Моя принцесса

Приступ был мучительным, внезапным и оттого пугающим. Однако присутствие опытного целителя сыграло свою роль. Не прошло пары минут, как самочувствие Джонатана пришло в норму. Казалось, ничего и не было с ним. Однако оно было, и маги не собирались об этом забывать.

— Мистер Райли, — строго обратился к нему маг в чёрной мантии. — Нам известно, что ваша жена умерла полтора года назад. Скажите, причиной смерти стали аналогичные боли?

— Нет, она умерла во время охоты. Её сбросила лошадь.

Джонатан старался произнести это со всей честностью, хотя знал, что лжёт. Пусть Анна упала с лошади, что правда то правда, но падение произошло отнюдь не по вине животного. Его жену скрутила периодически возникающая у неё в грудине сильная боль. Такая же, что он только что познал на себе самом.

— Но подобные боли её беспокоили?

— К чему эти расспросы! — гневно воскликнул Джонатан, надеясь скрыть за показным раздражением нежелание отвечать, но Луи Винтер продолжал смотреть на него как следователь на пойманного с поличным убийцу.

— Хорошо, буду говорить прямо, — спокойно сказал маг. — Перед тем, как отправить нас к вам, Ковен поднял данные, касающиеся вашей семьи. Как выяснилось, за последние три года вы сменили немалое количество слуг, в том числе и четырёх нянь дочери. Причиной увольнения всегда служило серьёзное ухудшение здоровья, не так ли?

— И что с того? Я предпочитаю держать подле себя крепких людей, такие лучше работают, знаете ли.

— И не иначе в Ярмарской губернии здоровых людей крайне немного, раз вы переехали в столицу. И как, Эндфэлл оправдал ваши ожидания? — криво усмехнулся Луи Винтер.

— Переезд в Эндфэлл был выгоден для моих торговых дел.

— Разумеется, ведь люди в Ярмарской губернии начали относиться к вам с настороженностью.

На это Джонатану Райли было нечего ответить, наглый маг хорошо разобрался в сложившейся ситуации. Однако молчать мужчина не был намерен. Он стиснул зубы и процедил.

— Я вижу, к чему вы клоните.

— Очень хорошо…

— Я вижу, к чему вы клоните, — повторил Джонатан. — Доктор Джеймс, которого вы так старались обезличить, перед своим отъездом сообщил мне свою точку зрения. Так вот, буду говорить напрямую. Он далеко не первый, от кого я слышу подобные намёки. Вот только всё это чушь! Все люди болеют, но не моя дочь тому виной! Она никакая не стихийная ведьма, вам понятно?

— В этом у нас нет сомнений. То, о чём вы говорите, проявляется у девушек годам к тринадцати и совсем иначе.

— В любом случае, моя дочь в полном порядке. Всё остальное сущие фантазии! В конце концов, с тех пор, как Лиза родилась, лично я впервые испытываю недомогание.

— Да, это серьёзный аргумент. Однако при этом вы впервые за полгода никуда не отлучаетесь надолго. До этого торговые дела вынуждали вас отсутствовать дома неделями, — как можно мягче произнёс целитель, но Джонатан уставился на него полным ненависти взглядом.

— Нет, вы меня не убедите. Никогда и ни за что! И если вам больше нечего сказать, то прощайте. Магистр Винтер, магистр Кун, в этом доме вам не рады!

— Если бы всё было так просто, — тихо буркнул себе под нос Адам Кун и вздохнул, прежде чем решился говорить дальше. — Прошу вас выслушать меня, мистер Райли.

— Я не намерен вас выслушивать!

— Но вам придётся, — произнёс чёрный маг так, что Джонатан, пусть и скрестил руки на груди, а всё же промолчал. Это позволило Адаму Куну продолжить.

— На данный момент я и мой коллега обязаны проверить подозрение, что у вашей дочери синдром Мора. И отмечу, данный синдром — явление пусть и очень редкое, но далеко не уникальное. Касательно него на законодательном уровне существует определённый порядок действий.

— Именно. Хотите вы того или нет, но всё будет так, как велит закон, против которого бессилен даже король, — сурово подтвердил чёрный маг.

— Однако, прежде чем говорить о столь неприятных моментах, — с недовольством глянув на своего коллегу, продолжил Адам Кун, — я предлагаю сперва достоверно выяснить насколько этот закон применим к вам. Мистер Райли, позвольте осмотреть девочку без применения силы. Быть может, нам действительно стоит принести свои глубокие извинения и уйти, оставив вашу семью навеки в покое.

О да, Джонатану хотелось именно этого! Благодаря своей полной уверенности, что происходит какая-то нелепица, он смело дёрнул за шнур колокольчика. Почти сразу в комнату вошёл лакей.

— Немедленно приведите мисс Лизу в гостиную!

Лакей удивился категоричности тона, но, как хороший слуга, большего себе не позволил. А там, спустя минут пять, в гостиную вошла Лиза. На ней по-прежнему было чёрное платье, и оно делало лицо девочки особенно грустным. В красных от слёз глазах малышки было больше горя нежели интереса зачем её привели в гостиную.

— Ты меня звал, папа? — тихо спросила она.

— Да, но только тебя. Миссис Кеттл, прошу вас уйти.

Служанка послушалась. Она без сожаления отпустила руку девочки и ушла, плотно закрывая за собой дверь. Лиза тем временем посмотрела на магов и сделала книксен.

— Это магистр Кун и магистр Винтер, — представил Джонатан своих «гостей».

— Они маги? — уточнила Лиза.

— Да, милая. А сейчас садись вот на этот стул. Магистры посмотрят на тебя, они беспокоятся за твоё здоровье.

Лиза не стала задавать вопросов, а села туда, куда ей было сказано. Даже ногами не болтала, хотя обычно делала именно так. А затем в гостиной на несколько долгих минут воцарилась тишина. Маги не раз и не два обменялись многозначительными взглядами, но ничего не говорили вслух. А потом разрешили девочке вернуться к себе.

— Ну? — требовательно вопросил Джонатан, когда убедился, что дочь поднимается по лестнице, а не осталась подслушивать под дверью. При этом яркое летнее солнце скрылось за шаловливым облачком, и в гостиной резко сделалось темнее некуда. Где-то вдалеке, предвещая беду, мерзко закаркал ворон.

— Увы, но всё очевидно, — грустно вздохнув, с сочувствием произнёс светлый маг. — У вашей дочери действительно синдром Мора.

— Да что вы выдумываете! — с гневом воскликнул Джонатан, однако магистр Винтер резко его осадил. Между пальцев мага заискрила молния и он, грозно сведя брови на переносице, потребовал:

— Сядьте. Теперь вы обязаны слушать.

***

Всю ночь Джонатан просидел в кабинете, где беспрерывно наполнял бокал виски. Он был растерян, даже напуган, мысли никак не хотели выстраиваться в чёткую линию. Его одолевала паника, и это состояние было непривычным для него. Лишь однажды удачливому дельцу довелось ощущать себя подобным образом — тогда, когда тело Анны опустили под землю и позже ночью он стоял на коленях возле кровати дочери, не в силах сделать ничего, кроме как тихо плакать. Смерть жены казалась ему концом собственной жизни и лишь единственный лучик света, его милая Лиза, помог ему справиться с горем тех дней.

И что теперь? Теперь он лишится дочери?

— Не иначе кто-то проклял меня, — не сдержал горестного всхлипа Джонатан и разревелся в голос, словно малолетний мальчишка. Вездесущие слуги, тихо прячущиеся в тенях коридора, обеспокоенно переглянулись. Они понимали, что происходит нечто из ряда вон выходящее, так как видели бесконечное горе своего господина. Однако они нисколько не знали причины. И в результате им было не понять, насколько глубокими трещинами покрылся хрупкий мир Джонатана Райли. Всё переменилось. Рушилось на глазах.

Да, самое ужасное, что даже времени до конца осознать весь кошмар происходящего у него не было. От Джонатана ожидали быстрых решений, хладнокровных рациональных действий, а он даже не знал, как сделать первый шаг к ним. Как объяснить всё Лизе? Как?! Как донести до шестилетнего ребёнка, что её счастье, её жизнь кончились!

Слёзы с новой силой потекли из глаз Джонатана, и он беспомощно закрыл лицо руками, как если бы это могло помочь ему спрятаться от безжалостной истины.

— Это ведь излечимо? — вернула память события ушедшего дня.

— К сожалению, нет.

— Но вы ведь сказали, что этот синдром пусть и редкое, но не уникальное явление. Неужели Ковен не ведёт разработки по исцелению? — тут же возмутился он.

— Поймите, мистер Райли, чтобы вести подобные разработки нам нужен материал. Человеческий материал. Увы, чаще всего больные синдромом Мора умирают раньше, чем о них узнаёт Ковен. В деревенской среде даже калек считают отмеченными демонами и поэтому с ними не церемонятся. Любых отличных от нормы детей безжалостно убивают. Если же речь идёт о ребёнке вроде вашего, то готовы ли вы пожертвовать свою дочь на исследования ради спасения будущих жизней?

— И думать не смейте! — содрогнулся Джонатан, так как не раз слышал байки о жутких экспериментах, что порой проводят маги. До кого такие чудовищные сплетни не доходили?

— В том-то и дело. В нашем мире мало рациональности и много эмоций. Кроме того, есть другая помеха. Работая над проблемой синдрома Мора, любой маг, даже опытный целитель, будет прежде всего рисковать собственным здоровьем и жизнью. А это, эм-м, малопривлекательно должен вам сказать.

Джонатан опустил голову. Будучи коммерсантом, он прекрасно понимал магов. Раз болезнь редкая, то славы за решение проблемы не дождёшься. А тут ещё и объектов для исследования нет, и жизнь свою под угрозу ставить. Правильнее заняться другим.

«Только мне от этого ни тепло, ни холодно», — поджал губы Джонатан, прежде чем его озарило.

— Но раз случай Лизы далеко не единственный, то какое-то иное решение существует? Поймите, я не готов лишаться дочери.

— Верно. Вы состоятельный человек, мистер Райли, и вполне можете пойти по другому пути.

— Говорите уже все подробности!

— О, это забавно, — влез в разговор Адам Кун и по-доброму улыбнулся. — Так называемый Путь принцессы.

— Что? — Джонатану даже показалось, что над ним насмехаются. Или что перед ним не маги вовсе, а некие мошенники.

— Мы уже объяснили вам, что синдром Мора неизлечим и что к возрасту шестнадцати лет болезнь достигает пика своих неприятных возможностей. Официально задокументировано, что носитель в период расцвета заболевания может погубить население целой страны, — снова взял инициативу Луи Винтер. — Однако неоспоримо и то, что после этого следует спад, а затем и угасание симптоматики. Грубо говоря, лет эдак через десять к мисс Элизабет без риска для собственной жизни нельзя будет подойти ближе, чем на четыреста шагов. Однако к тридцати годам болезнь должна сойти на нет. В конце концов ваша дочь станет как все обычные люди.

— Вы ведь наверняка слышали сказания о принцессах в башнях? Такие легенды возникли не на пустом месте, — с сочувствием продолжил целитель и, поглядев на Джонатана добрыми глазами, продолжил. — В глуши строится крепость, из которой носитель синдрома Мора не сможет сбежать ни при каких обстоятельствах. Подобное позволяет оградить его от людей… Ну, или точнее, людей от него, — засмущался мужчина и сбивчиво пояснил свою оговорку. — Просто байки среди деревенщин всякие ходят, а потому возникают слухи о бессметных сокровищах и…

— И это вторая причина, почему для охраны такой башни рекомендуется нанимать дракона.

Глаза Джонатана Райли превратились в два круглых блюдца. Он переводил взгляд с одного мага на другого и никак не мог поверить, что эти люди говорят ему правду.

— Нанимать дракона? Я вас верно услышал?

— Верно.

— Если всё это шутка, то она крайне неудачная.

— К сожалению, нет. Утром вы получите официальное извещение, так что…

Маг замолчал, но это молчание было значимее тысяч слов. Такому молчанию нельзя было не поверить, а потому Джонатан нервно сглотнул слюну. При этом ему показалось, что в горле у него сильно пересохло, однако он не мог не произнести.

— Поверить своим ушам не могу, ещё и дракон.

— Да, дракон, — сурово подтвердил Луи Винтер. — Это единственные существа, у которых иммунитет к синдрому Мора. Кроме того, так как они могут говорить, то помогают сохранить способность к общению заключённым в башнях детям. Этому же способствует голубиная почта, передачи в виде книг и тому подобное. Вам потребуется создать такую обстановку, чтобы ваша дочь, выйдя из башни, без труда смогла вернуться к прежней жизни.

— И очень хорошо, что у вас девочка, — с оптимизмом добавил светлый маг. — Вы ей сможете внушить, что она принцесса, а потому и жить ей теперь предначертано в башне. Дети легко верят в сказки. А пока она будет там, вы сможете подыскать ей подходящего мужа, который, естественно, из этого заточения её и спасёт. Очень романтично.

— Очень романтично? Да это очень трагично, демоны вас побери! Неужели всё, неужели только такая возможность сохранить моей девочке жизнь? — воскликнул обескураженный Джонатан.

— Да, мистер Райли. Утром вы получите официальные бумаги, согласно которым для разрешения проблемы вам будет выделено три месяца. Мы готовы дать вам целых три месяца. И либо к концу этого срока вы позволите убить вашу дочь, либо убедите нас, что способны оградить её от людей на положенное время. Другого выхода у вас нет.

Глава 2

Отчаяние владело Джонатаном, когда он поздним июльским вечером поднимался в комнату дочери. Он даже пожалел, что так ничего и не выпил для храбрости, но первые четыре недели из срока, отведённого магами, подходили к концу и ему следовало быть собранным, а не пьяным.

— Папа! — обрадовалась его приходу Лиза и спрыгнула с кровати, так и не дав миссис Кеттл расплести её вторую косичку.

— Мисс Лиза, — попыталась укорить девочку пухленькая служанка и виновато посмотрела на Джонатана.

— Ничего страшного, — обнимая дочь, сказал он ей. — И позвольте мне побыть с моей девочкой наедине. У меня для неё хорошие вести. А позже я позову вас обратно, и вы сможете закончить приготовления Лизы ко сну.

Миссис Мария Кеттл сделала книксен и, приподняв длинную клетчатую юбку, поспешно покинула комнату. При этом она не сумела сдержать приступ недомогания и закашлялась. Джонатану от звука этого кашля сделалось совсем дурно, но от мрачных мыслей его отвлекла Лиза. Она с улыбкой спросила:

— Ты пришёл, так как у тебя есть для меня подарок? Я угадала, папочка?

— Угадала. У меня есть для тебя самый драгоценный подарок, — ответил Джонатан и крепко прижал девочку к себе. Он не хотел, чтобы она увидела горечь, исказившую его лицо так, как если бы в его рту внезапно оказался большой кусок чего-то кислого, как лимон.

— И что это за подарок?

— Помнишь? Помнишь, как часто ты мне говорила о своём заветном желании стать принцессой? — через силу начал говорить он.

— Да! Я так хочу превратиться в принцессу и ходить на балы! — рассмеялась Лиза и закружилась, изображая некий бальный танец. Девочка была ещё слишком мала, чтобы движения выглядели изящно, а потому смотрелась она комично. — Неужели у тебя есть для меня корона? Та диадема, что ты дарил мне на день рождения, красивая, но она мало похожа на корону.

— Нет, я не принёс корону, — огорчился он, что не додумался до такой простой вещицы, но потом подумал, что ещё успеет это исправить. — Точнее корона для тебя есть, просто она прибудет чуточку позже. Сейчас другое… И, пожалуйста, перестань кружиться. Я хочу сказать тебе кое-что действительно важное.

— Что папа?

Раскрасневшаяся девочка села на пуфик и смешно болтая ногами уставилась на него весёлыми глазами. Она была счастлива, что отец пришёл к ней.

— Когда ты вырастешь, то станешь настоящей принцессой. Ты выйдешь замуж за принца. Это будет так, но…

Язык на несколько мгновений словно онемел, но Джонатан справился с собой.

— Но тебе придётся пожить какое-то время в башне, охраняемой драконом. Иначе никак. Принцам положено спасать красивых девушек изо всяких опасных ситуаций, понимаешь?

— Ух ты, настоящий дракон? — восторженно прошептала Лиза и пискнула от счастья, прежде чем подбежала к нему. — Это правда, что я увижу настоящего дракона? Самого настоящего?

— Увидишь, конечно. Разве я когда-нибудь тебя обманывал? — подтвердил Джонатан, хотя внутренне содрогнулся.

Лиза ещё какое-то время восторгалась. Девочка желала увидеть дракона, желала прогуляться по своей будущей башне. Она без умолку тараторила о том, как быстро поднимется по многочисленным ступенькам и что обязательно узнает о наступлении рассвета раньше всех, так как окно будет очень и очень высоко расположено. Ей будет всё‑всё видно над деревьями…

Наивные мечты вызывали грустную улыбку и щемление сердца. Джонатана изводила мысль, что такой живой и весёлый ребёнок оправится в заключение из-за… из-за какой-то ерунды!

«Невыносимо! Невыносимо!» — громыхало весенним громом у него в голове, когда он направился из комнаты дочери в свою спальню. И, само собой, заснуть у него так и не получилось. По утру Джонатан был вял и рассеян. Ему пришлось выпить две большие чашки крепкого кофе, чтобы начать думать, а не жалеть себя. Но эффект был временный. Едва карета Джонатана остановилась возле представительства Ковена, он снова ощутил разбитость. Обмякшие ноги с трудом делали шаг за шагом и даже имени представленного ему пожилого мага‑драконоведа мужчина так и не запомнил с первого раза.

— Как вы сказали вас зовут?

— Я магистр Ганс Шемрок, — ответил маг, настороженно на него посмотрев. Но Джонатану было всё равно. Всё было для него как в тумане. Он даже не понял каким образом оказался во внутреннем дворе и отчего все смотрят наверх.

— Дракон! Это дракон! — растормошили Джонатана громкие испуганные голоса, что звучали со стороны города.