The Мечты. Минор для мажора

The Мечты. Минор для мажора

Пролог

Чирх-чирх-чирх.

Противно. Раздражающе. Нервно.

Похоже на маятник. Четко и выверено. Туда-сюда, сюда-туда, как и положено машине, борющейся с природой, даже если единственный повод для борьбы – дождь, капли которого дворники сметают с лобового стекла. Сегодня тот был еще теплым, почти летним. И сумерки за окном тоже едва ли походили на октябрьские.

- А завтра сразу на десятку градусов меньше, - будто бы читая его мысли и презрев всяческий оптимизм, рубанул Петр, внимательно, как и его начальство, следя за подъездом высотки, у которой они припарковались.

- До морозов нам еще далеко, - бесстрастно отозвался господин Моджеевский. И только самые близкие люди смогли бы распознать в его голосе недовольство. Он вынул из внутреннего кармана пиджака телефон, глянул на время. Не любил, когда его заставляли ждать. Его палец уже был занесен над экраном, готовый коснуться нужного номера, когда дверь наконец распахнулась.

Алина показалась на крыльце в чем-то совершенно умопомрачительном, и пришлось признать – ожидание стоило открывшегося ему зрелища. Акаева умела себя подать. Шелк ее шоколадного платья подчеркивал загар идеальной смуглой кожи и глубоких, бархатистых глаз. Светлый пиджак – все же октябрь на дворе – прикрывал изумительной красоты плечи. По спине вилась темная шелковистая грива, которую ей и укладывать особенно было не надо. Алинкины волосы и без того чудо как хороши, вьются крупными кольцами и поблескивают, как если бы их полировали. Ей бы в рекламе средств по уходу за всеми возможными частями тела, включая волосяной покров, сниматься, и даже были соответствующие предложения, но она посмеивалась, что негоже дурить людей тем, что дано природой, и упорно прокладывала себе путь на телевидении в качестве ведущей – сначала блока дневных новостей, а теперь еще и утреннего шоу по выходным. Клатч в ее руках был другого оттенка, чем итальянские туфли баснословной цены, но Алина свято верила в то, что обувь с аксессуарами вовсе не обязана сочетаться. Эта же уверенность рядом с ней передавалась и окружающим, просто потому что от нее не так просто было отвести взгляд.

Едва она ступила на лестницу, Петр выскочил из салона с зонтиком и препроводил ее к автомобилю. Потом, оказавшись внутри, возле Богдана, она кинематографически открыто ему улыбнулась, обдала ароматом нишевого парфюма – его подарка, и проговорила:

- Привет. Прости, у меня случилась накладка, поздно выпустили из студии.

- Предупреждай, пожалуйста, в следующий раз, - смягчая свое замечание улыбкой, проговорил Богдан и коснулся губами ее щеки.

Алина едва не мурлыкнула, чуть прикрыв густыми темными ресницами глаза, отчего тени легли на нижние веки. Ресницы тоже были свои, настоящие, сейчас лишь умело накрашенные. Она была отнюдь не дурой и расслышала главное – он так уверенно говорил о следующем разе, будто бы его «плюс один» надежно и надолго закреплено за ней. На данный момент ее это вполне устраивало.

- Всенепременно, Богдан Романович. Когда вы купите следующий канал, я обязательно вас предупрежу, что на «Солнечном-1» меня не отпускают.

- Покупка второго телеканала не значится в ближайших планах, - отозвался Моджеевский. Собственно, он не горел особенным желанием и «Солнечный» покупать. Но Роман Романович как почетный президент «MODELIT» очень настаивал. В результате чего и получил телеканал в качестве подарка к юбилею, с размахом отпразднованному месяц назад.

- Что ж, придется этот выводить в топ телерейтинга, буду стараться для этого лично, - усмехнулась Акаева и откинулась изящной узкой спинкой на сидение. После чего протянула Моджеевскому руку и взяла его за ладонь. Сплела их пальцы и мягким голосом прошелестела: - Сегодня видела этого твоего Ярославцева. Он приезжал, обживаться начал. Дамочкам понравился.

- А тебе? – поинтересовался Богдан, поймав ее взгляд в золотом свете промелькнувшего за окном фонаря, отчего ее большие темные глаза сделались на миг блестящими и абсолютно бездонными.

- А мне фамилия знакомой показалась. Потому пока девочки вокруг него круги наматывали, я нашла его биографию в интернете. Собственное политическое ток-шоу на Центральном, работа в предвыборном штабе этого придурка, который теперь столичный мэр... Женат. По всем пунктам молодец. Откуда ты его знаешь?

- С чего ты взяла, что я его знаю? – вскинул брови Богдан.

Акаева лишь улыбнулась и принялась перечислять:

- Во-первых, в графе напротив его места рождения значится город Солнечногорск. Во-вторых, вы ровесники. А в-третьих, банальная логика. Бросить жирное место на столичном телеканале, где у него была шикарная репутация и интересная работа с возможностью получить неслабый толчок в дальнейшей карьере, и променять на должность пусть и генерального директора, но все же «Солнечного-1». Нет, это рост. Не спорю. Но очень крутое изменение жизни и присутствуют определенные разночтения его целесообразности.

- Это, конечно, неплохо, когда женщина умная, - хохотнул Моджеевский, зарывшись пальцами в шелковистые локоны, притянул ее к себе и выдохнул в самые губы: - Но лучше оставайся красивой.

- А симбиоз тебя не устраивает? – осведомилась она, внимательно глядя ему в глаза. Внимательно и будто затягивая. Потому что умная, зараза.

- Вот точно не сейчас, - прошептал он, захватив ее губы коротким, но жарким поцелуем. Смех, рождавшийся внутри ее груди, заставлявший ее чуть вибрировать, несомненно, волновал и возбуждал. Она обвила руками его плечи и немного откинула голову. Несколько секунд рассматривала его лицо, а потом усмехнулась и прижалась к нему покрепче.

- Ты шикарно выглядишь сегодня, Моджеевский. Просто невозможно. Потому я могу пообещать тебе все что угодно. В том числе красиво улыбаться с тобой под ручку, чтобы никто не заподозрил, что у меня есть мозги. Подходит?

- Сойдет!

- Но учти, это большая жертва.

- Насколько? – хмыкнул Богдан.

- А ты знаешь, что я областную олимпиаду по математике выиграла в восьмом классе, а в одиннадцатом вышла на страну по английскому? В общем, огромная, но ради тебя…

- С такими талантами – и в Солнечногорске, - Богдан откинулся на сиденье, отвернувшись к окну. – Баг в программе.

Что-то в его настроении изменилось, и Алина прочитала это, как чёртов радар. Несколько секунд смотрела на него, отвернувшегося, потом изменила расстановку сил, нахально потянувшись к нему и прижавшись щекой к его пиджаку.

- Не баг, а фича, Моджеевский, - спокойно ответила Акаева. – В конце концов, у твоего канала должно быть лицо, м-м?

- Это канал отца, детка, - ухмыльнулся Богдан. Ее желание обозначить свою топовость чуть ли не во всем порой развлекало его, но чаще навевало скуку. Он приобнял Алину за талию, легко коснувшись кончиками пальцев прохладного шелка на ее бедре, и глянул в лобовое стекло. – Петя, мы долго еще тащиться будем?

Умевший сливаться с двигателем автомобиля так, что его и не видно, но при этом молчаливо слушавший и повидавший немало Петр посмотрел в зеркало заднего вида на своего начальника и позволил себе заметить:

- Да двигаются все, как черепахи! Минут пять еще таким темпом!

Но домчал их за три.

Нарядная «Айя-Напа» замаячила впереди визитной карточкой Солнечногорска, гремя музыкой и разбрасывая лучи в потемневшее небо. Алина под боком ожидаемо взбодрилась, достав зеркальце и принявшись изучать в нем свое идеальное отражение.

- Сойдет, - сообщила она то ли космосу, то ли Богдану. И Петр наконец тормознул у центрального входа, вокруг которого по традиции толкалась толпа праздно шатающихся у злачного места зевак.

Не сегодня. Сегодня клуб забронирован под частную вечеринку.

Разворачивали их сразу, даже не подпуская близко.

А это вполне себе основание ощутить собственную избранность, и да – топовость тоже.

Когда они вышли из авто, дождь уже прекратился и зонтик не понадобился. А потом эдак под руку вошли внутрь, под арку, убранную по случаю экзотическими цветами и почему-то напоминавшую арку для бракосочетаний.

- Твой отец будет? – зачем-то спросила Алина, на мгновение зажмурившись, когда сменилось освещение. Помалкивавшая последние минуты, она прекрасно уловила главное: канал отца. Значит, у старшего Моджеевского есть все основания, чтобы присутствовать. А это грозило знакомством с «родителем», что в положении Акаевой, с ее точки зрения, было важно и очень ответственно. Как экзамен. Если появится шанс понравиться Роману Моджеевскому, то ее должность «плюс один» может перерасти в нечто большее. Наверняка. А уж как пронять Богдана она рано или поздно нащупает.

- Не будет, - отозвался Богдан, осматриваясь, замечая то там, то тут знакомые или нужные лица и приветственно кивая. Для себя намечал траекторию движения среди собравшихся, ведомый координатором к своему столику.

Что характерно, лица́, ради которого все собрались, пока не наблюдалось, но оно где-то и понятно. Ярославцев, в отличие от Акаевой, как раз предупредил, что после работы еще домой заедет, а на это уйдет определенное время. Первый день реально трудный. Но Богдан привык работать в режиме нон-стоп, и того же ждал от окружающих. И еще чтобы ставили в известность о возможных промедлениях. В планировании и логистике – полезно.

По дороге к отведенному им месту Алина старательно улыбалась в положенных местах и здоровалась, особо с теми, на кого Моджеевский обращал внимание. При этом каким-то чудесным образом умудрялась выглядеть не повиснувшей на его рукаве пустоголовой куклой, какая автоматически пририсовывается к богатому мужику. Старательно работали камеры. Завтра будет о чем написать. Бизнесмен Богдан Моджеевский и телеведущая, победительница множества конкурсов красоты и просто звезда Алина Акаева. Они уже некоторое время мелькали рядом в грамотно выстроенной для обоих пиар-кампании. Но, можно сказать, теперь все выглядело более чем однозначно. Моджеевский не один. А это хотя бы часть охотниц сесть ему на шею отсеет.

- Богдан Романович! – явил себя откуда-то из толпы нынешний владелец «ББ Банка», зять и преемник господина Панкратова, Юрий Чернов. – Принимайте поздравления. Такой размах.

- Расширяемся потихоньку, - с улыбкой кивнул Богдан, крепко пожал протянутую ему руку и повернулся к Ульяне, подскочившей к мужу, едва завидев Моджеевского. Не изменяя себе, она была скорее раздета, чем одета, демонстрируя всем заинтересованным свои прелести. – Привет, Ульяна.

- Здравствуй, дорогой, - прощебетала Чернова, подставляя ему щеку для поцелуя на правах подруги детства.

- Ты как всегда блистаешь, - усмехнулся Богдан, проигнорировав ее намек.

- Это вы называете потихонечку? – мало что замечая, горячо тарахтел Юра. – Кажется, с тех пор как вы встали у руля, «MODELIT» идет вперед семимильными шагами.

- А Богдан всегда был очень талантливым, - тут же вставила Ульяна, на которую теперь уже с легким недоумением поглядывала Акаева. Но, благо, возле Моджеевского стояла она, а не госпожа Чернова, пожиравшая глазами волею судьбы главу корпорации. – Ой, а как он играл в футбол! Их с Димасей в паре вообще нельзя было просчитать!

- Не преувеличивай, - снисходительно отмахнулся Моджеевский и снова подхватил Алину под руку. – Хорошего вечера.

Акаева негромко хихикнула, наблюдая за всем этим безобразием со стороны, но оно ее явно развеселило. На фоне таких, как банкирская дочь, она определенно чувствовала себя воистину звездой. Но от легкого собственнического жеста не удержалась, сжала пальцы на локте Богдана чуточку крепче, чем требовалось. А потом шепнула:

- Футбол, я так понимаю, ты бросил?

- Ничто не длится вечно, - согласно кивнул он. – Тем более детские увлечения.

- Какое мудрое суждение, - ответила Алина, но голос ее растворился в гомоне людей вокруг, едва в огромный, расцвеченный яркими огнями зал Айя-Напы, на зиму накрытый куполом, за которым гудело море и за которым проказничал вновь начавший срываться дождь, вошло новое лицо.

- Ярославцев, - выдала Алина, дернув Моджеевского за рукав, когда тот как раз отодвигал ее стул.

Богдан помог ей сесть и повернул голову в сторону вновь прибывшего. Да так и замер, и ни один его мускул не выдал напряжения, охватившего все тело, пока он наблюдал, как Дмитрий Ярославцев, новый директор телеканала «Солнечный-1», в честь которого и была устроена сегодняшняя вечеринка, направлялся к ним, улыбаясь во все тридцать два. Рядом с ним, опираясь точно так же на его руку, как и Алина на руку Моджеевского минутой ранее, шла Димкина спутница. Она тоже улыбалась. И почему-то казалось, что она одета в эту самую единственную улыбку. Спокойную и немного отстраненную. Нежную, но вместе с тем предназначенную всем и каждому здесь, внутри все сильнее раскаляющегося помещения клуба, внутри все громче играющей из динамиков музыки. До самого средоточия шума и жара.

Высокая. Тонкая и гибкая, как лоза. В сдержанном шелковом изумрудно-зеленом платье, полностью закрывавшем грудь, но при этом оголявшем руки и плотно облегавшем бедра, с развевающейся юбкой и так удачно сочетавшемся с красным цветом помады и туфель. С поворотом длинной, почти лебединой шеи, от которого можно задохнуться. И с совершенно бесконечными ногами, мелькавшими в вырезе.

Они все приближались. Оба. Дима и его спутница. Направляясь прицельно к ним. В конце концов, у них был один столик. Все логично. Все правильно. Владелец канала и его первое лицо. Они должны сидеть рядом. Это предусмотрено. И значит, вместе.

Еще один шаг. И она тоже увидела Богдана. Улыбка стала еще мягче и еще спокойнее. Она-то знала, куда идет и кого увидит.

- Богдан! – прозвучал веселый, звучный, всю жизнь балагурящий, хотя временами и умеющий быть очень серьезным голос Ярославцева.

И вот уже вплотную. Никуда не нужно шагать.

Моджеевский заставил себя перевести взгляд на Дмитрия и улыбнуться ему так же широко и открыто.

- Добро пожаловать! – проговорил он, протягивая руку.

- Спасибо, - с чувством ответил Дима. – Прости, мы немного опоздали. Кое-кто долго ковырялся.

- Кое-кому была поставлена задача выглядеть сегодня дорого-богато, в смысле – соответствовать, - со свойственным ей едким чувством юмора ответила она.

- Ну оно того стоило, - усмехнулся Богдан, осмотрев ее от макушки до кончиков туфель и обратно. – Отлично выглядишь.

Она не поблагодарила. Лишь пожала алебастровыми тонкими плечами, и кончики ее губ чуть заметно дрогнули.

- Согласно вложенным средствам, - хохотнула она.

- Так ведь из семейного же бюджета средства, скряга, - точно так же поддел ее Димка и прижал к своему боку за талию. А потом обратился к Богдану: - Кстати, Моджеевский, ты меня тут намедни спрашивал про жену, а я слегка подохренел и придержал интригу. Так вот теперь можешь познакомиться. Юлия Андреевна. Моя суженая. Сюрприз!

... тогда он последний раз видел Юльку

***

Сюрпризы в его жизни, по правде сказать, не иссякали. Как пошло, так и поехало.

Главный из них, приведший в этот день, случился три с лишним года назад, в октябре. Богдан очень хорошо помнил дату, она четко отпечаталась в его голове и никуда оттуда деться уже не могла. Причин такого исключительного запоминания было сразу две. Во-первых, тогда он последний раз видел Юльку, когда она садилась в свою маленькую машинку, в которой непонятно как помещались ее бесконечно длинные ноги, и отчалила из гостиничного комплекса. А во-вторых, в том самом гостиничном комплексе, вернее, на пляже возле него, накануне шумно, хоть и не многочисленно, отгремела свадьба Моджеевского-старшего и его бог уже сколько лет спутницы, Евгении Малич. Ярко мигая желтоватыми лампочками и тревожно трепеща тысячами бело-кремовых лент, которыми было оформлено место проведения мероприятия, эта свадьба стала самым громким событием завершающегося летнего сезона. В такт лентам нервно трепетали и полевые цветы, и травы, в великом множестве расставленные вокруг.

Богдан сам не понял, как оказался в стороне от гудящей компании гостей, все же оставшихся продолжать праздновать. Наверное, в тот период ему было проще всего находиться чуть в стороне. Не привык еще к дому, не акклиматизировался до конца.

Тянуло курить и слушать пустоту в голове, которая все сильнее завладевала им.

Но пребывать в пустоте и в стороне не позволил отец. Он, будто бы вынырнув из своей хорошей и радостной, в сущности, жизни как-то враз оказался рядом, как, наверное, и положено не самому худшему родителю. Они ведь должны чувствовать тот самый момент, когда надо просто постоять плечом к плечу. Так Моджеевский-старший и стал плечом к плечу с ним, щелкнул зажигалкой. Закурил. И спросил:

- Будешь?

Не отводя взгляда от моря – удивительно спокойного и тихого, Богдан отрицательно мотнул головой. То ли и правда бросал, то ли норовил выиграть спор, который они затеяли с Реджепом, к слову сказать, тоже на свадьбе. Тани и ее турка. Мужики брякнули, а Таня, как всегда, отнеслась серьезно. Теперь приходилось соответствовать.

- Как хочешь, - улыбнулся отец и легко пожал плечами. Ему все было легко. Впрочем, как и положено. Батя женился. И смех, и грех...

- Ты как? Завет отеческий слушать готов? – поинтересовался он, очевидно, для порядка.

- Мне кажется, странное время ты выбрал, - усмехнулся сын. – У тебя должны бы быть дела поважнее.

- Вот именно для обеспечения этих самых дел, Бодь.

- Что-то это звучит как-то… не очень.

- А тебе всегда что-то не так, - рассмеялся Роман, а потом резко стал серьезным и как-то одним махом, так, что сразу стало ясно - вот сейчас взаправду, выдал: - Отпусти меня на пенсию, сын, а?

- Я не так много вчера выпил, - крякнул Богдан, воззрившись на отца, - чтобы сегодня у меня начались слуховые галлюцинации.

- Тебе не показалось.

- Тогда ты рановато собрался на пенсию.

- В самый раз, Богдан. Посмотри на меня.

- Смотрю. Вижу молодожена, - рассмеялся Богдан. – Какая пенсия, отец!

- Ну вот ты все правильно видишь. Нормальный молодожен. Седой и дурной, - усмехнулся в ответ тот и на мгновение замолчал. Затянулся, пыхнул вверх кольцом дыма, чуть дурачась. А потом проговорил: - Бодь, Лизе скоро в школу. Не хочу ничего пропускать, как было с вами. Что тут осталось-то, а? Жизнь за середину. А я отгрохал махину всем на радость, только сил-то все меньше, меня уже не хватает.

- Договаривай, - кивнул Богдан и улыбнулся: – Про свой завет.

- Переходи ко мне. В смысле – совсем переходи, полностью. Я видел твою работу в ВЦ. То, что ты провернул со своей приложухой под проектирование... наверное, самая крупная наша удача последнего года. Бодь... у тебя светлая голова. Гораздо умнее моей. Давай сейчас введем тебя в состав совета директоров, а потом туда-сюда... и в мое кресло, а?

Богдан отвернулся к морю и некоторое время молчал. Слишком много мыслей вертелось в голове, которые у него не получалось сложить в единую картину. Точно знал лишь одно. В это мгновение он в той точке, откуда начнется новый отсчет его жизни. В который уж раз. Ему не привыкать.

- А может, еще передумаешь? – с усмешкой спросил Моджеевский-младший, взглянув на отца.

- Не передумаю, - внимательно изучая сына, ответил тот. – Я люблю «MODELIT». Невозможно не любить то, что создал сам, практически с нуля… ты-то понимаешь. Потому не могу гарантировать, что всегда буду проходить мимо офиса, не забредая внутрь… даже, наверное, в чем-то откажусь с тобой соглашаться. И мы обязательно станем много спорить… Я буду лезть с советами и под руку… но самое главное – я буду спать спокойно, зная, что ты все сделаешь правильно, Бодя. Ты умеешь правильно.

- С твоей стороны это подстава.

- Не ври, что тебе вот совсем не интересно. Знаю же, что пощупать хочется.

- Ты предлагаешь значительно больше, чем просто «пощупать», - Богдан легко пожал плечами. – И пользуешься тем, что сегодня тебе нельзя отказать.