Порочный босс для тихони

— За что? Я ведь справляюсь со своими обязанностями, — обескураженно спрашиваю я.

— Этого недостаточно, Аля, — заправляет рубашку в брюки и застегивает манжеты, глядя на меня исподлобья.

Радости от того, что Евгений теперь будет называть меня по имени, я не чувствую. Я не одобряю хитрых игр, где меня испытывают и не говорят, в чем смысл проверки.

— Постарайся не разочаровать меня, Аля, — Евгений поправляет пряжку ремня, — а то зря я, что ли, запомнил твое имя?

Кровь приливает к лицу, но Евгений совершенно не заинтересован в моем смущении и красных щечках. Имя-то он, возможно, и запомнил, но я так и осталась для него невзрачной секретаршей.

— Что с пиджаком?

— Отнесу в химчистку на обеде. Боюсь, тут мои фокусы будут бессильны и испортят ткань.

— Ясно, — приглаживает пятерней волосы и шагает к двери. — Все, меня сегодня не будет. Если что-то срочное и важное, то отправляй к Вадиму.

— В принципе, как обычно, — шепчу под нос и испуганно замолкаю, подняв затравленный взор.

— У меня очень хороший слух, Аля, — оглядывается с высокомерной улыбкой, — и я слышу в твоих словах неуместное осуждение, а оно в обязанности секретаря входит?

— Нет. Простите.

Да когда он уже свалит в закат? Его очарование испарилось, стоило только включить режим строгого и придирчивого босса. Конечно, я злюсь в первую очередь на себя за длинный язык, но проецирую недовольство на Евгения, который прав в данной ситуации. Не пристало секретарше болтать лишнее, ведь это неэтично и непрофессионально.

Отвлекаюсь на торчащий сзади край рубашки на пояснице, и не раздумывая подскакиваю к Евгению, который щелкает дверной ручкой. Торопливо заправляю складку за ремень, разглаживаю ладонью неровность на крепкой спине и замираю, прижав руку к груди.

— Извините, не хотела.

Я без задней мысли заправила рубашку в брюки. Честно. Это не уловка, чтобы прикоснуться к горячему боссу под предлогом заботы, хотя я бы со стороны расценила ситуацию именно так.

— Все, я ушел, — равнодушно взглянув на часы, выходит из кабинета.

В замешательстве оборачиваюсь на стол, на котором блестят подсохшие лужицы кофе, грустят намокшие комки бумаги и рассыпаны канцелярские скрепки. На полу замечаю липкие брызги. Можно вызвать уборщицу, но я предпочту сама быстренько привести все в порядок, а не дергать человека по пустякам.

Протираю стол влажной тряпкой из микрофибры, смахивая мятую бумагу в корзину, на дне которой лежит использованный презерватив. Минуту пялюсь на компрометирующую Евгения и Валерию находку, ставлю урну под стол и нервно одергиваю рукава блузки. Он ее не просто уволил, а отымел и только потом выпнул из компании. Ну, теперь гнев Валерии мне более понятен. Ситуация отвратительная.

Глава 3

Валерия с бледным и каменным лицом протягивает мне заявление об увольнении, а я только и думаю над тем, что она была в близкой связи с Евгением. Близость между ними происходила каждый раз, когда он ее к себе вызывал и только в этот, после которого бесчеловечно ее уволил?

Пробегаю глазами по аккуратному почерку. У нее есть еще месяц, чтобы найти новую работу. Откладываю заявление к другим документам:

— Как подпишут, направлю в кадровый отдел.

Валерия стоит и не уходит.

— Вам налить кофе?

Молча кивает и садится на стул рядом с моим столом.

— Минутку, Валерия.

Мне надо сварить такой кофе, который ее не просто физически взбодрит, а воодушевит морально, поэтому побольше пеночки, шоколадный сироп и нарисовать сердечко.

— Я его люблю.

Вздрагиваю и оглядываюсь. Валерия стоит у холодильника бледной тенью.

— Кого?

— Женю.

Вручаю Валерии кружку. Сердечко на пеночке было лишним. Она так печально на него смотрит, что мне совестно.

— Да, секс без обязательств, но… — она криво и горько улыбается, — но… я не смогла…

В панике вспоминаю все штучки, которым меня учили на психфаке, и растерянно хлопаю ресницами. Да вот черт его знает, как оказать моральную поддержку человеку в кризисе. И чему я училась все четыре года?

Однако для Валерии не нужны наводящие вопросы, чтобы вывести на искренность. Мое молчание провоцирует поток честности, из которой я узнаю, что служебный роман между Евгением и Валерией длился полгода, а предыдущую секретаршу уволили за то, что та устроила истерику с угрозами, что всем расскажет о некрасивой интрижке. В том числе и мужу Валерии.

— Мужу? — едва слышно переспрашиваю я.

— Да, я замужем. Ты осуждаешь?

— Нет. У вас нет кольца на пальце, — я слабо улыбаюсь. — Поэтому удивлена.

— Сняла пару месяцев назад. У меня с мужем не все гладко. Наверное, все идет к разводу. Мне страшно, Аля, но если бы Женя поддержал меня и…

Злобная и агрессивная стерва на деле оказалась слабой и испуганной женщиной, в чьих глазах я вижу отчаяние. И в ее откровениях я не услышала той любви к Евгению, которой меня в первый момент она ошарашила. Она боится будущего, ей совестно перед супругом, стыдно передо мной и жаль времени, потраченного на эгоистичного мужчину, и чтобы оправдаться перед собой, она решила припорошить все это любовью. Ведь если она любила Евгения, то у нее была причина совершить глупость.

— Я шлюха, да?

— Нет. Вы хороший специалист в своей сфере, руководитель, красивая и молодая женщина, — спокойно говорю я, открыто глядя в глаза Валерии. — Вот кто вы для меня, но тут важно, кто вы для себя.

— Кто я для себя? — шепчет Валерия и делает глоток, а через несколько секунд тихо отвечает. — Я не знаю.

В молчании допивает кофе, возвращает грязную кружку мне в руки и стучит каблучками к двери:

— Надеюсь, ты понимаешь, что о нашем разговоре не стоит распространяться.

Тихий голос вновь звучит надменно и звонко.

— Конечно.

— И мой тебе совет, — Валерия оглядывается с гримасой презрения, — никогда не привязывайся к мужчинам. Никто этого не оценит.

— Учту.

— И, Господи, как ты выглядишь?

А выгляжу я прилично: узкая юбка ниже колена, рубашка с глухим воротом и лодочки на невысоком каблуке.

— Хотя зачем тебе лишнее внимание Жени, верно? — она окидывает меня оценивающим взглядом. — Если я полгода продержалась, то ты и месяца не выдержишь. Он вырвет твое сердце.

— Да, не хотелось бы лишиться сердца, — неуверенно соглашаюсь я.

— Тогда сама будь сукой и сожри его с потрохами.

И смотрит на меня так, как старшая наставница на перспективную ученицу, на которую она возлагает большие надежды по отмщению разбитого сердца.

— Я бы предпочла просто делать свою работу без потрохов босса.

— Знаешь, как он любит, чтобы его называли в постели? — глаза Валерии искрят ненавистью.

— Нет, — прижимаю кружку к груди. — Пусть это останется тайной. Прошу.

— Большой Босс, — томно выдыхает она и хмыкает, — и надо сказать в штанах Большого Босса большой член.

А я в ответ ресницами “пынь-пынь”. Да я знать ничего не хочу, что прячет в брюках Евгений. Мои фантазии о нем ограничиваются лишь его улыбкой и максимум лукавым подмигиванием.

— Я не могу понять, ты смущена или нет?

Медленно киваю. Очень смущена.

— Смутишься, когда воочию эту елду увидишь.

— Я не хочу ничего видеть, — жалобно пищу я. — Валерия, мне надо работать.

— О, эта фраза его тоже заводит.

Вот же маньячка. Как она быстро переключилась из режима тоскующей дамы с разбитым сердцем в режим озлобленной суки, которая решила, что я теперь следующая в списке Евгения. Проклятье! Он мое имя запомнил! Вот надо было мне именно сегодня взбрыкнуть против Аси и Гали.

— Будь сукой, — проникновенно шепчет Валерия и выходит.

Столкнувшись с Вадимом Алексеевичем, она фыркает и царственно удаляется.

— На тебя вызверилась, да? — он обеспокоенно смотрит мне в лицо. — Не слушай ее, Аль. Ну, вот такая она, срывается на других не по делу.

Лучше бы Валерия на меня накричала, честное слово. Я же к ней по-доброму, а она меня напугала до темных крапинок в глазах. Теперь ответ Евгения о том, что недостаточно просто справляться с обязанностями секретаря, приобретает оттенок чего-то сомнительного. И томного.

— Фу, блин, — со стуком ставлю грязную чашку в раковину. — Ужас какой.

— Ты о чем? — Вадим Алексеевич приваливается к столу и скрещивает руки на груди.

— Вам кофе налить? — мастерски перевожу тему.

— Нет, — качает головой. — У старшей сегодня день рождения. Хотел спросить, — ковыряется в телефоне и показывает фотографию электросамоката, — как тебе?

Хищные крылья над колесами, рычажок тормоза, регулятор скорости на прорезиненых ручках. Я бы сама от такого не отказалась.

— Мне нравится.

— Тогда закажи и чтобы к шести часам был у меня, — Вадим Алексеевич довольно улыбается. — Ок?

— Ок. Будет вам самокат.

Вот это по мне — выполнять срочные поручения, а не разговоры о гениталиях босса, которого я сегодня, укуси меня бездомный кот, впечатлила тем, что я отстояла свое имя. Надеюсь, за выходные у него из головы выветрится сегодняшняя беседа, и я вновь стану для него Аней. А лучше Агафьей.

Глава 4

Я снимаю двухкомнатную квартиру вместе с Машей, которая просит называть ее Мари. Познакомилась я с ней, когда въехала. Очень эффектная девушка: высокая, стройная и пышногрудая платиновая блондинка. Когда она вышла из своей комнаты в шелковом халатике, я даже уронила чемодан, а она кокетливо улыбнулась и грациозно протянула ладошку для рукопожатия. Я так была впечатлена ее красотой, что в первый момент хотела поцеловать ее кончики пальцев в благоговении и почтении, но вовремя одумалась.

— Привет, — прохожу на кухню и щелкаю рычажком электрического чайника.

— Как там твой бука-босс?

Я не распространяюсь о работе и тем более о Евгении, но Мари решила, что он тиран по умолчанию. Отвлекается от смартфона и оглядывается на меня:

— Обижал, да?

— Нет, все хорошо.

— А выглядишь так, будто тебя обижали.

— Я просто устала, — достаю из холодильника кастрюльку с тефтельками и гречкой. — И меня не работа вымотала, а метро. Мужик рядом стоял и прямо в ухо перегаром дышал. Потом заявил, что я на его бывшую похожа, а ему лет пятьдесят.

Разворачиваюсь к Мари, которая удивленно вскидывает бровь.

— Мудак, — передергиваю плечами и сердито шагаю из кухни.

Облачившись в удобные пижамные штаны, растянутую футболку, возвращаюсь. Мари воркует по телефону, а потом как гаркнет:

— Охренела?!

Я чуть не роняю тарелку с гречкой и тефтельками.

— В смысле заболела? Таня! Закинься таблетками и чтобы как огурчик! Ну и сука же ты! Ты меня подставила!

Сбрасывает звонок и отшвыривает телефон. Жую тефтельку, закусываю мягким белым хлебом и запиваю сладким чаем с долькой лимона. Мари переводит на меня взгляд и как-то подозрительно щурится.

— Что? — бубню я.

— Пойдем на вечеринку, — на сладко улыбается, как демоница. — Повеселимся? Пятница ведь.

— У меня другие планы, — отправляю ложку с гречкой в рот.

— Смотреть сериалы? — Мари морщит свой прелестный острый носик.

— Ага.