Этим летом будет жарко

— Мам, а можешь сесть со мной? — просит Милана.

— Боишься? — Женя поднимается и меняется местами с довольной племянницей.

— Еще чего! — фыркает малышка. Вся в маму, такая же упрямая.

Мы взлетаем. Женя тихо шушукается с дочкой. Смеются, шутят. Малышка не отлипает от окна, впитывая все, что видит. А меня достает вопросами Кристина. Лениво прикрыв глаза, отвечаю. Мне не нравится ее навязчивость, «случайные» прикосновения то к бедру, то к руке. Делаю вид, что уснул, постоянно ощущая на себе ее взгляд и теплые пальцы, расположившиеся рядом с моими. Интересно, Женя вот так представляет подходящую для меня девушку? Задавать подобные вопросы и пресекать домогательства малолетнего «Фламинго» решаю уже на земле.

Мне все ж удается немного подремать до приземления.

Вывожу свою женскую делегацию из аэропорта и ищу взглядом черный форд риелтора. Он сам должен нас забрать и доставить по адресу. Заметив тачку, веду девчонок к ней. Рассаживаемся. Милана опять прилипла к окну, а Женя настороженно сверлит меня взглядом через спинку сиденья.

Смотрю на родной город. Я успел по нему соскучиться. Здесь, конечно, нет столько зелени, все больше стекла и бетона. Центр застроен современными зданиями. Тут и офис Дмитрия Дрейка, друга детства моего отца, и одна из наших клиник. Далее во все направления разрастаются современные жилые комплексы с охраняемыми дворами, детскими площадками и множеством магазинов. В один из них мы с Женей обязательно заедем.

Квартира, что я снял, расположена в не менее крутом районе. Забираю ключи у риелтора, жму руку и уверенно иду в один из подъездов. Милана немного пугается лифта, в котором с непривычки слегка закладывает уши. Поднимаемся на самый верх. Открываю дверь и пропускаю их внутрь. Два уровня. Спальни внизу и наверху, кухня, совмещенная с гостиной и холлом. Четыре санитарные комнаты, самая современная техника, модный ремонт, крутая мебель.

Они замерли, стоят смотрят по сторонам как в музее.

Нет, я не понтануться хотел, как сейчас наверняка подумала Женя. Идея совсем в другом.

— Мы с тобой занимаем второй этаж, — поясняю ей. — Девчонки устраиваются на первом. Тут есть оборудованная игровая с диваном. Милане понравится. А еще в легкой доступности телевизор, приставка и холодильник, — это больше для Кристины.

— А можно уже посмотреть? — нетерпеливо перетаптывается с ноги на ногу маленькая рыжая копия своей матери.

— Конечно. Я не знаю, чего вы встали. Изучайте. Дня три — четыре мы тут пробудем.

— Ураа!!! — сорвался с места любопытный вертолетик.

— Так где мы? — разворачивается ко мне Женя.

— В моем родном городе, — частично раскрываюсь. — Я тут вырос.

— Я думала ты из столицы, — как-то растерянно.

— Разочарована? — улыбаюсь, она еще больше смущается. Мне чертовски нравятся эти ее живые эмоции. Будто из раковины выползает, в которую ее загнал неудачный брак.

— Нет, что ты! Дело не в этом… Зачем ты меня сюда привез, Вань?

— Не все сразу, — делаю шаг ближе и беру ее за руки. — Столица — это тоже часть моей жизни и семейного бизнеса. Не думай пока об этом, я сам позже расскажу. Осматривайся, отдыхай, а я отъеду на часик. Вернусь, пойдем гулять. Сегодня день только для нас и вся ночь тоже, — убираю рыжие прядки ей за ухо.

— А…з-завтра, — она дрожит от моих невесомых прикосновений. Шумно втягиваю ноздрями воздух. Надо просто дожить до ночи, и я ее больше не отпущу.

— Завтра будет завтра. Не торопись и… — подаюсь еще ближе, к ее губам, — доверяй, — выдыхаю в них.

Глава 18

Иван

Мне нужна была машина на время пребывания здесь. Чтобы не обнаруживать себя перед родителями раньше времени, встречаюсь с Филом и забираю одну из тачек его отца. Старший Дрейк стал собирать коллекцию редких и дорогих машин, когда ему еще и тридцати не было. В его гараже у любого, кто хоть мало-мальски разбирается в тачках, рот наполняется слюной. На этом даже ездить не хочется, тупо посидеть, прикоснуться, охренеть от стоимости и не дыша отойти на пару шагов назад. Я забираю старенький, вместительный мерс с детским креслом в комплекте. В нем еще малого Фила возили. Дети выросли, машина осталась.

— Познакомишь хоть? — муж сестры протягивает мне ключи и документы.

— Если не проболтаешься раньше времени о моем приезде, познакомлю.

— Думаешь, Сан Саныч нормально воспримет такой поворот? — интересуется, показывая мне, как застегиваются ремни на детском кресле.

— Конечно нет, — пожимаю плечами. — Только мне его одобрение не нужно. Это моя жизнь и мое решение. Я Женю сюда с другой целью привез. Обозначить намерения и показать, что ее жизнь с долбоебом Васей была ненормальной, как она вбила себе в голову. И отец он никакой. У нее в голове все перемешалось, надо разобрать и сломать нахер все неправильные стереотипы.

— А наши с тобой отцы — родители года, — ржет Фил.

— У нас с тобой, Дрейк, среда обитания другая и в этой среде они умудрились сохранить свои семьи и дать нам нормальное воспитание. Не согласен?

— Согласен. У меня до сих пор мурашки по спине бегут от того, как отец на мать смотрит.

Угу. Мой отец тоже иногда так смотрит на мать Фила, что у меня на затылке волосы дыбом встают, но это другое. Дмитрий Дрейк, тетя Кейт и мои родители имеют такое общее прошлое, что я бы туда не хотел. Не уверен, что смог бы пройти все это. И я бы не хотел, чтобы моя женщина видела сильную эмоциональную связь с другой. Мой отец любит мою мать, он за нее сейчас, как и много лет назад, пойдет убивать, если придется. И в нас он вложил максимум. Отдал все, что смог. Знания, деньги, родительскую любовь. Иногда перегибает с воспитанием и заботой, но с этим можно бороться. Но такое прошлое нельзя просто взять и вычеркнуть из памяти. Оно было, оно осталось с нашими семьями и еще прочнее связало друзей детства.

Как ни странно, именно эту связь я хочу показать Жене. Связь, смешанную с истинной любовью к своей женщине.

Прощаюсь с Дрейком, еду к своим девчонкам. Машина для меня непривычная, плюс пробки большого города и в обещанный час я немного не укладываюсь. Внутренний перфекционист недоволен, но упрека в Женькиных глазах нет, только волнение.

Милана и Кристина уже осваивают приставку. Мелкий вертолетик машет мне ладошкой, а Крис кокетливо поправляет разноцветные волосы и закусывает губу. Делаю вид, что не заметил и даю команду собираться.

— Застегни, — Милана влетает в сандалики и протягивает мне ногу.

Женьке неловко за дочь, а я спокойно присаживаюсь на корточки и помогаю ребенку. Понятно, что она все уже умеет сама. Присматривается и проверяет. Принимаю эту игру и справившись со вторым сандаликом поднимаюсь, подмигнув малышке.

Внизу Мила начинает капризничать, пытаясь доказать нам, что уже взрослая и ни в какое детское кресло она садиться не желает.

— Мама, — топает ногой девочка, — скажи ему, что я уже большая!

— Конечно, большая, — киваю я. — Тогда мы полицейским так и скажем, когда они выпишут нам штраф.

— Каким полицейским? — мелочь смотрит на меня, сощурив глазки.

— Обычным. Которые нас остановят и накажут за то, что одна очень хорошенькая девочка отказалась соблюдать закон. Ты знаешь, что такое закон? — хлопает ресницами и отрицательно крутит головой. — Это правила, которые необходимо соблюдать, даже если они тебе не нравятся. Особенно это касается взрослых. Иначе наказывают. Так что, ты уже достаточно большая, чтобы соблюдать такие правила? Если еще не доросла, я сейчас же выкину это кресло.

— Всё я доросла! — фыркает Милана. — Пристегивай!

— Вот теперь верю, — поднимаю ее на руки, сажаю в кресло и немного запутавшись в дурацких ремнях, все же пристегиваю малышку. — Ты тоже пристегнись, — напоминаю Крис и ухожу за руль.

— Поражена, — тихо говорит Женя, удобнее устраиваясь рядом и тоже натягивая ремень безопасности. — Васька бы просто пообещал ей сладости, — и тут же прикусывает язык. — Извини за сравнение.

— Нормально. Знаю я одного парня, которому в один момент отец решил заменить собственное внимание бабками. Ни черта хорошего там не получилось. На такое дно упал, еле вытащили.

— Это ты про себя? — улыбается она.

— Нет, про мужа сестры. Я вас с ним обязательно познакомлю. У нас вседозволенности в семье никогда не было. Отец даже на расстоянии старался держать все под контролем. Особенно Алиску.

— Это сестренка, да?

— Ага. Старшая.

Вывожу свою делегацию в парк. Аттракционы, мороженое, маленький контактный зоопарк. И пропадают не то, что дети, пропадает Женя. Она с горящими глазами тискает енота и гладит пони. После мы забираемся на колесо обозрения, и выясняем, что мой заместитель боится высоты. Под обиженным взглядом Кристины, Женя цепляется за мою руку, а я аккуратно прижимаю ее к себе, обозначая для племянницы свой статус рядом со своей женщиной. Мы ведь приехали, чтобы доломать стену и я выбиваю из нее еще несколько кирпичей.

Девчонок я привез без вещей, даже без расчески, так что следующая остановка — торговый центр.

— Иван, ты с ума сошел? — шипит Женя, пока Мила разглядывает одежду в фирменном детском магазине. — Ты цены здесь видел?

Нет, если честно, но ей уверенно киваю.

— Мамочка, а можно вот эти штанишки? — Мила тащит к нам джинсовые бриджи с дырками и аппликациями. — Смотри, какие красивенькие, — гладит пальцем яркого мышА с большими круглыми ушами.

— Примерочная там, — киваю на вывеску под потолком. — Даже не надейся, на рынок я вас не повезу. Она у тебя три дня в одной футболке ходить будет? — намекаю на то, что там уже есть пара пятен от мороженого.

Под довольный визг Милы, Женя все же сдается и уводит ее мерить штаны. Рядом со мной появляется все еще насупленная после колеса обозрения Крис.

— Ты же знаешь, что тетя замужем? — решает заговорить первая.

— Это временное явление. Вернемся, их за пару дней разведут, — стараюсь отвечать максимально ровно.

— Она же старая для тебя. Ну в смысле… Я в интернете про тебя читала. У нас с тобой всего три года разницы, а она же… она же… — подбирает слова.

— Женщина. Красивая, умная, молодая. Давай сразу обозначим границы, — поворачиваю голову к девушке. — У меня отношения с твоей тетей. С ровесницами, и уж тем более малолетками с неустоявшейся психикой я не встречаюсь. Назойливое внимание не люблю. Будешь себя хорошо вести, мы даже подружимся, и я постараюсь тебе помочь, например с поступлением в хороший ВУЗ.

— То есть ты реально, на полном серьезе на нее запал?

— Влюбился.

— Не верю! — она складывает руки на груди. — И не понимаю, как может парень в девятнадцать с твоими деньгами и связями влипнуть во взрослую замужнюю женщину из провинции. У нее же… Блин, да она же рожала! И у нее, наверное, целлюлит.

— Мне показалось, ты любишь тетю.

— Люблю! Я очень люблю тетю Женю. Она хорошая, добрая, с ней поболтать можно, но я же не об этом сейчас! — она на эмоциях повышает голос, на нас оглядывается консультант. Даю знак, что все нормально.

— А остальное тебя никак не должно касаться. Не находишь?

— Я для тебя просто ребенок, да? — в ее глазах появляется нехороший блеск.

— Ведешь ты себя сейчас именно так, Крис. И это нормально в шестнадцать лет. И то, что отношений хочешь, тоже нормально. Просто объект для своих интересов выбрала не тот.

Женя с Миланой возвращаются. Бесят меня тем, что выбрали одну футболку и те самые штанишки. Беру Миланку за руку и тяну ее по рядам, спрашивая, что еще ей нравится. Мелкая зараза показывает маме язык и тянет с вешалки еще одну футболку и шорты. От платьев категорически отказывается, заявив, что бегать в них неудобно. Аргумент принят, покупки оплачены. Идем дальше. Надо одеть Крис. И вот тут мне пытаются всеми силами продемонстрировать и свою фигуру, и уже имеющуюся грудь и даже то, что она носит каблук. Жене некомфортно. Опять вылезают все ее комплексы. Я уже представляю, что начнется, когда очередь дойдет до нее.

На торговый центр уходит больше всего времени, но мы все же покупаем все необходимое на ближайшие несколько дней. После едим в маленьком уютном ресторанчике и приятно уставшие возвращаемся домой.

Мила включила детский канал и вырубилась мгновенно. Унес девочку в детскую. При Кристине взял за руку Женю и повел ее на второй этаж.

— Мне туда, — моя женщина кивает на дверь свой временной спальни.

— Нет, — завожу ее в ту, что выбрал для себя. Вернее, для нас. — Тебе сюда, — закрыв дверь, беру ее за руку, дергаю на себя. Наматываю на кулак волосы, тяну назад, чтобы подняла голову, и прижимаюсь к губам своими.

— Ванечка, стой, — испуганно и смущенно.

Не хочу больше слушать. Все ее аргументы я уже знаю.

— Тебе очень дорого это платье? — это меня волнует не многим больше.

— Что? — теряется и визжит от треска легко поддавшейся рывку моих ладоней ткани. Пытается прикрыться руками, пока белый лоскут соскальзывает по ее телу на пол.

— Иди сюда, — поднимаю ее на руки и роняю на кровать.

Снимаю рубашку через голову, расстегиваю брюки и тяну их вниз вместе с боксерами. Женя нервно сглатывает и сжимает бедра. Давлю между ними коленом. Раскрывается. Пальцами отодвигаю влажный перешеек трусиков. Наклоняюсь к ее губам, вдавливаясь головкой во вход. Это мы уже проходили, только сейчас я не дам ей думать и остановить себя не позволю.

— Ты веришь мне? — молчит. Давлю еще сильнее, преодолевая сопротивление тугих мышц. — Резинки в штанах остались, Жень. Веришь или…

— Верю, — она закрывает глаза, обнимает меня за шею и тянется к губам. Сама тянется. Это охренеть как приятно! — Мне очень страшно, Ванечка, — целует меня, я плавно погружаюсь в нее на всю и не двигаюсь больше.

— Мне тоже. Но я постараюсь сделать все, чтобы ты не разочаровалась.

Глава 19

Евгения

Я закрываю глаза и позволяю ему все. Нет у меня сил сопротивляться его напору. Не хочу больше сопротивляться. Не сейчас. Сейчас я хочу быть с ним. Я хочу его. Мне нравится, как он реагирует на мои поцелуи. Он ждал, когда я отвечу, и я отвечаю, сама проталкивая язык в его рот. Он стонет, прикрыв веки, и делает первый рывок внутри меня, опустошая и сразу же наполняя до отказа. Кожа покрывается мурашками. Его ладони стягивают с меня лифчик, откидывают в сторону и жадно сминают грудь. Он голодный. Я чувствую это в каждом его движении.

Твердый член наполняет и растягивает меня, а мягкие губы обнимают сосок. Горячий язык ласкает его, сжимают острые зубы, и сладкая пытка повторяется.

Его пальцы жадно впиваются в мое тело. Выгибаюсь навстречу его движениям, глажу шею, плечи, спину, провожу ногтями по лопаткам. Он судорожно дышит, целуя мои губы, очерчивая их контур языком, кусая и по очереди вбирая в рот.

Ваня целует шею, добирается до ушка, ловит губами мочку, посасывает ее, вылизывает языком всю раковину, оставляет сладкий, болезненный укус на шее.

Он тормозит себя. Закрыв глаза, одним рывком опустошает меня, встает на колени и тянет трусики с моих бедер. Они нам сильно мешают. Этот наглый мальчишка смотрит прямо мне между бедер, а я любуюсь им. Красивый, словно выточен профессиональным скульптором специально для меня. Я хочу его трогать. Сама хочу. И чтобы дрожал так же искренне и открыто как тогда в машине. Этому сильному мальчику очень идет уязвимость. Она делает его еще притягательнее и сексуальнее.

Сажусь, обхватываю его внушительный член ладонью и медленно веду вниз, натягивая кожу, обнажая блестящую от нашей влаги головку. Иван скрипит зубами, все мышцы и вены набухли и выпирают сквозь загорелую кожу. А я просто делаю то, что мне хочется прямо сейчас. Веду ладонью вверх, накрываю головку, сжимаю. Он стонет. Отдергивает мою руку, роняет меня на подушки и зажимает руки в запястьях над головой. В его взгляде горит огонь. Он обжигает меня. Часто дышит, целует веки, щеки, губы, толкается языком в рот и одновременно резким рывком снова входит. Делает несколько резких, но коротких движений. Дразнит, доводит своими ласками до дрожи в коленях.

Так некстати вспоминаются слова Динки на этот счет, но она права. Это оно. От него у меня дрожат не только колени, все тело. Оно подчиняется этому мальчишке, бессовестно, бесстыдно. Я раздвигаю ноги шире, позволяя ему входить ещё глубже, до боли внизу живота, то сладких судорог.

Он вдруг улыбается, подхватывает меня под ягодицы и переворачивает нас. Я теперь сверху. Седлаю его. Опускаю взгляд на соединение наших тел, и живот сводит новым сладким спазмом. На его лобке блестит моя влага. Большой член, наполняет меня с пошлыми звуками. Это безумие. Между нами творится настоящее безумие.

Ваня вбивается в меня снизу. Я едва успеваю схватиться ладонями за спинку кровати и помогаю ему. Он держит меня за бедра, не давая контролировать ситуацию. Все сам. Он же главный. Он мужчина. И я расслабляюсь, позволяя приподнимать себя и резко опускать на его стояк.

Отцепляет мои руки от спинки кровати. Наклоняюсь, трусь сосками о его грудь. Он улыбается, а я целую его в эту улыбку, такую же пошлую и открытую, как наш секс. Выпрямляюсь. Он скользит ладонью по моему лобку и дотягивается пальцами до клитора. Гладит его. У меня перехватывает дыхание.

Этот засранец доводит меня почти до грани, резко останавливается и убирает пальцы. Только играет мышцами, его член давит на стенки, дразнит, но никак не дает разрядки. Я возмущенно смотрю на Кравцова и кусаю губы, чтобы не скулить. Он, глядя мне в глаза, облизывает пальцы, которые только что были между моих ног, зажимает ими сосок, чуть оттягивая его, и начинает резко вколачиваться своим разбухшим членом.

Его хриплое дыхание и одуряюще сексуальный взгляд окончательно срывают стоп-кран, и я лечу куда-то в пропасть. Мне все еще страшно упасть и разбиться, как это было в машине. Только его сильные руки удерживают меня где-то на грани сознания.

Ванечка бережно переворачивает меня на спину, устраивается сверху. Сквозь туман собственного оргазма вижу, как он зажимает в ладони член и меня снова трясет только от одной этой картинки, которую я еще долго буду видеть перед глазами. Он проводит по бархатной коже ладонью, я нахожу в себе силы и накрываю его руку своей, помогая, стараясь принять участие в его оргазме. Я хочу почувствовать, как этот мальчишка кончает. Он сжимает зубы, а я смотрю, как горячая сперма толчками выстреливает прямо на мой живот. Он дрожит, как я хотела. Это какой-то долбанный странный фетиш, застрявший в моей голове! Ванечка ложится на меня, размазывая свое семя по нашим телам, дышит мне в шею. Глажу его по спине. Слышу, как этот засранец улыбается. Добился своего.

— Хороший мой, — глажу его по затылку, чешу ноготками по ежику коротких волос.