Помоги проекту - поделись книгой:
Никто не знает наверняка, была ли действительно произнесена фраза «Et tu, Brute (лат.)». Но человек, к которому она якобы была обращена, знаменит невероятно. Чем знаменит? Убийством. Вместе с другими заговорщиками он 15 марта 44 года до н. э. участвовал в убийстве Гая Юлия Цезаря и лично нанес ему один из ударов. Это сомнению не подвергается.
При этом находятся авторы, которые по сей день идеализируют Юния Брута, видят в нем гуманиста и идеалиста. Убийца-идеалист – довольно странное сочетание! Защитники Брута заявляют: «Данте поместил его в девятый, самый страшный круг Ада, наверное, потому, что выступал за монархию и для него Цезарь был очень дорог». Вряд ли это правильно. Мы скорее должны доверять гуманистической интуиции Данте.
Марк Юний Брут (85–42 годы до н. э.) родился в семье плебейского рода. В Риме I века до н. э. это уже не означало низкого происхождения. Просто его далекие предки были из плебеев времен позднеродовой аристократической республики, во главе которой стояли, по существу, племенные вожди, именовавшие себя царями.
Отец – тоже Марк Юний Брут. У римлян было принято, чтобы имена повторялись, Юний означало чаще всего «младший».
Рим переживал страшные времена – эпоху гражданских войн. Римская республика, которая перестала быть дееспособной как государственный механизм, тем не менее прожила еще долго.
Поверить в ее уход было невозможно. Но объективно она уходила. И шла борьба за власть. Когда Бруту было около 7 лет, его отец погиб в войне, вспыхнувшей после смерти Суллы[19].
Это не была гибель в бою.
Отец Брута – заметный человек, сенатор, сторонник сенатской республики. После смерти Суллы, с окончанием его кровавой диктатуры, появился шанс вернуться к былой аристократической республике. А очень многим новым силам, прежде всего войскам и полководцам, это было вовсе не выгодно. И считается, что Помпей – один из полководцев, которые боролись за власть – подослал к Бруту-старшему убийц. Они настигли сенатора на Эмилиевой дороге[20], близ долины реки По на севере Италии. Мальчик вырос в ощущении ненависти к Помпею, предательски убившему его отца.
Мать Брута – Сервилия[21], развратная женщина. Для той эпохи очень характерная фигура. Такой статус был в это время в Риме весьма распространенным. Это, конечно, осуждалось, но не слишком. В молодости Сервилия – любовница самого Гая Юлия Цезаря. Расставшись с Цезарем, она пользовалась, как и многие другие дамы, свойствами его натуры. Он старался расставаться, как мы сейчас говорим, по-хорошему. Считается, что Сервилия выпрашивала у него разные ценные подарки. Сначала он дарил ей ценные жемчужины, но по мере того как росли его возможности, росли и ее претензии. И он начал да рить ей дома, конфискованные у врагов отечества. Появился у Брута и отчим – Децим Юний Силан, человек, видимо, хороший, доброжелательный, нисколько мальчика не угнетавший. Однако он ни в каком смысле не мог дотянуть до героизированного образа погибшего знаменитого отца.
Эту нишу занял другой персонаж. И это очень важно. Образцом, сопоставимым с покойным отцом, стал для Брута дядя – сводный брат его матери, Марк Порций Катон-младший[22], со временем получивший прозвище Утический. (Утика – место его будущей гибели.) Идеал образцового римлянина, почти боготворимый в этот жестокий век. Бескорыстен, отважен, честен. Вошел в пословицы. Например: «Один свидетель – не свидетель, будь это хоть сам Катон». Или «Я усомнился бы в какой-то новости, даже если бы об этом рассказал сам Катон». Это целая характеристика. Мать, мало интересовавшаяся воспитанием сына, отдала его дядюшке. А разница в возрасте между дядей и племянником была всего девять лет. Так что Марк Порций Катон-младший сделался для мальчика кем-то вроде старшего брата. Конечно, образ порядочного человека, любящего родину, повлиял на юношу, потому что был воплощен в лице живого, близкого человека.
Тянуться к идеалу, связанному с родом, – исконно римское свойство. Известно, что в каждом достойном римском доме непременно было особое помещение, где стояли статуэтки богов ларов[23], символизировавшие предков. Культ предков свойствен Риму, как всякому традиционному обществу, которое несет на себе отпечаток родоплеменных отношений.
Старший друг Брута Катон был стоиком. Что это означает? Он полагал, что добродетель – высшее благо для смертного. Мальчику внушалось, что надо быть добродетельным, таким же честным, таким же благородным, как отец, и желательно так же героически погибнуть, чтобы оставить прекрасный след в истории. Брут получил классическое римское образование, которое предполагало изучение нескольких языков, основ истории, астрономии, математики. Преобладало филологическое направление. Завершал он учебу в Афинах, в Греции, которую очень любил.
О Греции говорили так: завоеватель, который покорил завоеванного. Греция была формально завоевана Римом, но греческое ядро оказалось в основании буквально всех римских культурных достижений.
Для Брута Афины – родина идей демократических, республиканских, идей того замечательного общественного устройства, которое в тот момент в Риме пошатнулось. Среди его идеалов такие люди, как Демосфен[24], в свое время боровшийся до последней секунды жизни против македонского завоевания, готовый умереть за свободу Греции.
В 60-х годах I века до н. э. Брут, которому было около 25 лет, путешествовал по Греции, посетил Дельфы[25], побывал на островах, а ведь каждый греческий остров – это бывший полис, свободное государство, гражданская община. И эти идеи там жили. Он ими напитался с юности.
А в это время в Риме формируется первый Триумвират. Союз трех правителей – Цезаря, Помпея и Красса, видных политиков и честолюбцев. Понятно, что такой союз прочным быть не может.
На устах у этих троих одно – Республика, Отечество, счастье народа. В глубине их сознания другое. Пришло время – и Сулла это доказал – установить единую, прочную, централизованную власть. Разумеется, чтобы «спасти страну». Все, кто рвется к власти, непременно «спасают страну» и «защищают народ».
Впрочем, объективно триумвиры были правы. Республиканские механизмы уже не работали. Пока Рим был маленьким городом-государством, маленьким полисом, даже когда он охватывал только Италию, республиканское управление оправдывало себя. Но когда Рим стал мировой державой, государством, простирающимся от долины Тигра и Евфрата через Северную Африку, Балканский и Апеннинский полуостров до Галлии (будущей Франции), делать вид, что это – единая гражданская община, нереально. Есть предел управляемости.
Однако доказать это римлянам очень трудно. Единовластия они не принимают. Правители в те годы занимали республиканские должности: консул, претор[26]; даже император – это только почетное военное звание. Они скрывали, что готовы были стать единоличными правителями. Слишком кровавый след оставила диктатура Суллы. Хотя диктатура – это тоже республиканская магистратура. Диктатор – должность в системе римского республиканского правления, его назначают в минуты крайней опасности.
Вернувшись в Рим, Марк Юний Брут оказался в очень сложной ситуации. Его имя не было пустым звуком ни для Помпея, ни для Цезаря. А его искренние республиканские идеи были им глубоко чужды. И вот его первое соприкосновение с Цезарем, не прямое, но судьбоносное. Некий человек, арестованный в это время в связи с заговором против консула Помпея, называет среди причастных молодого республиканца Марка Юния Брута. Его жизнь в реальной опасности. Тем более Помпей прекрасно знает, что у молодого человека есть основания ненавидеть его за смерть отца. Появился прекрасный повод на всякий случай убрать его из своей жизни.
Но мать Брута, Сервилия, хотя и мало занималась сыном, на сей раз бросилась к Цезарю и стала просить заступиться за него. И Юлий Цезарь спас юношу, жизнь которого висела на волоске.
Брута не тронули, но отправили с дипломатической миссией прочь из Рима, на Кипр. Переговоры он провел неплохо, ничего особенного не достиг, но в целом с делом справился.
В 51 году до н. э. Брут встречается с Марком Тулием Цицероном, гениальным римским оратором, замечательным писателем, талантливым человеком, заслуженным, уже немолодым, значительно старше Брута. Сначала они встретились в Киликии (на территории современной Турции), где Цицерон был наместником, то есть самым влиятельным человеком. К нему обратился его лучший друг Аттик, с которым он постоянно переписывался и попросил поддержать молодого человека Марка Юния Брута, у которого есть какие-то просьбы. После знакомства Цицерон отметил в своих записках: «Он мне надиктовал целую записную книжку своих просьб».
К тому времени тридцатилетний Брут начал политическую карьеру и приобрел некоторую известность. Выступал с речами. Писал кое-какие литературные труды. Все это очень по-римски, так вели себя многие люди его круга. Выступил с несколькими речами на судах и был замечен. Не более того.
Цицерон его принял и ужаснулся. Он обнаружил, что этот милый молодой человек, за которого просил его лучший друг, – злостный тайный ростовщик. Он под псевдонимом давал деньги в рост, причем под 48 %! Цицерон возмутился, сказал, что с таким человеком не хочет иметь дела. Те, кто пытается идеализировать Брута, конечно, бывают смущены этим обстоятельством и пытаются даже оправдать его дурной наследственностью со стороны матери, которая, как известно, всегда была корыстна.
А Цицерон и Брут тем не менее позже станут друзьями и политическими соратниками. Жизнь неоднозначна, и в черно-белые цвета ее не покрасишь.
Семейная жизнь Брута была по-римски достойной. С первой женой, Клавдией, он прожил недолго и быстро развелся. А затем женился на дочери того самого дядюшки, идеального римлянина Катона, который погиб в 46 году до н. э. в Утике, осажденной войсками Цезаря. Свою вторую жену, по имени Порция, Брут любил всю жизнь. Между ними были нежные и в этом смысле уже не римские отношения.
Брут жил в страшном мире гражданских войн: горы трупов, безжалостная расправа с врагами. Как будто много-много Варфоломеевских ночей подряд. Незадолго до этого Сулла сделал великое кровавое открытие – проскрипции. Объявлялись списки врагов, убивать которых считалось хорошим и полезным делом. Причем надо было еще и принести голову убитого, в прямом, физическом смысле слова. Это страшно.
Поощрялись доносы. За них платили. Доносительство не только не унижало человека, но, напротив, возвышало его.
Итак, идет гражданская война. Теперь между Помпеем и Цезарем – двумя оставшимися триумвирами (Красс погиб в военном походе на Востоке). На устах обоих противников – Родина, Рим, республика, порядок, благо граждан.
Помпей считается сторонником возрождения аристократической республики, он за то, чтобы вся реальная власть была у сената. Он даже в какой-то мере готов был на это пойти. Цезарь представляет себя ставленником народа (конечно, в римском смысле этого слова). И народ его любит. Даже люмпены на его стороне.
10 января 49 года до н. э. Цезарь переходит реку Рубикон и идет на Рим. Звучит его знаменитое Alea iacta est (
В такой момент любой человек, желающий в дальнейшем быть кем-то в Риме, в его политической инфраструктуре, должен сделать выбор. Позже его обязательно спросят, с кем он был. Предстоит такой выбор и молодому Бруту.
И он делает в каком-то смысле удивительный выбор.
Он становится на сторону Помпея, считающегося убийцей его отца. С самим собой он договорился очень легко – убедил себя, что для настоящего римлянина Родина превыше всего, даже памяти отца. А во имя Родины надо поддержать Помпея, который ратует за традиционную аристократическую республику. Но в военном отношении ставка, сделанная Брутом, оказалась неправильной. Помпей не был талантливым полководцем. Хотя у него случались победы, но над кем? Его удел – разделаться с пиратами в западной части Средиземного моря. Но как военный стратег и тактик, командуя боем и выбирая позицию, он уступал Цезарю. Это проявилось 6 июня 48 года до н. э. в знаменитой битве при Фарсале, в Греции, где победил именно военный гений Цезаря.
Помпей бежал на остров Лесбос, потом в Египет и там был убит по распоряжению юного египетского царя Птолемея[27], считавшегося до этого его другом. Такова гражданская война! Сегодня друг – завтра убийца. Сегодня заклятый враг – завтра друг.
По преданию, Цезарь сказал о Бруте: «Этого не убивать». Видимо, любил Сервилию. Ведь она уже однажды спасла жизнь своего сына, попросив Цезаря его защитить.
К тому же Цезарь был убежден, что мужчина, воин, римлянин может принимать самостоятельное решение. И порой прощал врагов. Он был в этом оригинален. Другие просто рубили головы всем, кто сражался против них.
В общем, Цезарь обнял Брута и сказал: теперь будем вместе! И Брут согласился, пообещал служить Цезарю.
Победивший Цезарь стал реальным правителем Рима и назвался, как и Сулла, диктатором. Без ограничения срока пребывания на должности. А по законам Древнего Рима срок должен быть установлен. Ведь диктатор назначался, избирался сенатом в связи с какой-то опасностью. Когда Цезарь превратился в бессрочного диктатора, это встревожило его былых сторонников, защитников истинной республики. Они поняли, что дело идет к монархической власти.
До гибели Цезаря оставалось четыре года, до утверждения в Риме единоличной власти – около двадцати лет. В 27 году до н. э. установится единоличная власть Октавиана, который потом получит прозвище Август. Принципат[28] – это такая стыдливая монархия, монархия в республиканских одеждах.
А пока противники установления единоличной власти (а их было еще очень много) вдруг увидели в лице Брута, прощенного и обласканного Цезарем, попавшего в его ближайшее окружение, потенциальную силу, знамя для свержения диктатора.
Можно сказать, к нему взывали – убей Цезаря! Убей Цезаря!
Почему? Брут оказался в плену собственного имени. В далеком и легендарном VI веке до н. э. в Древнем Риме был некий Брут, который изгнал последнего римского царя по прозвищу Тарквиний Гордый.
Причем служил этот Брут трибуном целеров, то есть состоял в личной охране царя, командовал его гвардией. Предал. Изгнал.
Древний Брут патриархальных времен – римский идеал, весьма своеобразный. Его сыновья были замешаны в каком-то заговоре – он приказал их казнить и лично присутствовал при казни. Чудовище, а не идеал! Но такова римская психология.
Придя к власти, Цезарь вел политику милосердия к врагам. Он не казнил былых противников, не мешал им даже делать карьеру. И в этом смысле он был уникален. Что его и сгубило.
Враги его говорили: надо убить Цезаря, чтобы снова древний сенат решал все. Пусть все будет как вчера. Это называется социальный идеал, обращенный в прошлое. Он недостижим. Но крови всегда проливается очень много, прежде чем люди поймут, что воплотить это уже невозможно.
Брут получал анонимные письма, в которых его убеждали: ты Брут, значит, ты должен, обязан уничтожить Цезаря. Его спрашивали: ты хочешь, чтобы твое изображение было покрыто черным платком? Имелись в виду изображения предков, стоявшие в римских домах. Черным платком покрывали фигуры тех, кто совершил дурные деяния. А римлянин очень заботился о том, каким он останется в памяти будущих поколений.
Пламенный республиканец Цицерон вел переписку с Брутом, в которой много говорил о том, как это было бы прекрасно. Не хотел ли великий оратор сам возглавить новое государство?
За республику выступал и сблизившийся с Брутом Кассий Лонгин – яркая личность, талантливый полководец, философ.
На Брута постоянно оказывалось давление. И он оказался постепенно втянут в заговор.
Цезарь не мог не знать о заговоре. Но он был фаталистом: чему быть – того не миновать.
Несмотря на многочисленные предупреждения и даже предзнаменования, он отправился в сенат в роковой день 15 марта 44 года. Там, у статуи его былого соперника Помпея, на него набросились заговорщики. У них была идея – пусть каждый нанесет удар, чтобы не было единоличного убийцы Цезаря. Они кололи и резали его кинжалами; он сначала пытался уворачиваться от ударов, даже отражать их с помощью заостренной палочки для письма… У него не было охраны. Он этого не хотел. Сохранял образ человека, близкого к народу. Наверное, у него нашлись бы защитники, но все произошло слишком быстро. Соратника Цезаря Марка Антония, который обязательно бросился бы в драку, специально отвлекли.
По легенде, когда Цезарь увидел лицо Брута, он сказал: «И ты, Брут!», закрыл голову краем одежды и перестал сопротивляться. Красиво! Было или не было, мы никогда не узнаем, но в этой формулировке люди отразили свое отношение к самому подлому и низкому предательству.
И вот диктатор мертв. Брут и его ближайший соратник по заговору Кассий победили. Есть версия, что Брут, приподняв окровавленное оружие, меч или кинжал, прокричал одно слово: «Цицерон!» Это могло означать: это ради тебя, великий республиканец!
Действительно, Цицерон сначала был в восторге. Он думал, что начнется стремительная деятельность по возрождению республики. А Брут и Кассий медлили, теряли время. Народ не выразил никакой радости по поводу убийства Цезаря, тем более что Марк Антоний немедленно добился оглашения завещания. Цезарь завещал каждому гражданину Рима существенную сумму – 300 сестерциев[29]. Подарил городу свои великолепные сады, приказав сделать их общественными. Люди вздрогнули. Зачем было такого убивать? И чем будет лучше тот, кто придет ему на смену?
Под флагом борьбы за славу Цезаря, за отмщение, за память выдвинулся Марк Антоний. Он организовал пышные похороны. Как ни удивительно, тогда, до нашей эры, действовало то же правило, что и в новейшее время: смотри, кто возглавляет похороны, – догадаешься, кого прочат в новые начальники. Брут и Кассий оказались без опоры, без почвы под ногами.
Уже 12 апреля 44 года до н. э. они покинули Рим и отправились в Грецию. Греки устроили им торжественную встречу. И бывшие заговорщики на минуту, наверное, встрепенулись. Все будет замечательно! Возродим республиканский Рим, войдем в Историю героями!
Не получилось. Войско, правда, собрали быстро. Под их властью оказались Греция, Македония, Адриатическое побережье. Цицерон посылал воспламеняющие письма, в которых призывал к действию! Но в декабре 43 года до н. э. он был убит по приказу Марка Антония.
Наконец, 3 октября 42 года до н. э. состоялось решающее сражение при Филиппах между войсками Антония с одной стороны и Брута и Кассия – с другой. Силы были относительно равны. Но победил Антоний.
Оказавшись проигравшими, Брут и Кассий превратились из героев в простых убийц. И они оба покончили с собой. Брут бросился на меч, который приказал держать рабу.
Так он оказался в Дантовом Аду – дважды спасенный Цезарем, больше других им обласканный – и принявший участие в его убийстве. В «Божественной комедии» мы видим его в девятом, самом страшном кругу:
Вот Брут, свисающий из черной пасти.
Он корчится и губ не разомкнет.
Это пасть Люцифера, рядом с Иудой. Грустная судьба!
Октавиан Август
«Первый среди равных»
Император Август, чьи годы жизни – 63 до н. э. – 14 н. э., рубеж дохристианской и новой эры, – человек многоликий.
В памяти человечества он – великий правитель вечного Рима, который оставался у власти в течение 40 лет. Сам Октавиан считал, что покончил с гражданскими войнами. В определенном смысле это так. Но до этого он принимал в них активное участие. При Августе утвердилась новая форма политического правления, которая получила название принципат.
Это монархия в республиканских одеждах. Она театральна, как многое в жизни Октавиана.
Его незаурядный актерский талант давал потрясающие политические результаты. Но Октавиан Август – это не только политик, получивший необъятную власть. Его правление – истинный золотой век римской культуры. Это времена Горация, Овидия, Вергилия. Лучшим другом Августа был Меценат, имя которого стало нарицательным и сегодня означает – покровитель искусств.
Об Октавиане Августе написано много. В 2001 году в Петербурге вышла книга В. Н. Парфенова «Император Цезарь Август. Армия, война, политика», в 2003-м, в серии ЖЗЛ – переведенный с французского труд П. Меродо «Август». Посвящены ему и многие страницы работ Е. В. Федоровой «Люди императорского Рима» и «Императорский Рим в лицах». Писали о нем и римские историки: Сенека, Светоний, Аппиан, Плутарх. Один из самых значительных документов эпохи – «Перечень деяний божественного Августа, при помощи которых он подчинил весь мир власти римского народа, и тех затрат, какие произвел он в пользу государства и народа римского», составленный им самим. Оригинал этого текста не сохранился, а копия найдена в XVI веке на месте древнего города Анкиры, нынешней Анкары.
Чрезвычайно богата и иконография Августа. Его многочисленные скульптурные портреты мало отличаются один от другого. Запоминается его тонкое лицо, которое не назовешь открытым. И в облике его, и в поступках есть что-то лисье.
В конце II века до н. э. Римская республика умирала. Политическая система в огромном государстве одряхлела и перестала быть эффективной. Когда Рим умещался в пределах Лацио – небольшой области в центре Италии, республиканская система управления была весьма действенной. Но потом власть Рима распространилась на всю Италию, а затем и далее, республиканские органы управления стали давать сбои. Может ли выполнять свои функции народное собрание – управлять страной, раскинувшейся от Испании до Малой Азии? От него оставалось только имя.
У Августа были ярчайшие предшественники и не менее заметные соперники. Великий полководец Марий около пяти лет удерживал власть; кровавый злодей Сулла назвался диктатором без ограничения срока, но пробыл у власти всего три года. Помпей – сильный, волевой человек, старавшийся соблюдать республиканские законы, погиб в политической борьбе. Хитроумный Гай Юлий Цезарь достиг, казалось, абсолютной власти, но монархом не стал и был убит заговорщиками, оставаясь диктатором в республиканских одеждах. Даже пламенный Антоний, физически мощный человек, отважный воин, громогласный оратор, решительный, склонный к авантюризму, не сделался первым реальным монархом Древнего Рима. А стал им тихий, незаметный поначалу, Гай Октавий. Такое имя дали ему при рождении.
Какова разница между диктатором и монархом? Диктатура входит в систему римских республиканских магистратур (должностей). Диктатора в случае опасности для государства назначали консулы по решению сената на шесть месяцев. Так было во времена республики. Но уже в I в. до н. э. и Сулла и Цезарь, ставшие диктаторами, нарушили закон и закрепили за собой власть пожизненно. Изобретенный Августом принципат тоже не соответствовал римским законам. В древности существовала должность принцепса сената. Это был, как правило, самый пожилой, уважаемый сенатор, который первым высказывал свое мнение в дискуссии. Такая позиция имела характер Ad honoris (в буквальном переводе – «ради чести»). И эту должность Август использовал для получения неограниченной власти.
Он родился 23 сентября 63 г. до н. э. в Риме. Отец его, Гай Октавий, происходил из рода Октавиев. Его мать, Атия, была племянницей Юлия Цезаря.
Со временем вокруг рождения Гая Октавия возникли различные предания. Якобы его отец Октавий опоздал на заседание сената и стал просить извинения, объясняя, что на рассвете у него родился сын. Тогда один из сенаторов, Фигул, пифагореец и знаток астрологии, спросил, в котором часу, в какую минуту это произошло, в каком положении было солнце, затем задумался и изрек: «Это будущий властелин Вселенной».
Мать воспитывала Гая Октавия в строгости и простоте, как велели старинные римские обычаи. Мальчику дали традиционное для человека его круга образование, включавшее знание языков, римской истории, основ математики и музыки.
Родители старались, чтобы сын чаще бывал в обществе Юлия Цезаря, которому приходился внучатым племянником. Им удалось даже на некоторое время отдать мальчика в дом к этому замечательному родственнику. Гай Октавий, тихий, усердный, умевший держаться с достоинством, понравился Цезарю. Он всегда нравился тем, кому хотел. Было в его характере что-то от грибоедовского Молчалина. За год до своей смерти Цезарь взял внучатого племянника в один из своих военных походов. А сразу после убийства великого диктатора, не имевшего законных сыновей, обнародовали его завещание: он объявил девятнадцатилетнего юношу своим приемным сыном и наследником. К тому же Октавий был женат на племяннице Юлия Цезаря. Великий правитель Рима оставил родственнику три четверти своего состояния. Четверть предназначалась для раздачи денег римскому народу.
Известие о смерти Цезаря застало Гая Октавия вне Рима. Он находился в Аполлонии (город на территории современной Албании), где были собраны войска Цезаря, предназначавшиеся для похода на Восток, в Парфию. Гай Октавий поспешил в Рим, где он на тот момент не пользовался никаким влиянием. Деньги Цезаря перенесли в дом к Марку Антонию, который выступал в роли духовного преемника Цезаря, устроил торжественные похороны, обещал хранить его память. Вдова Цезаря не возражала против того, чтобы деньги попали к Антонию, а тот вовсе не собирался отдавать их юному Октавию. Люди во все эпохи трудно расстаются с деньгами.
Но Октавий нашел выход из положения. Он сделал эффектный театральный жест. Продав часть того, что ему все-таки удалось получить, он от имени Цезаря организовал раздачу денег народу. Население Рима можно назвать очень пестрым, было там и немало нищих. Поступок Октавия пришелся им по душе. Он был замечен.
Юноша тем временем оформил свое усыновление и получил новое имя – Гай Юлий Цезарь ан Октавиан. «Ан» в римской традиции означает, что он перешел из рода в род. Из рода Октавиев – в род Юлия Цезаря. А Юлии, по легенде, вели свое происхождение от Марса и Венеры.
Так началась политическая карьера Октавиана. Но у него не было покровителя. Выбор молодого человека пал на великого оратора и публициста Марка Тулия Цицерона. В тот момент Цицерон был злейшим врагом Марка Антония и яростно обрушивался на него в своих речах. Цицерон убеждал публику, что искренне хочет спасти старую, добрую Римскую республику. Конечно, в глубине души он тоже хотел власти, но власти в республиканских одеждах.
У Цицерона появилась идея использовать приемного сына Цезаря Октавиана, тем более что тот был явно неглуп.
У юноши имелись все основания биться за власть. А потом немолодой, многоопытный политик Цицерон рассчитывал его отодвинуть. Он просчитался, и в итоге это стоило ему жизни.
Возраст Октавиана не позволял ему занимать ключевые должности. Но Цицерон добился, чтобы в 43 году до н. э., всего через год после убийства Цезаря, сенат разрешил юноше на 10 лет раньше положенного стать консулом. В эти годы римляне сами нарушали свои законы. Здание республики рушилось, и спасти его было уже нельзя.
Доводы Цицерона были таковы: зрелые мужи допустили множество злодейств. Например, во времена Суллы публиковались списки осужденных (проскрипции), и каждый имел право убить попавших в них людей. На смену прежним политикам должен прийти новый, юный и незапятнанный, а именно Октавиан. Став консулом и получив право управлять войском, Октавиан сразу же вступил в союз с Марком Антонием. Чтобы сблизиться с ним, Октавиан выдал за него замуж свою сестру Октавию, которую за добродетель и благородство уважал весь Рим. Ради брата она согласилась стать женой развратного и грубого Антония.
Заручившись поддержкой патриция Лепида, Октавиан и Антоний создали то, что вошло в историю под названием Второй Триумвират. Три сильных политика взяли на себя ответственность за судьбу государства на ближайшие пять лет. Первый Триумвират составили в 60 году до н. э. Цезарь, Помпей и Красс.
Теперь, в 43 году до н. э., Октавиан, Антоний и Лепид не без труда и борьбы поделили римские провинции и приняли решение вернуться к страшной системе проскрипций.
Составлялись списки людей, «опасных для государства». В XVIII веке, в годы Великой французской революции, их назовут «врагами народа». Этот термин позже перекочует в советскую политическую практику.
Когда появились списки «опасных для государства», в Риме началась вакханалия. Масштабы политических убийств превзошли кровавые времена диктатора Суллы. Люди прятались в подвалах, на кладбищах, часами сидели в воде, надеясь, что наемные убийцы пройдут мимо.
Списки росли: сначала они включали 18 человек, затем – 130, потом 150 и т. д. В итоге погибли 300 сенаторов и 2000 прочих граждан Рима. Триумвиры требовали, чтобы им приносили головы убитых. Донос оплачивался, конфискация имущества убитых производилась в пользу триумвиров и доносчика.
Все это напоминает человеческие жертвоприношения. Но ради чего были все эти жертвы? Триумвират преследовал сразу несколько целей: обогатиться, уничтожить политических соперников и – что очень важно – повергнуть римский народ в ужас.
Под внешней мягкостью Октавиана скрывалась беспощадная жестокость. В 40 году до н. э. в одной из областей Италии он приказал в память Цезаря казнить в неком храме 300 знатных человек, которых считал опасными.
Триумвиры долго спорили о том, включать ли в списки Цицерона. Ведь Октавиан называл его отцом! Два дня он спорил с Антонием и Лепидом, а на третий день согласился – в обмен на то, что в список будет включен и некий родственник Антония, политически опасный для Октавиана.
Цицерон пытался бежать из Италии, но был опознан и выдан властям. Голову великому оратору, политику, писателю отрубил центурион, который был лично ему обязан победой в судебном деле. Яркая, но не уникальная форма «благодарности»!
Союз триумвиров не мог быть прочным. Совместно они осуществили только одно: осенью 42 года до н. э. победили убийц Юлия Цезаря – Брута и Кассия. На территории Греции, куда те бежали после заговора и убийства, состоялось знаменитое сражение при Филиппах. Брут и Кассий погибли. А освободившись от них, триумвиры начали соперничать друг с другом.
Поделиться книгой: