Войд. Том 2

Зато теперь мне открыта новая дорога! Теперь я, наконец, смогу приступить к улучшению не только сердца, но и мышц, зрения, да и всего остального! И делать смогу это не раз в месяц, а раз в три недели, что существенно ускоряет моё развитие по отношению к моим сослуживцам.

Но сейчас главный вопрос стоял не в том, что я могу улучшаться, а в том, доживу ли я до того момента, чтобы у меня появилась возможность развивать свой организм, а судя из последних событий… На этой планете мы можем застрять и подохнуть.

— Ладно, — толкнул слегка меня в плечо Гром. — Иди отдыхай, а то ты что-то завис. И сходи к профессору с оружием, он просил лично тебя подойти, мол, раз оружие синхронизировалось с тобой, то только с тобой работать и будет.

— Хорошо, — медленно кивнул я, принимая знакомую коробочку, которая превращалась в смертельное оружие.

Профессора Чкалса я нашёл сидящим возле телеги с ранеными, он выглядел весьма уставшим, зато некоторые одноногие смогли встать на ноги. Правда, они были в своих доспехах по пояс, но это был уже не такой значимый факт, главное, что они могут уже идти сами.

— А вы творите чудеса, — уселся я рядом с учёным. — Как вы смогли сделать так, чтобы с помощью брони люди могли ходить?

— Помог перенастроить им систему развёртывания брони, — передёрнул плечами Чкалс. — В своё время занимался разработкой всего вот этого, чем вы стали и чем обладаете и невольно горжусь собой. Нет, на самом деле я принимал участие в разработке коннектора, так что примерные принципы и их функционал я знаю.

— Это здорово, — слегка улыбнулся я. — Но зачем вы меня хотели видеть?

— Надо зарядить оружие, — сухо попытался улыбнуться старик, но у него не получилось даже слегка приподнять уголки губ. — Раз ты уже применял это оружие, то оно и станет твоим в последствии, оно с тобой синхронизировалось, станет частью твоей брони в будущем, если дашь попозже поколдовать с твоим коннектором.

— А как его заряжать-то? — спросил я старика, протягивая ему эту коробочку.

— Активируй, раскрой, сейчас я тебе покажу, — загадочно и несколько маниакально посмотрел на меня Чкалс, из-за чего у меня побежали мурашки по коже.

И почему сейчас я себя почувствовал подопытной крысой?

Глава 9

— Что по разведанным? — собрал вокруг себя Гром самых важных, по его мнению, командиров, а их было около десяти человек, и зачем-то пригласил на это собрание меня, на котором я выглядел в своей обыкновенной экипировке как белая ворона.

— Всё довольно интересно, — хищно улыбнулась девушка, подойдя к голографической карте, которую могли видеть только подключённые к одной сети люди. — Мы имеем дело с аномально высоким радиоактивным заражением… Но! Оно стелется только по поверхности, то есть каким-то образом противник смог управлять радиоактивными частицами, сделать так, чтобы они были, в основном, в околоземном слое воздуха, не более двадцати метров в высоту.

— Встречали, — гаркнул Партизан, весьма миниатюрный, но довольно жилистый тип, считающийся самым быстрым в когорте Грома. — Выжигает всё живое в течении недели, расчёт на разгерметизацию подземных убежищ, чтобы их заразить. Если нигде нет пробоины в подземных уровнях цитадели, то ничего страшного. Какой там уровень излучения сейчас?

— Около пятидесяти миллирад в час, не так страшно, наша броня выдержит. — ответила на вопрос девушка. — Хочешь рискнуть?

— Надо рискнуть, — ответил Гром. — Что по противнику? Мне это хотелось услышать, а не про радиацию. Ты сама знаешь, что наша броня способна до одного рада в час выдерживать, сводя это излучение на нет для организма. Так что давай, вещай.

— Противника практически нет рядом с самой цитаделью, — начала манипулировать руками разведчица над голограммой, показывая красными точками места сосредоточения противника. — Но при этом он рассредоточился вокруг неё на расстояние примерно в сотню километров радиусом. На нашем направлении есть две небольшие группы противника примерно по пять сотен боевых единиц. Это даёт нам шанс прорваться, но при этом мы гарантированно привлечём к себе внимание. Ближайшая точка для обхода находится несколько западнее, примерно на девяносто километров, а это лишняя трата нескольких часов. Доклад закончила.

— Тогда прорываемся, — через некоторое время сказал Гром, после доклада разведчицы. — Сделаем стандартный кулак, разорвём линию обороны тварей, если она у них есть, наскоком прорвёмся через неё и, надеюсь, спокойно продолжим путь. Насколько я понял, твари как раз стоят на границе сильного заражения и боятся туда входить.

— Именно так, — кивнула девушка.

— Мангуст, что у нас по материальным запасам? — перевёл свой тяжелый взгляд Гром на лучшего ловкача когорты.

— Хреново всё по запасам, если выражаться невоенным языком, — расправил ранее скрещенные на груди руки Мангуст, после чего упёр их в свои бока. — После того, как тут прошёлся рой этих паразитов, живности почти не осталось. Охотники часто находят уже обглоданные до белых костей туши различных животных, даже местных представителей медведей. Ещё сутки и придётся урезать пайки, а это сам понимаешь, на чём скажется. Первыми пропадут наши способности, не будет достаточной естественной энергетической подпитки.

— И это ещё один повод, чтобы быстрее начать операцию по спасению… — провёл рукой по лицу Гром, при этом громко вздохнув. — Гигант, что у нас по боеприпасам?

— По общим подсчётам… У нас осталось около двадцати процентов от всего боезапаса, — угрюмо отвечал равный по росту с Громом бык, а не человек. — Ещё пару дней боестолкновений, и мы будем практически безоружны, сейчас еще можём выкручиваться своими способностями, но это не на много позволит нам растянуть весь боекомплект. В общем, тоже всё не очень хорошо. Если действовать, то незамедлительно, пока ещё есть возможность стрелять у каждого стоящего на ногах бойца, даже с учётом этих.

Последнюю фразу Гигант произнёс как-то небрежно, явно стараясь зацепить меня этим. Но сейчас мне было всё равно, я лишь смотрел на карту и думал, как же можно более быстро и менее опасно промчаться мимо всех этих полчищ. Перед нами было три средних круга каждый где-то по пять сотен тварей, где-то были кружки поменьше, где-то побольше… Но если всё суммировать, то вокруг цитадели в данный момент сидело около двадцати тысяч тварей. А мы не так давно с пятью тысячами еле-еле справились.

— Эти, как ты говоришь, — удивил меня Гром, решив заступиться за меня и мою тройку. — Обеспечили безопасность ключевой цели, которую мы изначально подозревали в предательстве, но сейчас не об этом. Эта тройка смогла целую неделю водить за нос противника, расправились с несколькими кучками тварей, не обладая при этом особо большой огневой мощью, а ещё, в достаточно нужный момент, подсобили нам на одном из участков фронта, сильно замедлив движение противника.

— Ну ладно, они не совсем бесполезны, — сделал недовольную мину Гром. — Но всё же… Они сейчас как обычная пехота, особенно их лидер, у него ещё начальное развитие, если судить невооруженным глазом, может, что-то внутри он прокачал, но это не так важно.

— Сейчас нет, но потом он нам очень пригодится, Гигант, — хитро улыбнулся Гром. — Так что не стоит его списывать со счетов. Плюс, за непосредственное участие в прорыве ему и его тройке точно дадут бонусное расширение конденсатора. Вот у тебя сколько сейчас, Войд?

— Сорок килоджоулей, даже на улучшение организма не хватает, — спокойно ответил я, смотря на всех, кроме Грома, с недоверием. — А к чему вопрос?

— К тому, что тебе реально надо расширять твоё хранилище энергии. И да, только первые улучшения за энергию стоят сорок килоджоулей, потом система определит твоё дальнейшее развитие, позволит ещё сильнее углубляться в тот или иной аспект… — тяжело вздохнул Гигант. — Поймешь. У меня почти двадцать тысяч килоджоулей запас. У Грома уже почти около ста тысяч, чтобы ты понимал.

— Один вопрос, — зачем-то поднял я руку, словно находился на занятии в учебном классе.

— Спрашивай, — Грома явно позабавила моя выходка.

— А развитие имеет предел? — опустил сразу я руку, задумавшись над собственным вопросом.

— Тут один предел — твоя человечность.

Дальше стали обсуждать тактику, как правильно разделить отряд, сравнивали боевые характеристики, психическую устойчивость, моральные качества, способности каждого бойца, смотрели, кто лучше себя проявляет в обороне, а кто в наступлении. Я же стоял и думал, а какой же предел у человечности и почему именно она.

Если судить по всем стоящим тут, то они внешне уже потеряли свою человечность. Гром и Гигант были очень большими, Мангуст и разведчица, чей позывной я позабыл, а система мне его упорно не хотела высвечивать, уже преодолели тоже в физическом плане свой предел… Та же Молния уже была сильнее и быстрее обычного человека и её способности… Даже мои родственники не способны манипулировать молнией, только предметами вокруг себя, а Алиса может…

В общем, всё это было несколько двояко. Мы развиваемся, чтобы человечество могло процветать, но при этом сами постепенно теряем свой человеческий облик. Каждому самому решать, на чём надо остановиться в собственном развитии. Но одно я сейчас понял точно. Если не держать нас, бойцов Академии, в жёсткой узде, то мы таких дел можем натворить…

В Академии на занятиях, когда нам рассказывали об устройстве современного вооружения, нам показали видео. На нём стоял обычный вроде человек, только имел весьма рельефные мышцы, а перед этим человеком стоял танк. Если смотреть как обычный обозреватель, то можно с полной уверенностью сказать, что человек труп. Но наше внимание сразу обратили на то, что не всё так просто. Танк выстрелил, а человек, моментально покрывшись своей броней, просто отбил этот снаряд. А вот теперь если представить, что этот человек сможет среди мирной толпы, если вдруг он слетит с катушек? Даже если он не будет обладать способностями как Токсин, Молния, Гром, то всё равно много бед натворит…

— Войд! Ау! Вернись на совещание! — щёлкал перед моим лицом своими гигантскими пальцами Гром. — Ты что-то совсем пропал. Что последнее слышал?

— Как вы разделяли личный состав на группу прикрытия раненых и группу прорыва. Закончилось всё на каком-то Пауке, — моргнул я несколько раз, фокусируя своё внимание. — Я всё слышал, просто задумался. И вообще… А на кой вы меня сюда позвали? Я вроде как тут реально самое бесполезное звено.

— Действительно, — с таким же недоумением на лице стоял Мангуст, глядя на своего командира. — За всё совещание от него не было вообще никакой пользы, лишь несколько раз отвлекались на него.

— Короче, — вздохнул Гром, словно жалея о своём решении. — Он будет на острие атаки рядом со мной и Молнией. Я его буду лично прикрывать, плюс рядом со мной будет ещё Энджи, удерживать защищающий нас щит. У его оружия есть одна уникальная способность — оно не тратит боеприпасы.

— Так давайте возьмем его у него и отдадим кому-то другому! — тут же начал возникать Питон, ещё один ловкач, но вооружённый снайперской винтовкой. — Если это оружие настолько хорошо, то им не может владеть ученик первого курса. Надо отдать более опытным и умелым товарищам.

— Если было бы всё так просто, — снова начал говорить без эмоций Гром. — Оружие синхронизировано только с ним, только он сможет совершить выстрел. Даже если кто-то другой вооружится этой плазменной винтовкой, то просто не сможет стрелять. Я пробовал. О поражающей способности данного вооружения я тоже могу многое сказать. Как минимум он пробил щит роевика, чем не каждый может похвастаться.

— Ты его погонишь на верную смерть, — тут же начала возмущаться разведчица. — Я, конечно, не против, чтобы использовать их в бою тоже, если от них есть реальная польза… Но они же ещё очень молоды! Это нам лет под пятьдесят уже некоторым, а им и тридцати нет.

Нихрена себе! Им уже почти под полтинник?! А почему они выглядят не так, как должны выглядеть люди в их возрасте? Мужикам можно дать лет под тридцать, а женщинам, девушками их язык уже никак не повернётся назвать, лет по двадцать. Хотя… Если подумать, то каждый курсант Академии должен пройти полный цикл улучшения своего организма в базовом уровне в конечном итоге, а это значительно омолаживает внешне организм. Так что, удивляться не стоит, но всё же… Им полтинник и более.

— О, смотрю кто-то завис, — похихикала разведчица. — Отвисни, парень, мы хоть и старики, но всё ещё молоды!

— Ага, — улыбался во все тридцать два Гигант. — Первые восемьдесят лет детства всегда самые трудные.

— Может, мне пойти уже куда-нибудь? — начиная вскипать, но не подавая вида, сказал я. — Всё, что я узнал, так это своё нахождение на передовой в предстоящей операции. От меня вы никакой информации не получили, лишь поиздевались. А это… Хрен пойми что. Я пошёл.

— Иди, — кивнул Гром.

Пребывал я сейчас в некоторой растерянности. Они там продолжили совещаться, что-то решать, что я там был, что меня там нет — ничего не изменилось. Глупый ход, как по мне, просто бесполезная трата времени как моего, так и всех, кто принимал участие в совещании. Хотя, может, Гром хотел меня просто познакомить с высшим светом своей когорты? Тогда я не впечатлён.

Вернувшись к своей тройке, я сразу активировал плазменное оружие, проверив сколько там сейчас заряда. Внутри сразу стало как-то радостнее, когда я увидел сто из ста, значит, у меня было около пятидесяти выстрелов по противникам, с учётом того, что тратится два процента за выстрел. Кстати, надо будет спросить у старика, как этот показатель в будущем снизить, ведь так часто подзаряжать оружие на специальной установке у меня во время боя не получится…

Через двадцать минут всем поступили сообщения с краткими задачами на предстоящие действия. Мне, как это и обсуждалось, необходимо было участвовать в самом центре прорыва, на его острие, в то время как Пульсара и Лаки оставили для обороны лагеря с раненными. Они, естественно, возмущались, но всё же мне удалось их склонить к тому, что они просто погибнут во время наступления, а от меня там будет реальная польза.

— А от нас, что, пользы не будет? — как-то обиженно уже спрашивал Пульсар, смотря на моё вооружение. — Тебе же, по сути, повезло, что ты синхронизировался с этим оружием…

— Синхронизировался бы ты, то и ты бы сейчас был на передовой, а я в тылу. Так что не возникай и просто воспринимай всё так, как оно должно быть, — пытался я как можно более спокойно вести эту беседу. — Вас оставляют не погибать, не просто так стоять на месте, вас ставят в расчёты за турели, за двадцатимиллиметровые пушки, а это уже неплохо, так что думайте сами, из чего лучше пострелять.

— А откуда ты знаешь о наших заданиях? — удивлённо уставился на меня Лаки. — На собрании что ли разузнал?

— Типа того, — кивнул я. — На собрании я узнал, что наша тройка будет временно расформирована, командиром назначена Лилия, которой я все время помогал идти, пока не нашаманил профессор, а я же пойду рисковать шкурой. Главное радиации не нахвататься…

— Ты там давай, береги себя, — подошёл ко мне самопровозглашённый родственник и по-дружески положил руку на плечо. — У нас отстой экипировка, сам видел, как бойцов в чуть-чуть похуже броне пришельцы убивали, а нам лишь чудом везло… Береги себя.

— Повторяешься, — улыбнулся я, хлопнув пару раз по его ладони, что лежала у меня на плече, а потом убрал её с себя. — Ладно, пойду, чего тянуть кота за причинное место.

— И то верно, — согласился Лаки. — Нам тоже велено уже идти к своей оборонительной позиции.

На этих словах мы и разделились. Взяв с камня свой шлем, который профессор немного улучшил, как и всю мою экипировку, дополнительно её экранировав от радиации, я двинулся к Грому с большой неохотой. Может, как человек Гром был и хороший, но всё же он мне не особо нравился. Да, я ему доверял, тут было несколько на то причин, но всё же что-то тревожило меня, что-то он недоговаривал…

Особенно меня напрягал тот момент, что они допрашивали старика, чуть ли не переходя на пытки, благо во время движения это не очень хорошо получается. Система Академии чётко обозначила, что этот старик — цель очень важного задания и что его надо спасти, но при этом Гром всё равно старался вытянуть из него как можно больше информации, причём непонятно какой. Вопрос один — зачем?

Подойдя к своим временным товарищам, я активировал своё плазменное оружие и кивнул им, мол я готов. Они кивнули мне в ответ и просто стали ждать команды на выступление. И тут время начало просто невероятно сильно растягиваться. Вокруг нашего звена становилось все больше и больше бойцов, уже примерно под сотню скопилось, когда Гром скомандовал на выдвижение.

Вперёд он отправил все три летающих группы разведки, при этом приказал им разбиться. Первая отправилась сразу в ту точку, где организовал свою стоянку противник, вторая группа кружила вокруг нас, выявляя возможные засады вокруг, последняя же группа все время висела над нами и очень пристально следила за подступами к нам, на случай, если вторая группа всё же недоглядит.

Двигались мы достаточно быстро, я даже бежал, как и остальные. Нас и противника разделяли добрые двадцать миль, а это примерно два часа с такой скоростью бега… А потом ещё сотня миль, которые мы должны по задумке преодолеть за один раз. Задачка, мягко говоря, не из лёгких.

Первый час я двигался ещё более-менее спокойно, вспоминая первые занятия, на которых нас насильно заставляли преодолевать огромные расстояния… И был благодарен тем тренировкам. Но потом всё же начал постепенно уставать, темп начал сбиваться…

— Войд, — связался со мной через личный мысле-канал Гром. — Понимаю, что тяжело, но пробеги ещё столько же, потом тебе надо будет помочь нам прорвать линию обороны противника… Ну а потом ещё столько же пробежать надо, чтобы оторваться от преследования. Потерпи, прошу, это важно.

— Хорошо… — ответил я ему вяло.

— Контакт! — оборвав мою мысль в канале с Громом, скомандовал один из разведывательной тройки над нами. — Противник появился раньше положенного на двенадцать часов! Численность более сотни единиц! Расстояние не более пяти сотен метров! Передаю сведения на общую карту.

— В бой! — отдал приказ Гром, а перед моими глазами уже появлялись первые красные рамки целей.

Глава 10

Сложно было назвать произошедшее сражением, скорее, это было избиение младенца, словно мы воевали не с хорошо вооруженными пришельцами, а новорожденными котятами. Противник явно был не готов к нашему появлению, был пассивен, если и вёл огонь, то беспорядочно, не пытался прятаться и противостоять. Спустя минут пять стало понятно почему — отсутствовал роевик. Все эти пять сотен тварей были просто тушками с базовым набором рефлексов и доступными действиями. Услышали противника — повернулись в сторону звука, увидели противника — начали по нему вести огонь. Но всё же никакой организованности.

Ворвались мы стремительно, с ходу было уничтожено около ста особей противника, при этом не было сделано ни единого выстрела. Засекли, рассредоточились, с помощью воздушных боевых единиц сделали приманку, которую сбросили в противоположную от нас сторону, резко напали. Всех остальных, правда, больше в ближнем бою смогли перерубить ловкачи, они метко попадали в сочленения между пластинами брони и хитина, лишая тварей жизни. Скоростные просто брали своим напором, налетая на врага на большой скорости, но при этом у них не редко возникала проблема — застревало оружие. Силовики же моментально убивали противника за счёт, что не удивительно, физической силы, просто разрывая их на части своими монструозными клинками.

Ну а я… А я — просто я. Мне отводилась участь стоять и наблюдать за всем происходящих на первых порах, пока противника убивали. А вот чуть позже и моя очередь пришла воевать. Когда прогремел первый выстрел со стороны противника, был ознаменован факт, что пора начинать и самим стрелять.

Выскочив из-за огромного дерева, за которым я прятался, как и несколько других бойцов, а точнее снайперов, от которых в ближнем бою не особо много толка, я сразу нацелился на подсвеченных красной рамкой противников. В некоторых тварей моё оружие отказывалось стрелять, так как позади них были союзники, что меня несомненно порадовало, ведь, как показала практика, это оружие прошибает навылет до десяти существ, так что может и бойца Академии убить, невзирая на всю его броню.

Вокруг закружилось непонятно что: то появлялись, то исчезали мои союзники, совершалось множество рокировок, быстрые перестановки, столкновения с противником, бесконечная стрельба. Если бы не система, что даровала нам Академия, я бы ни за что не понял, что тут происходит, но с её помощью общий рисунок боя становился простым и понятным.

Твари были медлительны, у них была откровенно заторможенная реакция, так что в данном случае все эти псевдохаотичные движения были заранее спланированы, а с помощью системы и её невероятной опции «общий вид», все эти линии передвижения моментально корректировались. Так что противник просто не понимает, что происходит, а мы этим пользуемся, нивелируя его не столь большое численное преимущество.

Уже через двадцать минут не осталось ни одной вражеской особи, так что мы спокойно продолжили продвижение вперёд. Спустя час пешего хода датчики брони начали фиксировать рост радиационного фона, что не есть хорошо, так как из всех тут находящихся у меня была самая слабая защита от радиации.

— Ускоряемся, — словно почувствовав мою тревогу, скомандовал Гром, так что с быстрого шага мы перешли на лёгкий бег.

Нам предстояло преодолеть сотню с лишним километров по пересечённой местности, где множество поваленных деревьев, всё ещё могут полыхать пожары… Это жутко напоминало испытание на поступление в Академию, видимо, всё это готовило нас к этому, к похожим ситуациям. Не зря же говорят, что Академия готовит лучших воинов на свете, не только в плане физического развития и психологической готовности, но и в плане приспособленности ко многим различным ситуациям.

Но всё же я был не так хорошо развит, как многие другие. Предо мной бежал силовик, он просто разбрасывал мелкие деревья и ждал, когда меня нужно было быстро перебросить. Это несколько напрягало, но в свете назревающих событий, это была хорошая поддержка.

И всё же я снова начал задаваться вопросом, а зачем меня взяли с собой. Встреченная нами группа оказалась без роевика, была неуправляема, щитовки прикрывали только самих себя, а не своих «товарищей», стрелки, ну или трутни, стреляли во всё подряд… Быть может, я был нужен как раз для того, чтобы была возможность без проблем вскрыть защиту роевика? Тогда, возможно, но его не оказалось там, значит, меня можно отправить назад… Зачем они со мной возятся?

Но всё же я бежал вперёд, предо мной шло несколько здоровяков, один прокладывал для меня маршрут, другие двое выступали в качестве передового дозора. Это была очень и очень рисковая партия, мы шли хоть и не в слепую, но всё же сильно рисковали. Над нами до сих пор висело несколько крейсеров противника, которые почему-то не вели по нам огонь. Эта тема уже не раз поднималась при обсуждениях дальнейших действий, ведь они уже применили ядерное оружие, но почему-то не стреляли по скоплениям людей.

Противник словно что-то выжидает, будто играет с нами в какую-то игру, но она нам непонятна, она нам неподвластна… Что, если он просто ждёт, когда мы начнём вызволять людей из подземного бункера, а потом откроет по нам огонь? Ведь всё может быть, всякое вероятно.

— Облака, — краткий доклад разведчиков услышали все в своих мыслях. — Мы заходим в зону сильного заражения. Там сейчас идёт… Снег.

— Странно, — с лёгкой тревогой говорил для всех Мангуст. — Ведь ударил всего один ядерный снаряд, почему же пошёл снег? Не должно быть такого, особенно спустя несколько дней.

— Вероятнее всего, это управляемая технология, — начал говорить монотонно Гром. — Не буду пытаться сильно разглагольствовать, но, скорее всего, при взрыве было создано малое защитное поле, которое не дало вырваться ударным волнам, из-за чего тут произошёл сущий ад.

— Сталкиваясь друг с другом, ударный волны ослабевают, — вставил я свои пять копеек и, что меня самого удивило, меня так же услышали все.

— Тут ты прав… Но им по какой-то причине нужна была стоячая волна, нужна была концентрация всей мощи в одной единственной точке, вот только непонятно зачем, — мысле-канал словно загрузился всеми думами, что сейчас были в голове у Грома, но потом моментально стало как-то проще, а Гром отдал одну команду. — Хватит канал забивать, следим за уровнем радиационного фона и продолжаем двигаться. Если Войд начнёт отставать, то хватаем его и продолжаем бежать. А ты, Войд, давай не заставляй нас этого делать. Всё, двигаемся.

Повалил снег. Умом я понимал, что это смертельно опасная ловушка, но всё же это выглядело завораживающе. Огромные хлопья падали на землю и образовывали маленькие, я бы даже сказал локальные кучки снега, которые таяли буквально на глазах. Но от того всего было только хуже.

Этот снег был радиоактивным, а после того, как он таял, вся эта радиация проникала в почву, из-за чего могла распространяться грунтовыми водами на многие километры. Это существенно изменит всю жизнь на этой планете, медленно конечно, со временем этот фактор исчезнет, но всё же местная фауна точно будет обладать определёнными мутациями.

Мне отец рассказывал, как войны меняли миры, и это на самом деле было пугающе. Тогда я был совсем ещё маленьким, многого не понимал из его рассказов, но сейчас, смотря в этой бесконечной беготне по сторонам, я понимаю, о чём он тогда говорил. Война меняет всё, начиная от собственной души, заканчивая мирами, где эти войны шли. Чего только стоили первые кадры при подлете к Академии… Сотни и сотни трупов витали в пустоте космоса, а ведь там просто было не особо крупное нападение, зато сколько пострадавших. И тут ещё раз начинаешь задумываться о том, насколько же человек слаб и беспомощен, какие же гении придумали систему, способную улучшить организм, при этом продумав всё так, чтобы человек сам старался стать сильнее, подталкивая его на верные поступки.

Но это всё лирика, всего лишь мои мысли. Сейчас важно одно — спасти всех, кто оказался заперт в цитадели. Счётчик дальность показывает, что нам ещё бежать около восьмидесяти миль, а у меня уже нет сил этого делать. Взглянул на свои шкалы: шкала энергии в моём накопителе была заполнена на максимум, а вот шкала АТФ постепенно ползла к нулю, значит, сейчас мой организм начал расходовать свои собственные резервы, лишней энергии уже во мне просто нет.

— Гром, — направил я свои мысли к здоровяку, который маячил где-то впереди. — Что будет, если шкала АТФ упадет в ноль?

— Ты упадёшь без сил, — усмехнулся Алекс. — А что такое? У тебя уже она близка к нулю?

— Ещё не совсем… Но часок другой, и она станет таковой. Что делать?

— Когда станет меньше пятидесяти единиц АТФ, сразу говори, — с лёгкой тревогой предостерёг меня Гром. — С опустошением шутки плохи, потом ты можешь чувствовать себя словно выжитый лимон.

— О, я знаю, о чём ты говоришь, — усмехнулся я. — Помнишь меня на больничной койке?

— Точно. Вдвойне будь осторожен, ты же знаешь, что может быть.