Рафин

Моя мама поражалась моему упорству и целеустремлённости, поражалась тому, что вот уже десять лет я не сдаюсь – продолжаю писать новые романы и штурмовать издательства. Она не понимала, что дело тут не в упорстве и уж точно не в целеустремлённости (чего нет, того нет, в поступках я всегда была довольно не последовательна). Я просто не могу иначе. Мне просто не для чего больше жить. Если б я встретила большую и взаимную любовь, то вышла бы замуж, родила ребёнка и, как все нормальные женщины, стала бы жить заботами и радостями семьи, но судьба не была добра ко мне. Большую часть жизни я провела в одиночестве.

На этот раз я не стала визжать от счастья, на этот раз, положив трубку, я заплакала…

На следующий день я решила пойти прогуляться. Когда тебе плохо, хочется забиться в нору и не высовываться, пока не залижешь раны, а когда тебя распирает от радости, хочется быть среди людей.

Но сначала я позвонила Димке, чтобы взять у него взаймы немного денег.

– А то у меня меньше ста рублей осталось – в понедельник не на что будет даже до издательства доехать! А когда моя книга станет бестселлером, я тебе всё верну.

– Ага, главное, когда будешь Нобелевскую премию по литературе получать, не забудь упомянуть меня в благодарственной речи.

– Это обязательно!

Наверное, в моей жизни наступила светлая полоса, потому что братец согласился одолжить мне пару тысяч. Обычно у него зимою снега не выпросишь! В лучшем случае он может заехать в гости, купив по дороге продуктов, причём специально из вредности покупает не те, которые я люблю: вместо конфет – фрукты, вместо картошки – гречку или рис, вместо жареной на гриле курицы – сырую, которую нужно как-то приготовить, а он знает, что я этого делать не умею и не люблю.

– Может, сходим в кафе, отметим публикацию моей второй книги? – предложила я, когда мы пересеклись в метро.

– А кто платить будет? – спросил он.

– Я сегодня богатая! – ответила я, показывая ему деньги, которые только что от него получила.

Он вздохнул и посмотрел на меня взглядом, в котором смешались жалость и раздражение.

– Отмечать будешь, когда книга выйдет, а пока рано ещё. К тому же у меня дела.

Понятно. Кому охота провести субботний вечер с ненормальной старшей сестрой? Наверное, братец отправился на свидание с очередной девицей, которая через неделю его бросит. Её он наверняка в кафе пригласит и при этом не будет интересоваться – кто платит, а будет делать вид, будто он сама щедрость и деньги для него вообще не проблема.

Обычно находясь в метро или на улице, я стараюсь не встречаться ни с кем взглядом, так как по опыту знаю, что большинство незнакомцев, на которых я посмотрю, сразу же попытаются вступить со мной в контакт… Полицейские потребуют предъявить им документы, старушки попросят денег, мужчины попытаются получить номер моего телефона. Но в тот день я была счастлива, а потому не осторожна. Выходя из метро, я встретилась взглядом с не молодой цыганкой, которая тут же изъявила желание мне погадать.

– Нет, спасибо, – ответила я.

– Со своей первой любовью ты рассталась, красавица! – выкрикнула цыганка мне вслед, не сдаваясь.

“Как и все, – подумала я. Единственный известный мне человек, который не расстался со своей первой любовью, Шах Рукх Кхан”.

– А новую любовь встретишь ещё не скоро! – выкрикнула цыганка, видимо в отместку за то, что я прошла мимо, не остановившись.

“Не скоро – это когда интересно? Может, после пятидесяти наконец-то повезёт? Правда, единственная известная мне женщина, которой удалось устроить свою личную жизнь после пятидесяти – это Алла Пугачёва”.

Позднее, вспоминая этот эпизод, я думала о том, что, возможно, та цыганка меня сглазила – до встречи с новой любовью мне оставалось всего несколько минут…

Гулять я пошла в знаковое для многих пишущих и читающих людей место – на Патриаршие пруды. Прихватила с собой книгу, правда, не Булгакова. У меня было лирическое настроение, хотелось мечтать о большой любви, о той, что судьба, а не случайность. Когда у меня такое настроение я перечитываю стихи Сергея Есенина об Айседоре Дункан или роман Марины Влади о Владимире Высоцком.

Погода была идеальной – не жаркой, не прохладной. Комфортной, как говорят в таких случаях. Я бродила по Патриаршим, ела мороженое в вафельном стаканчике и повторяла про себя стихи, которые выучила наизусть:

Не знаю, не помню,

В одном селе,

Может, в Калуге,

А может, в Рязани,

Жил мальчик

В простой крестьянской семье,

Желтоволосый,

С голубыми глазами…

И вот стал он взрослым,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою.

Подвыпивший старичок долго говорил мне о том, какая я красивая. Маленькая, злобная собачка облаяла меня с ног до головы, но не напугала, а лишь рассмешила. Симпатичный толстощёкий малыш подарил мне одуванчик.

Поступь нежная, лёгкий стан,

Если б знала ты сердцем упорным,

Как умеет любить хулиган,

Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки

И стихи бы писать забросил,

Только б тонко касаться руки

И волос твоих цветом в осень.

Устав бродить, я села на скамейку и достала тоненькую книжечку, которую впервые прочла почти четверть века назад двенадцатилетней девочкой. Сколько за эти годы я сменила городов и квартир, а она не затерялась. Тогда я читала её, сидя на вокзале, в ожидании поезда. Моя красавица-мама, решившая вывести меня и моего братца к морю, выбивалась из сил, присматривая за Сашкой, который был в том возрасте, когда дети и минуты не могут посидеть спокойно. Димка остался на севере с отцом и их на пару разбитым сердцем, а я читала, не замечая ничего вокруг – ни суеты привокзальной, ни шума, ни вони, ни духоты. Моё ещё полудетское сознание было потрясено – вот она значит, какая любовь бывает! Не такая, как в сказках, когда всё заканчивается свадьбой, после которой они жили долго и счастливо… И жизнь бывает не долгой, и счастье горьким…

“На сцене неистово кричит и бьётся полураздетый человек. От пояса до плеч он обмотан цепями. Ощущение страшное. Сцена наклонена под углом к полу, и цепи, которые держат четыре человека, не только сковывают пленника, но и не дают ему упасть. Это шестьдесят седьмой год. Я приехала в Москву на фестиваль, и меня пригласили посмотреть репетицию “Пугачёва”, пообещав, что я увижу одного из самых удивительных исполнителей…”

Какой-то мужчина сел на скамейку рядом со мной. Я на него не смотрела, но интуитивно почуяла, что он сел рядом не просто так – он собирается со мной заговорить. А ещё почувствовала, что в отличие от меня этот мужчина вышел из дома не веселья ради, а чтобы развеять грусть. Не отрываясь от книги, я бросила на него искоса мимолётный взгляд не замужней женщины, то есть оценивающий. Не чищеные ботинки, заношенные джинсы, мятый пиджак, бейсболка (терпеть не могу бейсболки), тёмные очки, в ухе булавка вместо серьги, небольшие шрамы на правой брови, на лбу и возле верхней губы, татуировка с цифрой три на левой руке и что самое неприятное – не аккуратная, клочковатая борода, сквозь чёрные жёсткие волоски которой местами уже пробивалась седина. Короче, какой-то неудачник. Я придала лицу холодное, надменное выражение, в надежде, что это отпугнёт мужчину и он не решится со мной заговорить, и продолжила читать.

“…мы смотрим друг на друга, как будто всегда были знакомы. Я знаю, что это – ты. Ты совершенно не похож на ревущего великана из спектакля, но в твоём взгляде чувствуется столько силы, что я заново переживаю всё то, что испытала в театре. А вокруг уже возобновился разговор. Ты не ешь, не пьёшь – ты смотришь на меня.

– Наконец-то я встретил вас”.

Вот чёрт! Как же я могла забыть, я всегда реву, когда читаю эту книгу! Вот и сейчас слёзы на глаза навернулись! Только этого не хватало. Тушь потечёт, да к тому же какой-нибудь жалостливый прохожий, заметив, что я плачу, может начать приставать с расспросами. Вот и мужчина, сидевший рядом, зашевелился и спросил обеспокоенно:

– С вами всё в порядке?

Я вытерла слёзы и уже собралась отмахнуться от него, как до меня дошло – я знаю этот голос!

– Это вы?! – воскликнула я. Мужчина в ответ чуть улыбнулся и на его небритых щеках появились ямочки, сводившие с ума тысячи его поклонниц. – Что вы здесь делаете?

– Тоже, что и все – прогуливаюсь.

– Но… Вы не боитесь, что к вам начнут приставать?

– Да кому я нужен? – ответил Рафин, улыбаясь ещё шире. – На меня даже никто не смотрит.

– Вы помните меня? Мы с вами встречались на съёмках примерно три недели назад?

– Помню. Девушка мобильный телефон которой, только телефон.

– Как вы себя чувствуете?

Рафин немного удивился вопросу, потом, сообразив, почему я его задаю, ответил:

– Нормально. Всё зажило. Передвигаюсь без костылей, как видите. А как вы поживаете? Снимаетесь сейчас где-нибудь?

– Нет. Вообще-то я не актриса. Хотя иногда хожу на кастинги и даже изредка получаю какую-то работу, но для меня это просто лишний повод выйти из дома и встретить новых людей. Набраться впечатлений, которые потом могут пригодиться…

– Пригодиться для чего?

– Для моих будущих книг. Я имею наглость считать себя писателем.

До этого Рафин сидел на скамье, развалившись, а тут вдруг весь подобрался и посмотрел на меня внимательнее.

– И о чём же вы пишете?

– Сейчас о вас.

Пауза. Сквозь тёмные стёкла его очков я вижу взгляд, в котором прыгают чертенята.

– На ловца и зверь бежит?

Часть вторая

Как люди влюбляются? Это самое таинственное явление на свете. Любовь с первого взгляда – наименее необъяснимый вариант этого чуда: если мы не любили раньше, то лишь потому, что не знали о существовании любимого.

А вот “удар молнии” замедленного действия – колоссальнейший вызов разуму.

Амели Нотомб “Синяя Борода”

Я, конечно, не наивная девочка и знаю, что артист может быть совершенно не похож на свои экранные образы. Тем более что у меня уже был опыт общения с одним артистом… Никиту я впервые увидела на сцене в роли ироничного и элегантного английского аристократа. Сразу же влюбилась. Позднее отыскала его страницу в социальной сети и написала ему о том, какое чрезвычайное впечатление он на меня произвёл. Он не был звездой, поэтому на моё сообщение ответил. Через какое-то время мы встретились и на этой встрече вместо аристократа я увидела быдловатого парня из подмосковного Реутова. Однако во всех настоящих артистах заложена обострённая интуиция и стремление нравится, почувствовав, что я разочарована, Никита взял себя в руки – перестал материться и стучать кулаком по столу, и стал больше походить на тот сценический образ, на который я повелась… Правда, когда он расслаблялся, он снова становился самим собой.

А ещё я в курсе, что когда мечты сбываются, то оказываются совсем не такими, как представлялось в воображении. За последний месяц я не раз грезила о том, как где-то случайно встречу Константина Рафина… В моих фантазиях он был отстранённым и загадочным, как большинство его экранных героев, но при этом чувственным и опасным, как всякий не в меру привлекательный мужчина, знающий о том, какую власть он имеет над женщинами. Так вот реальный Рафин, похоже, ничего не знал о том, какой он красавец (если уж на то пошло, то он и не выглядел красавцем!) И он не был ни загадочным, ни отстранённым. Напротив, он оказался эмоциональным и непосредственным, порывистым и говорливым, очень простым и даже каким-то по-детски смешным. Когда он улыбался, то становился похож на несмышленого мальчишку, и я заподозрила, что он знает об этом, поэтому почти никогда не улыбается ни в фильмах, ни на постановочных фотографиях, ни на красных ковровых дорожках… Чтоб не выходить из образа крутого мачо с огненным взглядом. Значит, он сознательно создал и носит эту маску, под которой прячет своё истинное лицо? А ещё я заметила, что он очень застенчивый и пытается это скрыть за внешней бравадой. Это показалось мне трогательным. Когда я спросила, есть ли у него недостатки? Он ответил:

– Недостатки? Пожалуй, нет.

– Ни одного? А вредные привычки – курение, алкоголь?

– Разве это вредные привычки? Нет, у меня нет недостатков.

Короче, я была разочарована, что он оказался не похожим на обольстителя из моих фантазий, к которому я сразу же проникалась безудержной страстью. Настоящий Рафин пробуждал у меня чувство нежности и теплоты, хотелось обнять его и пожалеть.

Навернув кружок-другой по Патриаршим, мы решили зайти в кафе. Выбрали столик в самом дальнем углу. Рафин сел спиной к другим посетителям и только после этого снял очки и бейсболку. Тёмные волосы его выглядели спутанными и давно не мытыми. Официантка, принеся меню, улыбнулась и сказала, что рада его снова видеть, значит, он не впервые здесь. Мы заказали кофе и яблочный пирог (я позволяю себе пить кофе, только когда меня приглашают в гости или в кафе, что случается не часто). Рафин закурил, уже в который раз с начала нашей встречи.

– Ты много куришь, – заметила я очевидное.

– Да. Первую сигарету я выкурил в тридцать лет. Это произошло на съёмках. Режиссёр решил, что мой герой должен так нервно и сурово курить… Съёмки те давно в прошлом, а я вот до сих пор дымлю и никак не могу остановиться.

Он держал чашку с кофе и сигарету в левой руке, что не было для меня новостью. Из википедии я знала, что он левша.

– Я тоже в детстве была левшой. Но потом, когда я начала учиться в школе, мне стали привязывать левую руку к туловищу, чтоб мне некуда было деваться и я училась писать правой. Я научилась, только безымянный палец на правой руке у меня с тех пор немного искривлён. Я комплексую из-за этого и, когда какой-нибудь мужчина пытается поцеловать мне руку, стараюсь подсунуть ему левую, вместо правой.

Рафин слушал меня чуть удивлённо. “Что я несу?!” – подумала я. А потом он взял мою правую руку, впервые прикоснувшись ко мне, и поцеловал. Я смутилась и, избегая его взгляда, стала смотреть на людей, собравшихся в кафе. Смотрела и не видела никого. Между нами повисла какая-то уютная пауза. Не хотелось торопиться нарушить её и всё же я стала размышлять, о чём бы ещё его спросить? Кажется, я и так уже всё о нём знаю. Можно было бы поинтересоваться, есть ли у него девушка, но, во-первых, этот вопрос вдруг показался мне пошлым, а во-вторых, и так было понятно, что он одинок. “Близость к женщине оставляет на мужчине отпечаток, а у тебя его нет” – так, кажется, говорила героиня одного американского фильма?

Хотя я и смотрела на посетителей кафе невидящим взглядом, всё же кое-что странное заметила… Почти у каждого на столе рядом с чашкой кофе или чая лежал айфон. Странность была в том, что только за нашим с Рафиным столиком ни одного айфона не было! И вообще за время нашей прогулки ему ни разу никто не позвонил. Разве такое возможно в наши дни? Мне доводилось бывать на свиданиях с мужчинами, которые на протяжении всего свидания практически непрерывно говорили с кем-то по телефону!

– А где твой айфон? – спросила я. Рафин принялся рыться в карманах.

– Ты хочешь позвонить? Или сфотографироваться? Чёрт, кажется, я его дома оставил…

– Нет, я не хочу ни звонить, ни фотографироваться, я просто удивилась, заметив, что наше общение не прерывается ни звонками, ни смсками.

– Терпеть этого не могу! Я обычно не отвечаю на звонки и смски, если я не один, только, когда появляется свободное время, смотрю, кто звонил и перезваниваю тем, с кем не прочь поговорить. Устройства, призванные сберечь время и помочь общаться, на самом деле занимают время и дают повод этого общения избежать. Я вижу, как маленькие дети легко управляются с планшетами – ничего не говорят, просто сидят и печатают. Смотришь на них и думаешь – они что так и будут всегда общаться? Или, предположим, концерт – все стоят и снимают. Так и хочется подойти и сказать – эй, чувак, посмотри на сцену, там же живое представление!

– Действительно, это безумие какое-то! Я сознательно стараюсь избегать всю эту виртуальную хрень. Бесконечный поток бесполезной информации. Все эти юморные видяшки с ютюба или гламурные фотки из инстаграма. Какие-то затяжные споры и бурные дискуссии в живом журнале. Я не знаю модных блоггеров, звёзд реалити-шоу, и не желаю знать! Они не заслуживают того, чтобы я тратила на них своё время. Лучше я прочту книгу, написанную талантливым человеком, которого волновало что-то кроме самопиара, или посмотрю хороший фильм.