Телохранитель

Сердце режет воспоминание о её заплаканном личике с размазанной тушью, которое я созерцал несколько минут назад. Надо собраться, надо вернуться к плану, но услужливое воображение подкидывает совсем другие картинки.

Я ловлю её в укромном уголке пришкольного парка... целующейся с мальчишкой. Я просто в бешенстве от увиденного, с моих губ даже срывается ругательство, не подходящее для детских ушей. Впрочем, она уже не ребёнок. Ей 18, и, конечно, гормоны бушуют, и хочется любви. Но нельзя. На это есть высочайший запрет от родителей.

Одной рукой отрываю мальчишку от неё, а другой замахиваюсь для удара. Меня всего трясёт от ярости. Странно, откуда столько эмоций?

- Азиз, не надо! - умоляющим тоном вопит Марьям. - Пожалуйста!

Я понимаю, что если сейчас ударю этого шкета, то сломаю ему челюсть - и... отпускаю. Тащу заигравшуюся принцессу в машину, сажусь на переднее и всю дорогу пялюсь в окно, судорожно пытаясь сообразить, что это на меня нашло. И не могу. А ночью мне снится сон, в котором я сам её целую в точно таких же кустах. И буквально умираю от счастья. Проснувшись, понимаю, что меня угораздило влюбиться в 18-летнюю девчонку. Мало того, хозяйскую дочку. И я ревную её к ровеснику. А мне, на минуточку, 30 уже. И я так простонароден, что между нами даже не пропасть, а целая бесконечность, как Вселенная.

По-хорошему, в тот момент нужно было уволиться. Перейти на другую работу и со временем забыть свою маленькую, но бойкую госпожу. Однако я рассудил по-другому. Кто лучше защитит девушку, чем влюблённый в неё мужчина? И я её не трону. Никогда. А кто придёт на моё место - неизвестно. Я не могу доверить её незнакомцу.

Конечно, я рассуждал эгоистично и руководствовался совсем не теми побуждениями, которые называл "вслух". Мне тупо хотелось быть с ней рядом. Пусть не касаться так, как хочется, и не говорить вслух то, что чувствую, но, по крайней мере, видеть её каждый день, знать, что с нею всё хорошо, отгонять недостойных поклонников ещё на подлёте...

Да, я остался с нею рядом, и вот наконец это безумие оправдано. Я могу спасти свою маленькую госпожу и не пожалею ради этого ни своей свободы, ни даже жизни.

Однако, план так и не успел выкристаллизоваться в моей голове, потому что в дверь кто-то тихонько и торопливо постучал - и тут же, без перерыва, вошёл. Конечно, это была Марьям. Переодетая в другое, тонкое и соблазнительное платье, умытая и с распущенными волосами. Прекрасная до умопомрачения.

Глава 3. Ненавижу!

Глава 3. Ненавижу!

Марьям

Господи, как же я его ненавижу! Эту его холодность, невозмутимость, вечную уверенность в своей правоте... Ну конечно, он же старше... намного. А я кто? Просто девчонка, и моё родство с его работодателем не даёт мне никаких преимуществ. Хотя нет, немного даёт... Я могу ему приказать... ведь могу? Нет, наверное, в таких вопросах этот способ не подходит... А впрочем, почему нет? Чем этот случай хуже других?

Мне кажется, я влюбилась в своего телохранителя ещё в первый месяц его работы у меня. Это было немудрено: Азиз такой взрослый, брутальный и загадочный. Всегда молчит, смотрит своим проницательным взглядом, думает что-то там себе... Я иногда пыталась втянуть его в диалог, но у меня это плохо получалось. Словно он боится разболтать какую-то государственную тайну и на всякий случай вообще ничего не говорит.

Но мне для моих глупых девчачьих чувств с головой хватало его бесподобно мужественной внешности. Высокий рост, широченные плечи, татуированные мускулистые руки... Он легко мог бы прихлопнуть меня одной левой - такая она была огромная - но вместо этого защищал, и моё глупое сердце было отдано ему безвозвратно ещё в 16 лет.

Чего только я не делала, чтобы привлечь его внимание! Даже нос как-то разбила, нарочно споткнувшись на набережной. Вышло по-дурацки. Азиз меня не поймал - не успел (а так хотелось его объятий, хоть на секундочку!), да ещё схлопотал по шапке от моих родителей. Мне было ужасно стыдно за эту выходку, хотя он на меня и не сердился совсем. Я тогда даже засомневалась, умеет ли он вообще какие-нибудь эмоции испытывать...

Потом я подросла и стала ненамного умнее. Решила попробовать вызвать в нём ревность. Выбрала момент, когда Азиз должен был меня искать, и подговорила брата подруги меня поцеловать. Мы оба раньше никогда не целовались, поэтому ему тоже было интересно. Хотя почему тоже? Мне не очень... Я бы предпочла потратить первый в жизни поцелуй на настоящего мужчину, который мне по-настоящему нравится, а не младшего брата одноклассницы - 16-летнего сопляка, который и целоваться-то не умеет. Эта эскапада тоже закончилась полнейшим фиаско. Азиз мне ни слова не сказал, ни на йоту не изменил своего поведения со мной. Всё, что я получила - стометровка до машины за руку с предметом моего вожделения, и больше ничего. Ни слова, ни взгляда. Я очень горько отчаялась тогда...

И вот сегодня, в самый несчастный день моей жизни, он дал мне надежду, а потом снова отобрал её. Но не на ту нарвался. Я не из тех, кто станет тихо сидеть в ожидании, что счастье само упадёт на голову. Умывшись, причесавшись и переодевшись, я отправилась в комнату своего телохранителя.

- Моя... Марьям? - снова исправился он, глядя на меня открыто и взволнованно.

- Я начинаю привыкать к такому обращению, - улыбнулась я, стараясь выглядеть спокойной, в то время как у самой тряслись поджилки.

- Чем я могу вам помочь?

- Встань и подойди ко мне.

Я строгая. Очень властная хозяйка. Меня нельзя ослушаться!

Азиз действительно встаёт с кровати и приближается ко мне. Останавливается в полуметре. Командую:

- Ближе!

Ещё полшага - и я чувствую на своём лице его дыхание. Частое, горячее, обжигающее.

- Положи руки мне на талию.

Хмурится, но кладёт. Ох, как мне нравится эта игра... Я нарочно надела очень тонкое и мягкое платье. Горячие руки Азиза буквально прожигают его насквозь и опаляют мне кожу. Его пальцы сминают ткань, мужчина зажмуривается, а я тянусь к нему губами.

- Это плохая идея, - шепчет он в них. - Очень плохая, моя... Марьям!

Но я всё равно целую его. И мне наплевать, что он об этом думает! Сильные, твердые, как дубовые ветви, руки, сминают меня, прижимая к мускулистому мужскому телу. Размазывают по нему. Азиз тихо, но отчётливо стонет мне в рот, и я понимаю, что он хочет этого. Давно хотел, но стеснялся. Мы не целуемся - мы грызём друг друга. Он прикусывает мои губы и бесстыдно лижет мой язык. Это невыносимо, невыносимо... прекрасно! Я хочу, чтобы меня вот так... хотели. До боли, до жажды, до желания раздавить и съесть. И похоже, что Азиз хочет меня именно так. Его руки всё смелее, его губы уже исцеловали всё моё лицо и двинулись ниже, по шее - к груди. Я дёрнула пуговицы у горла - и у платья появилось декольте. Азиз уткнулся в него с рычанием раненого зверя. А я потянулась к пуговкам на его рубашке. Даже успела расстегнуть одну и просунуть ладошку под ткань, с наслаждением поглаживая щекочуще волосатую грудь. Но тут Азиз вдруг опомнился:

- Марьям, вы что... Что вы... делаете?

- Учитывая то, как глубоко твой язык уже побывал во мне, можем перейти на ты, - предложила я.

Смуглые щёки моего телохранителя ещё сильнее потемнели, он опять нахмурился:

- Я ни за что не сделаю ЭТОГО (он явно говорил не про переход на ты)! Если мы... Если я совсем лишусь разума и натворю такое, ваш отец отрежет мне голову!

- Если ты не сделаешь этого, я никогда не узнаю, что такое счастье и удовольствие, - возражаю, но как-то робко и жалобно.

Азиз вздыхает:

- Вам нужно бежать. Если вы не хотите сражаться с врагами моей рукой, тогда надо бежать.

- Куда?

- Возможно, в другую страну. Это нужно решить вам, а я помогу...

- Если я сбегу, какая разница, девушкой или женщиной?..

- Надо всё подготовить, на это потребуется время... А если ваш отец узнает, всё может сорваться!

- Как он узнает?!

- Есть простой способ. И тогда меня повесят, а вас запрут уже на замок.

Разговаривая, мы постепенно снова сближаемся - и вот, мои ладони уже гладят Азиза по коротко стриженной голове, его руки обвивают мою талию, а глаза чернеют, наливаясь огнём желания, и это зажигает его во мне.

- Пожалуйста, - шепчу ему в губы. - Азиз, я умоляю... сделай это...

Но он целует меня, а потом всё равно отстраняется и качает головой:

- Нельзя, Марьям, нам нельзя... Это было бы ошибкой...

- Ну и пусть! Я хочу ошибиться! Возьми меня! Я хочу стать твоей!

Я прижимаюсь к его телу и понимаю, что оно тоже хочет сделать меня своей. Мне в живот упирается что-то большое и твёрдое. Я никогда не видела это вживую, но читала об этом и абсолютно уверена, что мне понравится. Что получу ни с чем не сравнимое удовольствие. Всё моё тело скручивало от желания почувствовать этого мужчину в себе.

Азиз молчал, не глядя на меня и стискивая челюсти так, что на лице его играли желваки.

- Я... приказываю тебе! - хотела крикнуть я со злостью, но вместо этого опять чуть не разревелась - и вышло тонко, жалобно, беззащитно.

Мой телохранитель сгрёб меня в охапку и прижал к себе, как ребёнка. И понёс в мою комнату. Оставил там и ушёл. Подлец. Мерзавец. Ненавижу!

Глава 4. Неподходящий муж

Глава 4. Неподходящий муж

Азиз

Я метался по своей крошечной комнатке, как зверь по клетке, то ударяясь лбом в стену, то задевая плечом шкаф, то падая в бессилии на кровать, которая жалобно крякала каждый раз, угрожая развалиться в щепки.

Я не могу, я не должен, мне нелья... Нельзя ведь? Чёрт, чёрт, чёрт! Мне нельзя трахать мою любимую женщину, даже если она согласна на это. Даже если она требует... Из нас двоих хоть кто-то должен вести себя, как взрослый. Мы можем всё погубить этими неуместными эмоциями...

Кто я ей? Зачем я ей? Это просто прихоть, о которой она потом пожалеет... Которая может причинить ей много боли, если отец узнает... Отец, отец... Где же он, когда честь его дочери висит на волоске?

Я опять сходил умыться, но увы, это не помогало справиться с навязчивыми мыслями. Я хочу её, как ничего и никого на свете не хотел. И она хочет меня. И мы одни. И больше такого, возможно, никогда не случится...

Я пометался ещё немного, но в конце концов вылетел из комнаты и отправился на кухню. Попросил кухарку приготовить капучино и понёс его Марьям.

Стучу. Рукой в дверь. Но сердце колотится в грудь намного громче и быстрее. Слышу безразличное:

- Войдите, - моим любимым голосом.

Вхожу. Марьям сидит на кровати и смотрит в книгу, но взгляд её неподвижен. Она поднимает его на меня. Полный... да ничего не полный. Опустошённый и усталый.

- Вот, - говорю, почему-то сбиваясь на ты, - я принёс тебе кофе.

- Кофе? - фыркает она. - На ночь?

- Да. Как ты любишь, с молоком и сахаром.

Пару секунд Марьям смотрит на меня молча, а потом вздыхает и протягивает руку. Осторожно передаю ей чашку и, как верный пёс, сажусь прямо на пол к её ногам. Спрашиваю спокойно:

- Где твои родители? И вообще все...

- Уехали.

- Куда?

- Какая тебе разница?

- Когда вернутся?

Пожимает плечами:

- Вечером в воскресенье.

У меня внутри всё сжимается. Их не будет ещё два дня!

- А ты... почему не поехала?

- Я наказана. И у меня Лайла. И я никуда не хочу.

- За что наказана?

- За сопротивление помолвке.

- Это нужно прекратить.

- Я уже поняла. Буду изображать пай-девочку, которая одумалась за двое суток домашнего ареста.

- А как отец объясняет тебе этот брак?

- А он не обязан ничего мне объяснять. Но, вообще-то, он дал себе труд сказать, что я сама не понимаю своего счастья. Что я буду жить в полной роскоши, и от меня не требуется ничего, кроме как хорошо выглядеть и родить пару детей.

Я мгновенно вспыхиваю:

- От кого?

- От мужа. Только зачинать мы их будем не в постели, а на операционном столе. Это уже слова жениха. Он слишком брезгует моим телом, чтобы пытаться сделать это естественным способом.

У меня сжимаются кулаки.

- Марьям... ты прекрасна! И твоё тело... Я никогда не видел ничего красивее.

- Но всё же не настолько, чтобы тебе захотелось овладеть им, - отвечает ленивым тоном, но я понимаю, как глубоко она обижена.

- Ты даже не представляешь, как сильно мне хочется им овладеть! Я просто забочусь о тебе...

- Замолчи! - вскрикивает она, наконец проявляя свои истинные чувства. - Не хочу ни слова слышать о твоей заботе и моём будущем сожалении. Уходи!

Отзываюсь глухо:

- Я не могу...

Чуть приподнимаю подол её платья и целую гладкую обнажённую ножку в мягкой домашней туфельке.

- Ты всё-таки любишь унижаться, да? - спрашивает она с укором.

Я рычу резко задираю подол до середины бедра, провожу ладонью по нему по направлению к промежности, но тут моя госпожа отталкивает мою руку и грозно заявляет:

- Нет! Я не хочу! Я передумала. Ты недостоин меня, трус!

Я опешил на секунду, а потом меня вдруг прорвало:

- Ах ты, маленькая самовлюблённая дрянь! - дёргаю Марьям на себя и оказываюсь между её ног, стоя на коленях. - Сколько ты ещё будешь меня мучить? Думаешь, раз ты богата, можешь топтать чувства других людей?