1 из 10

– Представься, мразь! – весело машет мне Дед, – не очкуй, Славик!

Даже примерно не могу понять, чего он от меня хочет. Вопросительно смотрю на Стефанию.

– Короче, стой тут, а мы осмотрим склад на предмет живой электроники. Увидишь кого подозрительного – свистни, мы выйдем.

– А кто здесь подозрительный? – спрашиваю, – и, может, пушку таки дашь?

– Подозрительные здесь все кроме меня и Деда. А пушку не дам. Стой на шухере и не выпендривайся.

– Отсоси у тракториста, – Дед сочувствующе пожимает плечами.

Стефа и старик растворяются в темноте склада, а я остаюсь у входа с двумя деревянными пенисами и свистком. Если жизнь на земле – ролевая игра, то мне достался совершенно отбитый игрок. Хорошо хоть он не сделал меня радикальной феминисткой.

Я осматриваю унылые пейзажи, которые уже порядком надоели. Серые, разрушенные дома, убитые дороги, мусор, трупы и красное небо. Прям как день победы у нас в Эдемской области. Каждую тысячу лет одно и то же: пернатые напиваются и устраивают филиал Ада в честь победы над этим самым Адом. Мормонам почему-то больше всего достаётся. А Шефу в этот день вообще лучше на глаза не попадаться: натягивает глаз на жопу всем без разбору. В прямом смысле.

Я вздрагиваю от не самых приятных воспоминаний. Тут хоть и говно кругом, но хотя бы тихо.

Зря я об этом подумал. Из склада слышны крики и выстрелы. Какого хрена? Как кто-то смог пройти мимо меня?!

Я заглядываю внутрь и тут же получаю пулю в голову.

* * *

Ощущения отвратительные. Во-первых, я наделал в штаны. Во-вторых, голова мало того что болит, так внутри неё ещё и сквозняк, от которого боль сопровождается пронзительным свистом. В третьих – я не умер. Надо решить – хорошо это или плохо.

Плохо! Очень плохо! Сука! Как больно-то! Я чувствую, как мой мозг восстанавливается, а отверстия в черепе затягиваются. Давит так, будто я надел очень тесную шапку и резко вырос в три раза.

Что делать, пока корчишься от мук воскрешения? Посмотреть как умирают другие! Благо, на складе экшен разворачивается что надо.

* * *

Из люка в земле светят оранжевые лампы, а оттуда вылезают какие-то люди в противогазах. Дед и Стефа лежат за холодильником и отстреливаются. Помнится, Стефания говорила, что стволы в этих краях есть только у них. Либо врёт, либо она не знала, что на районе есть ещё один ярус. В любом случае, я ей это припомню. Как только башка перестанет болеть.

Дед, хоть и контуженный, но стреляет отлично. Каждый выстрел попадает прямиком в голову подземным гадам.

– Хедшот! Дабл килл! Фаталити!– кричит старый, после каждого залпа.

Тем временем, народу из люка всё прибавляется. Я насчитал уже шестерых, и все вооружены. Стефания делает короткую очередь, и их становится четверо.

– Дорогой, где ты был?! – кричит Дед, снимая ещё двоих, – На пенёк сел? Косарь должен! Террористс вин!

Меня очаровывает зрелище, как пули пробивают противогазы, высвобождая фонтаны крови и мозгов. Интересно, где старый хрен научился так стрелять?

Народ из под земли перестаёт прибывать. Остались только трое – два сидят за стиральной машинкой, третий прячется за металлической колонной.

Стефа, в отличие от деда, предпочитает убивать молча. Двое за стиралкой встают, делают по выстрелу, и, спустя секунду, получают по пуле в грудь и в шею. Третий ведёт себя более осторожно: не высовывается из укрытия, стреляет вслепую и не даёт моим товарищам сдвинуться с места.

Тем временем я чувствую, что боль отступает. Видимо, все шестерёнки встали на место, и я могу снова быть полноценным членом нашего отряда. Хватаю свой набор БДСМ-ниндзя и тихонько ползу в сторону третьего стрелка.

Хрен в химзащите делает ещё одну слепую очередь и перезаряжается. Я ловлю этот момент, вскакиваю, и со всей дури бью его деревянной елдой по голове. Тот кричит и падает на землю. Я тоже кричу, довольный успешным манёвром, но рано. Говнюк, видимо, успел перезарядиться, и стреляет туда, куда нельзя стрелять.

Не так больно терять хозяйство, как его отращивать. Мой визг, кажется, выбил остатки стёкол во всём постапокалиптическом мире. В ярости я прыгаю на ублюдка, и несколькими ударами заталкиваю деревянный пенис под самый корень прямо в линзу противогаза.

Производитель елды явно не рассчитывал, что его будут так применять. Производитель противогаза тоже вряд ли такое предусмотрел.

Я стою, глядя на мертвого единорога, и постепенно прихожу в себя от болевого шока. Надеюсь, новый прибор отрастет чуть побольше прежнего. Не то, чтобы я комплексовал, просто на старом месте это помогло бы мне продвинуться по службе.

– Пацаны ваще ребята! – слышу счастливый голос Деда, – Заебись! Чётко!

Товарищи быстро подходят ко мне. Стефа смотрит на меня с подозрением.

– Странно, что ты не подыхаешь. Тут такая экология, что можно губу разбить и от гангрены откинуться, а тебе хер с жопой отстрелили и хоть бы хны.

– Могла бы и поблагодарить, – отвечаю, – тем более, это больнее, чем пулю в башку получить.

– Ду хаст Вячеславыч? – спрашивает Дед.

– Ага, – говорю, – тот ещё духаст. Мне б штаны поменять, кстати.

Стефания смотрит на меня недоверчивым взглядом, затем отворачивается и приступает к шмону трупов. Я забираю у поверженного врага автомат, магазин и коробку патронов. Бессмертные чувствуют себя бессмертнее, когда есть пушка.

14 из 10

Я думал, мы нашли многоуровневый подземный город, а это помещение едва потянет на трёшку с кладовкой. Здесь есть электричество, вентиляция и водопровод. Видимо, это помещение было специально спроектировано для долгих каникул.

В одной из комнат стоит шкаф, забитый порножурналами, дисками с играми и книгами серии «S.T.A.L.K.E.R.», во второй – шесть двухъярусных кроватей и сильно воняет пердежом. В третьей комнате, судя по всему, столовая – огромный стол, пятнадцать табуреток и целые ящики лапши быстрого приготовления. В углу стоит телевизор с приставкой и DVD-плеером. Сразу видно – подпольный мужской клуб. Ультрафиолетом тут лучше не светить.

– Наташ, мы всё уронили! – грустно вздыхает Дед и показывает нам фото в рамке. На нём в три ряда стоят двенадцать молодых пацанов и лысый усач в коротких шортах. Над ними висит транспарант с надписью «Фоллаут-бойз 2015»

– Чё, жалко их что-ли? – спрашиваю, – Так они первые начали!

– Я въезжаю в стройку, – пожимает плечами Михалыч, – Наталья морская пехота…

– В душе не ебу, что ты имеешь в виду, старик.

Дед берёт пару книг из шкафа, а я прячу к себе порнушку. В наших краях она под строгим запретом, а дрочить на иконы – не самое приятное занятие. Да и вообще это как-то не по-христиански.

За все время экскурсии в эту подземную халупу, Стефа не проронила ни слова. Я весьма озадачен ещё и тем, что она ни разу не поинтересовалась почему меня не берут пули. Более того, она даже ничему не удивляется. Хотя чему тут удивляться: кругом ползают мутанты-тараканы-трейдеры, ощущение безнадёги здесь перманентное, а из-под земли выходят какие-то молодежные движения, организованные любителями молоденьких мальчиков. На их фоне бессмертный клерк из небесной канцелярии ничем не отличается от смертного клерка из сбербанка.

– Ты вообще как? – спрашиваю Стефанию на выходе из бункера, – меня немного пугает твоё молчание.

– Да нормально, – врать у неё получается плохо, – мутит немного. Душно тут.

– Если я ношу кандибобер, это не значит, что я женщина или балерина! – Михалыч с тревогой смотрит на Стефу, – Я ломал стекло!

– Не ссы, старик, я в порядке. Давайте поедим и отдохнём. Предлагаю тормознуть здесь ненадолго.

* * *

– Михалыч! Читер старый! – злобно кричу на деда и бросаю джойстик, – Нуб Сайбота взял и херачишь один и тот же приём! Так не честно!

– Мой пездюк! – ржёт старик.

– Ладно, Стеф, твоя очередь. Я устал с ним воевать.

Стефа садится рядом с дедом и берет в руки контроллер. Я беру журнал с порнушкой и решаю по-быстрому уединиться в туалете. Тысячу лет не дёргал свой корнишон и неизвестно, когда подвернётся ещё один такой удобный случай.

Громко объявляю, что пошел в сортир, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений. В ответ Стефания крутит пальцем у виска, а Михалыч шлёт воздушный поцелуй. Выхожу в узкий коридор и вижу дверь с большой буквой «М». Дизайнер бункера явно отличался цинизмом.

Дверь в уборной не закрывается изнутри. Видимо, бывшие хозяева за эти годы сблизились друг с другом до самого максимума. Я стараюсь не думать об этом, чтобы не сбивать настрой. Прежде, чем приступить к делу, я показываю средний палец в потолок. Не знаю, наблюдает ли Он за мной, но мне нравится думать, что наблюдает и испытывает боль в пятой точке.

* * *

– Сколько истребителей? Это знать надо! – звучит встревоженный голос Михалыча.

– Вот мудак! Ты чё там устроил?! – Стефания явно в гневе, только непонятно почему.

Я открываю глаза и вижу над собой лица моих товарищей. Судя по ощущениям, я потерял сознание, штаны и крутое убежище с приставкой. Непонятно как, но я, кажется, разбомбил бункер.

– Что случилось? Я ничего не помню!

– Мы с Михалычем играли в приставку, никого не трогали, и тут стену пробило твое бесштанное тело. Еле успели тебя вытащить прежде, чем всё обрушилось. Теперь у нас ни пушек, ни еды! Поздравляю, козёл!