Точка входа

- Это были не совсем глюки. Это были точки перехода из одного игрового мира в другой. Из вселенной с одним набором физических законов во вселенную с абсолютно другими законами. Бездна - это своего рода тестовое пространство, созданное нами исключительно для того, чтобы вычислять таких людей как вы.

- И многих вы нашли, таких толерантных?

- Таких людей не может быть много. Большинство даже не могло пройти к вратам в Бездну. Просто их не замечали. Двое дошли до второй базы. Один до пятой. И только вы прошли всё.

- То есть вчерашний глюк, когда из подземелья гоблинов я выбрался на небоскреб с вертолетами…

- Это была шестая база.

- Да я просто король толерантности. А как же Мелисанда? Ведь она получается тоже прошла все эти базы. Пусть я ее и покоцал недалеко от последней.

Старик нахмурился.

- Простите, господин Рамин, я вас не понимаю.

- Я про Мелисанду из Гринберга. Партнершу, с которой я проходил этот ваш тест.

- Вы проходили этот тест один.

Самые серьезные вещи всегда доходили до сознания Алекса слишком медленно. Он попытался переварить услышанное, но у него это не получилось.

Сагамор отвернулся, протянул руку к невидимой клавиатуре. Часть экрана заполонили темные кадры.

Это была запись его прохождения Бездны, снятая сверху и сбоку. Алекс дерется с мохнатыми чудищами. Алекс рвет свиток огненной стены и сжигает толпу гоблинов. Алекс ползет мимо стойбища баглоров.

Он. Везде. Был. Один.

- Этого не может быть, - сказал он, чувствуя, как сходит с ума.

Старик пожал плечами.

- Ну почему же. Если вам казалось, что у вас есть напарник, это как раз для Бездны нормально. Значит так вашему мозгу было легче подстроиться. Какая-то часть сознания выделяла таким образом ресурсы для безболезненного перехода. Я помню, одному из испытуемых казалось, что у него четыре руки. И в каждой по мечу.

«Но я видел ее не только в Бездне. Я видел ее в реале», - хотел было сказать Алекс, но решил, что это может кончится плохо. Например, резиновыми стенами. Да и к тому же не в реале он ее видел. А на экране. Так же, как и вот этого Сагамора. А может он тоже не совсем Сагамор?

Алекс подозрительно глянул на старика, его знакомую по репортажам и конвентам бронзовую физиономию, крючковатый нос.

- Вы хотите что-то спросить, господин Рамин?

- Да нет… То есть, да. Хочу спросить подробнее об условиях. А то, знаете ли, деньги очень нужны.

***

У всех миллиардеров в голове свои тараканы. Одни заставляют сотрудников ходить исключительно в белом. Другие нанимают только геев и лесбиянок. Третьи сочиняют гимны и прописывают в контрактах обязанность петь их хором по утрам перед работой.

Настас Сагамор хотел присутствовать везде, сразу и желательно одновременно. Для этого в каждом помещении огромного небоскреба темнели выделенные экраны. Маленькие в небольших комнатках. Средние в комнатках побольше. В одном из фойе, куда Алекс завернул по пути на технический уровень, экран был размером с пятиэтажный дом. Возможно, экраны были даже в туалетах, но туда Алекс не заглядывал.

По мере продвижения Алекса к цели, изображение Сагамора перескакивало с экрана на экран. Иногда оно задерживалось, и тогда на Алекса глазело одновременно два, а то и три Сагамора. Это было неуютно.

Алекс хотел было спросить, отчего это ему за десяток этажей не встретилось ни одного живого человека, и почему глава корпорации взял на себя труд сопровождения, пусть и в плоском виде. Но решил этого не делать. Мало ли. Кто их разберет, этих миллиардеров.

- Здесь налево, - сообщил с очередного экрана старик. – Мы пришли.

Матово-стеклянная дверь бесшумно отъехала в сторону.

В центре комнаты темнел прозрачный саркофаг, до половины заполненный бирюзовой жидкостью.

- Будущее игровой индустрии, - гордо возвестил Сагамор с противоположной стены. – Теперь не надо будет никаких шлемов, перчаток, датчиков. Этот гель обеспечивает полное погружение в игровую реальность каждой клеткой тела. Поддерживает жизнедеятельность, обмен веществ, тонус мышц. Кормит. Можно месяцами не выходить из виртуала без всяких последствий для организма.

Алекс хотел было поинтересоваться, меняется ли цвет геля с бирюзового на коричневый, если не вылезать из этой ванны месяцами, но только хмыкнул. Наверное, в саркофаге предусматривалось обновление наполнителя.

- Вы так и не объяснили мне мою задачу, - сказал он. – Вряд ли вы ждете от меня простого бета-тестинга.

- Да. Залезать в каждую щель на предмет поиска багов вам точно не придется. Вы и не сможете это сделать.

- Почему? Сомневаетесь в моих возможностях?

Старик закряхтел. Алекс уже понял, что он так смеется.

- Скорее, даже не сомневаюсь, а уверен, что у вас ничего не получится. Но не из-за ваших возможностей. А из-за размеров игровой карты.

- И каковы же эти размеры?

- По начальным расчетным данным около тридцати миллионов квадратных километров.

Алекс медленно повернулся к стене с экраном и Сагамором.

- Это же как целый континент.

- Да. Примерно, как Африка. И там, я вам скажу, далеко не пустыня. Вам пришлось бы потратить всю жизнь на поиски багов в каждой щели, и все равно вы не смогли бы все осмотреть.

- Вам нужна целая армия бета-тестеров.

Лицо старика вдруг треснуло пополам, и экран медленно раздвинулся в стороны, открыв непроглядный мрак. Оттуда пахнуло холодом.

- Подойдите ближе, - сказали половинки Сагамора. – Я вам кое-что покажу.

Алекс осторожно шагнул в темноту.

Он стоял на узком длинном балконе, огражденном невысоким парапетом. А внизу, в паре десятков метрах под ним, простиралось огромное поле, заставленное рядами бирюзовых саркофагов. Отсюда, с высоты, они казались светящимися личинками, и их было много, очень много. Дальние ряды терялись во мраке. Размеры помещения нельзя было определить. В ближайших саркофагах Алекс разглядел темные пятна человеческих тел.

- Как видите, армия бета-тестеров у нас есть. Около десяти тысяч на сегодняшний день.

Алекс облизнул вдруг пересохшие губы.

- И как давно они вашу игру… тестируют?

- Мы ее запустили около года назад.

Алекс обернулся.

- Игре уже целый год, и о ней никто не знает? У нее хотя бы есть название?

- Нет. Можете называть ее, как называли свое последнее андарийское подземелье. Бездной. Вполне подходит. В идеале она должна была стать бесконечной. Игрой игр. Царь-игрой. Виртуальным пространством, где возможно все, что угодно. Где каждый может выбрать себе развлечение по вкусу, и никто не сможет этому помешать.

- Звучит жутковато.

Старик снова заперхал.

- Возможно, для неподготовленного. Но вы поймете, что это великая разработка, когда окажетесь там. Огромное количество игровых миров с разными функциями и разными принципами. А главное ее достоинство – постоянное развитие. Мы создали ядро, способное развиваться автономно, вбирать в себя, анализировать массу информации и выстраивать оптимальные игровые процессы, настроенные под каждого игрока. Можно сказать, эта игра – первый полностью независимый продукт. Ей не нужны разработчики. Она строит себя самостоятельно. Но, видимо, это и стало проблемой.

- В каком смысле?

- В прямом. С игрой больше нет связи. Уже месяц. Мы не видим, что там происходит. Не можем никак влиять. Ее самостоятельность стала излишне самостоятельной.

- Так вытащите кого-нибудь из этих, - Алекс ткнул пальцем в море саркофагов. – Они расскажут.

Старик замялся, прежде чем ответить. Потом наконец сказал:

- Они в коме. Все.

Наступило неловкое молчание, в процессе которого Алекс пытался осмыслить услышанное и примерить его на себя.

- По анализу мозговой активности, - продолжил Сагамор, - мы видим, что они как-то действуют. Что-то предпринимают. Там. Но физическое прерывание связи может закончиться только смертью.

- Подождите, - прервал Алекс. – Я правильно понял. Вы хотите засунуть меня в ванну, заполненную синими соплями, зная, что эти сопли уже отправили в кому десять тысяч человек?

- Об этом можете не беспокоиться, - отмахнулся миллиардер. – Мы усовершенствовали саркофаг. Там повышенная защита. Вы в любой момент сможете вернуться. А главное – это ваша способность подстраиваться под часто изменяемые правила и спокойно переходить из одного мира в другой. Ни у одного из этих людей такой способности нет. Каждый из них тестирует свой кусочек. Вы можете пройти их все. Ну… Насколько хватит времени конечно. Все миры в игре вам будут не нужны. Их слишком много.

- И сколько же миров мне понадобиться пройти?

- По нашим подсчетам всего пять. Причем они довольно близки друг другу по характеристикам. И с примерно одинаковым сеттингом. Мы постараемся внедрить вас в ближайшую к ядру точку входа. Доберетесь до ядра, перезагрузите его данные. Вот, собственно, и все, что от вас требуется.

- А не проще ли перезагрузить сервер? Кнопочку нажать?

- Не в этом случае. Чтобы перезагрузить отсюда, мне придется обесточить не только весь комплекс, но и половину города в придачу. И даже тогда не будет гарантии, что ядро действительно вернулось к первоначальным настройкам. Оно может успеть перекинуть себя куда угодно.

- Вы создали непонятного монстра, и теперь просите человека с улицы загнать его в стойло?

- Человек с улицы получит за это неплохие деньги.

- Ума не приложу, каких денег хватит мне, чтобы забыть о синих соплях и коме.

Сагамор нахмурился.

- Набиваете себе цену?

- Нет. Скорее чувствую, что вы мне что-то не договариваете.

Балкон вздрогнул и пополз вниз, к саркофагам.

- Такое впечатление, - сказал Алекс. – что вы всех своих сотрудников в эти ванны засовали.

- Сейчас ночь, - сварливо ответил старик. – А в этой части здания и днем мало кто появляется. Все автоматизировано. За состоянием людей следят лучшие медицинские программы. Можете сами посмотреть, никакой опасности.

- Я не специалист, - Алекс пожал плечами.

Бирюзовые шеренги с заключенными в них телами приближались. Все это напоминало кадры какого-то древнего давно забытого фильма.

- Эти люди, - медленно сказал Алекс, - в полной власти созданного вами искина. Если он настолько силен, что сумел уничтожить протоколы внешнего наблюдения, то откуда вы взяли, что он позволит мне добраться до ядра? Это же его мир. Он меня прихлопнет, как назойливую муху.

- Мы это продумали, - удовлетворенно заявил Сагамор. – У вас будет, чем защищаться.

Балкон опустился, втянув парапет в напольные пазухи.

Алекс шагнул к ближайшим саркофагам.

Сквозь бирюзовую толщу геля человеческие тела казались едва различимыми пятнами. На закругленном торце каждого саркофага виднелись полупрозрачные графики, медленно ползущие кривые, меняющиеся цифры. Контроль внутренних органов, состава крови, мозговой активности.

- Если состояние изменяется, - сообщил старик, - контроллер вводит нужные лекарственные препараты. И все приходит в норму.

Внезапно один из саркофагов засветился красным.

- Что это?

Сагамор нахмурился.

- Видимо, у кого-то как раз возникли проблемы со здоровьем. Пойдемте отсюда. Медицинские процедуры довольно неприглядны.

- Я хочу посмотреть.

Плоский старик развел руками и переместился на соседний экран.

Гель в красном саркофаге бурлил, вязкой жижей расплываясь по стенкам. Тень внутри дрожала, будто в припадке. Данные на графиках стремительно менялись.

- Что с ним происходит? – спросил Алекс.

- Неизвестно. Игровой процесс вполне может влиять на самочувствие. Сами наверняка знаете. Сейчас аппаратура введет нужные препараты и…

Ладонь дрожащего в саркофаге человека резко ударила в прозрачную стену. Искаженное гримасой лицо всплыло из темного геля. Глаза были открыты. Но уже ничего не видели. Раздался долгий писк медицинского монитора. Данные упали до нуля. Одна из кривых вытянулась в прямую линию.

- Черт, как некстати-то… - пробормотал Сагамор.

- Внимание, - раздался тихий бесчувственный голос. - Попытка выхода номер двадцать пять. Попытка выхода номер двадцать пять. Сектор два. Вызов клининговой службы.

- Он мертв, - сказал Алекс.

Вспыхнули светильники. Откуда-то выскочили, понеслись между побледневшими шеренгами темные фигуры. Только сейчас Алекс заметил, что некоторые саркофаги стоят темными обесточенными глыбами.