Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

Перехватываю малую за руку, сжимаю крепко и поднимаюсь. Обойдя машину, замечаю наконец еще одну девочку. Стоит на тротуаре и пальцами край персикового платья ковыряет. Растерянно нас изучает. Воздушная и милая, как принцесса диснеевская. Всматриваюсь в ее личико, перевожу взгляд на пацанку рядом со мной. Моргаю, пытаясь отогнать галлюцинацию. Но в глазах по-прежнему двоится.

— Близняшки? — изгибаю бровь.

Принцесска кивает и зачем-то делает неловкий книксен. Пацанка ладонь мне царапает, пытаясь освободиться.

Я чокнусь с ними. Понимаю, что это еще цветочки, когда рядом со сказочной девочкой появляется ее брат. Все трое на вид одинакового возраста. Мальчишка отличается от сестер внешне. И, судя по всему, характером. Зыркает на меня черными бусинами, лихорадочно звякает карманными часами на цепочке. Необычная игрушка для мальчика его возраста, хотя у меня есть в коллекции подобные, только оригинал, а не китайская имитация. С таким же острием на застежке.

— Стой, так это ты этим мне… — прищуриваюсь с подозрением, киваю назад, вспомнив накарябанную троицу на крыле.

Он бровь изгибает шкодливо — и в этом момент мимикой похож на Кевина из фильма «Один дома». Только брюнет черноглазый. Чертовски мне напоминает кого-то.

— О-о-о! — мальчишка вдруг глаза в страхе округляет и вскидывает голову, указывая куда-то поверх моего плеча.

Оглядываюсь импульсивно и не замечаю, как ослабляю хватку на детской ручке. Этого оказывается достаточно, чтобы мелкая нарушительница ПДД сбежала от меня и «воссоединилась» с семьей.

Все трое хихикают довольно, отбивают кулачки друг другу, а потом бегут к клинике. Секунда — и они скрываются за дверьми.

Развели меня, как последнего дурака…

Не мой сегодня день. Скорее домой надо возвращаться, пока еще куда-нибудь не влип. Поэтому спешу к спорткару.

— Вы не видели здесь детей лет пяти? — толкает меня незнакомая девушка. Мне дадут уехать сегодня? — Две девочки и мальчик. Сбежали от меня, а я… — отойдя на расстояние, она сгибается пополам, тяжело дыша.

— Две девочки, — задумчиво указываю жестом на дверь клиники. — И мальчик, — опускаю палец на царапины, провожу бережно по крылу авто.

— Из-звини-ите, — часто моргает. — Это ваша машина? Я там номер телефона их мамы оставила. Она сказала, что все решит.

— Эх-х, — выдыхаю, поглаживая корпус спорткара. — Я ей прощаю, — цежу недовольно. — А дети в здании все, — рукой указываю. — Внимательнее смотреть за ними надо было, — строго добавляю.

— Ага, сейчас их соберу, — кивает девушка и мчится к ступенькам. — Меня уволят. На этот раз точно уволят, — причитает по пути.

— Да я убил бы, — бубню ей вслед, стоит лишь вспомнить пацанку, которую я буквально вырвал из-под колес.

Опять хреново становится, до помутнения. И сердце заходится. Прячусь в салоне, врубаю кондиционер, но дышать все равно нечем. Долго не могу успокоиться.

Спустя время я, наверное, раз в сотый смотрю на закрытые двери клиники, будто жду кого-то. Как в ступор погруженный. Встряхнув себя мысленно, завожу спорткар и с ревом трогаюсь с места. Столько проблем у самого, а я из-за чужих детей переживаю. Мне своего бы найти. Кровного, родного, единственного.

— Совсем сдурел, — резко повышаю скорость.

Глава 3

Несколько дней спустя

Адам

— У нас девочки на любой вкус. Брюнетки, блондинки, рыжие. Худые и полненькие. Последних больше, — бодро перечисляет Роман. — Оплата почасовая. Постоянным клиентам скидки. Самым выносливым можно взять абонемент.

— Дайте сразу три, — смеюсь я, пожимая другу руку. — Это лучшая реклама фитнес-клуба, которую я когда-либо слышал, — хлопаю его по плечу. — Как бизнес идет?

Он хохочет со мной в унисон, облокотившись о стойку ресепшена. Улыбчивая девчонка-администратор делает вид, что занята какими-то списками, а сама то и дело поглядывает на нас. Как бы невзначай время от времени поправляет короткий спортивный топ, выпячивая уверенную двоечку. Ничего так, но маловато будет.

— Нормально, расширяемся, — скользнув по ней хозяйским взглядом, Роман переводит внимание на меня. — Надолго ты в России? Или опять набегами, а потом за границу рванешь?

— Пожалуй, придется задержаться, — бубню недовольно.

Яростно прокручиваю телефон в руке, бью пальцем по дисплею, краем глаза проверяя входящие. Пусто. Так и не позвонила, чертовка. Значит, придется явиться к ней с повторным визитом. Только разговор на этот раз будет жестче. Да простит меня Злата, но ее «лучший врач и добрая женщина» Алевтина Павловна Береснева меня дико бесит. Не хочет по-хорошему? У меня есть другие методы в арсенале.

— Дела какие-то? — допытывается друг, воспылав интересом.

— Да, есть один… незакрытый гештальт, — хмыкаю с легким налетом горечи.

Телефон вздрагивает в ладони, а на дисплее высвечивается неизвестный номер. Снимаю трубку незамедлительно, но голос подавать не спешу. Я уже несколько раз вляпался, ответив раньше времени, и учусь на своих ошибках. Отхожу в сторону от Романа и его игривой подчиненной, прислушиваюсь к томному дыханию в динамике.

— Привет, А-адам, — звучит со скрипом, будто пенопластом по стеклу елозят. И я морщусь инстинктивно.

Хрен знает, что за баба, но явно не та, кто мне нужна. Понимаю по первой же нотке, которая беспощадно режет слух. Собираюсь сбросить звонок, потому что голос Бересневой мелодичнее и приятнее, даже когда она злится. И именно ее сигнала я жду.

— Это Катюшка, — приторно представляется. — Помнишь, мы в прошлую пятницу вместе были в клубе? Я соскучилась, — не сдается до последнего, несмотря на мое молчание. — Мне кажется, я влюбилась.

Не исключено, что правду говорит… Не про любовь, разумеется, а про клуб. На имена всех случайных особей женского пола у меня оперативной памяти не хватает. А времени — тем более. Поэтому спешу избавиться от очередной. Откашливаюсь и стараюсь произнести следующую фразу строго и холодно:

— Наконец-то, хоть кто-то из близких объявился. Приезжайте в морг на опознание и заберите тело, — сильно стискиваю зубы, до скрежета, лишь бы подавить предательский смешок.

— А… — вскрик на ультразвуке добивает мои несчастные барабанные перепонки, зато наконец раздается щелчок разъединения.

Прошла у дамочки любовь. Кому нужно бездыханное тело, которое не может платить.

— Показывай свои владения, — возвращаюсь к другу.

Подмигиваю девчонке-администратору азарта ради. И она мгновенно реагирует, приосанивается, стреляя в меня глазками. Правда, Роман при этом подозрительно напрягается. Оттесняет меня от стойки, небрежно толкает вглубь коридора.

— Другую себе найди, тут полный клуб девок, — обиженно бурчит он, громкими шагами отбивая плитку.

— Да понял-понял, — примирительно поднимаю руки и послушно следую за ним.

Оборачиваюсь на ресепшн, сканирую напоследок администратора и качаю головой: надеюсь, у Романа нет серьезных намерений на ее счет. Видно же, что пустышка. Кошусь на друга. Или нет?

— В том крыле бассейн… Здесь СПА, массаж и косметолог… Там детская комната, игровые, — угрюмо проводит экскурсию друг.

Чувствую, что все еще злится на меня, и глаза закатываю к потолку: вот из-за баб мы только не ссорились!

— Тренажерка… Женский зал, — взмахивает рукой, а сам останавливается у своей двери. Нащупывает ключи в кармане, вставляет нужный в замочную скважину.

Я же бросаю скучающий взгляд на застекленное помещение напротив. Чуть затемненные окна в пол практически не скрывают того, что происходит внутри. Сложив руки в карманы, вальяжно подхожу ближе, а губы сами изгибаются в лукавой ухмылке. Взор скачет по клиенткам клуба, пыхтящим на тренажерах. Женские фигурки в процессе физической нагрузки — это отдельный вид искусства. На них можно смотреть вечно.

— Удачное у тебя расположение кабинета, — усмехаюсь я.

— Красивый вид повышает работоспособность, — хохмит Роман, заметно остывая.

Надеюсь, он успокоился и понял, что мне на хрен не нужна его «уверенная двоечка». Тем более когда взгляд сам находит аппетитную тройку, подрагивающую в такт движениям ее обладательницы. Вот это мой размерчик. Фантазия дорисовывает капельку влаги, что ползет от тонкой шеи к ложбинке груди — и впитывается в ткань лифа, оставляя след.

Шумно сглотнув, опускаю глаза на тонкую полоску кожи, что показывается между топом и поясом лосин с высокой посадкой. Ну что такое? Кто животик в спортзале прячет? Тем более такой подтянутый. Хвастаться надо перед другими, как Роман сказал, «полненькими». И заодно мне глаз радовать.

Что же, ладно, одежда лишь будоражит воображение. Как яркая обертка, которую хочется снять и добраться до конфеты. Оцениваю точеную талию, округлые, соблазнительные бедра, ровные ножки…

Так, что с лицом? Хотя при такой фигуре не столь важно.

Но все-таки… Заставляю себя посмотреть «жертве» в глаза. И застываю как вкопанный. Хмурюсь обреченно. Да не может быть!

На беговой дорожке, в наушниках, с убранными в высокий хвост, черными, как уголь в аду, волосами — занимается… Береснева.

Удивленно округляю глаза. Во-первых, то, что я минуту назад обласкал взглядом и представил мысленно во всех позах, никак не ассоциируется в моем сознании с заразой в медицинском костюме, которая послала меня в клинике. Диссонанс поражает и обезоруживает. А во-вторых… сына моего лучше бы искала, бездельница!

— Залип? — будто из густого тумана, летит вопрос друга. — Агата — наша постоянная клиентка. Но тебе с ней ничего не светит, — неожиданно выносит вердикт. За администратора своего мне мстит? — Хотя… можем поспорить? — охотно протягивает мне руку, но я отбиваю сразу же.

— После того, что было шесть лет назад, я с тобой больше не спорю, — рявкаю на него. А сам испепеляю взглядом Бересневу. Пользуясь тем, что она поворачивается ко мне попкой, довольно упругой, кстати, и выбирает другой тренажер, я наблюдаю за каждым движением, «облизываю» подтянутые формы, скольжу по плавным изгибам. И вдруг щелчок! Растекшиеся мозги возвращаются в череп, а я зыркаю на друга: — Повтори, как ее зовут?

— Агата, — невозмутимо кивает он и распахивает дверь, приглашая меня в кабинет. — Фамилию не помню, спроси у… — косится в сторону ресепшна и умолкает, снова мрачнея.

— Ром, прекращай, твое не трону, — раздражаюсь я, а сам не свожу глаз с чертовки. Она проводит пальцем по «умным часам» на запястье, засекает время и приступает к следующему упражнению. Зануда. Но красивая. — Что еще ты о ней знаешь? Кто она?

Явно не Алевтина Павловна, за которую выдавала себя в клинике. Я так стремился скрыть свою проблему, не действовал открыто, чтобы минимум людей были в курсе — и только самые надежные, а в итоге… вывалил все непонятно кому.

— Мамочка молодая, — Роман озвучивает главный аргумент. — Так что не трать время, не твоя история.

Он прав: женщины с детьми для меня персональное табу. Они не для свободных отношений, а серьезные мне не нужны. Не хочу голову таким морочить и время отнимать. Но почему-то из груди вырывается идиотский вопрос:

— Муж есть?

Друг подхватывает бутылку с полки шкафа, разваливается в широком кожаном кресле, разливает жидкий янтарь по стаканам. Один протягивает мне, но я отрицательно качаю головой. Никакого алкоголя, когда я за рулем.

— Не видел. С детьми все время приезжает, — пожав плечами, сам себе салютует и выпивает залпом содержимое.

Я же удивленно вскидываю брови. Дети? Во множественном числе? Когда успела? Агата молоденькой совсем выглядит. Особенно сейчас. Без медицинского костюма и с дерзким высоким хвостом, что лупит по ее плечам и лопаткам при каждом движении.

— А лет ей сколько? — продолжаю бесполезный разговор. Зачем мне лишняя информация?

— Двадцать шесть, кажется, не так давно от клуба ее с днем рождения поздравляли, — выдает Рома. — У нас традиция, особенно, если вип клиент.

— Откуда тогда у нее деньги на это все, если с детьми и без мужа? — щелкаю пальцами и делаю рукой круг в воздухе. Знаю, что спортивная сеть, которой владеет Роман, не из дешевых.

— Семья хорошая, может, — заливает в себя и мою порцию алкоголя. — Или богатый любовник, — передергиваю плечами на его фразе. Оторвавшись от манящего женского тела, недовольно смотрю на Рому. — Что? Не зря она такой гордой и независимой выглядит, мужиков из тренажерки одним махом отшивает. Точно покровитель есть.

— Тебя, что ли, отшила? Поэтому так говоришь? — издеваюсь над другом. Он недалеко от меня ушел — тот еще бабник.

Обычно я на его стороне, но сейчас… Довольно на Агату поглядываю: молодец девчонка. То есть женщина… Мама…

Табу!

— Неважно, — прячет Рома взгляд. — У меня Ася есть теперь, — намекает на администратора и жутко не нравится мне при этом. На дурака похож. Обведет его та стерва с двойкой вокруг пальца. Я встречал подобных. Нюх на предательниц.

— У тебя полный клуб девок, — возвращаю ему его же фразу. — Зачем останавливаться на одной? — вот только он еще напряженнее становится. Хреново дело.

Но на перевоспитание друга времени не остается, потому что Агата, взглянув на часы, резко заканчивает тренировку и направляется к раздевалке и душевым. Она будто всю жизнь по минутам расписала. Но мне придется нарушить ее четко выверенный график.

— Так, я на секунду, — нагло кидаю друга, с которым так долго не виделся, а сам толкаю стеклянную дверь и влетаю в женский зал.

Дамы мгновенно преображаются, заметив меня. Выравнивают осанку, стараются двигаться грациознее, попками крутят. И те, кто из последних сил корячился, теперь будто второе дыхание обретают.

Киваю всем в знак извинения за вторжение и спешу промчаться мимо. Многовато женских чар на квадратный метр. Даже для меня.

Пересекаю раздевалку, приближаюсь к душевой, кладу ладонь на ручку, почти надавливаю на эмоциях… И останавливаю себя.

Это уже слишком!

Поэтому опираюсь о косяк и терпеливо жду, когда в проеме появится распаренная, влажная, пахнущая цветочным гелем Агата. Проходит мимо, не замечая меня, и окутывает сладким ароматом.

— Привет, — заставляю ее подскочить на месте. — Кто ты и зачем выдавала себя за Бересневу? — уточняю, пытаясь сохранять спокойствие. Но получается фигово.

Агата оглядывается, и вместо испуга вижу в ее темном взоре возмущение. Прищуривается, окидывает меня с ног до головы — и молча разворачивается, чтобы уйти. Опешив на секунду, я все же догоняю беглянку, беру ее за локоть и притягиваю к себе. Перекладываю руку на талию, чуть приобнимаю, впитывая жар тела сквозь ткань, невольно взглядом чертовку обвожу.

Благо, Агата успела переодеться в кабинке. Сейчас на ней джинсы и блузка, что скрывают подтянутое тело. И заодно охлаждают мой пыл. Вышла бы она завернутая в полотенце — точно зажал бы прямо в раздевалке, забыв о личных принципах и внутренних запретах.

— Отвечай, — слышу себя будто со стороны. Приказ звучит сурово, но хрипло. Да что за черт!

— Прежде всего, уберите от меня руки и прекратите мне тыкать, — ее строгий голос отрезвляет, и я слушаюсь мгновенно. Сам себе удивляюсь, когда вдруг отпускаю ее, увеличивая расстояние между нами. — Что значит «выдавала»? Я и есть Береснева, — фыркает, поправляя влажные волосы, смоляными прядями разбросанные по плечам.

— Но Алевтина Павловна? — откашлявшись, уточняю.

— Мама моя, — ставит все на свои места. — А вы? Дайте-ка подумать, — постукивает пальчиком по подбородку, делая вид, что судорожно вспомнить меня пытается. Играет ведь! Не могла забыть. — Вы тот сноб, который хочет купить ребенка, — парализует дерзкой фразой и в грудь мне тычет демонстративно.

— Вернуть своего, — рычу, поправляя формулировку. — Надеюсь, мать вам объяснила, что к чему, и вы приступили к поискам, — усмехаюсь я.

— Да, мы с мамой обсудили вашу ситуацию, — произносит медленно, а сама пышные ресницы опускает и взгляд отводит. — Мы вам помогать не будем, забудьте о своей затее, — нахально спорит. — Она в корне неправильная и противозаконная.

— Ой ли? — тяну с сарказмом. — Вопрос денег. Сколько?

— Что-то не все ваши проблемы деньги смогли решить, — красивое лицо ожесточается, а черные глаза-агаты смело стреляют вниз. В сторону моих брюк.

— Язва, — цежу, с трудом сдерживаясь.

— Эгоист, — хмыкает она и ехидно приподнимает уголки губ. Эта дерзкая улыбка странно на меня влияет.

Делаю широкий шаг, приближаясь к ней вплотную. Заставляю упереться спиной в холодную стену, протягиваю руку к растерянному, но чертовски привлекательному лицу. Не с целью напугать. Просто прикоснуться хочу. Не понимаю, зачем. Но…

— Адам Альбертович, — официально зовет меня Роман, приводя в чувства.

Отчаянно желаю выругаться, послать друга к черту — и закрыться здесь с Агатой. Чтобы поговорить о моем наследнике, конечно же. Но вынужден подчиниться.