Чужая. Марсианская защита

Теперь скорее на улицу. Что это было? Зомби-вирус ярости? Очень удобно, можно было зачистить весь сектор Агроснаба — пусть сами себя перебили бы. А потом обвинить синдикаты в создании оружия массового поражения.

Алиса вдохнула холодный зачищенный фильтрами воздух, будто и не дышала вовсе. Школу уже взяла в кольцо внутренняя система безопасности Агроснаба. Маленькая армия. Никогда ещё Алиса так не радовалась вооружённым людям в форме. Они прятались за серыми щитами. Чёрные каски напряжённо выглядывали. Алиса подняла руки вверх и медленно спустилась к ним. Откуда-то с купола капала вода. Прямо под ноги. Алиса увидела путь отхода в тесный коридор, между нагромождением иссиня-серых блоков металла. Сраная Луна.

Её взяли в кольцо. Второй раз с тех пор как она покинула базу в Новосибирске. Тенденция нездоровая. И выйти никак. Слава богу, позади закричал Ульян, что она с ним.

— Красивое небо, — по-идиотски вздохнул он рядом, когда боевики отступили.

Ага, цвета докторской колбасы из самого последнего отбитого куска искусственного мяса. Если увезу с Луны мозг целым, это будет уже достижение.

Холодный пустой бетон и сталь молча нависли над школой. Армейцы всё ещё прятались за щитами и не думали предпринимать что-либо без приказа. Ну а Ульяна уже понесло: — Минатек пытался заселить вирус в наш сектор! Они принесли оружие, делающее людей зомби! Там лежат мои убитые люди! Их убил Минатек! Они превратились в зверей и далее по тексту.

Алиса нашла лазейку, как уйти отсюда и уже протискивалась между щитами, глаза из-под защитных очков в упор, суровые мужские лица так близко, что она почувствовала запах лосьона от бритья. Ульян догнал её у перекрытых турникетов рядом с люками на выход.

— Алиса, постой. Мы увидимся? — взволнованный, одурманенный, с красным шлепком от ладони. И когда ему досталось? А ещё вооружённый, опасный и тупой. Не забывай об этом, Алиса.

— Нет, мы не увидимся, мне нужен выход на найс. Ты обещал.

Он потупился. Герой войны мать его:

— Его зовут Рауф, раз в несколько дней он выходит из сектора и пропадает в секторе Минатека. Говорят, он работает в их лаборатории. Ой, блинч, — мальчик взялся за щеку. Почувствовал наконец, — вся его семья погибла в каком-то локальном конфликте на Земле. А он нет. Я точно знаю, что он таскает крупицы чистого найса в наш сектор. Он “неприкасаемый”. Его трогать нельзя. Понимаешь? Синдикат убьёт тебя. Самые опасные головорезы с огромным количеством денег заперты здесь как в консервной банке.

— Они уважают тебя.

— Конечно.

— Что ж, ты их предал. Теперь ты на моей стороне. Помни об этом, когда поставки найса прекратятся. А теперь скажи мне, где этот Рауф.

Она ткнула его в бронелист на груди. Чистый буйвол на волокнистом искусственном мясе. Смотрит на меня как на человека. Он просто не понимает, с кем имеет дело, слишком глупый, чтобы понимать.

— Он ночует в мекке видеотелефонеров. Эти долбоящеры верят, что бог разговаривает с ними со старых носителей. Видеофильмы или что-то такое. А ещё они не пользуются АИ.

— Значит, у меня преимущество, — Алиса хлопает Ульяна по плечу и, присев, хватается за поручни люка, что ведёт вниз.

— Алиса, тебе в другую сторону, — Ульян показывает рукой, — туда и прямо по проспекту.

Глава 16. В которой Алиса попадает на церемонию обогащения

Алиса выбралась из лабиринтов улочек первой линии Агроснаба и оказалась на огромном по меркам Старого города проспекте: широкая прогулочная улица — чистая, все фонари горят. Под высоким прямым куполом расположились дома в стиле модерн и административные здания, украшенные колоннами и статуями атлантов, небольшие особняки с лепниной притулились в их тени. Когда на небосводе восходит Земля, улицы наполняются людьми. Они, не спеша, прогуливаются и говорят друг с другом. Охотник никого не интересует, заняты своими делами. Здесь холоднее, чем обычно на Луне, поэтому прохожие выдыхают пар и быстро прячутся под неоновыми вывесками вроде “Поющий бобёр”, “Ледышки и сосульки”. В заведениях на первых этажах яркий свет. Официанты в чёрно-белых костюмах бегают между столиков и красивых причёсок, каких Алиса никогда раньше не видела. Красные павианьи ротики женщин раскрываются, чтобы положить внутрь кусочек искусственного мяса и запить шампанским. В стаканах мужчин, на контрасте с тёмными блейзерами, золотые напитки со льдом.

Температура минусовая, ёжится Алиса, зато приём в Агроснабе был тёплый, даже горячий. На ум тут же приходят кишки оленя, в которых можно согреть руки, перед тем как освежевать тушу.

— Тупица, дай мне выкладку на два абзаца, про этих видеодрочеров, — просит АИ Алиса и та незамедлительно отвечает:

— Формально они не дрочеры, замухрышка. Культ видеотелефонеров появился в среде наркопотребителей найса. Как будто бы наркотик дарует особые ощущения при просмотре два дэ видео. Число последователей — миллионы. Это одна из очень могущественных фракций. В секторе Агроснаба находится их штаб. Последователи верят, что АИ несут угрозу, поэтому не пользуются системой.

— Как они связываются с метаполем?

— Они связываются только между собой. По старинке — телефоны, компьютеры. У них своя сеть.

— Компьютеры? Это что ещё за хрень? Ладно, продолжай.

— Видеотелефонеры контролируют синтез так называемого лунного мела — это вещество отправляют на Землю для торговли. Лунный мел — считается эталоном качества найса, поэтому всё что не относится к нему, тоже называют лунным мелом. Но только в среде видеотелефонеров можно достать настоящий. Ремарка. Как правило, нет. Настоящий мел расходится среди земной элиты. Каждая тысячная партия мела отправляющаяся с Луны на Землю обогащена найсом, что означает, крупица первого вещества находится там — поэтому среди элиты распространено заражение неизвестным гибридом и, как следствие, довольно ранняя смерть. Почти все посетители ретрокинотеатров идеологически или культурно близки к видеотелефонерам. В большинстве кинотеатров есть точки распространения.

— Звучит так, как будто найс повсюду. То есть как биологический вид мы обречены, да? Нас убьёт эта штука.

— Каждый пятый человек случайно или намеренно пробовал найс. Это пандемия, Алиса.

— Какой оборот у видеотелефонеров?

— Миллиард или два эфира.

— Дай сравнение с Минатеком.

— Капитализация Минатека — несколько триллионов. Точное количество неизвестно. Кстати, мы пришли.

Действительно, мимо не пройдёшь. Перед свободной от домов площадью поднимается большая стеклянная пирамида. Пластик снаружи потемнел от времени и из прозрачного стал мутно-ржавым. Внутри пирамиды угадывается силуэт дерева. Очевидно, что когда-то он читался и был доминантой. Перед сооружением даже высажен небольшой парк из довольно чахлых, но тем не менее живых деревьев. Подойдя ближе, Алиса узнает в них яблони. Кажется, не видела растения уже очень давно, думает она, пока её взгляд плавает в потоковом изображении: в пирамиду вмонтирован большой 2D экран. Алиса никогда не видела такой проекции — плоский мир, до отвращения не настоящий, но от этого очень притягательный. Она остановилась на какое-то время, чтобы разобраться, что ей показывает экран. Но это не было ни инструкцией, ни бессмысленным “контентом”, который вызывает определённые чувства у людей и люди им интересуются несколько секунд. На экране шло повествование и Алиса за него зацепилась. Мужчина томно смотрел на женщину, они сидели за столом. Она что-то ему говорила — звука не было. Герой создавал реакции на сказанное. Плоско, но очень эмоционально. Ближе к входу картинка расслоилась, зашипела и магия ушла.

Вход охраняли два громилы. Они стояли под большой арочной дырой в одной из граней пирамиды и как бы невзначай фильтровали людей. От них самих пахло водой, веяло жаром, что автоматически означало, они не найсовые.

Алиса приготовилась к неприятностям, на всякий случай заглянула вовнутрь пирамиды, чуть под углом, в стороне от охраны: под куполом расположился гигантский открытый холл. Люди образовывали группы по десять-двадцать человек, садились на маты и о чём-то беседовали. Основной зал заканчивался почти невидимыми отсюда залами поменьше, на другой стороне. И Алиса поняла, что тот, кого она ищет, скорее всего, там. В большом зале ему точно делать нечего.

— А вы ведь богиня? — наклоняется к ней чья-то усатая голова. Как она подобралась к ней?

— Богов не существует, — Алиса повернулась к оказавшему ей внимание мужчине.

Поскольку тот опасности не представлял, она решила прогуляться с ним. Вдвоём будет проще зайти.

— Определённо богиня. Вы ведь ни разу, да? Вы не входили в метасимуляции. Пойдёмте, я провожу, — он кивнул охране, подхватил Алису под локоть и завёл под купол, — На Земле из вас делают охотников, но на самом то деле…вы знаете…

Алиса ничего не знала. Огромный и далёкий от молодости телефонер походил на движущуюся кучу разноцветного мусора — полиэтиленовые структуры совмещались в нём с тканями, перевязанными портупеями и шарфами, кусками плащей и из этой пёстрой кучи торчала голова, то и дело выпускавшая пар из электронного устройства во рту. Не усы, а настоящие “мустажжжж” охватывали парилку будто жук на лице и шумно движением щетинок всасывали, а затем выпускали пар вверх. После процедуры его голова спускалась к Алисе, как будто на специальной палочке и тихо сообщала, что здание изначально построено как вокзал. Но теперь это вокзал для двоих — человека и его пагубной зависимости от найса. Встретимся у памятника. И где же памятник, продолжает рассуждать её спутник, и чему этот памятник? Ведь найс может быть всем, обогатить любые соринки собой, своим смыслом. Ни в этом ли суть? Алисе приходится возвращать его к исходной точке, иначе проводник придёт к тому, что мир состоит из любви и найс только подсвечивает то, что бог хочет говорить со своими детьми. Но для этого — бога нужно протащить по своим ноздрям, через желудочный тракт, по судам в мозг и обратно по венам.

Тусклый дымчатый свет под высоким сводом суть есть газ, что клубиться как облака на земле. Витые опоры эмитируют ветви растений и держат потолок суперпластика, прозрачный и прочный, как мрак за ним. Когда люди встают из своих кружков, то бродят под газом без порядка в ожидании. Это паломники, сообщает ей её личный жук. Вдвоём они пересекают большой зал и входят под более личный свод — интимный шатёр, он укрыт тканями, что свисают с потолка и обвивают стены. Но и это лишь тамбур. Она почти теряет спутника. Он перезаряжает парилку и его лицо вычерчивается из темноты фосфоресцирующим светом от устройства. Будто всплывший труп открыл глаза, а там ничего. Мешки пустые.

Говорят настоящая не обеднённая частица найса — это кристалл. Ты сама всё увидишь, говорит он, церемония начинается в администрации, потом мы опускаем большое полотно и крутим видео в основном зале. Тестируем продукт.

Мёртвая пустая населённая только людьми Луна-2 начинает бесить. Ей нужен Рауф, чтобы покончить с этим.

Они выходят в малый церемониальный круглый зал под высоким шатерообразным потолком, прикрывающим в том числе и от съёмок из космоса. Проводник сообщает ей, что видеотелефонерам достаётся один чистый кристалл раз в несколько дней. Из первых рук. В Старом городе, на Луне-2 это означает абсолютную власть.

Он шагает на ступени амфитеатра под едва смердящие светом флуоресцентные фонари и жестом приглашает её за собой. Они поднимаются на несколько ступеней вверх. Зал начинает заполняться молодыми людьми, они тихо переговариваются из-под своих капюшонов. Всего набирается человек сто — большая вечеринка. Остальных желающих отсекает охрана, полностью преграждая вход в павильон. Алисе знакома эта чёрная экипировка, военная муштровка. У них разве что нет огнестрельного на виду. Такие люди преследовали её на Земле и она их убила. Они преследовали её на Луне и она от них убежала. Теперь они охраняют её.

— Кто эти люди? — Алиса жестом просит наклониться своего попутчика и показывает на них пальцем.

— Это охрана картеля, — отвечает ей человек-жук, — но они тоже видеотелефонеры.

Значит, это ловушка. В неё меня привёл этот жук. Может оно и к лучшему. Ведь, по сути, это муравейник, каждый человек здесь её щит и её оружие. Алиса решает, что легко скроется, если понадобится. Тем более у телефонеров нет АИ, чтобы распознавать её. Для всех она просто человек. Только этот усатый хмырь из свалки знает кто она. Алиса снова просит наклониться своего телефонера:

— Они пытались меня убить. На Земле и на Луне-2, — замечает она.

— Я знаю, — пропевает её спутник, — а теперь тише, начинается.

Церемониальные халдеи ввосьмером внесли полный холщовый мешок на центнер минимум в центр зала. Молодые люди, видимо знакомые с ритуалом отпрянули. Один из халдеев аккуратно срезал верхнюю ткань мешка. Остальные стали привязывать к мешку длинные жерди.

Видеотерефонер Алисы сначала тихо раскачивался, затем впал в подобие транса, глаза закатились вверх. Она расслышала, как она бормочет: всё перепуталось, фэнтезисты сражаются с портерианцами, классиканцы вдруг объединились с боевиками, модернисты, даром, что Феллини… серебряный век… господи они очнутся от своего невежества и лунная мука откроет всем глаза, что искусство, есть волнение, есть возбуждение, а последние и является любовью духовной и любовью во плоти. Впереди он держал какое-то древнее устройство, на которое вёл запись плоского изображения себя.

Тем временем охрана пропустила бойцов: хорошо экипированные люди картеля выстроили живой коридор к мешку лунной муки и оградили его по периметру. Алиса смотрела на них с расстояния броска ножа. Если этот жук дёрнется, она мгновенно почувствует и всадит ему лезвие между рёбер, ей даже оглядываться на него не нужно. Но он только пускает дым и бормочет: и против всех идут войной сериальщики начала двадцать первого. Они не просто одеваются, они шутят иначе. Вот тебе мой крест. И крестится. Что их объединяет, так это долгий и протяжный взгляд через кино на себя, способность увидеть любовь и понять, что это и есть Бог.

Парень рядом в радостном возбуждении толкает Алису:

— Нюхать первый обогащённый — это русская рулетка. Не тебе прилетит, так соседу. Но нюхать нужно, как ещё оценить качество? Про первый лунный все знают. Там может быть частица. Поэтому он и первый. Самый чистый. Лично я, останусь сидеть здесь и… — парень резко замолчал.

Она сразу поняла, что вошёл Рауф. В бежевой куртке с грязным искусственным мехом, весь как паук с длинными болтающимися конечностями и сгорбленной спиной. Лицо не увидеть — скрыто под капюшоном и маской из ткани. Толпа замолчала, будто в зал вошёл пророк. Он быстро дошёл до середины шатра, пошарился в кармане, бросил крупицу размером с абрикос в мешок. Сияющая словно большой бриллиант, она начала утопать в муке переливаясь, бросая яркие блики, и через пару секунд скрылась. Она будет обогащать муку, пока не истончится до маленькой незаметной крошки, которая достанется. Кому? Собравшиеся молодые люди в нелепых куртках все как один смотрели на мешок с мукой. В это время в зал начали вносить столы. Проекторы осветили плоскими чёрно-белыми голограммами купол шатра. Рауф оставался на месте, рядом с мешком.

— Думаешь, я буду тратить на тебя свои силы? — наклонил к ней голову усатый телефонер, — ты и так убила достаточно людей картеля, это мои расходы. Зачем мне расходовать ещё? Мне сегодня позвонили и сказали, что ты хочешь найти производство найса. Ну я тебе говорю, иди за Рауфом. Иди за ним в лабораторию смерти Минатека. Вперёд. Оттуда ещё ни один человек не возвращался. Иди за Рауфом, если хочешь узнать, кто производит найс. Но ты не вернёшься. Ни один человек не возвращался. Даже твоя сестра.

Рауф сначала дёрнулся в одну сторону, потом в другую и побежал вдоль охранников. Сука. Или этот длинный, или Рауф уйдёт. Алиса на прощанье лягнула жука в голень и прыжком спустилась с амфитеатра. Люди начали стягиваться к центру за бесплатным найсом — живые пробники, зомби, гораздо меньше люди, чем даже она. Охрана окружила мешок. Уже не в первый раз здесь Алиса попала в толпу, но, быстро уловив ритм, она смогла двигаться против течения к выходу ни на секунду, не упуская бежевую куртку. Уже у входа Алиса оглянулась и заметила, как её жук оказался внизу у мешка и, похоже, начал раздавать каждому желающему щепотки найса прямо в рот, как солят еду, не забывая поглядывать на неё.

Рауф вылетел из павильона и Алиса, сбив на входе одного из охранников, едва успела выскочить, пока охрана не сомкнулась.

Конец второй части

Часть 3. Тайна Луны | Глава 17. В которой АИ обретает имя

— Твою мать, Алиса, ты всё-таки прикоснулась к нему!

Это Синчен и он кричит. Я его знаю. Он пилот, который доставил меня на Луну и человек, который втянул во всё это. А я Алиса — охотник.

— Где мы? — она не помнит ничего, себя-то с трудом вспомнила, но главный вопрос другой, — Когда мы?

Разум ищет логику, но в нём пролетают птицы, обезьяна на ветке бьёт в медные тарелки. Вокруг помещение, похожее на бункер, Алиса раньше бывала в таких, только на Земле: решётчатый пол из металла, стены, будто иллюстрирующие движение времени и коррозию металла. На Луне, так делали на Луне, когда начали добычу, ты видела это, АИ показывал. Но база без ремонта так долго? Нет, это всё не важно. А важно, кто тебя вырубил. И теперь ты сканируешь своё тело, как тебя учили. За доли секунды. Над тобой нависает лицо Синчена. Он беспокоится.

— Ну и зраки у тебя. Сейчас я должен тебе сказать, эта сука трансформирует реальность у тебя в голове, путает время. Возможно, это токсин. Ты помнишь, что произошло?

Алиса поднимается на локти, отпихивает от себя Синчена. Холодный люминесцентный свет, ни одного запаха, даже от себя, какая-то жёсткая система очистки, фильтры по всему периметру, встроены в стены. Ржавь тут разбирает всё по кусочкам, но они работают как новенькие. На какие-то пятна ты обращаешь внимание — на уровне головы среднего солдата. Тут вышибали мозги и не раз. Но это информация проносится в тебя за доли секунды, гораздо дольше требуется, чтобы понять, что перед тобой. Для чего или от кого построили такие стены, такую систему защиты воздуха и кого тут убивали — тех, кто может вынести главный секрет Минатека.

Твой взгляд провожает свисающие из бронированного гнезда для пачкордов три массивных скоростных кабеля (на ветке одного из них болтается экран). Кабеля протянуты к трём креслам со спинками, опущенными на стоматологический манер почти до горизонтального состояния. Голова к голове, образуя ровный треугольник, на них лежат тела — по-другому не назвать тощих мужиков в стерильных пластиковых прозрачных комбезах, настолько прозрачных, что видно, никто из них не бреет в районе гениталий примерно никогда. Их половые члены почти исчезли, мышцы обтянули длинные кости. Но самое стрёмное сверху — на их лицах сидят блестящие жиром большие, размером с арбуз белые личинки. К ним и подключены провода. У тварей в основании их маленькой чёрненькой головки с мутными глазёнками вживлены разъёмы, сверху видны следы старых ран. Твари подрагивают мелкой рябью, будто стиралка в прачечной на ста тысячах оборотов вибрирует — так и эти трещат на сетчатке. Кажется, будто их и нет вовсе. Из-за этой судороги на глазах они не выглядят как живые и как что-то имеющее объём — перед Алисой будто плоские картинки, изображения на старом мониторе видеотелефонеров, подёрнутые помехами — если бы не фон, этих белых тварей можно было и не увидеть.

Ты понимаешь, что мозгососы питаются людьми под ними, более того, Рауф сюда пришёл добровольно. Хотелось бы тут остаться на подольше, но самое время проснуться, Алиса!

— Вбок быстро! — Синчен выдёргивает её из коридора и едва успевает подставить ботинок — чтобы дверь не лязгнула и не защёлкнулся замок, — ты что творишь? — он шикает на неё, выглядывает за дверь, — тут на каждый метр по два гвардейца.

— Рауф здесь, — отвечает Алиса, оглядываясь, — я это точно знаю. Как мы оказались здесь? Мы же только что…

Какой-то морок. Они торчат на лестничной площадке. Узкой, но с большим количеством этажей. Синчен снова выглядывает за дверь. Он по-прежнему придерживает Алису рукой. Проклятая станция. Они ещё не дошли до мозгососов или уже уходят от них? Нет, не дошли. Её сознание спутано, куски, сформировавшие цельное движение времени, будто бы случайно разрезали и перемешали. Или не случайно?

— Эти твари трансформируют реальность, — догадывается Алиса.

Синчен смотрит, но не знает как реагировать. Ему много раз удавалось провести её, но не сейчас. Она охотник, а он просто человек.

— Так ты знаешь! — догадывается Алиса.

— Тише! Гвардейцы. Он прикрывает дверь, но держит её за ручку, чтобы она не захлопнулась.

— Ты скажешь мне, что эти твари трансформируют реальность, когда я прикоснусь к одной, — Алиса смотрит на Синчена, но тот в замешательстве.

Резкий спазм скручивает живот и Алису рвёт на ступени. Она не ела сегодня, это просто вода. Но кислотный вкус во рту напоминает ей дни, когда её рвало в академии от усталости и боли.

Она обляпывает бежевые ботинки Синчена. Он махает рукой — не переживай и так забот по горло. И она снова перескакивает. Коридор, спины гвардейцев скрылись за поворотом. Сколько их здесь? Алиса почему-то прижимается к Синчену. Она чувствует его кислый запах: смесь страха, азарта, возбуждения. Вкуса во рту нет, её ещё не стошнило.

— Этих тварей ведь никто не видел, да?

— Что, о чём ты?

— Нет, никто не видел. Но ты знаешь, о чём я. Ты знаешь, что они действительно здесь, — она хочет достать нож и засунуть ему под рёбра. Его растерянный вид только провоцирует.

— Алиса. Время выражает длительность бытия. Понимаешь? — спрашивает её АИ.

— Нет, не понимаю.

— Это здание Замок для данных. Если представить, что данные это галактика, то это место Чёрная дыра. Ничего, абсолютно ничего не выходит за пределы здания. Ни одна волна. Внутри я не вижу ни одного интерфейса. Ни камер, ни устройств слежки. Но здесь есть АИ и ещё информация.

— Даже двери на обычных замках, — кивает Синчен.

— Где-то должны быть целые залы серверного оборудования. Ты должна найти для меня доступ, — говорит АИ, но по тону, будто напоминает.

— Которые охраняются гвардейцами, — отвечаешь ты. Я видела провода, я знаю, где тебя подключить, — вверх, вверх по лестнице.

От этого уже начинает мутить. Новый переход. Тише, будь спокойной, как лес. Пусть разум будет острым и податливым как хвоя. Где я?

Алиса прикрывает Синчена. Всё та же станция. В её руках огромный агроснабовский нож. Рядом туша белого гвардейца, будто нагромождение не связанных между собой частей армейской брони, сваленных в углу. Воздух жёстко вентилируется: ни смертью, ни чем бы то ни было не пахнет. Убила гвардейца, как это вообще возможно? Они же не убиваемые. Но ты чувствуешь силу.

Синчен качает головой, повернули не туда. Может быть, тогда сразу в комнату к мозгососам? Алиса совершает резкое движение и её снова перебрасывает. На этот раз они ближе к цели — Синчен взламывает дверь отмычкой — за глухой переборкой небольшой лабораторный отсек, где содержатся твари. Это видно, потому что стены с окнами.

Отсос реальности, человеческого разума, концепта пространства и времени — информация непрерывно идёт по проводам вверх. Алиса подходит к мерцающей будто плоской, выполненной в 2D твари, вытаскивает из её пачкорда чавкающий кабель, зачищает от слизи о порванную на рукаве куртку. Это то, что нужно АИ? Хватит ли такого доступа для тебя?

— Я должна прикоснуться к нему, — и пока Синчен не перехватил, Алиса быстро задевает мозгососа кончиками пальцев.

Нет, он нереальный. Как прикоснуться к голограмме — ничего не чувствуешь и тем не менее по холодку на пальцах понимаешь, он всё-таки есть.

— Твою мать, Алиса, ты всё-таки прикоснулась к нему!

Это Синчен и он кричит. Я его знаю. А я Алиса. Охотник с Земли.

— Где мы? И когда?

— Так, тише, ты упала. Кажется, сейчас я должен тебе сказать, эта сука трансформирует реальность у тебя в голове, путает время. Ты помнишь, что произошло?

Алиса приподнимается на локте. Да. Теперь помню. Её больше не перебрасывает по лупу. Воспоминания собираются в линейное повествование.