана и она не смогла бы пропустить никого. И тут до меня дошло. Я примерно сравнил, откуда могли быть сделаны снимки, и стал осматривать спальню.

– Таир ты меня пугаешь! – Света забралась к изголовью кровати и натянула на себя одеяло, но я её не замечал. Жена что-то кричала мне, но я продолжал искать. Я искал камеру, с помощью которой могла производиться съёмка. И нашёл. Небольшая скрытая мини-камера была встроена в косяк входной двери. Если не присматриваться хорошенько, то её невозможно заметить. Выдернув её оттуда, я бросил камеру на пол, разбивая её.

– Что это? – уже совсем рядом проговорила Света, и я поднял голову на перепуганную жену.

– Прости, я тебя напугал.

– Таир, что это?

– Это камера. Кто-то установил её в комнате.

– Что? – Света смотрела на меня шокированными глазами, в которых зарождался страх. – Это что, они видели нас? – Я только молчал и смотрел. Ещё немного, и у жены начнётся истерика.

– Таир, они добрались и до нашей спальни? – первые капли слёз скатились по её щекам.

– Сегодня проверят дом на наличие ещё каких-нибудь камер и прослушек, – тихо проговорил я, но внутри меня уже ликовал демон, который желал вырваться наружу. Первый раз в жизни я был напуган. Этот кто-то, кого я не могу поймать уже не первый год, забрался в мой дом, молча установил камеру в спальне и вышел. Сегодня же поменяю всю охрану.

– Таир, кто эти люли?

– Если бы я только знал. – Ладонью потёр лицо. Света, не говоря мне больше ни слова, ушла в ванную комнату. И, воспользовавшись свободным временем, я вызвал Ахмеда и ребят, чтобы они проверили мой дом и все офисы.

К обеду в доме было найдено ещё две камеры. Одна в моём кабинете и одна на входе в дом. Кроме камер были и прослушки, которых было насчитано тоже три штуки. И две из них было в моём кабинете. Проверили все видео с камер. Никто чужой не заходил и не выходил. У меня даже все предположительные слепые зоны просматриваемые, но ничего. Всю охрану я, естественно, тоже заменил. А вот в офисах камер и прослушек не было, но от этого легче всё равно не стало.

Глава 28

Таир

Не спал практически всю ночь. Не выдержав, собрался и поехал в больницу. Света спала и не заметила его ухода. Она вообще в последнее время не замечает его расстройств, что он раздражён и часто отсутствует дома, будто бы это так и должно быть. И если бы это случилось несколько месяцев назад, она бы давно уже закатила скандал и выспрашивала у него, где он был и что с ним. Но жену будто бы подменили. Неужели на неё так беременность влияет?

Он стоял, прислонившись спиной к стене в углу палаты, и неотрывно смотрел на лежащую без сознания Оксану. Она была похожа на спящую красавицу, как из той сказки, если, конечно, не брать в расчёт того, что к её телу были подключены провода от аппаратуры, и из руки торчала игла с капельницей. Её кожа была настолько бледной, что через неё можно было просмотреть каждую венку.

Протерев лицо ладонью, Таир тяжело вздохнул и поморщился от запаха лекарств, которыми была пропитана палата. Он подошёл к окну и открыл его, впуская свежий воздух внутрь. Ужасно хотелось курить, но если он сейчас это сделает, то его за шиворот отсюда выкинут. Стиснув зубы, он прикрыл глаза и мысленно уже в тысячный раз себя проклинал. А если Оксана не выживет? Ведь врачи не обещают ничего хорошего, наоборот, они готовят его к худшему повороту событий. Что если это так? Что ему сказать её дочери? Что это он убил её мать? А он не сомневался, что именно из-за него она сейчас тут лежит.

Уже не в первый раз Таир портил этой девчонке жизнь. Сначала по собственной прихоти забрал её у мужа. И пусть тот был подонком и гадом, но он был её мужем. А Таир вырвал её из привычной жизни и, как чудовище, запер её в своей квартире и приставил охрану, чтобы она не сбежала. А когда всё-таки у неё получилось это сделать, он нашёл и наказал. Но потом пожалел, провёл в её объятиях ночь. Она призналась ему в любви, а он выбросил её из своей жизни. Хотя сам каждый день страдал и думал, как она там.

Эта девчонка была единственным человеком, кто принимал его таким, какой он есть. Ей не нужны были его деньги, связи. Ей всего-навсего нужен был лишь он. Чтобы он был рядом. Но и это Таир у неё отобрал. Только вот потом уже поздно понял, что ничего не сможет вернуть назад. И вот после долгих лет разлуки, когда он снова встретил её, крышу опять сорвало. И нет бы выучиться на прошлых ошибках. Так нет, он снова подставил её и теперь неизвестно, останется она жива или нет. Он причиняет ей боль, не желая этого.

– Вы ненормальный? – от резкого женского голоса, он вздрогнул и обернулся. – Вы что творите? Закройте окно, на дворе не месяц май.

– Я просто хотел проветрить, – пробубнил он и прикрыл окно, разворачиваясь к медсестре, которая вошла в палату.

– Таир Намикович, я всё понимаю, вы переживаете за Оксану Георгиевну, но напрасно вы тут целыми днями сидите. Я уверена, что у вас есть и другие дела, так займитесь ими. А если девушка придёт в сознание, то мы вам сообщим. И передайте её подруге, чтобы не волновалась, а то та тоже постоянно приходит или названивает. У нас не проходной двор. У нас больница, – с недовольством проговорила девушка.

– Хорошо. Я сейчас уйду. Дайте мне минуту, я попрощаюсь наедине. – Медсестра кивнула и вышла из палаты.

Таир обошёл кровать и присел на её край, беря в руки прохладную ладонь Оксаны. Поднёс её к своим губам и, чуть касаясь, поцеловал.

– Вернись к нам, пожалуйста, – прошептал он чуть слышно. – Прошу тебя, вернись не ради меня, а ради Кати. Она ждёт свою мамочку и скучает по тебе. Я обещаю тебе, если ты вернёшься, я навсегда пропаду из твоей жизни. И больше никогда не побеспокою. Только вернись, маленькая!

Он первый и последний раз в своей сознательной жизни плакал только на похоронах своей матери. И вот сейчас, когда снова взглянул на Оксану, его глаза зажгло. Не сразу понял, что с ним происходит, и попытался подавить это чувство, но оно оказалось сильнее его. Мужики умеют плакать, кто бы что ни говорил. Ему не было так страшно, даже когда он горел заживо в своём доме в собственной кровати. Потерев ладонями лицо, он молча встал с кровати и, не говоря больше ни слова, вышел из палаты.