Это мучительное пламя

Эбби неосознанно, но лишь слегка нахмурила брови и чуть приоткрыла губы.

– Делаю…

– Почему ты здесь? – Уточнил он, начиная медленно приближаться.

– Я уже говорила… – она стала интуитивно отступать, – …твоя сестра…

– …попросила найти меня, – закончил Дарен, коротко кивнув, – да, уверен, это так. Но сейчас хочу услышать другую… настоящую причину.

Её зрачки расширились, а сердце пропустило удар. Несмотря на то, что внешне она сохраняла полную невозмутимость, он знал – внутренне его слова попали точно в цель.

– Элейн – часть моей семьи, – её голос не дрожал и звучал на удивление уверенно, – а ради семьи я готова пойти на многое.

– Знаю, – тихо сказал он, приближаясь к ней практически вплотную. – Но всё ещё жду, когда ты назовешь настоящую причину.

– Она настоящая.

– Не для меня.

На какую-то долю секунды Эбби утихла. Казалось бы, вот сейчас она сломается под его давлением, выдаст себя с потрохами, как делала это ни один раз, но теперь вместо испуганной, загнанной в угол девочки перед ним стояла сильная и уверенная в себе женщина. Но он понял это не сразу.

– Я сказала правду, – Эбигейл вызывающе, но всё же осторожно посмотрела ему в глаза. – И мне искренне жаль, если она не такая, как ты думал.

– Эбби…

– Мне всё равно, что с тобой будет, – она говорила это так, словно пыталась убедить в этом и себя, – и, если бы твоя сестра не была в таком отчаянии, я бы никогда на это не пошла. Просто потому, что не могу и не хочу тебя видеть. Никогда.

Её слова хлестнули жесткой плетью: резко, больно, со всей силой. Место удара жгло и хотелось закричать от того, как всё внутри рвалось на части.

– Но ты здесь, – не веря её словам, повторял он, – ты всё ещё здесь…

– Лишь потому, что не могу уйти.

Её шепот побудил небо разойтись новым громовым раскатом, словно говоря ему: – ты – идиот, вот истинная причина. И другой просто не существовало.

Из горла вырвался смешок – слегка нервный и какой-то невыносимо болезненный. Он пытался, но не сумел сдержать его в себе. Дарен почувствовал внезапную острую боль в груди, словно кто-то вонзил в неё кусок толстого, раскаленного железа, и начал медленно отходить назад.

А я не могу тебя отпустить, – вертелось у него в голове, но с языка сорвалось совсем другое:

– Когда кончится буря, я отведу тебя к вертолету. Но до этого момента… обещаю, ты меня не увидишь.

Уловив в её глазах легкое смятение, Дарен развернулся, не став дожидаться момента, когда она всё поймет, и молча направился к выходу. Ледяные капли мгновенно прошибли до костей, но он даже не вздрогнул – его тело привыкло к холоду. Он сам привык к холоду. Сделав ещё несколько шагов, он повернулся к оголенному участку неба, которое осветила приближающаяся молния, а затем прикрыл глаза и подставил лицо дождю.

* * *

Эбби показалось, что она вот-вот потеряет себя от страха. Когда Дарен вышел из пещеры в таком подавленном состоянии, она впервые осознала весь ужас собственных слов. Она сказала, что ей всё равно. Что она не хочет и не может его видеть. Господи… если бы он только знал, что каждое её слово было ложью…

Стоять у выхода из своего единственного укрытия, – практически на границе чертового Ада, – было очень страшно: невыносимо, дико страшно. Ей казалось, что сам Дьявол в эту минуту захватил власть над небом и теперь показывал свою силу и могущество, метая самые гигантские молнии, которые Эбби когда-либо видела в своей жизни. Всё вспыхивало белым светом, сопровождаясь устрашающим грохотом, от которого закладывало уши. Сердце забилось сильнее, пульс участился, пальцы непроизвольно сильнее сжали камень.

– Это не страшно, – успокаивала она себя, – я смогу выйти туда… смогу потому, что совсем не боюсь… – Эбби попыталась сделать шаг, но очередное громыхание заставило её в испуге отступить. – Господи, я обманула тебя, я боюсь! Я так боюсь!.. – Инстинктивно прислонившись лбом к влажному камню, она закрыла глаза. Её руки похолодели, голова закружилась, ноги сделались ватными. Ей нужно дышать. Это просто… вдох-выдох, вдох-выдох, вдох… Его слова, как кинопленка, начали сами прокручиваться в голове: «Человек должен иметь силы бороться даже с самыми дикими страхами. Этот мир не волшебен – он реален. И реально в нем существует только два возможных конца: либо ты побеждаешь свой страх, либо он разрушает тебя».

Эбби сделала выдох. Да, она боялась. Чертовски боялась. Но иногда мы переступаем через одни наши страхи, потому что грудь в ужасе сдавливают те, что намного сильнее, – просто цена их ошибки в стократ выше. Сейчас такой ценой для неё был Он. Тот, кто стоял посреди ночной темноты, готовый испытать на себе праведный гнев Небес. Тот, за кого в это самое мгновение болел каждый участочек её души… а она? Она отчаянно цеплялась за край пещеры, страшась переступить эту шаткую грань лишь потому, что детская фобия бесконтрольно сжимала горло.

Но разве можно было даже пытаться сравнить эти страхи?

Небо снова разразилось громом и на этот раз вспышка света оказалась прямо над Его головой. Выругавшись про себя, Эбби на секунду зажмурилась, а затем сорвалась с места. Она убьет Его! Видит Бог, убьет! Но сначала затащит обратно внутрь!

Ледяные капли падали ей на лицо, мочили волосы и одежду, но ей было плевать, – главное сейчас было совсем не это. Она успокаивала себя тихим шепотом, уверенно полагая, что как только добежит до этого недоделанного героя, ей придется очень постараться, чтобы просто не свалиться в обморок. Но всё случилось совсем наоборот. Стоило ей приблизиться, увидеть его насквозь мокрого и вспомнить, в какой небезопасной близости он находится от чертовых молний, как ужас мгновенно сменился бешенством, и теперь она старалась просто не взорваться.

Резко дернув Дарена за край рубашки, Эбби развернула его к себе.

– Ты совершенно лишился рассудка?! – Закричала она, неосознанно вздрогнув от очередного раската. – Слава Богу, что мы не застали торнадо или цунами, иначе бы ты непременно вышел сказать им «привет»! – Дождевая вода увереннее пробиралась под одежду: её трясло, но скорее от негодования, чем от холода. – Я не могу поверить, что ты сознательно подверг себя такой опасности! Оставил меня одну! Ты поступил, как… как самый настоящий эгоист! – Выпалила она, подобрав подходящее слово. – А что, если бы с тобой что-то произошло? Что, если бы молния убила тебя? – Ей хотелось кричать сильнее и громче, потому что слезы начинали душить. – Ты подумал о том, что стало бы со мной?! Хотя бы на мгновение задумался, через что пришлось бы пройти мне?…

– Ты волновалась за меня? – Неожиданно спросил Дарен, прерывая поток её эмоциональной речи. Он внимательно смотрел на неё, позволяя воде течь по лицу и падать с волос. Эбигейл остановила свой взгляд на его глазах всего на мгновение, но и этой мимолетной ошибки оказалось более, чем достаточно для того, чтобы безвозвратно утонуть в их синеве. Родные, глубокие, бездонные, наполненные тягостной, запредельной болью… – сердце забилось чаще, а затем мучительно сжалось.

– Я не имела в виду… – только осознав, что именно она сказала, Эбби поняла, что всё это время была на бешеном адреналине: не чувствовала холода и не боялась гнева Неба, и только теперь начинала дрожать по-настоящему. – …эти места дикие, ты сам говорил…

Она запнулась, потому что внезапно ощутила, как его прохладные пальцы бережно касаются влажного локона её волос, а затем медленно убирают его с её лица.

– До тех пор, пока ты будешь нуждаться во мне… – тихо начал Дарен, – …я никогда не перестану дышать.

Эбби сделала судорожный вдох.

– Ты не всемогущий Бог, – шептала она, ловя губами дождевые капли, – как и многое в нашем мире, эта молния сильнее тебя. И, если бы она захотела, чтобы ты перестал дышать, ты бы перестал… – её голос сорвался, и Дарен воспользовался недолгой паузой.

– Я обещаю, что этого никогда не произойдет. Ты должна верить моим словам… – он хотел обнять её за плечи, но она резко отступила и, прикрыв на мгновение глаза, невольно усмехнулась.

– Верить… – медленно покачала головой, – я перестала верить, когда ты оставил меня одну.

– Эбби…

– Я уже говорила, – жмурясь сильнее, она была благодарна дождю, который в этот самый момент скрывал её слезы, – я не хочу, чтобы ты был рядом… не хочу видеть тебя… мне всё равно…

– Но ты здесь, – тихо сказал Дарен, и Эбби почувствовала, как он прижал её к себе, – ты со мной.

– Я уже говорила… – повторяла она, пытаясь выбраться из его рук. – Ты знаешь…

– Нет… – шептал он, касаясь губами её мокрых волос, – не в этот раз… не сейчас.

Она снова чувствовала это: легкие с силой пережимало, пульс неистово стучал в ушах, а сердцебиение… сейчас оно вновь стало таким же быстрым, как у той маленькой птички Колибри – частотой более тысячи ударов.

– Не надо… – молила она, предпринимая обессиленные попытки отстраниться, – пожалуйста, не держи меня…

– Я просто хочу знать…

– Что знать?… – Несмотря на то, что капли заливали лицо, она чувствовала, что теперь слезы лились по щекам ручьями.

– Посмотри на меня, – тихо попросил он, поднимая её голову вверх. Эбби открыла глаза, заранее зная, что совершает непоправимую ошибку. – Почему ты осталась? Почему пошла за мной, если могла просто уехать? Почему, Эбби?

И снова этот острый, как нож взгляд: мучительный блик, который она была не в состоянии притупить.

– Отпусти… – испытывая слабость, она завертела головой, – я не могу…

– Просто ответь, – его дыхание обжигало, сил сопротивляться почти не осталось, – скажи то, что чувствуешь… глядя мне в глаза.

Эбби сглотнула, ощущая, как слезы без меры, сильнее жгут кожу.

– Боль… – прошептала она, сдерживая внутри всхлип, – я чувствую боль…

Секунда. Две. Три. Это становилось невыносимее – терпеть его близость было слишком тяжело. Эбби сделала небольшое, но уверенное усилие, пытаясь выбраться из его объятий, но Дарен обхватил ладонью её затылок и притянул к себе. Его ледяные губы коснулись её рта в нежном, но одновременно твердом поцелуе. Ему не требовалось заявлять свои права, потому что женщина, которую он с силой прижимал к себе, была только его, – и она доказала это, когда сдалась. Его язык мягко проник внутрь и, несмотря на то, что губы обжигали, как раскаленная сталь, дождевые капли делали боль слабее – на время унимали её. Его поцелуй был сдержанным, даже немного невинным, но Эбби чувствовала, что Дарену необходимо нечто большее.

Он медленно отстранился, – наверное, меньше, чем на дюйм, – а затем осторожно, будто бы опасаясь причинить ей новую боль, подхватил на руки. Она не знала, шел ли он или стоял на месте, потому что была просто не в состоянии открыть глаза и безвозвратно потеряла всякое ощущение пространства, но когда по телу разлилась слабая волна тепла, Эбби поняла, что находится около огня. Дарен бережно поставил её на ноги, но из объятий так и не выпустил, – словно боялся случайно её потерять. Она почувствовала твердую опору за спиной и только тогда решилась неторопливо приподнять свои уже слегка отяжелевшие веки. Его глаза были её личным грехом, который с каждым разом всё ближе и ближе подводил её к дьявольским вратам Ада – к самой её границе. Синие и бескрайние, как Небо, но в то же время темные и глубокие, как сама Преисподняя они отсчитывали время до её полной и безоговорочной капитуляции.

– Извини, но… мокрую одежду нужно снять, – его шепот был подобен раскату грома, и кроме него она не слышала никакого другого. – Тебе необходимо согреться.

Эбби лишь безвольно кивнула, но даже и не подумала, что это будет делать Он! Когда Дарен начал медленно тянуть вниз застежку молнии, она невольно приоткрыла губы и выдохнула, ощущая, как тело отзывается и реагирует на его прикосновения. Его пальцы коснулись влажной кожи легко и непринужденно, а затем стали медленно, со всей чувственностью спускать с её плеч промокший насквозь худи. Бесполезная вещь упала к ногам, а знакомые руки продолжили свой ритуал, побуждая Эбби сильнее вжаться в камень. Он просто снимает мокрую её одежду, просто снима-а-ает… с губ слетел непроизвольный стон, когда Дарен потянул вверх майку. Его прохладные ладони оставляли на теле невидимые ожоги, неторопливо освобождая его от лишних кусков ткани. В эту минуту Эбби испытала самую невероятную гамму самых взрывных ощущений, но единственное, чего не почувствовала – это холода. Он наблюдал за каждой её эмоцией, заставляя смотреть ему прямо в глаза: пухлые губы то приоткрывались, то вынужденно сжимались, чтобы из горла не вырвался ещё один томный вздох. Чтобы он не понял, насколько слаба её воля.

Но разве он мог не понять?

Прервав зрительный контакт, Дарен приблизился к ней вплотную и невесомо, словно и вовсе случайно коснулся щекой её уха. Эбби зажмурилась и с силой закусила губу. Ей показалось, что он усмехнулся… – или всё же не показалось? Она не успела подумать об этом, потому что её окутала внезапная прохлада, – он отстранился, – а всего через мгновение Эбигейл ощутила, как что-то теплое укрыло её плечи, и подняла вверх глаза. Дарен укутал её в свою куртку так, словно хотел уберечь и защитить, и вовсе не желал вновь причинять боль.

Его глаза… в который раз за эти минуты она думала о них? В который раз тонула в их бездне? И сколько ещё сил ей потребуется, чтобы не пропасть в них без вести?

Дарен хотел отойти, но рука Эбби непроизвольно потянулась к его запястью. Её мысли носились слишком хаотично и беспорядочно, поэтому она даже не пыталась их понять. Впервые за очень долгое время просто слушала своё сердце.

– Извини, но… мокрую одежду нужно снять, – тихо повторила его же фразой, и ощутила, как от собственных слов её сердце застучало быстрее.

Не дождавшись ответа, или даже простого кивка, она потянулась к рубашке, которая с помощью её умелых пальцев стала медленно сползать по его рукам вниз. Дарен не шевелился, но наблюдал – она знала это, пускай в эту минуту и не видела его лица. Меньше, чем через полминуты и его насквозь мокрая вещица застлала собой пол. Помедлив всего на долю секунды, Эбби запустила руки под футболку, чувствуя, как тут же напрягся его пресс, а затем не спеша потянула ткань вверх. Только избавив его от данного предмета одежды, она осмелилась посмотреть ему в глаза: томные, горящие неистовой страстью, но вместе с тем, светящиеся безграничной нежностью. Где-то глубоко внутри она знала, что делает непоправимое и что, когда придет в себя, будет испытывать боль, но не могла себя остановить. Просто потому, что Он был ей нужен. Хотя бы на эту ночь.

Сделав шаг, она прижалась к родному телу и, обхватив ладонями влажное лицо, прильнула к разгоряченным губам. Куртка упала на пол, и Дарен обнял Эбби сильнее, на этот раз не просто отвечая на поцелуй, а врываясь в её глубины с новым, запредельным желанием.

Она не заметила, как оказалась прижатой к каменному полу. Её пальцы инстинктивно опустились к его шее, а затем заскользили по плечам и спине. В два ловких счета Дарен расправился с застежкой её бюстгальтера, и вот в следующую секунду этот полупрозрачный атрибут уже валялся где-то в стороне. В голове промелькнула единственная мысль: лишь бы не в костре.

Он прервался и слегка отстранился, но лишь для того, чтобы начать прокладывать дорожку из поцелуев от её лица, по ключице, спускаясь ниже и очерчивая линию талии и живота. Эбби задержала дыхание, ощутив, как его пальцы потянули на себя последний лоскуток ткани, а когда он коснулся губами внутренней стороны бедра… а-а-ах, Господи, помоги ей…

Этот мужчина целовал каждый участочек её тела, – каждый его дюйм, – жадно вдыхал знакомый кисло-сладкий запах, словно пытался насытиться им, и так бережно касался губами, будто бы делал это в первый раз. От его прикосновений кожа покрывалась мелкими и частыми мурашками, – она пылала, но этот огонь был несравним с тем, что в этот самый миг разгорался у Эбби внутри. И она боялась в нем сгореть.

Дарен почувствовал её страх, она знала это: его движения стали неувереннее, скованнее, напряженнее. Он бы остановился, если бы она попросила. Всё бы прекратил, скажи она хоть слово. Но Эбби не сказала. Стоило ей лишь на секунду поймать его глубокий взгляд, как она осознала, что вновь начинает проваливаться в пропасть. И он тоже понял это. Поймав ответный томный блеск синих глаз, он тут же наполнил её, заставляя судорожно выдохнуть. Обхватив ногами его ягодицы, она впилась в его плечи пальцами, выгибаясь навстречу плавным, томительным движениям и пытаясь сдержать внутри сумасшедший, дикий стон. Позволив хмельному исступлению взять полный контроль над собственными эмоциями, она царапала его влажную спину, побуждая с раз за разом ускорять привычный ритм. Толчки становились сильнее, мощнее, чаще, и теперь Эбби до боли кусала губы, из последних сил пытаясь не закричать. Но то, что сейчас творилось с её телом, было намного сильнее нелепого здравого смысла. Черт возьми! Выпустив наружу долгожданный стон наслаждения, она почувствовала, как по каждой клеточке её тела начинает разливаться приятное тепло. Один удар. Второй. Третий. Казалось, не только их тела, но и сердца в это самое мгновение слились воедино, бились в унисон, отбивали один, только им знакомый ритм. Обняв Дарена крепче и сильнее сжав его плечи, Эбби интуитивно выгнулась ему навстречу, ощущая, что сейчас только два чувства из всего возможного спектра завладели ею целиком и полностью – наслаждение и экстаз. И всё это мог сделать с ней только Он. Только этот мужчина одновременно отбирал у неё способность мыслить и желание сопротивляться, открывал в ней что-то совершенно новое и рождал стремление покоряться. Только Он, тот, кто целовал её с таким упоением и безумием, мог вызвать в её теле такие взрывы, – подобные самым красивым, самым завораживающим фейерверкам.

Но почему? Почему ей хотелось ощущать всё это, даже понимая, что после будет невыносимо больно? Почему хотелось смотреть в его бездонные глаза, затерявшись в их переливах? Сложен ли был ответ? Знала ли она его? Не сложен. И да, она его знала. На все Его вопросы и на все вопросы, которые она задала самой себе, ответ был один – просто она всё ещё его любила.

Глава 5

Снаружи всё понемногу успокаивалось: первые лучики солнца начинали неторопливо освещать землю, а буря утихала, в бессилии отступая перед багровым рассветом. Тишину вокруг нарушало лишь раннее, ласкающее слух пение птиц и уже слабое, почти беззвучное потрескивание веток. Не сдержавшись от непроизвольного выдоха, Эбби сглотнула, а затем осторожно опустилась на влажный камень, коснувшись его коленями. Она совсем не чувствовала утренней прохлады, но, несмотря на это, ощущала, что дрожит. Он находился всего в нескольких дюймах от неё. Был так близко и одновременно так далеко… казалось, стоит ей лишь протянуть руку, и она сможет его коснуться. Сможет ощутить родное тепло, успокоить бешеный ритм своего сердца и пульса и, возможно, даже вернуть всё назад…

Эбби судорожно выдохнула, почувствовав, как внутри вдруг предательски защемило. Нет. Это было невозможно. Прошлое не изменить… как бы сильно нам порой не хотелось верить в обратное.

Медленно подняв взгляд, она остановила глаза на Его лице, – умиротворенном и безмятежном, – его ровное дыхание и расслабленность заставили завороженно застыть. Сейчас она видела перед собой не незнакомца, с которым встретилась на дороге и даже не мужчину, которому отдала частичку своей души, – в эту самую минуту она смотрела на совершенно другого человека: на того, кого ещё не знала.

Желание коснуться его, почувствовать запах – такой родной и такой чужой одновременно, – становилось всё сильнее. Воспоминания о прошлой ночи наполняли мысли, вновь взрывая тело миллионами самых красочных и мощных фейерверков – просто то, что он заставлял её чувствовать было невозможно контролировать.

Вот, почему она должна была уйти. Прямо сейчас и как можно быстрее. Пока не растеряла последние пригоршни своего смехотворного самообладания.

Осторожно поднявшись на ноги, Эбби прикрыла глаза и, только сумев успокоить сумасшедший ритм сердца, сделала шаг. Она успела выдохнуть всего лишь раз, а затем почувствовала, как до боли знакомые пальцы уверенной хваткой сжали её запястье. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох… – сердце вновь понеслось галопом, и пульс тотчас же пустился следом, словно в эту самую секунду они пытались понять, кто из них навсегда завладеет пальмой первенства.

Она почувствовала, как Он приблизился, и от этого ей захотелось сорваться с места лишь сильнее. Убежать как можно дальше. Ведь рядом с этим мужчиной с каждой пройденной секундой ей становилось всё труднее не потерять себя.

Сильные руки коснулись её плеч, – он не прижимался телом, но, чтобы оказаться на грани самого настоящего безумия, Эбби хватило и легкого, почти невесомого касания. Дарен стал не спеша разворачивать её к себе, заставив задышать слишком учащенно – на пределе.

Почему она не могла сопротивляться, Господи? Почему? Куда подевалась её стойкость?

Ощутив, как пальцы сильнее стиснули плечи, Эбби стала медленно поднимать взгляд. Обнаженный по пояс, с легкой небрежностью в волосах, он смотрел на неё глазами, полными непонимания и боли, и всё ещё не разжимал своих рук, – словно не просто боялся, что она исчезнет, а четко знал: будь у неё возможность, она бы именно так и поступила.

– Хотела уйти? – Дарен смотрел на неё так внимательно и проникновенно, будто бы пытался прочитать ответ сам. Эбби сделала усилие и, отведя глаза, попыталась отстраниться, но его хватка стала только сильнее. – Ты не ответила.

Она резко вскинула подбородок.

– Не думаю, что у тебя есть право что-либо от меня требовать.

Слова слетели с языка непроизвольно, но, к её же удивлению, она ни капельки об этом не пожалела. Скулы Дарена напряглись, в глазах заплясали уже знакомые огоньки.

– Есть, Эбби. У меня есть это право. И оно всегда будет принадлежать только мне.

На секунду она застыла, не зная, что в этот момент овладевает её эмоциями сильнее: злость или нечто совершенно противоположное. Она тонула в его глазах, тонула, как и раньше, и только щемящая боль в груди всё ещё помогала ей сохранять хладнокровие.

– Всё изменилось, когда ты объяснил мне, что наши отношения были ошибкой, – как можно тише ответила она, – тогда это право перестало быть твоим. Как и я.

Слова с силой хлестнули его по лицу – она видела это. Воспользовавшись моментом, Эбби предприняла новую попытку вырваться, но Дарен рывком притянул её обратно, лишь крепче прижав к себе.

– Ты никогда не переставала быть моей, – тихо сказал он, а затем резко приподнял её подбородок, – и доказала это сегодня ночью.

Сердце сделало кувырок, а затем опустилось и замерло. Эбби понимала, что должна действовать так, как прокручивала в своей голове уже сотню тысяч раз. Не имея права на ошибку.

– Что я доказала сегодня ночью? – Шепотом спросила она, выдерживая его стальной взгляд. – Что могу находиться с тобой в одном помещении? Или, что здравый смысл во мне сильнее моих желаний? – Его лицо менялось, – он внимал каждое её слово, и это придавало ей сил, чтобы продолжать. – А, может быть, ты впервые узнал, что между мужчиной и женщиной иногда возникает то, что называется влечением? Что? Что именно я доказала, переспав с тобой? Что ты тот, с кем я хочу разделить свою жизнь? Что я всё забуду, и мы сможем жить долго и счастливо? Разве я говорила тебе что-то подобное? – Вдох—выдох. Вдох… – Разве говорила, что люблю тебя? – Последние слова она произнесла почти не слышно, но крик внутри никогда ещё не был более мощным. Та боль, которая промелькнула в Его глазах, заставила её ощутить лезвие ножа у горла. Господи, почему же было так тяжело!

– Я знаю разницу между влечением и чувствами, – рука Дарена легко коснулась её лица, заставив Эбби непроизвольно приоткрыть губы. – И знаю, что ты никогда бы не отдалась мужчине, если бы ничего к нему не испытывала.

Боже, почему ты позволил этому человеку так хорошо её узнать…

– Я изменилась, – холодно ответила она, стараясь выбраться из его объятий.

– Да, – тихо сказал он, продолжая без видимых усилий прижимать её к себе, – стала смелее, женственнее, умнее… но осталась той же самоотверженной девушкой с огромным и чистым сердцем, которую я когда-то спас. Девушкой, которая перевернула мой привычный мир… – Дарен бережно коснулся её щеки, – …а затем без спроса вошла в моё сердце.

– Это ты решил, что больше не будет нас, – Эбби ощущала, что начинает терять свою уверенность. – Ты сказал, что не изменишься. Ты… отпустил мою руку. Ты…

– И не проходит ни дня, чтобы я не сожалел об этом, – заметив боль в синих глазах, он обхватил ладонями её лицо, – ни дня, чтобы я ненавидел себя за то, как поступил с тобой. И если бы ты простила меня… если бы дала шанс всё исправить…

– Исправить? – Эбби слабо усмехнулась, а затем медленно завертела головой. – Как? Повернешь время вспять? – Он молчал, поэтому она внимательно и серьезно посмотрела ему в глаза. – Скажи, ты сумеешь повернуть его вспять? Потому что это единственный способ собрать кусочки моего разбитого сердца.