Эволюция религии. Книга 2

Первым этапом духовного роста является понимание потребностей, вторым – постижение средств, третьим – раскрытие ценностей. Свидетельство истинного духовного развития – появление такой человеческой личности, которая побуждается любовью, движима альтруистической помощью и целиком посвящена чистосердечному поклонению совершенным идеалам божественности. И весь этот опыт является реальностью религии, в отличие от чисто теологических вероучений.

Религия способна подняться до того уровня опыта, на котором она становится просвещенным и мудрым методом духовной реакции на вселенную. Такая возвышенная религия может функционировать на трех уровнях человеческой личности: интеллектуальном, моронтийном и духовном – в разуме, развивающейся душе и вместе с внутренним духом.

Духовность становится одновременно показателем близости человека к Богу и мерой его полезности своим товарищам. Духовность повышает способность видеть красоту в вещах, узнавать истину в значениях и открывать добродетель в ценностях. Духовное развитие определяется способностью к нему и прямо пропорционально устранению эгоистических свойств любви.

Действительный духовный статус является мерой достижения Божества, восприимчивости к Настройщику. Достижение предельной духовности эквивалентно достижению максимальной реальности – максимального богоподобия. Вечная жизнь есть нескончаемый поиск бесконечных ценностей.

Цель самопретворения человека должна быть духовной, а не материальной. Единственные реальности, достойные того, чтобы к ним стремиться, – божественные, духовные и вечные. Смертный человек вправе получать физические удовольствия и удовлетворение от любви; он извлекает пользу из верности человеческим сообществам и преходящим институтам; однако всё это не есть тот вечный фундамент, на котором возводится бессмертная личность, призванная выйти за пределы пространства, преодолеть время и достичь вечной цели – божественного совершенства и служения в качестве завершителя.

Иисус описывал глубочайшую уверенность богопознавшего человека, когда он говорил: «Даже если всё земное рухнет, какое дело до этого богопознавшему, верующему в царство человеку?» Временная надежность уязвима, но духовная уверенность непоколебима. Когда волны человеческих напастей, эгоизма, жестокости, ненависти, злобы и ревности бьются вокруг смертной души, вы можете быть совершенно уверены в том, что существует один абсолютно неприступный бастион – цитадель духа. По крайней мере, это справедливо для каждого человека, который вверил свою душу пребывающему в нем духу вечного Бога.

После такого духовного обретения – является ли оно следствием постепенного роста или специфического кризиса – происходит новая ориентация личности и развитие нового стандарта ценностей. Мотивация таких рожденных в духе индивидуумов изменяется настолько, что они способны невозмутимо взирать на то, как гибнут их самые сокровенные мечты и глубочайшие надежды; они действительно знают, что такие катастрофы – это лишь наставляющие на иной путь катаклизмы, которые разрушают бренные творения человека, прежде чем воспитать более величественные и прочные реальности нового и более возвышенного уровня вселенских достижений.

Концепции высшей ценности

Религия – не метод для достижения покоя и умиротворения. Она является импульсом, организующим душу для динамичного служения. Она есть посвящение всего себя преданному служению – любви к Богу и служению человеку. Религия платит любую цену, необходимую для достижения высшей цели – награды вечности. Религиозной лояльности присуща освященная завершенность, которая отличается величественным благородством. Такие чувства преданности дают социальный эффект и развивают дух.

Для верующего слово «Бог» становится символом приближения к высшей реальности и осознания божественной ценности. Добро и зло не определяются человеческими симпатиями и антипатиями; моральные ценности не произрастают из исполнения желаний или чувства разочарования и безысходности.

Размышляя о ценностях, вы должны отличать то, что является ценностью, от того, что обладает ценностью. Вы должны видеть ту зависимость, которая существует между приятной деятельностью и ее осмысленной интеграцией и расширенной реализацией на всё более и более высоких уровнях человеческого опыта.

Значение есть нечто, прибавляемое опытом к ценности; оно есть правильное осознание ценностей. Изолированное и чисто эгоистическое удовольствие может означать практическую девальвацию значений, бессмысленное развлечение, граничащее с относительным злом. Ценности являются эмпирическими тогда, когда реальности осмысленны и интеллектуально ассоциированны – когда такие отношения осознаются и по достоинству оцениваются разумом.

Ценности никогда не бывают статическими; реальность означает изменение, рост. Изменение без роста – без расширения значений и повышения ценностей – не содержит в себе ценности и является потенциальным злом. Чем больше способность к космической адаптации, тем больше значения содержится в любом опыте. Ценности не являются концептуальными иллюзиями; они реальны, но они всегда зависят от отношений. Ценности всегда являются и актуальными, и потенциальными – не то, что было, а то, что есть и что будет.

Объединение актуального и потенциального тождественно росту – эмпирической реализации ценностей. Однако рост – это не просто прогресс. Прогресс всегда имеет значение, но без роста он относительно лишен ценности. Высшая ценность человеческой жизни заключается в росте ценностей, развитии значений и реализации космической взаимосвязанности каждого из этих видов опыта. Такой опыт эквивалентен богосознанию. Обладающий таким сознанием смертный, не будучи сверхъестественным, поистине становится сверхчеловеком: в нем развивается бессмертная душа.

Человек неспособен вызвать рост, но он способен создать для этого благоприятные условия. Рост всегда бессознателен – является ли он физическим, интеллектуальным или духовным. Так растет любовь: ее невозможно создать, произвести или купить; она должна вырасти. Эволюция является космическим методом роста. Социальный рост невозможно обеспечить законами, а нравственный рост не достигается совершенствованием управления. Человек может создать машину, однако ее истинная ценность должна определяться человеческой культурой и личным восприятием. Единственным вкладом человека в рост является мобилизация всех возможностей своей личности – живой веры.

Проблемы роста

Религиозная жизнь – это жизнь посвященная, а посвященная жизнь представляет собой жизнь творческую – подлинную и спонтанную. Новые религиозные прозрения рождаются в столкновениях, вследствие которых человек начинает выбирать новые, лучшие привычки реагирования и оставляет прежние, худшие способы. Новые значения возникают только в конфликтных ситуациях, а конфликты сохраняются только из-за отказа поддерживать более высокие ценности, стоящие за высшими значениями.

Религиозные дилеммы неизбежны; рост невозможен без психического конфликта и духовного возбуждения. Формирование философской нормы жизни предполагает серьезное потрясение в философских сферах разума. Преданность великому, добродетельному, истинному и благородному не появляется без борьбы. Ясность духовного ведения и усиление космической проницательности требуют усилий. И человеческий интеллект протестует, когда его отучают жить за счет недуховных энергий бренного существования. Нерадивый животный разум восстает против усилий, необходимых для решения космических проблем. Он всеми силами протестует против такого насилия, вплоть до отключения, засыпания. Но человек разумный должен бороться с леностью своего такого разума. Точнее, с этой частью своего разума. «Царство Божие берётся усилием» – учил Господь. И пословица «Повторение – мать учения» не просто присказка.

Однако великая проблема религиозного образа жизни заключается в задаче объединения душевных сил личности под началом любви. Здоровье, умственная эффективность и счастье возникают вследствие объединения физических систем, систем разума и систем духа. Человек хорошо понимает, что такое здоровье и здравомыслие, но у него поистине нет практически никакого представления о том, что есть счастье. Высшее счастье неразрывно связано с духовным прогрессом. Духовный рост приносит устойчивую радость, покой, который превыше всякого понимания.

В физической жизни органы чувств сообщают о присутствии вещей; разум открывает реальность значений; однако духовный опыт раскрывает индивидууму истинные ценности жизни. Эти высокие уровни человеческой жизни достигаются в высшей любви к Богу и бескорыстной любви к человеку. Если вы любите ваших товарищей, то вы наверняка открыли для себя их ценность. Иисус относился к людям с такой любовью потому, что столь высоко их ценил. Лучший способ открыть ценность ваших товарищей – это узнать их мотивы. Если кто-то раздражает вас, вызывает у вас неприязнь, вам следует попытаться благожелательно встать на его точку зрения, понять, что стало причиной столь нежелательного поведения. Если вы однажды поймете своего соседа, вы станете терпимым, и эта терпимость превратится в дружбу и перерастет в любовь.

В своем воображении представьте себе одного из ваших первобытных предков пещерного периода – короткого, неуклюжего, грязного, рычащего дикаря, который, расставив ноги и замахнувшись палкой, смотрит перед собой, дыша ненавистью и злобой. Такое зрелище едва ли демонстрирует божественное достоинство человека. Однако позвольте нам раздвинуть рамки. Перед этим возбужденным человеком – припавший к земле саблезубый тигр, позади него – женщина с двумя детьми. Вы сразу же понимаете, что подобная картина отражает зарождение многих прекрасных и благородных человеческих качеств, хотя в обоих случаях перед вами один и тот же человек; единственное отличие заключается в том, что во втором случае вам позволили расширить перспективу. Поэтому вам понятна мотивация этого эволюционирующего смертного. Его отношение становится похвальным, потому что вы понимаете его. Если бы вы только могли представить себе мотивы своих товарищей – насколько лучше вы стали бы их понимать! Если бы вы только познали своих собратьев, вы полюбили бы их.

Вы не можете истинно любить своих собратьев за счет одного волевого усилия. Любовь рождается только из глубокого понимания мотивов и чувств ближнего. Важно не столько любить всех людей сегодня, сколько каждый день учиться любить еще одного человека. Если каждый день или каждую неделю вы начинаете понимать еще одного своего собрата – и если таков предел ваших способностей – то в этом случае происходит действительная социализация и истинное одухотворение вашей личности. Любовь заразительна, а когда человеческое чувство является разумным и мудрым, любовь становится привлекательней ненависти. Однако только истинная и бескорыстная любовь действительно передается другим. Если бы каждый смертный мог стать средоточием динамического чувства, милосердный вирус любви вскоре заполнил бы чувственный поток человеческих эмоций настолько, что вся цивилизация была бы охвачена любовью – и это стало бы свершением братства людей.

Обращение и мистицизм

Мир полон потерянных душ – потерянных не в теологическом смысле, а в смысле направления, душ, которые в эру философского разочарования кидаются от одного «изма» и культа к другому. Мало кто научился заменять авторитет религии философией жизни. (Символы социализированной религии не следует отвергать в качестве путей для роста, хотя русло реки – это еще не сама река.)

Эволюция религиозного роста ведет от застоя – через противоречия – к координации, от неуверенности к неколебимой вере, от смятения космического сознания к объединению личности, от временной цели к вечной, от оков страха к свободе божественного сыновства.

Следует сразу же сказать, что заявления в преданности высшим идеалам – психическое, эмоциональное и духовное ощущение богосознания – может быть следствием естественного и постепенного роста. Кроме того, оно может переживаться в некоторых критических ситуациях – например, в случае кризиса. Апостол Павел испытал такое внезапное и поразившее его обращение в тот достопамятный день на дороге, ведущей в Дамаск. Через аналогичный опыт прошел Гаутама Сиддхартха в ту ночь, когда, сидя в одиночестве, он пытался проникнуть в тайну окончательной истины. Схожий опыт был и у многих других людей, но многие истинно верующие прогрессировали в духе без внезапных обращений.

Большинство впечатляющих феноменов, связанных с так называемыми религиозными обращениями, имеют исключительно психологический характер. Однако время от времени действительно происходят обращения, имеющие и духовное происхождение. Очень часто, при всеобъемлющей умственной мобилизации на любом уровне психического устремления вверх, к духовному обретению, при совершенстве человеческой мотивации – преданности божественной идее, – внутренний дух внезапно соединяется с низлежащим разумом для синхронизации с целеустремленной и посвященной волей, присущей сверхсознательному разуму верующего смертного. Именно в таком опыте – объединении интеллектуальных и духовных явлений – и заключается обращение, определяемое факторами, которые находятся за пределами и выше чисто психологического уровня.

Вместе с тем одна только эмоция является ложным обращением: человек должен не только чувствовать, но и верить. Настолько, насколько психическая мобилизация является частичной, а мотивация человеческой преданности – неполной, настолько же опыт обращения будет оставаться сочетанием интеллектуальной, эмоциональной и духовной реальности.

Если человек готов признать теоретический подсознательный разум как практическую рабочую гипотезу в рамках принципиально единой интеллектуальной жизни, то в таком случае, чтобы быть последовательным, он должен соответственно постулировать аналогичную область восходящей интеллектуальной активности в качестве сверхсознательного уровня – зоны непосредственного контакта с внутренней духовной сущностью, Настройщиком Сознания. Огромная опасность любых подобных умозрительных рассуждений о психике заключается в том, что видения и другие, так называемые мистические переживания, наряду с необычными снами, могут пониматься как божественные сообщения, воспринимаемые разумом. В прошлом божественные существа открывали себя некоторым богопознавшим личностям не вследствие мистических трансов или болезненных видений таких людей, а вопреки любым подобным феноменам.

В противоположность стремлению к обращению, лучшим подходом к моронтийным зонам возможного контакта с Настройщиком Сознания является живая вера и искреннее поклонение, чистосердечная и бескорыстная молитва. Слишком часто воспоминания, выталкиваемые бессознательным уровнем человеческого разума, ошибочно принимались за божественные откровения и духовные наставления.

Существует огромная опасность, связанная с укоренившейся практикой религиозного мечтательства. Мистицизм может стать способом бегства от реальности, хотя иногда он служит средством истинного духовного общения. Кратковременный уход от суеты жизни не может представлять серьезной опасности, однако продолжительная изоляция личности крайне нежелательна. Ни при каких обстоятельствах не следует развивать отрешенное призрачное сознание как вид религиозного опыта.

Признаками мистического состояния являются рассеянное сознание с четкими островками сосредоточенного внимания при сравнительно пассивном интеллекте.

Всё это приближает сознание скорее к бессознательной области, чем к зоне духовного контакта – сверхсознательному. Многие мистики доводили умственную диссоциацию до уровня аномальных умственных проявлений.

Более здоровым отношением к духовному созерцанию являются вдумчивое поклонение и благодарственные молитвы. Непосредственное общение с Настройщиком Сознания – подобное тому, которое наблюдалось в последние годы жизни Иисуса во плоти, – не следует путать с так называемым мистическим опытом. Факторы, которые приводят к началу мистического общения, свидетельствуют об опасности подобных психических состояний. Мистическому состоянию благоприятствуют такие вещи, как физическая усталость, постничество, психическая рассеянность, глубокие эстетические переживания, сильные сексуальные импульсы, страх, беспокойство, неистовство и исступленные танцы. Многое из того, что возникает в результате подобной предварительной подготовки, рождается в подсознательном разуме.

Сколь бы благоприятными ни были условия для мистических явлений, следует ясно понимать, что Иисус Назарянин никогда не прибегал к подобным методам для общения с Райским Отцом. У Иисуса не было подсознательных галлюцинаций или сверхсознательных видений.

Признаки религиозной жизни

Эволюционные религии и богооткровенные религии могут существенно отличаться в методе, однако в своих мотивах они во многом похожи друг на друга. Религия не есть специфическая функция жизни. Она является, скорее, образом жизни. Истинная религия – это беззаветная преданность некоторой реальности, которую верующий считает высшей ценностью для себя и всего человечества. И первоочередными характеристиками всех религий являются безоговорочная приверженность и беззаветная преданность высшим ценностям. Такая религиозная преданность высшим ценностям проявляется в отношении предположительно неверующей матери к своему ребенку и в горячей приверженности неверующего человека своему делу.

Принятая верующим высшая ценность может быть недостойной или даже ложной, но она остается религиозной. Религия является подлинной ровно настолько, насколько ценность, которая считается высшей, представляет собой истинную космическую реальность, исполненную подлинной духовной значимости.

Человеческое реагирование на религиозный импульс характеризуется благородством и величием. Искренне верующий сознаёт свой статус гражданина вселенной и знает о том, что он вступает в контакт со сверхчеловеческими силами. Он испытывает трепет и наполняется энергией от уверенности в причастности к высшему и прославленному товариществу Божьих сынов. Сознание собственной ценности такого человека расширилось за счет стимула, который придает стремление к выполнению высочайших вселенских задач – стремление к высшим целям.

Внутреннее «я» уступило под напором всеохватной мотивации, укрепляющей самодисциплину, уменьшающей эмоциональный конфликт и делающей смертную жизнь действительно достойной. Болезненное признание человеческой ограниченности сменяется естественным осознанием недостатков смертного существа вместе с решимостью и духовным устремлением к высшим вселенским и сверхвселенским целям. И это упорное стремление к достижению сверхсмертных идеалов всегда характеризуется повышением спокойствия, сдержанности, стойкости и терпимости.

Однако истинная религия есть живая любовь, жизнь в служении. Отрешенность религиозного человека от многих чисто временных и незначительных вещей никогда не ведет его к социальной изоляции и не должна уничтожать чувство юмора. Ничего не исключая из человеческого опыта, истинная религия всему в жизни придает новые значения. Она вырабатывает новый тип увлеченности, рвения и мужества. Равным образом она может пробудить дух борьбы за веру, представляющий огромную опасность, когда он не контролируется духовным проникновением и приверженностью повседневным социальным обязанностям, основанным на человеческой преданности.

Одной из самых поразительных особенностей религиозной жизни является динамический и возвышенный покой – тот покой, который выше всякого человеческого понимания, то космическое самообладание, которое говорит об отсутствии сомнения и смятения. Такие уровни духовной устойчивости не знают разочарования. Такие верующие подобны апостолу Павлу, сказавшему: «Я убежден, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни духи высшие, ни силы, ничто в настоящем и ничто в будущем, ничто над нами и ничто под нами, и ничто другое не может отнять у нас любви Божьей».

Чувство уверенности, связанное с сознанием торжествующего блаженства, не покидает человека, который постиг реальность Высшего и идет к своей цели – Предельному.

В том, что касается преданности и величия, эволюционная религия также исполнена всеми этими качествами, ибо она является истинным опытом. Однако богооткровенная религия является столь же непревзойденной, сколь подлинной. Новая преданность, представляющая расширенное духовное видение, создает новые уровни любви и приверженности, служения и товарищества; и вся эта улучшенная социальная перспектива расширяет сознание Отцовства Бога и братства людей.

Характерным отличием богооткровенной религии от эволюционной является новое качество божественной мудрости, которое прибавляется к чисто эмпирической человеческой мудрости. Однако именно опыт человеческой религии вырабатывает способность к дальнейшему восприятию расширяющихся посвящений божественной мудрости и космической проницательности.

Вершина религиозной жизни

Хотя обычный смертный Земли неспособен достигнуть того высшего совершенства характера, которым обладал Иисус Назарянин в своей жизни во плоти, каждый верующий смертный вполне способен обрести сильную и цельную личность, подражая безупречной личности Иисуса. Уникальным свойством личности Учителя было не столько ее совершенство, сколько ее симметрия, ее совершенная и сбалансированная цельность. Самая удачная характеристика Иисуса заключается в словах того, кто, указывая на Учителя, стоящего перед своими обвинителями, сказал: «Вот человек!»

Неисчерпаемая доброта Иисуса трогала сердца людей, но несгибаемая сила характера поражала его последователей. Он был действительно искренним; в нем не было никакого лицемерия. Ему была чужда искусственность; он был неизменным воплощением живительной подлинности. Он никогда не опускался до притворства, никогда не прибегал к мистификациям. Он жил истиной точно так же, как был ее проповедником. Он был истиной. Он был вынужден провозгласить спасительную истину своему поколению, хотя такая прямота иногда вызывала боль. Он был безоговорочно предан всякой истине.

Но Учитель был таким благоразумным, таким доступным в общении. Всё его служение отличалось огромной практической направленностью, в то время как любой его план характеризовался столь освященным здравым смыслом. Он был совершенно лишен каких-либо причудливых, эксцентричных наклонностей или странностей. Он никогда не бывал капризным, прихотливым или истеричным. Во всех своих учениях и делах он неизменно отличался возвышенной проницательностью в сочетании с необыкновенным пониманием того, что уместно, а что – нет.

Сын Человеческий всегда отличался высоким самообладанием. Даже враги относились к нему с неподдельным уважением; одно его присутствие внушало им страх. Иисус не знал страха. Он был исполнен божественного воодушевления, однако никогда не становился фанатичным. Он был эмоционально активным, но никогда не становился ветреным. Он обладал воображением, однако всегда был практичным. Он искренне смотрел в глаза реальностям жизни, но никогда не бывал унылым или скучным. Он был отважным, однако никогда не становился бездумным. Он был предусмотрительным, но никогда не бывал трусливым. Он был отзывчивым, но не сентиментальным, необыкновенным, но не эксцентричным. Он был набожным человеком, но не святошей. Он отличался столь высоким самообладанием благодаря совершенной цельности своей натуры.

Самобытность Иисуса была ничем не ограниченной. Он не был связан обычаями или скован порабощающей, узкой традиционностью. Его речь отличалась непоколебимой уверенностью, его учения – абсолютной непререкаемостью. Однако его величественная самобытность не заслоняла от его взора крупицы истины в учениях его предшественников и современников. И наиболее самобытным в его учениях было выдвижение на первый план любви и милосердия вместо страха и жертвоприношений.

Иисус отличался чрезвычайной широтой взглядов. Он учил своих последователей проповедовать евангелие всем народам. Ему были чужды какие-либо предрассудки. Его отзывчивое сердце обнимало всё человечество – даже вселенную. Его неизменным приглашением было: «Пусть тот, кто жаждет, придет».

Об Иисусе было справедливо сказано: «Он уповал на Бога». Как человек среди людей, он относился к небесному Отцу с необыкновенным, возвышенным доверием. Он доверял Отцу, как дитя доверяет своему земному родителю. Его вера была совершенной, но она никогда не была бесцеремонной. Какой бы жестокой ни виделась природа, сколь бы безразличным ни казалось ее отношение к благополучию человека на земле, вера Иисуса оставалась непоколебимой. Ему было незнакомо разочарование, он оставался невосприимчивым к преследованиям. Его не задевало очевидное поражение.

Он любил людей как братьев, и в то же время видел, сколь различными они были по своим внутренним дарованиям и приобретенным свойствам. «Он ходил, творя добро».

Иисус был необыкновенно жизнерадостным человеком, но не являлся слепым и безрассудным оптимистом. Его неизменным наставлением было: «Не падайте духом». Он был способен сохранять свое уверенное отношение благодаря непоколебимому доверию к Богу и твердой уверенности в человеке. Он был всегда трогательно участлив ко всем людям, потому что любил их и верил в них. Вместе с тем, он был неизменно верен своим убеждениям и величественно тверд в своей приверженности выполнению воли Отца.

Учитель всегда был щедр. Он неустанно повторял: «Блаженнее давать, нежели брать». Он сказал: «Даром получили, даром отдавайте». И вместе с тем, при всей его неограниченной щедрости, он никогда не отличался расточительностью или экстравагантностью. Он учил, что для обретения спасения необходимо верить. «Ибо всякий просящий получит».

Он был прямым, но неизменно добрым. Он говорил: «Если бы это было не так, я сказал бы вам». Он был искренним, но всегда дружелюбным. Он открыто говорил о своей любви к грешнику и своей ненависти к греху. Но во всей его поразительной искренности он был безупречно справедливым.

Иисуса отличала жизнерадостность, хотя ему и довелось испить из чаши людской печали. Он бесстрашно встречал реальности бытия, и, тем не менее, он с огромным воодушевлением относился к евангелию царства. Однако он управлял своим воодушевлением; оно никогда не управляло им. Он был безраздельно предан «делу Отца». Это божественное воодушевление заставляло его недуховных собратьев думать, что он был не в себе, но взирающая со стороны вселенная оценила его как образец благоразумия и высшей смертной преданности благородным требованиям духовной жизни. И его сдержанный энтузиазм заражал; его товарищи не могли не разделять этот божественный оптимизм.

Этот галилеянин не был печальным человеком; его душа умела радоваться. Он всегда повторял: «Радуйтесь и ликуйте». Однако, когда того требовал долг, он был готов мужественно идти через «темную долину смерти». Он был радостным и вместе с тем смиренным.

Его мужество могло сравниться только с его терпением. Когда его побуждали к совершению несвоевременного действия, он лишь отвечал: «Мое время еще не исполнилось». Он никогда не торопился; он сохранял величественное спокойствие. Однако его часто возмущало зло, он был нетерпим к греху. Нередко он чувствовал огромное внутреннее побуждение воспрепятствовать тому, что мешало благополучию его земных детей. Но его возмущение грехом никогда не проявлялось в гневном отношении к грешнику.

Его отвага восхищала, но ему было незнакомо безрассудство. Его девизом были слова: «Не бойтесь». Его храбрость была возвышенной, его бесстрашие нередко отличалось героизмом. Однако эта отвага сочеталась с осмотрительностью и подчинялась разуму. Это было мужество, рожденное верой, а не безрассудность слепой самонадеянности. Он был истинно отважным, но никогда не становился дерзким.

Учитель являлся образцом благоговения. С юных лет его молитва начиналась словами: «Отец наш небесный, да святится имя твое». Он с уважением относился даже к несовершенной религии своих товарищей. Однако это не помешало ему подвергать критике религиозные традиции или резко выступать против заблуждений человеческой веры. Он почитал истинную святость, и, тем не менее, он мог справедливо сказать, обращаясь к своим товарищам: «Кто из вас обвинит меня в грехе?»

Иисус был велик своей добродетельностью, и вместе с тем он находил общий язык с маленькими детьми. Он был мягким и непритязательным в своей личной жизни, и вместе с тем он был самым совершенным человеком во вселенной. Его товарищи по собственной воле называли его Учителем.

Иисус являл собой абсолютно цельную человеческую личность. И сегодня, как некогда в Галилее, он продолжает объединять человеческий опыт и координировать человеческие устремления. Он объединяет жизнь, облагораживает характер и делает более понятным опыт. Он вступает в человеческий разум для того, чтобы возвысить, трансформировать и преобразить его. Буквальна истина: «Если кто-то во Христе, то он – новое творение. Старое умирает; глядите: всё становится новым».

Истинная природа религии

Как вид человеческого опыта, религия охватывает и первобытное рабство, на которое эволюционирующего дикаря обрекает его страх, и возвышенную, прекрасную свободу, которую приносит вера цивилизованных смертных, обладающих высшим сознанием своего статуса детей вечного Бога.

Религия является предшественницей развитой этики и нравственности, возникающих в процессе постепенной социальной эволюции. Однако как таковая, религия не есть чисто моральное движение, хотя этический и моральный импульс человеческого общества оказывает огромное воздействие на внешние и социальные проявления религии. Религия всегда воодушевляет эволюционирующую человеческую природу, но она не является секретом этой эволюции.

Религия – убежденность и вера личности – всегда торжествует над поверхностной и противоречивой логикой отчаяния, порожденной неверующим материальным разумом. Истинный и подлинный внутренний голос, тот «истинный свет, освещающий каждого человека, который появляется в этом мире», действительно существует. И это духовное руководство отличается от этического побуждения человеческого сознания. Чувство религиозной уверенности есть нечто большее, чем эмоциональное чувство. Религиозная уверенность выходит за пределы доводов интеллекта и даже логики философии. Религия является верой, доверием и уверенностью.

Подлинная религия

Истинная религия не есть система философского вероучения, к которой можно прийти логическим путем и которую можно обосновать естественными доказательствами. Не является она и фантастическим и мистическим опытом неописуемых экстатических чувств, доступных только романтическим приверженцам мистицизма. Религия не есть продукт рациональных обоснований, однако – при взгляде изнутри – она вполне обоснованна. Религия не является производным логических посылок человеческой философии, однако – как нравственный опыт – она полностью логична. Религия есть переживание божественности в сознании эволюционного нравственного существа. Она выражает истинный опыт вечных реальностей времени, духовное удовлетворение создания еще при жизни во плоти.

Настройщик Сознания не располагает каким-либо особым механизмом, посредством которого он добивается самовыражения. Не существует какой-либо мистической религиозной способности к восприятию или выражению религиозных чувств. Такой опыт становится возможным благодаря естественному, предопределенному механизму смертного разума. И в этом заключается одно из объяснений трудности, с которой сталкивается Настройщик при непосредственном общении с материальным разумом – местом его постоянного пребывания.

Божественный дух устанавливает связь со смертным человеком не в сфере чувств или эмоций, а в области высшего и наиболее одухотворенного мышления.

Именно ваши мысли, а не чувства, ведут вас к Богу. Божественную сущность можно увидеть только глазами разума. Однако тот разум, который действительно постигает Бога – слышит внутреннего Настройщика – есть разум чистый. «Без святости никто не увидит Господа». Всё это внутреннее духовное общение именуется духовной проницательностью. Такой религиозный опыт является следствием совокупного влияния на разум Настройщика и Духа Истины, функционирующих и воздействующих в среде идей, идеалов, прозрений и духовных устремлений эволюционирующих Божьих сынов.

Следовательно, религия живет и развивается не за счет зрения и чувств, а за счет прозрения и веры. Она заключается не в открытии новых фактов или обретении уникального опыта, а в открытии новых – духовных – значений уже известных человечеству фактов. Высший религиозный опыт не зависит от предшествующего проявления веры, следования традиции или подчинения авторитету. Не является религия и порождением возвышенных чувств и чисто мистических переживаний. Скорее, она представляет собой глубочайший, действительный опыт духовного общения с воздействующими на человека духовными сущностями, пребывающими в человеческом разуме. И в той мере, в какой подобный опыт определим в терминах психологии, религия есть просто опыт переживания реальности веры в Бога в качестве реальности такого чисто личного опыта. Наверное, поэтому и прозвучали слова: «Не покидайте собрания (церкви) своего», где вы всегда имеете возможность пообщаться со своими духовными наставниками и братьями.

Хотя религия не есть продукт рационалистических спекуляций материальной космологии, она, тем не менее, является результатом всецело умственного постижения, берущего начало в опыте человеческого разума. Религия не рождается ни из мистического созерцания, ни из отдельных размышлений, хотя она всегда остается в большей или меньшей степени загадкой, извечно неопределимой и необъяснимой в терминах чисто интеллектуальных обоснований и философской логики. Жемчужины истинной религии зарождаются в области нравственного сознания человека и проявляются в процессе роста его духовной проницательности – той способности человеческой личности, которая появляется благодаря присутствию раскрывающего Бога Настройщика Сознания в жаждущем Бога смертном разуме.

Вера объединяет нравственную проницательность со способностью сознательно различать ценности, а предшествующее раннее эволюционное чувство долга завершает родословную истинной религии. Со временем религиозный опыт проявляется в некотором осознании Бога и бесспорной уверенности в спасении верующей личности.

Как видно, природа религиозных устремлений и духовных побуждений не такова, чтобы заставить человека только желать верить в Бога: скорее, их сущность и могущество оставляют в человеке глубокий след – убеждение, что ему следует верить в Бога. Чувство эволюционного долга и обязательства, появляющиеся вследствие озарения, которое приходит вместе с откровением, производят столь глубокое впечатление на нравственную природу человека, что он окончательно достигает того состояния разума и того отношения души, при которых он приходит к выводу, что у него нет права не верить в Бога. Наконец, высокая и сверхфилософская мудрость таких просвещенных и дисциплинированных индивидуумов учит их тому, что сомневаться в Боге или не доверять его добродетели означало бы оказаться неверным по отношению к самой реальной и глубочайшей сущности, содержащейся в человеческом разуме и душе – его божественному Настройщику.

Действительность религии

Действительность религии целиком заключается в религиозном опыте обычных разумных людей. И только в этом смысле религию можно отнести к области науки или психологии. Доказательство того, что откровение есть откровение, заключается всё в том же факте человеческого опыта, в том, что откровение действительно синтезирует внешне различные естественные науки и религиозную теологию в последовательную и логичную философию вселенной – согласованное и непревзойденное объяснение, как науки, так и религии, создающее гармонию разума и удовлетворяющее дух, отвечающее в человеческом опыте на те вопросы смертного разума, через которые он стремится узнать, каким образом Бесконечное претворяет свою волю и замыслы в материи, вместе с разумом и применительно к духу.

Аргументация есть метод науки; вера является методом религии; логика является испробованным методом философии. Откровение восполняет отсутствие моронтийной точки зрения, предоставляя метод для достижения единства в понимании реальности и отношений вещества и духа благодаря посредничеству разума. Истинное откровение никогда не представляет науку неестественной, религию – необоснованной или философию – алогичной.

Опираясь на научные исследования, аргументация может привести назад – через природу – к Первопричине, однако нужна религиозная вера, чтобы преобразовать Первопричину науки в Бога спасения, а для обоснования такой веры и такой духовной проницательности требуется также откровение.

Существуют две основные причины веры в Бога, благоприятствующего человеческому спасению:

1. Человеческий опыт – личная уверенность, каким-то образом регистрируемые надежда и доверие, порождаемые внутренним Настройщиком Сознания.

2. Откровение истины – будь то непосредственное личное служение Духа Истины, планетарное посвящение божественных Сынов или письменные откровения.

Наука заканчивает свой поиск причин на гипотезе Первопричины. Религия не останавливается в своем порыве веры до тех пор, пока не обретает уверенности в существовании Бога спасения. Тонкое научное исследование логически предполагает реальность и существование Абсолюта. Религия безраздельно верит в существование и реальность Бога, который благоприятствует спасению личности. То, что оказывается совершенно недоступным метафизике и частично недоступным философии, доступно религии: она подтверждает, что Первопричина в науке и Бог спасения в религии являются одним и тем же Божеством.

Аргументация служит доказательством в науке, вера является доказательством в религии, логика – доказательством в философии, однако откровение подтверждается только человеческим опытом. Наука дает знания; религия дает счастье; философия дает единство; откровение подтверждает эмпирическую согласованность этого триединого подхода к вселенской реальности.

Созерцание природы способно раскрыть только Бога природы, Бога движения. В природе обнаруживается только вещество, движение и одушевленность – жизнь. При определенных условиях вещество в сочетании с энергией предстает в виде живых форм, однако в то время как естественная жизнь является непрерывной как явление, она совершенно мимолетна для индивидуальных форм. Природа не дает оснований для логической веры в спасение человеческой личности. Религиозный человек, который находит Бога в природе, уже – и в первую очередь – нашел того же личного Бога в своей собственной душе.

Вера открывает Бога в душе. Откровение, заменяющее в обычном эволюционном мире моронтийную проницательность, позволяет человеку увидеть в природе того же Бога, которого вера обнаруживает в его душе. Так откровение успешно наводит мосты между материальным и духовным, между созданием и Создателем, между человеком и Богом.

Действительно, созерцание природы логически указывает на то, что ею управляет разум, что она находится под наблюдением живого существа. Однако это не раскрывает сколько-нибудь удовлетворительным образом личностного Бога. С другой стороны, природа не обнаруживает ничего, что позволяло бы смотреть на нее как на произведение Бога религии. Бога невозможно найти только через природу, но если человек уже нашел Бога, то исследование природы полностью согласуется с более высоким и более духовным толкованием вселенной.

Как эпохальное явление, откровение периодично; как личный человеческий опыт, оно непрерывно. Божественность действует в личности смертного человека в качестве Настройщика – дара Отца, в качестве Духа Истины – дара Сына и в качестве Святого Духа – дара Вселенского Духа, в то время как все эти три сверхсмертных дара объединяются в эмпирической эволюции человека в служении Бога-Высшего.

Истинная религия есть проникновение в реальность – рожденное в вере дитя смертного сознания, а не просто интеллектуальное восхождение к какой-либо системе догматических доктрин. Истинная религия заключается в опыте того, что «сам Дух подтверждает нашему духу, что мы – дети Божьи». Религия заключается не в теологических утверждениях, а в духовном проникновении и возвышенном доверии души.

Ваша глубочайшая сущность – божественный Настройщик – пробуждает в вас жажду к праведности, уверенное стремление к божественному совершенству. Религия есть осознание в вере этого внутреннего стремления к достижению божественности. Так появляются то доверие и та уверенность души, которые вы будете сознавать как путь спасения – метод сохранения личности и всех тех ценностей, которые вы считаете истинными и добродетельными.

Осознание религии никогда не зависело, и никогда не будет зависеть от большой образованности или искусной логики. Оно заключается в духовной проницательности, и именно в силу этой причины некоторые из величайших религиозных учителей, и даже пророков, порой демонстрировали столь мало мирской мудрости. Религиозная вера в равной мере доступна как образованным, так и необразованным людям.

Религия всегда должна быть своим собственным критиком и судьей. Ее невозможно изучить, тем более понять, со стороны. Единственной гарантией личного Бога является ваше собственное постижение своей веры в духовные сущности, а также связанного с ними опыта. Никому из ваших товарищей, обладавших аналогичным опытом, не требуется доказательств личности или реальности Бога, в то время как для всех других людей, не обладающих такой же уверенностью в Боге, ни один из возможных доводов не будет полностью убедительным.

Психология действительно может пытаться изучать феномены религиозных реакций на социальное окружение, однако у нее нет ни малейшей надежды, когда-либо познать действительные внутренние мотивы и воздействие религии. Только теология – область веры и метод откровения – способна на сколько-нибудь разумную оценку природы и содержания религиозного опыта.

Свойства религии

Религия столь жизнеспособна, что она сохраняется при отсутствии знаний. Она продолжает жить, несмотря на привнесение ошибочных космологий, и ложных философий; она переживает даже хаос метафизики. Во всех этих исторических превратностях религии в ней неизменно сохраняется то, что неотъемлемо от прогресса и сохранения человека: этическая совесть и нравственное сознание.

Проницательность веры, или духовная интуиция, есть способность, которой космический разум наделяет человека вместе с Настройщиком Сознания – даром Отца. Духовным разумом – интеллектом души – наделяет Святой Дух, дар Созидательного Духа человеку. Духовной философией – мудростью реальностей духа – наделяет Дух Истины, совместный дар посвященческих Сынов человеческим детям. Координация и взаимосвязь этих духовных способностей образует духовную личность человека в ее потенциальной судьбе.

Именно эта духовная личность, в примитивной и зачаточной форме, переживает естественную смерть плоти, пребывая во владении Настройщика. Эта сложная духовная сущность, в совокупности с человеческим опытом, способна, следуя живому пути, указанному божественными Сынами, и находясь под опекой Настройщика, пережить разрушение материальной индивидуальности разума и материи, когда такое временное партнерство физического и духовного расторгается в связи с прекращением необходимого для жизни движения.

Через религиозную веру душа человека раскрывает себя и демонстрирует потенциальную божественность своей формирующейся сущности характерным образом, который заставляет смертную личность реагировать на некоторые ситуации, мучительные в интеллектуальном отношении и представляющие собой испытания в социальном плане. Настоящая духовная вера (истинное нравственное сознание) раскрывается в том, что она: