Ветер юга

Фальтерия. Ветер юга

Глава 1. Зефир

В пустыне жарко днём и очень холодно ночью.

Когда Фарлан упомянул об этом, Элемин сочла его слова шуткой. Разумеется, она и раньше слышала об этом феномене, но всегда считала это преувеличением, вызванным тем, что путешественникам, уставшим от нестерпимого дневного зноя, долгожданная ночная прохлада казалась чересчур сильной. Лишь когда друзья приплыли в Тирбейн, расположенный на южном побережье Золотой пустыни, Элемин в полной мере убедилась в том, насколько же ошибалась.

В портовом городке они не задержались надолго, но девушка всё равно была поражена. Казалось, будто бы она попала в совершенно иной мир: всё здесь было не так, как в Фальтере или в других городах, где она успела побывать. Дома — невысокие и из прочного светлого камня, а улицы — широкие и чистые. Жителей им встретилось немного, но все они были одеты в опрятные и просторные одежды светлых тонов. Еда тоже оказалась необычной — в основном рис с приправами и баранина — и Элемин пока что не испытывала к ней большой симпатии. И всё же несмотря на это лучнице хотелось остаться в городе хотя бы чуточку дольше, чтобы изучить местные нравы получше.

Однако Ламберт быстро нашёл для них проводника, так что через несколько часов после того, как капитан Фэйрвинд высадил их в порту Тирбейна, друзья уже очутились в сёдлах на верблюдах. Огромные животные Элемин не понравились с первого взгляда, потому что их меланхоличные физиономии с огромными выпученными глазами не выражали никаких эмоций. Да и ехать на них оказалось неудобно: слишком медленно и вечно качает из стороны в сторону. Так что девушка сильно обрадовалась, узнав, что до Кромленса всего полтора дня пути.

Спутники выехали после полудня, когда солнце палило нещадно, поэтому вскоре Элемин начало казаться, что ещё немного, и она превратится в дымящийся кусок мяса. Перед ними раскинулись бесконечные песчаные барханы, и ни малейшее дуновение ветерка не нарушало их монументальность.

Вечер принёс лишь временное облегчение. Песок в пустыне остывал неимоверно быстро, и вскоре после того, как солнце скрылось за горизонтом, сильно похолодало. Элемин, которая раньше страдала от многослойной местной одежды, которую предоставил им проводник, теперь куталась в неё, тщетно пытаясь согреться.

Сейчас больше всего она завидовала Арену: очевидно, он всё время поддерживал на себе какое-то регулирующее температуру заклинание, потому что ни жара, ни холод, его не беспокоили — он оставался бодрым и целый день разговаривал с проводником о какой-то чепухе. А вот по бесстрастному выражению лица Фарлана было трудно понять, мешает ли ему изменчивость температуры, или же он тоже воспользовался магией, чтобы обмануть ощущения своего организма. Днём обилие солнечных лучей привело к тому, что на лице эльфа проступили едва заметные веснушки. Элемин нашла это милым и не стала сообщать мечнику о том, что совершенство его кожи нарушено. Поэтому если бы не Арен, которому вздумалось пошутить на эту тему, то Фарлану бы и в голову не пришло накидывать на лицо очередную иллюзию, чтобы прикрыть веснушки, появления которых, как оказалось, он не ожидал.

Что же касается верблюдов и проводника — низкого человека в светлом балахоне и тюрбане — судя по всему, они настолько привыкли к столь переменчивой погоде, что уже не обращали на неё внимания. Так что наиболее изнурительным это короткое путешествие стало для Ламберта и Элемин, которые не обладали ни магическими способностями, ни иммунитетом к подобного рода перепадам температуры.

Когда глубокой ночью они остановились на кратковременный привал, Ламберт обнял Элемин, и впервые за вечер ей стало тепло. Она заснула практически мгновенно, не думая о том, как на это отреагируют остальные спутники. Главное, что сейчас ей было комфортно, а заболеть при таких колебаниях температуры — дело простое. Элемин хорошо помнила свои первые дни на севере, когда подхватила простуду, едва приехав в Дайр. Повторять неприятный опыт совершенно не хотелось.

Всё следующее утро прошло как в тумане. Они куда-то ехали, Элемин страдала от жары и время от времени проваливалась в полудрёму, пока очередное покачивание верблюда не вырывало её из сна. Лишь во второй половине дня бескрайняя пустыня вдруг расступилась, явив взору путников огромный город, выстроенный вокруг оазиса. Они наконец достигли Кромленса.

Он был чем-то похож на Тирбейн — такие же низкие дома из песчаника с плоской крышей — но при этом сильно отличался: то тут, то там виднелись яркие всплески буйной зелёной растительности, а чуть дальше лениво колыхалась поверхность большого озера. Сейчас на улицах было не слишком много людей, большинство жителей предпочитали не ходить по солнцепёку, а отсиживаться в прохладных домах или под навесами. По вечерам, когда жара спадала, город преображался: улицы наполнялись людьми, смехом, музыкой и танцами. Остановившись на холме, Элемин предположила, что ночью город, сияющий сотнями огней, выглядит особенно красиво с этого места.

— Ого, трудно поверить, что люди способны выстроить такое посреди пустыни… — демонстративно удивился Арен.

— Вода даёт жизнь, — важно пояснил проводник; его всеобщий был достаточно хорош, но всё равно чувствовался южный акцент: растягивание буквы “о” и некоторая певучесть, — вы увидите в центре города озеро, именно благодаря этому нашим предкам удалось воздвигнуть столь великий город посреди пустыни.

— Да неужели? И ни капли магии? — насмешливо пробормотал Арен, когда проводник уже тронулся с места и не мог его услышать.

Элемин оценила иронию, прозвучавшую в его словах. В Кромленсе всё ещё процветало рабство, а рабы-маги всегда ценились выше прочих. Было бы странно, если бы их силы не использовали для облегчения строительства в голой пустыне.

— Не понимаю, почему город построили именно здесь? Им было бы проще, имей они прямой выход к морю. Как в том же Тирбейне, например, — устало заметил Ламберт.

— Полагаю, так им проще избежать правосудия. Мало кто из праведных защитников угнетённых захочет блуждать по пустыне в поисках города, — презрительно фыркнул Арен, — найти Кромленс без сопровождения кого-то из местных очень трудно. А никому из них невыгодно помогать освободителям, потому что иначе их возненавидят собственные родственники.

С проводником они расстались на рынке.

— Я слышал, что где-то в окрестностях города есть древняя башня. Вы знаете что-нибудь о ней? — спросил у южанина Ламберт, отдавая тому остаток платы.

Низенький человек посмотрел на него со странным выражением и чуть попятился, пряча мешочек с золотыми за пазуху:

— Нет.

— Тогда, может, вы знаете того, кто мог бы нам рассказать? — не пожелал отступить Ламберт.

— Лучше поищите где-нибудь в торговых рядах, — человек неопределенно махнул рукой и поспешил удалиться.

Задерживать его, привлекая внимание стражей, которые в белых одеждах и с копьями наперевес степенно прохаживались по рынку, было не слишком разумно.

— Он определенно что-то знает, — озвучила Элемин общую мысль.

— Интересно, почему не хочет говорить… — Арен задумчиво оглядел ряды торговых палаток и торговцев, которые сейчас раскладывали товары, готовясь к вечерним продажам.

— Нам стоит разделиться, чтобы поискать какую-нибудь информацию. Лучше сделать это сейчас, когда покупателей ещё нет, и торговцы смогут уделить нам больше времени, — предложил Фарлан, — заодно подыщем и место для ночлега.

— Хорошая идея, — согласился Ламберт.

Элемин вздохнула. Ей, конечно, хотелось отдохнуть с дороги, но им следует как можно скорее разузнать всё о башне. Кто знает, возможно, Герцог Лерайе уже напал на след этого осколка…

— Тогда вы с Ареном осмотрите восточную часть рынка, а мы с Элемин западную, — подвёл итог эльф.

Девушка кивнула. Такое деление их небольшого отряда было идеальным: маг и бывший агент нашли общий язык за время плавания, чего не скажешь об их отношениях с Фарланом, который к обоим спутникам-мужчинам продолжал относиться достаточно прохладно. Кроме того, на южном диалекте хорошо разговаривали лишь Элемин и Ламберт, в то время как Фарлан имел о нем лишь поверхностное представление, а Арен не знал вовсе. Надежды на то, что все жители Кромленса будут идеально понимать и разговаривать на всеобщем, не было, поэтому было логично разделить Крадущихся в разные группы.

— Договорились, — ответил Ламберт, — встретимся на этом же месте, когда солнце полностью сядет.

Фарлан и Элемин углубились в торговые ряды. В первые минуты девушка непрерывно крутила головой, разглядывая диковинные товары: казалось, здесь было всё, начиная от старинных книг, бесполезных безделушек и заканчивая диковинными специями и местными фруктами. Однако лучница быстро напомнила себе о деле и принялась расспрашивать местных о башне.

— Не ожидал, что ты так хорошо знаешь южное наречие, — признал Фарлан чуть позже, когда Элемин отошла от очередного торговца, не сообщившего ничего полезного.

— Пришлось выучить. Во время обучения в Академии были периоды, когда нас заставляли говорить на других языках целыми днями, а за слова на всеобщем наказывали, — пояснила девушка, пока они переходили к следующей палатке.

— Жестоко. Но, как я вижу, весьма действенно.

— О да, — с усмешкой протянула девушка, — хоть в чём-то я хороша!

— Не всё так уж плохо. У тебя есть и другие таланты.

— Например, талант искусно завалить секретную миссию по истреблению орков, свалившись в их лагерь. Или отдать древний артефакт в руки того, от кого надо было оберегать его больше всего. Или… — с сарказмом начала перечислять Элемин.

— Прекрати. Тебе напомнить, кто вытащил меня из горного озера с водопадом? Кто отыскал единственный верный ориентир, благодаря которому мы оказались именно в Кромленсе а не в каком-нибудь Ниаре или Силмаре?

— Всего лишь стечение обстоятельств.

— Так или иначе, сейчас я здесь — мы все здесь — лишь благодаря тебе, — эльф резко оборвал разговор, и отправился расспрашивать кузнеца, размеренно стучавшего по наковальне в тени пёстрого навеса.

Элемин удивленно посмотрела ему вслед: Фарлану было совсем не свойственно хвалить чьи-то качества. Он действительно так считает, или сказал это лишь для того, чтобы ее ободрить? Мотнув головой, девушка побрела в сторону какого-то нищего. Старик в грязных лохмотьях сидел в тени чахлой пальмы и даже не пытался просить милостыню; очевидно, он дожидался, пока прохожих на улицах станет больше. Элемин остановилась рядом с ним, выудила из-за пазухи медную монетку и кинула ему. Нищий ловко поймал ее и подозрительно взглянул на девушку.

— Дам тебе серебряный, если сможешь рассказать мне что-нибудь о башне в окрестностях города.

Старик обвёл взглядом улицу, а затем заговорщически приблизился к девушке, так что она едва сдержалась, чтобы не отшатнуться из-за ужасной вони, исходившей от него.

— У нас о Скитающейся башне не принято говорить. Её трудно найти, она всегда перемещается по пустыне. Попасть внутрь невозможно. Многие из тех, кто её видел, сходили с ума… Однако есть тут один человек, поговаривают, Зефир тоже расспрашивает всех об этой башне. Дескать, хочет отправиться туда вдохновения искать.

— Что за Зефир? — насторожилась Элемин.

Старик помедлил с ответом, судя по всему раздумывая, стоит ли просить дополнительную плату или все же не наглеть. Наконец, разглядев под плащом у девушки ножны с кинжалами, понурился.

— Бард. Выступает в таверне “Сотня миражей” по вечерам.

— А что ещё про этого Зефира сказать можешь? Кто он такой, откуда, давно ли приехал сюда?

— Ну… Зефир живёт в таверне уже несколько недель, а за концерты хозяин часто делает бардам хорошие скидки на проживание, вот потому и не съезжает оттуда, наверное, — нищий почесал затылок, — пожалуй, это всё.

Элемин попыталась расспросить его ещё, но быстро поняла, что либо остальное он говорить не хочет, либо действительно ничего больше не знает. Девушка отдала старику обещанную монетку и вернулась к дожидающемуся её Фарлану.

— Есть успехи? — поинтересовался он, и лучница изложила ему только что услышанное.

— Мы обязаны узнать, кто такой этот Зефир! — заявила Элемин позже, закончив пересказывать спутникам слова нищего. — Раз этот человек интересовался башней, то он вполне может быть одним из агентов Крадущихся, посланных Герцогом Лерайе.

— Ты права, мы должны удостовериться, что он не представляет для нас опасности. Кроме того, возможно, ему повезло больше чем нам, и он всё-таки смог узнать что-нибудь о башне… Эти проклятые люди как воды в рот набирают, когда я упоминаю её! — Ламберт негодовал; он не привык возвращаться, ничего не узнав.

— Я попробовал использовать магию, чтобы убедить их рассказать нам, — вступил в разговор Арен, — но что-то не даёт им этого сделать.

— Более сильное заклинание? — уточнил Фарлан.

— Скорее всего. Магический отпечаток очень старый, но заклинание до сих действует, поэтому я не могу его обойти.

— Значит, нам остаётся только искать Зефира, — подвела итог девушка, — в конце концов, заночуем в той таверне, всё равно других вариантов поблизости нет.

Они двинулись по городу в направлении, указанном нищим. Солнце уже скрылось за горизонтом, поэтому жара спала и стало прохладно. Жители зажигали лампы перед своими домами и выходили на улицу, так что меньше, чем за половину часа, город наполнился людьми. Элемин искоса разглядывала этих невысоких и смуглых людей в длинных белых одеждах, подол которых был испещрён разнообразными узорами. Это были не просто украшения, они демонстрировали, к какому именно роду принадлежит их хозяин. Девушке очень хотелось рассмотреть их повнимательнее, но она знала, что некоторые могут счесть такое пристальное внимание от чужеземки оскорбительным, поэтому старалась больше смотреть в землю. В Кромленсе не слишком-то ценилось мнение женщин, все важные решения всегда принимали только мужчины, и представительницам слабого пола оставалось только смириться с этим. Элемин раздражал сей факт, но она понимала, что не ей бороться с этой несправедливостью Одно дело — беседы с ушлыми торговцами на рынке, которые рады побеседовать с любым покупателем, лишь бы продать свой товар, и совсем другое — высокомерные представители древних родов, которых может оскорбить один неверно брошенный взгляд. Лишние проблемы друзьям были не нужны.

Вскоре Элемин заметила сильные колебания температуры, пока они шли по улицам. Конечно, здесь было холодно не так, как в пустыне по ночам, но в какие-то моменты прохладный ветерок отчётливо поддувал ей в спину. Это напоминало воду в озере в тёплый погожий день: около берега, где глубина небольшая, всегда тепло, но если заплыть поглубже, то становится ощутимо холоднее.

— Странно… То холодно, то нет… — задумчиво пробормотала она.

— Ну конечно, — невесело отозвался Арен, — посмотри-ка на те кристаллы.

Девушка проследила за его взглядом и увидела круглые камни, вставленные в фасады многих домов. Она, конечно, заметила их и раньше, но думала, что они обозначают улицы или номера домов, чтобы в городе было проще ориентироваться.

— Они поддерживают заданную температуру. В основном, конечно, в доме, но в некоторой области вокруг него тоже, из-за этого и перепады температуры на улицах, — пояснил светловолосый, — власти города могли бы заставить магов-рабов создать большой защитный купол, как в Галэтрионе, но для этого чародеям нужно работать сообща, и, чего доброго, они ещё решат затеять бунт, чтобы избавиться от своих хозяев. Поэтому люди заставляют их создавать одиночные сферы для обогрева домов… Блестящее решение, ничего не скажешь!

Шедший впереди Фарлан недовольно обернулся:

— Замолчи, если не хочешь привлечь внимание стражников. Они уже и так провожают тебя заинтересованными взглядами. Будешь рассказывать о своих взглядах на политику Кромленса тогда, когда мы окажемся подальше этого города.

Арен раздражённо хмыкнул и брезгливо поджал тонкие губы, но всё же постарался скрыть своё недовольство. Элемин догадывалась, в чём причина его поведения: почти все маги в Кромленсе были рабами, и, судя по всему, блондин питал сочувствие к пленённым коллегам. Однако ему стоило быть осторожным и не показывать свои способности на людях. Ещё, чего доброго, какой-нибудь богач возжелает сделать его своей собственностью. Девушка подумала о том, что она и сама пятнадцать лет назад могла стать такой же рабыней, и ей стало не по себе. От грустных размышлений отвлекло то, что они наконец пришли.

Таверна “Сотня миражей” встретила путников смехом постояльцев, весёлым шумом и грохотом чашек. Народу было много, и друзьям пришлось постараться, чтобы отыскать свободный столик. К ним подошла официантка — рабыня, судя по клейму на тыльной стороне руки.

— Чего изволите, господа?

— Нам бы ужин, — приветливо отозвался Ламберт, — и комнату, если у вас свободные имеются.

Женщина окинула их быстрым взглядом и кивнула.

— Будет вам и ужин, и комната, да только одна. Других нет, у нас сейчас спрос высокий.

— Идёт! — парень лучезарно улыбнулся рабыне, и та скромно потупила взгляд; Элемин ощутила привычную искорку ревности, полыхнувшую где-то в глубине. — А ещё мы слышали, что Зефир у вас тут выступает. Это правда?

— Отчего ж этому быть ложью? — удивилась женщина. — Да вы и сами скоро все увидите, выступление вот-вот начнется.

Она удалилась за едой, и довольный Ламберт повернулся к спутникам:

— Что ж, по крайней мере, даже если Зефир ничего не знает, то мы хотя бы нашли место для ночлега.

— И то верно, — Арен зевнул, даже не пытаясь закрыть рот рукой, — о, смотрите, кажется, начинается.

Люди в зале притихли. Все взоры были устремлены на небольшую деревянную сцену. Туда медленно вышла высокая худая девушка с тёмными волнистыми волосами, собранными в хвост. В руках у неё была лютня из черного дерева. Она приветливо улыбнулась, помахала зрителям рукой и грациозно села на стул, установленный посередине сцены. Девушка решительно ударила по струнам, и полилась мелодия — весёлая и радостная.

Элемин не была ценителем музыки, но даже она оценила, как хорошо незнакомка управляется с инструментом. Мелодия кружила голову, заставляла пуститься в пляс и забыть все тревоги. Она звала слушателя за собой, в мир, полный света и счастья, где нет места печалями и горестям. А потом незнакомка запела. Её звонкий и чистый голос разносился по стенам таверны, словно пение птиц. Казалось, реальный мир перестал существовать.

Фарлан дотронулся до руки Элемин, и девушка вздрогнула, возвращаясь в реальность. Она словно очнулась от оцепенения и непонимающе потрясла головой. Музыка всё ещё играла, но теперь не завлекала в круговорот мелодии, как раньше.

— Магия, — тихо бросил Фарлан, поймав непонимающий взгляд Элемин.

Полуэльфийка огляделась. Посетители таверны, затаив дыхание, продолжали слушать незнакомку, и даже официантка замерла, сжимая в руках поднос с тарелками. Арен сидел, слегка склонив голову, и с интересом разглядывал певицу. Он с лёгкостью закрылся от её завлекающих чар, и теперь его охватило профессиональное любопытство. Ламберт тоже наблюдал за незнакомкой, но взгляд бывшего агента был осмысленным, не затуманенным пеленой фантазий. По всей видимости, его блокиратор магии работал исправно.

Когда незнакомка закончила петь, немедленно раздались бурные аплодисменты и возгласы толпы:

— Браво, Зефир!

— Давай ещё раз!

Элемин удивленно вскинула брови:

— Так это и есть Зефир?! Я думала, это прозвище принадлежит мужчине…

— Признаться, я тоже, — согласился с ней Фарлан, — поразительно, что её не скрутил кто-нибудь из работорговцев, многие господа бы дорого заплатили, чтобы завладеть такой рабыней.

— Присмотритесь к ней. Кожа светлая, хоть и успела слегка загореть. Она явно неместная, — вмешался Ламберт, — а это значит…

— Что наши опасения могут оказаться правильными, — закончила за него Элемин, — мы должны с ней поговорить.

— Я пойду, — Арен вскочил из-за стола.

— Сомневаюсь, что это хорошая идея… — начал Фарлан, но маг его перебил.

— Поверь мне, я знаю, что делаю. Разве я когда-нибудь подводил в разговорах с дамами?

Фарлан выразительно закатил глаза, и Элемин не удержалась от смеха.